Природные и растительные особенности Руси, не приспособленные для ведения кочевого хозяйства, считались неудобными, и не интересовали Золотую Орду в плане приращения территории, но были от нее в зависимости.

«Ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, даже плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было усмотреть никакого порядка» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 53. История России, С. 21446].

Границей между Золотой Ордой и Русью была река Дон, а роль буфера выполняли заброшенные территории. Практически на всей территории Руси установилась система татаро-монгольского владычества. Русские княжества территориально непосредственно не входили в состав Золотой Орды, а находились в вассальной зависимости от неё, и подчинялись приказам ханов. На территории Руси не было постоянного монголо-татарского войска. Господство татаро-монгольских ханов поддерживалось карательными походами и репрессиями против непокорных князей и городов. Постоянной угрозой стали татарские набеги, сопровождавшиеся опустошениями и уводом населения в плен и продажей в рабство.

Княжества сохранили местную княжескую администрацию. Однако деятельность князя во вверенной ему земле, и его администрации контролировалась баскаками и другими ставленниками татаро-монгольских ханов. Русские князья были данниками татаро-монгольских ханов.

Только с разрешения хана Золотой Орды князья имели право занимать престолы. Каждый князь был обязан получить разрешение на власть от ордынского хана – специальную грамоту – ханский «ярлык» на владение своим княжеством. Для получения ярлыка нужно было ехать в Сарай и выполнить там унизительную процедуру: пройти сквозь якобы очистительный огонь, который горел перед шатром хана, и поцеловать его туфлю. Русских князей, отказавшихся сделать это – убивали. Так был зарублен около ханского шатра великий черниговский князь Михаил Всеволодович.

К середине XIII века среди русских князей сложились две группировки. Одна из них во главе с Андреем Ярославичем (великий князь владимирский в 1249–1252 гг.) и Даниилом Романовичем Галицким, поддерживаемая князьями западных, наименее пострадавших от нашествия земель, выступила против признания зависимости от Орды, и за вооруженную борьбу с Ордой. Другая группировка, куда входили в основном князья Северо-Восточной Руси, склонялась к соглашению с ней.

Задачей политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла сохранить свое существование. Политику компромисса с Ордой стал активно проводить в жизнь русский князь Александр Ярославич Невский (1220–1263), которого по справедливости можно назвать истинным представителем своего века. Считая гибельным, для сложившегося соотношения сил, открытое противостояние с татаро-монголами, он надеялся использовать их мощь в борьбе с западной католической опасностью, которая в сознании людей той эпохи воспринималась как более серьезная угроза православной вере, а, следовательно, и существованию самой Руси.

При отсутствии единства между удельными русскими князьями татаро-монгольское владычество сыграло роль внешнего очень жесткого фактора соединения Русской земли. В.О. Ключевский так характеризовал сложившееся положение: «Только образ Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей, родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тогдашней Северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические «улусы» татар; их князья звались холопами «вольного царя», как величали у нас ордынского хана. Власть этого хана давала, хотя, призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Правда, и в волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский владимирский стол был там предметом торга и переторжки; покупной ханский ярлык покрывал всякую неправду. Но обижаемый не всегда тотчас хватался за оружие, а ехал искать защиты у хана, и не всегда безуспешно. Гроза ханского гнева сдерживала забияк; милостью, т.е. произволом, хана не раз предупреждалась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом божиим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались этим батогом великие князья московские против своей братии». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 54. История России, С. 21447].

