Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

68.3. Внутренняя и внешняя торговля

Денежное хозяйство начинает завоевывать себе место в России уже со второй половины XVI века. В это время открывается торговый путь через Белое море и заключается первый торговый договор между Англией и Россией. В Холмогорах, а потом в Архангельске и других городах, образовались новые рынки для внешней торговли, не уступавшие Новгороду. По дороге от Москвы к этим рынкам оживляется ряд городов. Почти одновременно замечается значительное оживление внутреннего обмена; растут торжки и ярмарки. Сеть торговых дорог покрывает страну; из Москвы идут семь дорог по всем направлениям. Из одного только Ярославского края ежедневно приходят в Москву на продажу 700-800 возов зерна. Вместе с ростом торгово-денежных оборотов, с увеличением в стране количества денег, крестьяне в большей или меньшей мере переводятся с натурального оброка на денежный.

Уровень развития торговли в XVI–XVII веках поражал всех иностранцев, приезжавших в те времена в Москву. М.И. Туган-Барановский замечает, что можно было бы привести сколько угодно цитат из иностранных писателей XVI и XVII веков, выражавших удивление перед энергичной торговой жизнью Москвы. В качестве примера он приводит отзывы двух путешественников, сочинения которых являются главным иностранным источником для изучения русской торговли времен Алексея Михайловича – де Родеса и Кильбургера. Де Родес, посетивший Москву в 1653 году, пишет: «Достаточно всем известно, что все постановления этой страны направлены на коммерцию и на торг, в чем удостоверяет ежедневный опыт, потому что все здесь, от высшего до низшего, только и думают, только и стараются, как бы чем-нибудь нажиться. В этом отношении русская нация гораздо деятельнее всех остальных вместе взятых»¹⁴. То же говорит и Кильбургер: «Все жители Москвы, начиная от знатнейших до последних, любят торговлю; в Москве более лавок, чем в Амстердаме или даже в целом ином государстве… Более всего замечательно и похвально в Москве то, что для каждого рода товаров, от самых лучших до худших, есть особые улицы и рынки Торгующие шелком имеют свои особые ряды, равно как и продающие пряные коренья, лак, шапочники, оловянщики, медники, скорняки, сапожники и пр.»¹⁵

Крупные торговцы (гостиная и суконная сотни и особенно «гости») являлись одним из самых влиятельных общественных элементов Московской Руси. Особенно усилилось политическое значение представителей крупного торгового капитала в эпоху Алексея Михайловича. «Новоторговый устав», изданный, как указано в самом уставе, «по челобитью Московского государства гостей и гостиных сотен и черных слобод торговых людей»¹⁶, был ярким выражением влияния купеческого капитала на законодательную деятельность Московского государства.

Организация торговли характеризуется обыкновенно изолированностью рынков, приводящей к резким колебаниям цен на товары в разных местностях, ярмарочной системой продажи, тяжелыми проезжими и торговыми пошлинами, лежавшими на товарах, и крайней дороговизной перевозки, являвшейся следствием неудовлетворительности путей сообщения. Ярмарочная система не имела первостепенного значения в торговле сельскохозяйственными продуктами, так как по всей почти стране было рассеяно множество постоянных хлебных рынков. Такие рынки были почти во всех центральных городах, особенно в Москве, Ярославле, Твери, южнее в Туле и Рязани, на севере в Вологде и Устюге, на западе в Смоленске, Пскове, Новгороде. Региональные рынки селхозпродукции не были изолированы этому содействовало сильное развитие посреднической деятельности капиталистов-скупщиков. О таких торговых посредниках упоминает не одно житие святых (напр., житие Зосимы и Савватия, Александра Ошевенского), писцовые книги и грамоты неоднократно указывают на торговые поездки новгородских купцов в Двинскую землю, во все новгородские пятины, в Центр и т.д.

