В XV столетии, в период завершения политического объединения Руси, начался процесс становления сословно-представительной монархии, формирования институционально-организационных основ такого типа государственного устройства, при котором монарх в руководстве страной опирается, прежде всего, на сословно-представительные учреждения, образующие вертикаль центральной государственной власти. Сословно-представительная монархия выступала основой политического строя России с середины XV до конца XVII столетия. Это закономерный этап в развитии государства, через который в XII–XVI веках прошли Англия, Франция, Испания, германские княжества, Польша, Венгрия и другие европейские страны. Формирование сословно-представительной монархии в России происходило параллельно с объединением русских земель в единое государство, ослаблением удельной боярской олигархии, ростом влияния дворянства и посадской верхушки.

Как форма государства сословно-представительная монархия складывается в результате борьбы монархов (великих князей и царей), прежде всего с боярами, за дальнейшее укрепление централизованного государства. Власть монарха в этот период еще недостаточно сильна, чтобы стать абсолютной. Монархи и их сторонники боролись с верхушкой военно-землевладельческой аристократии (удельными князьями и боярами-вотчинниками), противодействующей политике централизации московских государей. Монархи в этой борьбе опирались на дворян и верхушку горожан.

Переход к сословно-представительной монархии знаменовался существенными изменениями в государственном аппарате. Важнейшим из них было возникновение представительных органов власти и управления. В структуре политической системы действует Боярская дума как постоянный совещательный орган. Если государство объединилось и сформировалось в политическом отношении, то в отношении административном предстояла еще трудная и продолжительная организационная работа: надо было создать органы, подчиненные субъекту верховной власти – государственные учреждения, на которые могло бы быть возложено осуществление и проведение в жизнь воли субъекта верховной власти. Ввиду этого московские князья и цари в трудном деле внутреннего управления считали необходимым обратиться опять к народу, к земщине; в ней стремятся найти опору против административной неурядицы.

Отношение великого князя, впоследствии царя, к народу в корне изменилось. Если ранее народ принимал участие в государственной деятельности, решал сам в лице своих выдающихся представителей важнейшие вопросы государственной жизни, контролировал деятельность князя и, в случае недовольства им, призывал к себе другого князя, то теперь вся полнота власти сосредоточилась в руках царя. Народ стал в исключительно подчиненное положение; о прежних вечевых порядках не могло уже быть и речи. Но если значение народа с наступлением Московского периода умалилось в отношении политическом, то в отношении административном оно сохранилось. Время от времени, представители верховной власти считали нужным обращаться к народу, выслушивать его мнения по важнейшим государственным вопросам и созывать для этого земские соборы. Это уже не вече, не свободные народные собрания предшествовавшего периода, но лишь совещательные учреждения, созываемые временно, по воле носителя верховной власти, и дающие свои мнения или делающие постановления не обязательные для представителя этой власти.

Административное значение народа проявлялось, в форме непосредственного участии в государственном управлении. Именно в это время формируются и начинают созываться представительные учреждения – земские соборы, выражающие интересы всех свободных сословий общества. В них наряду с боярско-дворянским сословием и высшим духовенством участвуют представители верхов посада. Мы видим наибольшее развитие и распространение земских выборных должностей именно в тот исторический период, когда организация государственной власти в России впервые достигла наибольшего упрочения, т.е. в эпоху Ивана Грозного.

Отношения субъекта верховной власти к своим органам, сравнительно с предшествовавшим периодом, также изменяются. В основании отношений между удельными князьями и их служилыми людьми лежало начало свободы; теперь оно заменяется началом обязательной подчиненности; служилое сословие теряет свою свободу, будучи прикреплено к служебному тяглу; служилые люди становятся «холопами Московского царя». Начало несвободы с течением времени распространяется и на другие сословия – городское и крестьянское, которые прикрепляются к тяглу финансовому. Период сословно-представительной монархии характеризуется качественными изменениями во внутриклассовых и особенно в межклассовых отношениях. Наиболее важное событие в этой области – полное закрепощение крестьян.

61.2. Процессы и тенденции преобразования верховной власти: от великокняжеской к царской власти

До конца XV века отношения московских князей с удельными князьями строились на договорах, в которых определялись параметры власти «брата старейшего» над «братьями молодшими». Вся полнота власти принадлежала им лишь в пределах их собственного удела. Отношения с боярами и Церковью определялись жалованными грамотами на иммунитеты, щедро раздававшимися поначалу московскими князьями. Но уже с середины XV века происходят серьезные изменения, и великий князь московский превращается в самодержавного монарха, вассалитет сменяется подданством. В первой половине XVI века был ликвидирован вассалитет вотчинников и удельных князей в отношениях с царской властью. Его заменили отношения подданства монарху. Аристократия и дворянство обязаны были служить государю. Юрисдикция вотчинников в их владениях ограничивалась, все важные уголовные дела переходили к подсудности государственного суда.