Население Руси ордынцы обложили тяжелой данью, которую первоначально собирали баскаки. Ордынский выход должно было платить все взрослое население. Для этого составлялись списки людей – по десяткам, сотням и тысячам. Отряды баскаков, расположенные в княжествах, занимались сбором дани и вывозом ее в Орду. В случае неповиновения в ход шли жестокие карательные меры. Непокорные города разорялись и сжигались, а население частично убивали, а частично угоняли в полон и продавали в рабство. Регулярная эксплуатация русских земель путём сбора дани началась после переписи 1257–1259 годов, проведённой монгольскими «численниками» под руководством Китата, родственника великого хана. Единицами обложения были: в городах – двор, в сельских местностях – хозяйство («деревня», «соха», «плуг»). От дани освобождалось только духовенство, которое завоеватели старались использовать для укрепления своей власти. Известно 14 видов «ордынских тягостей», из которых главными были: «выход», или «царёва дань», налог непосредственно для монгольского хана; торговые сборы («мыт», «тамка»); извозные повинности («ям», «подводы»); содержание ханских послов («корм»); различные «дары» и «почестья» хану, его родственникам и приближённым и др. Ежегодно из русских земель уходило в виде дани огромное количество серебра. «Московский выход» по примерным оценкам составлял 5–7 тыс. рублей серебром, «новгородский выход» – 1,5 тыс. рублей.

Многие историки сомневаются в достоверности этих оценок и считают, что размер «черного бора» был значительно выше указанных сумм. А.Г. Кузьмин полагал, что размер ордынской дани реально составлял порядка 3000 килограммов серебра в год. С учетом того обстоятельства, что на Руси собственного производства серебра в ту пору еще не существовало, и весь его объем можно было получить только в результате внешнеторгового обмена, видно насколько непосильным было ордынское бремя.

Периодически собирались большие «запросы» на военные и другие нужды. Кроме того, русские князья были обязаны по приказу хана присылать воинов для участия в походах и в облавных охотах («ловитвах»). В конце 1250-х – начале 1260-х годов дань с русских княжеств собирали мусульманские купцы – «бесермены», откупавшие это право у великого монгольского хана. «Ордынские тягости» истощали экономику Руси, мешали развитию товарно-денежных отношений. Постепенное ослабление татаро-монгольского ига было результатом героической борьбы русского народа и других народов Восточной Европы против завоевателей.

В годы феодальной войны на Руси в середине XV века, ослабившей военные силы русских княжеств, татаро-монголы организовали ряд опустошительных вторжений (1439, 1445 1448, 1450, 1451, 1455, 1459), но восстановить своё владычество над Русью уже не смогли. Политическое объединение русских земель вокруг Москвы создало условия для ликвидации татаро-монгольского ига. Великий московский князь Иван III Васильевич (1462–1505) в 1476 году отказался от уплаты дани. В 1480 году после неудачного похода хана Большой Орды Ахмата и т. н. «Стояния на Угре 1480» татаро-монгольское иго было свергнуто.

Батыево нашествие нанесло колоссальный удар по всем сферам общественной жизнедеятельности Руси. Произошел спад в развитии всех отраслей хозяйственной деятельности. Полчища врагов разоряли Русскую землю, разрушали города, оказывавшие сопротивление города сжигали, а некоторые из них и совершенно стирали с лица земли. То же делали и с сельскими поселениями – хлеб забирали, уничтожали, скот угоняли. Население уводилось в плен. Некоторая часть его успевала бежать и скрывалась от татар в глухих лесах. Затем, в первые десятилетия по установлении власти Золотой Орды, следовали походы татарских военачальников для окончательного покорения русского народа, для подавления всяких попыток к сопротивлению. Тяжелая, непосильная дань, насилия и грабежи, чинившиеся баскаками и сопровождавшими их отрядами военной охраны, разоряли и опустошали страну. В наибольшей мере пострадали ремесленные промыслы, поскольку тогдашнее ремесло в городах и селах основывалось на ручной технике и народных традициях, и было сопряжено с многолетней выработкой профессиональных навыков и мастерства, поэтому в результате татаро-монгольского нашествия произошло значительное падение и даже полное забвение многих навыков и приемов сложнейшей ремесленной техники. По данным академика Б.А. Рыбакова, автора фундаментального исследования «Ремесло в Древней Руси» (1948), к середине XIII века во всех русских землях были полностью утрачены навыки производства шиферных пряслиц и сердоликовых бус, стеклянных браслетов и знаменитых амфор корчаг. Навсегда было утрачено искусство тончайшей перегородчатой эмали, и более чем на сто лет исчезла техника филиграни и тиснения металла.

