Отношения труда к капиталу в нашем крупном производстве вылились в совершенно другие формы, чем на Западе. Вместо капиталистической промышленности, развивающейся в это время на Западе, у нас возникло крупное производство, основанное на принудительном труде. М.И. Туган-Барановский считает, что «новые отрасли промышленности могли возникнуть только в форме крупных промышленных заведений. Мелкий производитель – кустарь, не обладал ни капиталом, ни знанием, необходимым для этого дела. Правда, купец, устраивающий фабрику, был почти также невежественен, как и кустарь, но зато, обладая капиталом, он мог выписать иноземных мастеров, приносивших с собой технические знания, которых всего более не хватало в России. Вообще можно признать правилом, что в малокультурных странах, какой несомненно, являлась петровская Русь, перенесение или насаждение новых отраслей промышленности возможно только в форме крупного производства»[30].

В XVIII веке сформировались две совершенно особые группы частновладельческих мануфактур (фабрик) – вотчинные и посессионные. Первые принадлежали только дворянам; так как крепостное право предоставляло помещику свободу распоряжаться трудом своих крепостных, и помещик мог употреблять крепостных и на фабричных работах. Посессионными мануфактурами (фабриками) назывались такие, которые получили от правительства пособие землей, строениями, рабочими людьми или были устроены на счет денежных сумм, отпущенных казной в пособие без возврата, или же получили дозволение на покупку крестьян, если владельцы их по званию своему не имели на это права.

Вотчинные мануфактуры (фабрики) появились в большом числе во второй половине XVIII века, когда дворянство поняло выгоду фабричной промышленности и стало устраивать фабрики в своих поместьях. Дворяне устраивали фабрики, на которых работы производились крепостными. В первой четверти XIX века число таких фабрик было очень велико. Вотчинная мануфактура получила распространение прежде всего в тех отраслях, которые выполняли заказ государства или где могло использоваться собственное сельскохозяйственное сырье. Дворянские предприятия в последней четверти XVIII века – времени недолгого расцвета вотчинной мануфактуры – господствовали в винокуренной промышленности, суконном производстве. Горная промышленность Урала, за исключением казенных заводов, целиком основывалась на дворянских посессионных мануфактурах. Однако, одними лишь усилиями в отношении облегчения дворянского предпринимательства было невозможно обеспечить полноценное развитие промышленности и торговли России.

103.2. Роль купечества и торгового капитала в становлении и развитии мануфактурного производства

Политика в отношении купечества была направлена на придание купеческому предпринимательству организованных форм и окончательное оформление купечества как сословия. Помимо казенных и вотчинных, стали появляться посессионные, или условные, мануфактуры (лат. possessio – условное владение). С 1721 года по указу Петра I разрешалось покупать крепостных крестьян недворянам (купцам, богатым горожанам из числа ремесленников). В таком случае крестьяне приписывались к предприятию и составляли с ним единое целое. Этих крестьян уже нельзя было продать отдельно, т.е. такие мануфактуры покупались и продавались только на определенных условиях. За деятельностью владельцев посессионных мануфактур велось государственное наблюдение. Эти владельцы впоследствии освобождались от обязательной государственной службы, имели налоговые и таможенные привилегии.

Важно подчеркнуть, что Мануфактур- и Берг-коллегии допускали к строительству заводов и фабрик людей всех чинов и званий. Среди владельцев были и дворянство, и новая знать (А. Меншиков, А. Макаров, Ф. Апраксин, П. Шафиров, П. Толстой и др.) и купечество. Иностранцам и дворянам принадлежала ничтожная доля петровских фабрик; фабрикантов из разночинцев было также немного; в большинстве же случаев фабрикантами явились старинные московские капиталисты – купцы. Значительно большая часть фабрикантов петровской эпохи были людьми чисто русскими и принадлежали к торговому сословию. Первыми суконными фабрикантами были купцы Сериков и Дубровский, фабрика которых возникла еще в 1698 году. Одним из крупнейших петровских фабрикантов был ярославец гостиной сотни Затрапезный. Ему принадлежали кроме полотняной также писчебумажная, коломяночная и масленая фабрики. Крупным полотняным и писчебумажным фабрикантом был также купец Афанасий Гончаров. Компания Шафирова, Толстого и Апраксина, монополизировавшая производство шелковых тканей в России, продержалась только несколько лет: с 1721 года вельможные члены компании пригласили в свою среду 8 человек из купечества, а в 1724 году шелковые мануфактуры окончательно перешли в руки купеческих компанейщиков, вернувших Апраксину и Толстому внесенный ими капитал.