«Территориальный и национальный рост Московского княжества сопровождался еще политическим подъемом одного из его князей – того, который носил звание великого и был признаваем старшим в московской княжеской семье. В то время когда Московское княжество вбирало в себя разъединенные части Русской земли, этот фактически или фиктивно старший князь собирал в своих руках раздробленные элементы верховной власти, и, как первый процесс превратил Московское княжество в национальное Русское государство, так результатом второго было превращение московского великого князя, только старшего, по званию из удельных, в единственного, т. е. единодержавного, русского государя. В то время когда Москва поднималась, поглощая другие русские княжества, ее великий князь возвышался, подчиняя себе свою ближайшую братию, удельных московских князей» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 33-34. История России, С. 21426-21427].

Таким образом, завершение территориального собирания северо-восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя. На всяком месте, где только именуются христиане, имя царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами, и этого преимущества не имеет никто из прочих князей или местных властителей. – Невозможно христианам иметь Церковь и не иметь царя. Ибо царство и Церковь находятся в тесном союзе, и невозможно отделить их друг от друга. Но до тех пор, пока были в КПле природные православные цари-покровители восточной церкви, русские князья могли считаться и называться царями только по уподоблению, а не в буквальном смысле. Флорентийская уния и сопровождавшие ее события произвели в этом отношении целый переворот. На московского великого князя неожиданно свалилась крайне ответственная религиозная миссия: стать на страже правоверия и благочестия, которое пошатнулось в самом святилище православия – Царьграде, и грозило, таким образом, исчезнуть во всем мире.

С падением Константинополя (1453) московский князь становится главой крупнейшего в мире православного государства и рассматривает себя в качестве преемника византийских императоров. Женитьба Ивана III на племяннице византийского императора Софье Палеолог укрепила международный престиж Московской Руси. Брак Ивана и Софьи получал значение политической демонстрации, которою заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома, перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград, где и разделяет их со своим супругом. На Русь переходит византийская государственная символика – герб и регалии.

«Особенно понятливо могла быть воспринята мысль, что она, царевна, своим московским замужеством делает московских государей преемниками византийских императоров со всеми интересами православного Востока, какие держались за этих императоров. Потому Софья ценилась в Москве и сама себя ценила не столько как великая княгиня московская, сколько как царевна византийская. … Таким образом, брак Ивана и Софьи получал значение политической демонстрации, которою заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома, перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград, где и разделяет их со своим супругом» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 160. История России, С. 21553].

После того как спало с Москвы татарское иго, в сношениях с иностранными правителями, Иван III к своему титулу «великого князя» стал добавлять сначала титул «государь» (что по понятиям того времени означало «хозяин», «господин»), а затем «всея Руси». Таким образом, претендуя на все русские земли, какому бы князю они ни принадлежали, он стал титуловаться «государь всея Руси», или «царь всея Руси». Тогда же появилась и формула Божьей милостью – указание на теократический источник власти из воли Божией. Не случайно на предложение германского императора пожаловать ему королевский титул Иван III ответил: «Мы, Божьей милостью, государи в своей земле изначала, а постановление имеем от Бога».

Иван III впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул государя всея Руси, прежде употреблявшийся лишь в домашнем обиходе, в актах внутреннего управления. Титулование московского князя стало предметом жарких дипломатических споров. Великий князь литовский, например, упорно отказывался признать новый титул, прекрасно понимая скрытую в нем политическую программу. Но в договоре 1494 года Иван III заставил литовское правительство формально признать этот титул.

Иван III стоял во главе государства и опирался на поддержку Боярской думы. Великий князь был великим судьей, имел право чеканить монету, принимал законы, но не мог обойтись без помощи Боярской думы – законосовещательного органа и органа исполнительной власти. С думными боярами у Ивана III складывались непростые отношения: ему приходилось выслушивать, по выражению его внука, «многие поносные и укоризненные слова» от строптивых бояр, чему потворствовала простота обстановки и бесцеремонность отношений при дворе.

При Иване IV статус монарха изменяется, после венчания на царство 16 января 1547 года, он принимает в свой титул слово «царь» уже окончательно, а чуть позже новый титул был утвержден грамотой цареградского патриарха. Это было не простой формальностью, но отражением возросшей силы монарха. Термин «царь», как известно, есть сокращенная южнославянская и русская форма латинского слова цесарь (цезарь), как от того же слова по другому произношению кесарь произошло немецкое Kaiser. Вместе с титулом «царь» стал вводиться в оборот и сходный по значению титул самодержец – это славянский перевод византийского императорского титула ayokraor. Сначала от лица подданных при обращении к государю, в актах внутреннего управления при Иване III и Иване IV, а со времени Лжедмитрия I и в официальных актах. Оба термина в Древней Руси значили не то, что стали значить потом. Первоначально они выражали понятие не о государе с неограниченной внутренней властью, а о властителе, не зависимом ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящем дани.