РАЗДЕЛ 8. Глобальный цикл церковной организации. Стадия активного роста и обретения автокефалии Русской Церкви XIII–XVI столетия

ОТДЕЛ 20. Процессы и тенденции духовно-религиозной жизнедеятельности Русской Церкви

ГЛАВА 69. Положение Русской Церкви в период владычества Золотой Орды

69.1. Период испытаний и гонений

Нашествие татаро-монгольских орд обозначило новый период в истории Руси и Русской Церкви – это был не только период гонений и испытаний, но и период духовного подъема народа. Русской земле дано было очень многое; в готовом виде она получила Христианскую Церковь и христианское просвещение из Византии. На Русской земле были явлены вершины святости на примере таких подвижников, как преп. Антоний и Феодосий Киево-Печерские, было немало святых и благочестивых князей и святителей. С такими дарами народ должен был трудиться во славу Божию, приумножая полученное духовное богатство. Но вместо этого началась братоубийственная вражда и междоусобицы. Имели место двоеверие и пережитки язычества, огромная масса народа оставалась полуязыческой и все еще продолжала поклоняться идолам. Полноценной церковной жизни во многих районах Руси, особенно в сельской местности, так и не было налажено. Изъяном церковной жизни явилось и то, что подавляющее большинство населения не считало необходимым венчаться в Церкви. Вообще, в области таинства брака на Руси было допущено немало искажений. И хотя Церковь утверждала моногамный брак, все еще оставалось много неприемлемого с точки зрения христианства, в силу живучести языческого сознания. В народе бытовали обряды т.н. «купальской ночи», разного рода «русалии» и иные обычаи. Также и в княжеской среде можно было столкнуться с нехристианским отношением к таинству брака.

Вообще должно сказать, что грубость нравов, жесткость сердца, отсутствие христианской любви к ближним и бесчеловечие составляли самый главный нравственный недостаток того времени. Всего чаще и более этот недостаток обнаруживался при взаимных распрях и междоусобиях наших князей. Движимые своекорыстием, властолюбием, мстительностью и другими недостойными чувствами, они не щадили ни друг друга, ни своих подданных. Умерщвляли своих пленников, когда могли, заключали их в оковы и темницы или даже выкалывали им глаза. Так поступил великий князь московский Василий Васильевич с галичским князем В.Ю. Косым и брат этого последнего Димитрий Шемяка с самим Василием Васильевичем.

Вслед за распадом Киевской державы и кровавыми усобицами русских князей очень скоро последовало и вразумление русскому народу. В середине XIII века на Русской земле разразилась трагедия. В период с 1237 по 1241 год произошел невиданный доселе разгром Руси. Многоплеменная и многоязычная орда – тьма тьмущая, возглавляемые ханом Батыем, внуком и преемником Чингисхана, прошла разрушительной лавиной практически по всем русским землям, крупным и малым городам некогда единого Киевского государства, которое превратилось в некий симбиоз самостоятельных княжеств. Христианские храмы были разграблены, а потом запылали, пожираемые огнем. В пылу завоевания доставалось всем и вся. Разгром Руси был всеобъемлющим, была опустошена старинная Киевская Русь, пустевшая с половины XII века.

Русь была полностью разгромлена, почти уничтожена. Материальные и людские потери были столь велики, а шок, последовавший за резким переходом от благополучия Киевского периода к ужасам татарщины, столь глубок, что почти целое столетие Русь не могла оправиться от Батыева погрома. При этом долго не удавалось восстановить не только прежний уровень материально-технической культуры или вернуться к былым демографическим показателям, но наступило и страшнейшее духовное одичание народа. Проявления этого были отмечены Владимирским Собором 1274 года: безграмотность и бескультурье сочетались с возрождением языческих суеверий и падением нравов. Еще не вполне укрепившееся в Киевский период православное сознание оказалось во многом замутненным и искаженным: предание и традиции угасали. Кошмар ордынского владычества приводил к тому, что обесценивались традиционные для Православия нравственные ценности. Люди зачастую жили лишь с мыслью об удовлетворении самых элементарных потребностей, опускаясь до полу-животного состояния. И над всем этим господствовал страх перед новым повторением нашествия. Летописцы того времени отмечали, что русские трепетали от одного упоминания слова «татарин».