Ряд казенных предприятий был передан именно купеческим компаниям, иногда созданным государством. Первая частная полотняная фабрика в России принадлежала компании русских торговых людей Андрею Турке (или Турчанинову) и Цымбальщикову с товарищами. Этой компании правительство передало в 1711 году полотняные, скатертные и салфеточные заводы в Новонемецкой слободе, которые раньше были в ведении Посольского приказа. Крупнейшая суконная фабрика – «Большой суконный двор» – в Москве принадлежала русской купеческой компании Щеголина с товарищами, также была передана из казны. Некоторые частные фабрики были весьма крупными предприятиями, например, шелковая мануфактура Ф. Апраксина в Москве имела более 200 ткацких станов, в 1720-х годах переданная из казны полотняная мануфактура И.П. Тамеса имела более 30 станов. Полотняная мануфактура Затрапезных в Ярославле насчитывала 250 ткацких станов.

Среди петровских фабрикантов дворяне почти отсутствовали. Но если мы обратимся к фабрикантам екатерининского времени, то среди них мы найдем уже много дворян. Так, в ведомостях Мануфактур-коллегии и конторы за 1773 год приведено 328 фабрик; в числе их дворянам принадлежало 66: иностранцам – 46 фабрик. Но одна общая цифра дворянских фабрик говорит еще очень мало. Дворянские фабрики были вообще очень крупными, и потому в общей сумме фабричных оборотов участие дворян выражается более значительной цифрой. По данным Мануфактур-коллегии и конторы, на 305 фабриках, о которых имеются соответствующие сведения, было сработано в год товаров на 3 548 тыс. руб., а на 57 дворянских – на 1 041 тыс. руб., т е. обороты дворянских фабрик немногим не достигали одной трети оборотов всех фабрик. В особенности много дворянских фабрик было среди суконных фабрик: по указанной ведомости, из 40 суконных фабрик дворянам принадлежали 19. Переход фабрик от купечества к дворянству еще усилился в последней четверти XVIII века. Запрещение покупки крестьян к мануфактурам (фабрикам) и заводам было в очевидных интересах дворянства, так как дворянство сохраняло за собою право пользоваться в фабричных работах крепостным трудом, а купечество при заведении новых фабрик лишалось упомянутого права. Поэтому в важнейшей отрасли фабричной промышленности того времени – суконной – число дворянских фабрик так возросло, что к началу XIX века значительно большая часть суконных фабрик очутилась в руках дворянства.

103.3. Государственная поддержка частного предпринимательства

Петр III предоставил новые льготы предпринимателям из дворян – в 1762 году мануфактуристам недворянского происхождения было запрещено покупать к своим предприятиям крепостных, дворяне были освобождены от обязательной государственной службы, что должно было направить их усилия в народное хозяйство. Эти льготы были подтверждены и расширены Жалованной грамотой дворянству, изданной Екатериной II в 1785 году. В начале 1770-х годов всем желающим было разрешено заводить ткацкие станы, заявив об этом в Мануфактур-коллегию и заплатив сбор. В 1782 году была отменена «горная свобода» – землевладельцы были объявлены собственниками не только земли, но и ее недр. Но дворяне не очень охотно шли в предпринимательство из-за отсутствия достаточных средств и сословных пережитков в менталитете.

Сбыт изготовленных изделий обеспечивался, главным образом, приобретением их казной. Самые крупные заводы и фабрики – оружейные, пушечные, литейные заводы, суконные, парусно-полотняные, писчебумажные фабрики – поставляли свои изделия исключительно или главным образом в казну. В тех случаях, когда товар не требовался казной, сбыт фабричных изделий обеспечивался высокой привозной пошлиной, а иногда прямым запрещением ввоза иностранных товаров того же рода или даже монополией производства, предоставленной отдельным фабрикантам[31].