В ходе татаро-монгольского нашествия был нанесен колоссальный удар по традиционным торговым, экономическим и культурным связям Древней Руси со многими государствами Западной, Центральной и Южной Европы и Ближнего Востока. Это, безусловно, самым негативным образом сказалось на хозяйственном и культурном развитии всех русских земель, в том числе Новгорода, Ладоги и Пскова, которые все же сумели сохранить прежние торгово-экономические и культурные связи с государствами Северной Европы.

Татаро-монгольское нашествие привело к подрыву материальной основы развития русской культуры и разрыву ее традиционных связей с византийской, европейской и восточной культурой. Исследования многих историков и археологов позволили достоверно установить, что в ходе татаро-монгольского нашествия погибли и были полностью разрушены многие древнерусские города, а вместе с ними уничтожены ценнейшие произведения русской литературы, станковой и монументальной живописи, уникальные памятники церковного и гражданского зодчества, а также многие произведения русского и зарубежного прикладного искусства.

В период татаро-монгольского владычества произошел значительный спад и ослабление культурного развития русских земель и, прежде всего, серьезный упадок литературного творчества. При этом важно отметить, что ущерб, нанесенный литературе, не ограничился уничтожением выдающихся памятников древнерусской письменности и литературы. Изменился сам характер многих литературных жанров и произведений. По данным академика Д.С. Лихачева, с середины XIII века наблюдался заметный упадок всего летописного творчества, что зримо выразилось в полном прекращении летописания во многих русских городах, прежде всего, в Киеве, Чернигове и Рязани, которые всегда занимали особое место в культурном процессе Древней Руси. Даже в тех традиционных центрах летописного творчества, которые подверглись меньшему разгрому, в частности в Новгороде, Суздале и Смоленске, летописание значительно сокращается, становится немногословным, менее выразительным, и лишается тех выдающихся политических и мировоззренческих идей и того широкого общерусского кругозора, которыми обладали русские летописные своды, созданные до татаро-монгольского нашествия. Только после Куликовской битвы наступил «коренной перелом» в этой сфере и обозначился новый подъем летописания и литературы на всей территории Северо-Восточной Руси.

ГЛАВА 54. Великое княжество литовское. Литовско-русское государство

54.1. Становление Литовского княжества

В течение XII–XIII веков на месте нескольких десятков земель и княжеств Древней Руси выросли два мощных государства, две новые Руси: Русь Московская и Русь Литовская. Три четверти древнерусских городов – Киев, Полоцк, Смоленск, Чернигов и многие другие – вошли в состав Литовской Руси. Начиная с ХIII века и до конца ХVIII века, история этих земель тесным образом связана с существованием великого княжества Литовского.

Литва впервые упоминается под 1009 годом в одной из средневековых западных хроник – анналах Кведлинбурга. В конце XII – начале XIII века в южной Прибалтике сформировалось Литовское княжество – раннефеодальное литовское прагосударство, которое стало быстро увеличиваться в размерах. Литовские племена (литва, жмудь, латыши, пруссы, ятвяги и др.), составляющие особую ветвь арийской расы, начиная со II века, заселяли те места, на которых их позднее застали славяне. Поселения литовцев занимали бассейны рек Неман и Западной Двины и от Балтийского моря доходили до Припяти и истоков Днепра и Волги. Там же где литовцы непосредственно соседствовали со славяно-русскими племенами, они заметно поддавались их культурному влиянию. Грубый и суровый быт литовцев, их бедность и дикость заставляли литву уступать славянам те свои земли, на которые направлялась русская колонизация. Отступая постепенно перед славянами, литовцы сосредоточились по Неману и Зап. Двине в дремучих лесах ближайшей к морю полосы, и там надолго сохранили свой первоначальный быт.