Духовно-нравственной причиной катастрофы, постигшей Русь, страшных бедствий и напастей, навалившихся на Русскую землю, очевидцы тех событий видели в беззаконном бытии русского народа. В том, что более, чем за два с половиной столетия, которые минули со времени крещения Руси, русский народ в полной мере так и не воцерковился. Далека была от христианского идеала евангельской любви жизнь народа. Летописцы признавали греховность своего народа как причину постигших его бед, когда говорили, что «по грехам нашим навел на нас Господь безбожных агарян», или, например, автор «Повести о разорении Рязани Батыем» отмечает: «И была сеча зла и ужасна.... Все это навел Бог грехов наших ради…».

«Русские летописцы не напрасно называли поганых агарян батогом божиим, вразумляющим грешников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались этим батогом великие князья московские против своей братии». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 54. История России, С. 21447].

Подавляющее численное превосходство завоёванных народов над татарами и монголами объективно заставляло последних строить свою внутреннюю и внешнюю политику на конфессиональных противоречиях. Так западноевропейские авторы отмечали присутствие при дворе монгольских императоров священников основных мировых религий и последователей множества языческих культов, лояльное отношение монгольских правителей ко всем священнослужителям. В сочинениях арабских и персидских авторов мы также можем найти указания на пребывающих в ставке ханов представителей различных вероисповеданий и религиозных культов. Благодаря восточным авторам, известны многие положения монгольского собрания законов – Ясы, автором которой считается Чингисхан, и которая не дошла до нас в полном виде. Среди предписаний Ясы были и такие, которые требовали от монгольских правителей – потомков Чингисхана – уважительного отношения ко всем религиям, выражающегося в освобождении священнослужителей от всех податей и повинностей. Китайские источники, впрочем, как и русские летописи, подтверждают предписания Ясы, изложенные в трудах мусульманских авторов, об освобождении священнослужителей различных конфессий от выплаты податей, выполнении повинностей, а также защите личности и имущества священников от всякого посягательства со стороны подданных монгольского императора.

По-язычески веротерпимые татары, боявшиеся разгневать не только своего, но и чужого для них Бога, на этот раз христианского, не только старались не причинять бед Русской Церкви, но и поставили ее отчасти в привилегированное положение по сравнению с другими институтами Руси. Весьма интересной является серия исторических документов, содержащих уникальные сведения о пожалованиях и привилегиях данных светской властью представителям Русской Церкви. В первую очередь, – это ярлыки ордынских ханов, данные русскому духовенству. В 1267 году митрополит Кирилл III получил от хана Менгу-Тимура ярлык, оградивший Церковь и ее владения от посягательств со стороны ордынских властей. Сюда же можно отнести «Уставную грамоту великого князя московского Василия Дмитриевича и митрополита Киприана», а также – жалованные грамоты великих и удельных князей монастырям.

Подлинники ордынских ярлыков, до нас не дошли, хотя указания, весьма смутные, на их существование сохранились. В первой половине XV века был составлен сборник с древнерусскими переводами ханских жалованных грамот, имевший своей целью поучения православных князей и бояр на примере отношения иноверных правителей к русским митрополитам¹⁷.

На основании ханских ярлыков и княжеских грамот можно сделать вывод о продолжавшемся, несмотря на власть Золотой Орды, экономическом укреплении Русской Церкви. Помимо традиционных источников дохода, определенных ещё уставами Владимира, Ярослава, и других русских князей, появляются значительные налоговые льготы со стороны ордынских ханов. Этот фактор имел большие последствия в экономическом и политическом планах. В этот период продолжался рост земельных владений Русской митрополии, епископских кафедр и монастырей. Ханские ярлыки русским митрополитам свидетельствуют о независимости последних в экономическом и политическом вопросах от великокняжеской власти. Великие князья могли жаловать или не жаловать митрополитов своей собственностью, но собственность митрополитов и право осуществления канонической и иной деятельности были защищены установлениями ордынских ханов. Многочисленные жалованные грамоты великих и удельных князей игуменам монастырей показывают, насколько светская княжеская власть была заинтересована в развитии монастырского землевладения, при помощи которого она привлекала в своё княжество новое население, а также надеялась получать поддержку монастырей в борьбе с политическими противниками.