Екатерина II, сторонница свободной торговой и предпринимательской деятельности, считала своей задачей освободить предпринимательство «от притеснений». В условиях, когда главная опора самодержавия, ведущее сословие общества – дворяне составляли основу офицерского корпуса, чиновничества, владели огромной частью земель, обеспечивавших большую часть товарного хлеба, необходимо было способствовать приспособление правящего сословия к развивавшимся товарно-денежным отношениям. В условиях, когда отмена крепостного права привела бы к дестабилизации экономической и политической ситуации в стране, Екатерина успешно пыталась способствовать приспособлению крепостнического имения к новой экономической системе, и, в конечном итоге – укреплению обновленного дворянского государства.

Наибольшее значение для развития торговли и промышленности, в том числе мелкой, имели формально бессословные меры, поощрявшие предпринимательство. Еще в 1762 году Екатерина отменила монополии в торговле и промышленности, дававшие привилегии отдельным предпринимателям, и многие откупа. В 1775 году был издан манифест о свободе предпринимательства, разрешавший крестьянам заниматься предпринимательской деятельностью. С этого времени можно говорить о наличии устойчивого рынка свободной рабочей силы. В соответствии с гильдейской реформой 1775 года городское население в зависимости от размера капитала было разделено на мещан – «пошлых людей» (менее 500 руб.) и купечество 3-х гильдий, освобожденное от подушной подати. Купцы 1-й гильдии могли торговать за рубежом, купцы 1-ой и 2-ой гильдии могли «иметь или заводить фабрики и заводы», они были освобождены от телесных наказаний, а в 1776 году и от рекрутского набора. Жалованная грамота городам 1785 года, изданная одновременно с Грамотой дворянству, подтверждала, уточняла и приводила в единую систему эти льготы (городское население делилось уже на 6 разрядов).

Ремесленное положение 1785 года явилось еще одной попыткой организации мелкой городской промышленности. Формально основанное на принципе бессословности, это положение, чтобы стимулировать создание цеховых организаций, запрещало ремесленникам, не записанным в цехи, работать в городах, где уже возникли такие организации. Но эта мера, как и петровские указы об организации цехов, не была действенной, так как противоречила принципу экономического либерализма (свободного предпринимательства).

103.4. Мануфактурные рабочие

Русская мануфактура (фабрика), возникшая под непосредственным влиянием правительства, первоначально основалась на крепостном принудительном труде. Так как в стране почти отсутствовали свободные работники, то главной проблемой при организации мануфактур было обеспечение их наемной рабочей силой. Постепенно создавались свои кадры высокой квалификации, но их было крайне мало. Нанятые государством иностранные специалисты были в России лишь временно.

Западноевропейские мануфактуры возникли на почве ремесла; они получили прекрасно обученных рабочих из бывших ремесленников, в которых цеховая организация развила почти артистическое отношение к своей работе. Наши мануфактуры возникли при совершенно иных условиях. Не только обученных, искусных рабочих получить было неоткуда, но даже и необученных рабочих доставать было крайне трудно. Если в Западной Европе развитие мануфактур происходило на основе найма вольных работников, то в России свободных людей почти не было, поэтому большое распространение получили вотчинные мануфактуры, которые основывались на использовании труда крепостных работников. Крепостных ремесленников и крестьян заставляли работать на предприятиях в порядке феодальной повинности, заработная плата им почти не выплачивалась. Такие мануфактуры существовали в России до середины XIX века.

При учреждении фабрики владельцу давалась обыкновенно привилегия, которой ему разрешалось свободно нанимать русских и иноземных мастеров и учеников, «платя им за труды достойную плату». Если фабрикант получал уже устроенную фабрику от казны, то ему нередко передавались вместе с фабричными строениями и фабричные мастеровые. Так, например, компания Турчанинова получила в 1711 году от казны полотняные заводы вместе с мастеровыми. Точно так же казенных мастеровых получила и компания Щеголина, к которой перешла в 1720 году казенная суконная фабрика в Москве; казенные мастеровые были даны далее Ивану Тиммерману, назначенному в 1720 году директором парусной фабрики. Затрапезный получил для своих фабрик в Ярославле мастеровых с упраздненных казенных заводов. При учреждении коломяночной фабрики Волкова ему было дано 5 станов и 58 мастеровых с упраздненной казенной фабрики в С.-Петербурге[32].