Религия литовцев заключалась в обожествлении сил природы (Перкунь – бог грома), в почитании умерших предков и вообще находилась на низком уровне развития. Вопреки старым рассказам о литовских жрецах и различных святилищах, теперь доказано, что у литовцев не было ни влиятельного жреческого сословия, ни торжественных религиозных церемоний. Каждая семья приносила жертвы богам и божкам, почитала животных и священные дубы, угощала души умерших и занималась гаданиями.

Восточная Прибалтика поначалу привлекала немцев в связи с их коммерческими интересами. Вскоре, однако, пришли миссионеры, а за ними и солдаты – для защиты немецкой торговли и немецкой веры. Первоначальной целью миссионеров было обратить в христианство язычников – латышей и литовцев. Позднее, однако, немецкие «крестовые походы» были направлены как против язычников, так и против греко-православных. Около 1186 года немецкий миссионер Мейнхардт, сопровождавший группу купцов в Ливонию, испросил позволения у полоцкого князя обратить латышских язычников в христианство. Разрешение было получено, и Мейнхардт построил церковь – а со временем и крепость вокруг нее – в Икшкиле в низовьях Западной Двины. К концу XII века на территории Ливонии поселилось уже много немецких паломников. Этот аванпост германизма находился под властью Бременского ордена. Для того чтобы поддержать быстрое завоевание Ливонии, ее третий епископ Альберт фон Буксхуден посетил правителей Швеции и Дании, а также разных немецких властителей, прося их о помощи. Имея поддержку датского флота, он основал Ригу в 1201 году. На следующий год он основал орден меченосцев, известный как Ливонский. Его символами были крест и меч, конечно же, знаменовавшие немецкую агрессию в Ливонии. В 1207 году германский император даровал епископу Альберту Ливонию в качестве ленного владения. Епископ, в свою очередь, отдал треть страны меченосцам.

В начале XIII века литовские племена делились на отдельные роды, которые взаимно враждовали. Племена их не были объединены и находились в состоянии полной политической раздробленности: они управлялись множеством племенных князей (называемых – «рикасами» и «кунигасами»), окруженных своими дружинами, с которыми они делали постоянные набеги и нападения на соседние русские и польские земли. Сопротивление татарским набегам с востока и немецкому натиску с запада способствовало тому, что раздробленные литовские племена стали преобразовываться в единую нацию с богатыми культурными традициями, так что, на определенном историческом этапе литовские князья стали покровительствовать русским землям, высвобождавшимся из-под власти татар.

Штаб-квартира тевтонских рыцарей перебазировалась в 1308 году с сирийского побережья в Мариенбург вследствие неудачи похода 1291 года в Святую Землю. Мариенбург находился в бассейне Вислы, и внимание тевтонского ордена целое столетие было приковано к Литве. Борьба против рыцарей и их польских союзников часто вела к соглашениям между язычниками литовцами и православными русскими. Грозная опасность со стороны агрессивных западных соседей – Ливонского и Тевтонского немецких орденов заставила литовцев объединиться вокруг одного военного вождя. С самого начала проникновения немцев в Прибалтику литовцы были их самыми опасными врагами. Литовцы были хорошими воинами, а под влиянием немецкой агрессии весь быт их перестраивается на военный лад. О многих победах литовцев повествуют немецкие хронисты, которых трудно заподозрить в симпатиях к противнику. Именно в результате разгрома ливонских рыцарей литовцами в 1236–1237 году произошло слияние Ливонского и Тевтонского ордена.

Это смертельное давление Запада на литовцев стало причиной того, что и литовцы получили стимул к завоеванию и в свою очередь двинулись в земли русского православного христианства. Наиболее успешными для литовцев были кампании в верхнем бассейне Днепра, а также против евразийских кочевников Кипчакской степи. Борьба с орденом достигла своего апогея в 1363 году, когда литовцы, оттесненные орденом с берегов родного Балтийского моря, фактически достигли берегов Черного моря. Энергия обратилась в военную мощь, которую поначалу литовцы направили против других соседей, однако под непрестанным давлением со стороны ордена она обернулась, в конце концов, против западных противников и позволила нанести контрудар по тевтонским рыцарям.