Так как собственно ордынские и русские источники почти не сохранились, то привлечение сообщений восточных и западных авторов по истории Монгольской империи и улуса Джучи (Золотой Орды) просто необходимо. Ценность информации, содержащейся в свидетельствах восточных и западных авторов, состоит в том, что она позволяет проследить конфессиональную политику ордынских правителей уделявших ей огромное значение ввиду очень широкого охвата земель государств, подвергнувшихся их завоеваниям. Так западноевропейские авторы отмечали лояльное отношение монгольских правителей ко всем священнослужителям, и факт присутствия при дворе татаро-монгольских императоров священников основных мировых религий и последователей множества языческих культов. Благодаря восточным авторам, известны многие положения монгольского собрания законов – Ясы, автором которой был Чингисхан, и которая не дошла до нас в полном виде. Среди предписаний Ясы были и такие, которые требовали от монгольских правителей – потомков Чингисхана – уважительного отношения ко всем религиям, выражающегося в освобождении священнослужителей от всех податей и повинностей. Китайские источники, впрочем, как и русские летописи, подтверждают предписания Ясы, изложенные в трудах мусульманских авторов, об освобождении священнослужителей различных конфессий от выплаты податей, выполнении повинностей, а также защите личности и имущества священников от всякого посягательства со стороны подданных монгольского императора.

Дополнительным источником при изучении степени христианизации Ордынского государства является археологический материал. Раскопки золотоордынских городов показали, наличие в них значительного христианского населения, а также активной канонической деятельности православного духовенства. В 1263 году была учреждена особая епископия в столице Золотой Орды Сарае. При посредстве Сарайского епископа были установлены прямые отношения между ордынским ханом и византийским императором.

Именно Церкви, в первую очередь, обязана Русь тем, что к XV веку она смогла, несмотря на потерю западных земель, вновь консолидироваться и сбросить ордынское иго. Русские митрополиты, проявлявшие, сменяя друг друга, поразительное единодушие и преемственность, заложили основы той политической линии, которую впоследствии восприняли и развили Московские великие князья. Предстоятель Русской Церкви грек Иосиф прибыл на Русь в 1237 году, перед самым нашествием Батыя. Летописи дружно молчат относительно его последующей участи. Он неожиданно исчез во время падения Киева в 1240 году: либо уехал из Руси в преддверии нашествия, либо погиб. Если бы он погиб мучеником, то скорее всего память об этом сохранилась бы. Скорее всего, он просто покинул Русь. Быть может, это было не малодушие или нежелание положить жизнь, за чуждую ему русскую паству, но политическое требование Никейских императоров, которые стремились к миру и союзу с татаро-монголами ради совместной борьбы с латинянами-крестоносцами. Скорее всего, по этой же самой дипломатической причине греки не могли найти замену Иосифу. Кроме того, после страшного разгрома, учиненного на Руси Батыем, Русская митрополия уже мало прельщала византийских иерархов. В итоге Русская Церковь оказалась обезглавленной в самое трагическое время. Этим попытался воспользоваться Угровский епископ Иоасаф, самочинно присвоивший себе митрополичью власть. Он был за это низложен князем Даниилом Галицким. Князь Даниил Романович Галицкий, захвативший Киев накануне нашествия и сумевший удержать его в своих руках впоследствии, оказался той политической силой, которая могла влиять на замещение главы митрополичьей кафедры – высшего поста Русской Церкви. В 1242 или 1243 году вдовствующую кафедру по инициативе Даниила Романовича в третий раз в ее истории занимает русский по крови – митрополит Кирилла II. Иногда его именуют Кириллом III, хотя реальность бытия митрополита XI века Кирилла I, помещаемого между Феопемптом и Иларионом, вполне не доказана. Поставление Кирилла в митрополиты состоялось при патриархе Мануиле II в Никее. Он отправился туда в 1246 году, а возвратился на Русь в 1249 году. Кирилл управлял Русской Церковью довольно долго, до 1281 года. Следует сказать, что знаменательное для истории Русской Церкви согласие патриарха на кандидатуру Кирилла, оформленное его рукоположением на митрополию «всея Руси» около 1246–1247 года, явилось в условиях того времени весьма и весьма незначительной уступкой со стороны Патриархии. Впервые за уже длительный период русско-греческих церковных взаимоотношений избрание этнического русского, да еще самостоятельно проведенное великим князем, не только не привело к каким-либо обострениям, но и было поддержано Патриархатом. Вероятно, греки рады были в это сложное время перепоручить Киевскую митрополию заботам русского выходца. Конечно же, тому причина – непростые условия, в которых оказались и Русь, и Византия в XIII столетии.