Но в большинстве случаев фабриканты должны были сами приискивать себе рабочих путем найма. Это было в высшей степени трудно. На фабрику приходилось набирать всякий сброд. В первые годы XVIII века основным резервом рабочей силы был слой пауперов. В это время еще удавалось найти свободных («гулящих», беглых) людей, в силу тех или иных причин оторвавшихся от хозяйства, крестьянской общины и не попавших в крепостную зависимость. Например, в привилегии игольным компанейщикам Томилину со товарищами, указывается брать для работы и для обучения на фабрики «из бедных и малолетних, которые ходят по улицам и просят милостыню». Шелковый фабрикант Милютин в своем донесении изъясняет, что он набирает учеников из «убогих людей». Таким образом, контингент мануфактурных (фабричных) рабочих слагался из самых разнообразных общественных элементов: беглые крепостные, бродяги, нищие, даже преступники, – из этой среды приходилось набирать рабочих. Не нужно притом забывать, что петровские фабрики были, по терминологии Маркса мануфактурами – работа на них производилась руками. Производительность труда на мануфактурах зависит, главным образом, от ловкости и искусства рабочего: состав рабочего персонала на мануфактурах имеет особенное значение.

Однако, с течением времени, когда процесс закрепощения усилился, а сыск беглых крестьян стал более строгим, в стране резко сократилось количество «шатающихся» людей. Рабочих рук не хватало, так как металлургическое производство требовало огромного количества вспомогательных работников с частичной занятостью на заводских работах. Правительство в XVII веке решало эту проблему путем применения грубого насилия, принуждения, путем «приписки» государственных крестьян к заводским работам.

К предприятиям приписывались целые деревни и села сначала только на осенне-зимний период, а потом и насовсем, что увеличило масштабы принудительного труда. В первой четверти XVIII века на Урале число «приписных крестьян» достигло 25 тыс. душ мужского пола. Положение их было очень тяжелым. И в начале XIX века число несвободных рабочих на фабриках превосходило число вольнонаемных. По данным за 1804 года, из 95202 всех рабочих на фабриках вольнонаемных было 45625, т.е. меньше половины.

Принудительный, крепостной труд был единственным выходом из такого положения. Низкая производительность труда должна была возмещаться для фабриканта усиленной эксплуатацией рабочего, главным образом, уменьшением расходов на содержание последнего. Интересы фабрикантов требовали прикрепления рабочего также и по следующей причине: рабочий, проработавший некоторое время на фабрике, обучался своему делу, становился искусным рабочим, на таких рабочих спрос был очень велик – фабриканты переманивали их друг от друга, и каждая фабрика подвергалась опасности лишиться своих обученных рабочих. Чтобы обеспечить себя рабочими, фабриканты обыкновенно выговаривали себе право в течение известного времени пользоваться трудом обученных ими рабочих. Практика использования «приписных крестьян» на частных заводах не решала всех проблем. Владельцы мануфактур все чаще требовали закрепления и квалифицированных рабочих за производством. Иными словами, петровские фабрики не могли держаться вольнонаемным трудом.

Этим и объясняется знаменитый петровский указ от 18 января 1721 года, которым на «купецких людей» было распространено важное право покупать к фабрикам и заводам вселенные деревни «под такою кондицией, дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно»[33]. Таким образом, в 1721 году впервые недворянам (а это основная часть заводовладельцев) дано было право покупки крестьян «к фабрикам». Так постепенно стала формироваться категория «посессионных крестьян» (название это появилось много позже, а тогда их называли «купленными»). Они были навечно закреплены за конкретным заводом или фабрикой, независимо от того, что сам владелец завода мог смениться.

Но главным контингентом фабричных рабочих были беглые крепостные и казенные люди. Работа беглых имела такое значение для фабрикантов, что правительство Петра, несмотря на то, что именно в это время состоялось окончательное прикрепление населения, должно было допустить очевидное нарушение. Указом 18 июля 1721 года Петр воспретил возвращать с фабрик законным владельцам мастеров и учеников, «чьи бы они ни были, хотя и беглые явятся… понеже интересенты фабрик объявляют, что затем в фабриках их чинится остановка».