В 1230-е годы Литва, прежде дикая, не имевшая своей государственности и платившая дань русским князьям, объединяется под властью Миндовга (Миндаугас начало 1230-х – 1263), который становится первым великим князем литовским. В течение первых десятилетий его правления успех был на стороне западных крестоносцев. Натиск ордена, военные неудачи, непокорство литовских племенных вождей заставили Миндовга искать примирения с немцами. В 1250 году он заключил соглашение с гроссмейстером ордена, послал ему «дары многие» и согласился «отправить к папе послов и креститься». Крещение по католическому обряду состоялось предположительно в 1253 году. Миндовг получил от папы королевскую корону и, оставив своих бывших союзников, выступил вместе с рыцарями против Галиции. В 1253 году, королевскую корону получил от папы и Даниил Галицкий. Союз между Миндовгом и Даниилом в рамках их общего подчинения папству был скреплен браками между их детьми.

Миндовг создавший сильное государство не только объединил под своею властью большинство литовских племен, но также начал захват соседних русских земель. Анархия и разброд, царившие на Руси после Батыева нашествия, послужили тому, что Миндовг захватил так называемую Черную Русь – область по левым притокам Немана с городами Новгородком, Слонимом, Волковыйском и Городнем. Новгородок стал обычным местопребыванием Миндовга. Он сумел установить власть над русскими княжествами Полоцким и Смоленским, и даже предпринял поход на Киев. Соседняя с Литвой Полоцкая земля находилась в ХШ веке в состоянии политического упадка, в результате чего она разделилась на княжества Полоцкое, Витебское, Минское и Друцкое. Однако Полоцкая земля сохранила автономию, свой язык, собственные законы и духовную культуру. Православная религия русских сосуществовала здесь с литовским язычеством, литовцы и русские были равноправны. Обособленность Полоцкой и других земель Белой Руси от русских княжеств, и иные причины подтолкнули жителей Полоцка и других городов обратиться к Литве за помощью. В приглашении литовских князей на княжение в северо-западные русские города многие видели возможность спасения от нападения татар и немцев. В середине XIII века удалось достигнуть компромисса: на полоцком троне утвердилась литовская династия. В Полоцке был утвержден на княжение не Рюрикович, а литовский князь Товтотил. И даже Псков принял в качестве князя крещеного литовца Довмонта-Тимофея, впоследствии прославившегося своими подвигами в сражениях против немцев и литовцев и причтенного к лику святых. Вскоре большинству городов Белой и Черной Руси пришлось признать власть Миндовга Литовского и войти в состав его державы. В 1263 году Миндовг пал жертвой заговора литовских князей. После его смерти в Литве наступил период смут, и вновь началась борьба за власть между князьями.

Правящая династия оставалась языческой, но это литовское язычество все более выглядело историческим анахронизмом на фоне контактов с западом и постепенно расширяющейся властью над русскими княжествами с православным населением. Все более чувствовалась необходимость обращения в христианство, но это ставило литовских князей перед выбором между востоком и западом. Стоявшая перед Литвой религиозная дилемма была также дилеммой культурной и политической. Еще в XIII веке некоторые знатные литовцы приняли православное крещение: в 1255–1256 году князь Довмонт «с тремястами литовцами, и женщинами, и детьми» прибыл в Псков, был крещен в православную веру и вскоре стал князем этого русского города-республики, возглавляя псковские дружины в походах против соседних немецких рыцарей и своих соплеменников литовцев. В XIV веке и другие литовские князья вполне благосклонно относились к мысли о вступлении в «византийское содружество» через посредство православной Церкви. Однако литовские великие князья стремились к суверенитету своего государства, а потому добивались от Византии учреждения особой литовской митрополии, чтобы не оказаться в подчинении митрополита киевского и всея Руси. Обращение к западу было еще менее привлекательным, потому что означало подчинение немецким рыцарям, прямым врагам Литвы.