Во второй половине XIII – начале XIV веков настоящая духовная, равно как и культурная традиция сохранялась почти исключительно вокруг нескольких крупнейших центров княжеской власти и была достоянием элиты общества. И если в Кремле еще благоговейно хранили собранные по крохам книги, иконы, реликвии былого и даже пытались, пусть пока и незначительно, возрождать традицию, то рядом почти повсеместно царила «мерзость запустения». Такая среда не могла произвести из себя подлинных подвижников иноческой жизни.

Мы имеем наглядное подтверждение тому, что обезумевший от пережитых ужасов народ потерял и само свое этническое самосознание. Зоологический инстинкт выживания заставил всю Западную Русь без какого-либо малейшего сопротивления отдаться под власть немногочисленной, но воинственной и сильной духом Литвы. И если люди еще по инерции ощущали себя русскими, то в территориальном аспекте единства уже не ощущал практически никто. Это и обусловило в исторически очень малый срок дивергенцию единого этноса на три его ветви – великорусскую, малорусскую и белорусскую, – горькие плоды чего мы пожинаем до сих пор.

В такой ситуации только мудрое предвидение святого благоверного князя Александра Невского, взявшего столь непатриотичный на первый взгляд курс на сближение с Ордой, могло дать возможность и время для того, чтобы прийти в себя, оправиться от разгрома и, залечив раны, наконец начать думать о том, как собрать расчлененную и растоптанную Русь воедино, а затем и сбросить ненавистное иго. Ненавидимые большинством народа других областей Руси, порицаемые за скопидомство и мнимый «коллаборационизм» по отношению к татарам, московские князья дома святого Даниила, тем не менее, тихо и упорно делали свое дело, которое уже в первой половине XIV века стало давать свои робкие всходы. Купленные на собранные Калитой с кровью и слезами со всей Руси деньги несколько десятилетий мира и тишины дали стране возможность не только передохнуть и накопить силы и средства, но главное – воспитать новое поколение. Это уже было поколение, которое не ведало панического страха перед Ордой, и которое могло, наконец, задуматься не только о том, как уберечь для своей семьи от татарина лишний кусок хлеба, но вспомнить, наконец, о прошлом, дерзнуть возродить его. Именно эти люди и их дети вышли потом на Куликово поле. Именно к их числу принадлежали преподобный Сергий Радонежский и его сподвижники, которые взяли на свои плечи подвиг возрождения русского монашества. В этом смысле преподобный Сергий является как бы первым проявлением этой тенденции к возрождению Руси и ее православной духовности. Но порожденная этой новой эпохой его колоссальная личность сама по себе становится впоследствии одним из мощнейших факторов воссоздания Русской земли и созидания православного Русского государства.