По мнению М.И. Туган-Барановского, переход петровских фабрик от вольнонаемного к крепостному труду вызывался экономической необходимостью. Фабрикантам предоставлено было право наказывать «домашним порядком» вечноотданных им мастеровых, «которые явятся невоздержанные, и ни к какому учению не прилежные», а также и отправлять их в Коммерц-коллегию «для ссылки в дальние города, или на Камчатку, на работу, чтоб другим был страх». В случае бегства мастеровых с фабрики воеводы должны были их ловить, и по учинении наказания, отсылать обратно на фабрику.

Из именного высочайшего указа от 7 января 1736 года видно, что фабриканты за недостатком рабочих набирали учеников из солдатских детей. Этот же указ навечно закрепил всех наемных работников за теми предприятиями, где они были в момент его издания. В итоге в промышленности (и не только в металлургии, но и во всех отраслях крупного производства) стал господствовать подневольный крепостной труд.

Но уже при Елизавете некоторые привилегии фабрикантов подвергаются сокращению. Так, весьма важной привилегией была полная свобода от податей за мастеровых, состоящих при фабрике. Указами 1742, 1743 и 1747 года мастеровые, прикрепленные к фабрикам, были обложены подушною податью наравне с прочими крестьянами, но от платы оброчных денег были избавлены. Точно так же в 1754 году фабричные мастеровые лишились прежней свободы от рекрутской повинности.

Дворянство рассматривало владение крепостными как свою исключительную привилегию, как бы выражение своего политического главенства. В царствование Елизаветы Петровны право фабрикантов на крепостной труд подвергается существенному ограничению. Сенатским указом 1752 года был определен максимум рабочих (в зависимости от числа станов и других орудий производства), которых фабриканты имели право прикупать к фабрике. Фабрикантам было разрешено прикупать не более 12-42 душ мужского пола (смотря по роду изделий) к каждому стану. Наконец, Петр III 29 марта 1762 года совсем запретил покупку к фабрикам и заводам крестьян, как с землей, так и без земли. В этом же году 8 августа это запрещение было подтверждено и Екатериной II.

Квалифицированные рабочие мануфактур, практически полностью оторванные от натурального крестьянского хозяйства, получали плату за свой труд. Однако эта оплата не имела ничего общего (при полном внешнем сходстве) с капиталистической заработной платой, ибо платили крепостным, подневольным рабочим, а сама оплата являлась как бы компенсацией утраченных прав на жизненные средства, которые тот или иной работник в прошлом всегда имел в собственности как крестьянин. На металлургических заводах ученики получали в год 12–17 руб., квалифицированные русские работники – 15–18 руб., иногда до 30 руб. Работники высокой квалификации получали в год на сдельной работе от 70 руб. и более. В текстильной промышленности прядильщик шерсти получал в год от 9 до 20 руб., ткач – от 17,7 до 23,5 руб. Однако сравнительно высокая оплата не шла ни в какое сравнение с тяжелыми условиями труда. В среднем за год длина рабочего дня составляла чуть более 12 часов. У домны и ковальных горнов работали сутками. К этому следует добавить жестокую палочную дисциплину, телесные наказания и т.д. Таковым был крепостнический режим, ценою которого страна шла к своему могуществу.

Переход русских фабрик от вольнонаемного к крепостному труду был обусловлен тем, что принудительная работа оказывалась более выгодной для фабриканта. В то же время крепостные отношения делали невозможным поднятие производительности труда, которая оставалась крайне низкой. Пока работа на фабриках имела принудительный характер, она оставалась малоуспешной. В этом и заключалась основная причина медленности развития мануфактурной промышленности в течение всего XVIII века. В силу господства крепостного труда на русских мануфактурах промышленная техника в течение всего XVIII века не делала на них никаких успехов. В силу этих причин товары, изготовлявшиеся на мануфактурах, отличались крайней дороговизной и низким качеством. Об этом можно судить, между прочим, по любопытным показаниям московских торговцев. По высочайшему указу от них были отобраны отзывы, «которые из русских компанейщиков и заводчиков товаров доброй работы против вывозных». Ответы оказались весьма неблагоприятны для отечественных промышленников. Так, например, староста суровского ряда Калмыков заявил от имени суровских торговцев, что шелковые товары и бархаты «против заморских работою не придут, а ценою продаются из фабрик выше заморских». Подобные отзывы были и в отношении многих других товаров. Почти все торговцы высказывались в пользу облегчения ввоза заграничных товаров.