В середине XVII века титул российского монарха звучал так: «Божией милостью великий князь, царь, государь, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, и всех земель, северных, восточных, западных и южных отчин, дедин, наследник, господарь и обладатель». С 1523 года на всем протяжении Московии существовала только одна власть – великого князя московского. Так завершилась работа восьми поколений. Она была дополнена первым успехом в Юго-Западной Руси – присоединением Северского княжества, и первым успехом в борьбе с Литвой – завоеванием Смоленска.

Становление и развитие монархии у нас обыкновенно связывают, прежде всего, со временами татарского ига. Есть мнение, что будто бы мы взяли у татар и название, и идею царя. Говорят, будто московские великие князья явились просто наследниками ханской власти, ими отнятой, и, таким образом, при сокрушении ига, стали самодержавными царями. Дело, однако, в том, что татарские ханы сами вовсе не имели той власти, которая явилась в виде царей на Руси. У татар ханская власть была родовая, из которой внешними успехами выдвигались великие ханы, с самым неопределенным содержанием со стороны идеократической. Это были типичные образцы самовластительства, основанного на вооруженной силе. В смысле же законности власти, татарская идея понимала лишь то же удельное, частноправовое начало, именно от которого Русь освободилась во времена татарского ига. Влияние татар состояло, таким образом, не в том, чтобы Русь усвоила себе их идею власти, а, наоборот, в том, что Русь, пораженная бедствием и позором, глубже вдумалась в свою потенциальную идею и осуществила ее. Этим Русь и оказалась сильнее татар.

Ханы поставили перед русскими только задачу о необходимости сильной власти, но не дали ровно никаких идей относительно устройства власти. Фактически хан был над русскими такой же неограниченный властелин, как вооруженный разбойник на большой дороге над беззащитным путником. Но Москва не поставила такой идеи в основу своего царства. Точно также никогда Русь не признавала нравственного права хана давать ей владык и повелителей. Она подчинялась вооруженной силе, ни на минуту не покидая надежду сбросить ее господство. Впрочем, со стороны ханов никогда не было ясно заявлено и выдержано право давать русское княжение кому вздумается. Никогда ханы не заявляли претензии давать русским областям правителей не из русского княжеского дома.

Передача престола, начиная с Ивана Грозного, осуществлялась по праву первородства. До этого имело место и завещательное право, когда, к примеру, Иван III «пожаловал» престолом сына от второго брака в обход внука от первого. В условиях династического кризиса конца XVI – начала XVII веков имело место избрание монарха. Венчание на царство осуществлялось в московском Успенском соборе, сопровождалось возложением венца – короны, вручением скипетра и державы, а с XVII века и миропомазанием. Царь сосредоточивал в своих руках всю полноту верховной власти, единолично распоряжался жизнью и имуществом подданных, рассматривая их в качестве своих холопов. «А и жаловати своих холопов вольны мы, а и казнити вольны есмя», – заявлял Грозный в письме к Андрею Курбскому. В обращениях к государю все подданные, независимо от ранга, именовали себя уничижительно «холопами» и употребляли уничижительные имена: «Великому князю, царю, государю холоп твой Васька Львов челом бьет».

ГЛАВА 62. Нормативно-правовые основы русской государственности. Судебник 1497 года. Судебная система

62.1. Источники общерусского права

Основным законодательным актом Московского государства XIV–XV веков по-прежнему была Русская Правда. В целях приспособления древнерусского права к московским условиям была создана новая редакция этого закона – так называемая Сокращенная Правда. Продолжало действовать также обычное право. Однако потребности государственного строительства в условиях образования централизованного государства требовали создания новых законодательных актов. Для рассматриваемого периода характерно более интенсивное (по сравнению со временем политической раздробленности) развитие права, увеличение роли великокняжеского законодательства.

Основными источниками общерусского права ХѴ–ХѴІІ веков были: княжеское законодательство, постановления Земских соборов, отраслевые распоряжения приказов: Уставная книга Разбойного приказа, указные книга Поместного и Земского приказов. В этот период создаются новые сложные формы законодательства – общерусские кодексы: Судебники, Соборное Уложение, в которых систематизировались нормы права. Все большее место в системе источников права начинают занимать разного рода частные акты – духовные грамоты, договоры, акты, закрепляющие собственность на землю, и др.

Уставные грамоты появляются по мере вхождения в Московское государство новых земель и утверждения на местах наместничьего правления. Сохранились Двинская (1397) и Белозерская (1488) уставные грамоты, определявшие порядок управления и судопроизводства в этих землях. В них устанавливались размеры наместничьего «корми», судебные пошлины и уголовные штрафы в пользу наместника, определялся состав лиц наместничьего правления и пр.

Жалованные грамоты исходили от великокняжеской власти и закрепляли права и привилегии частных лиц, прежде всего крупных земельных собственников. Число жалованных грамот велико, и виды их разнообразны. Сохранились они благодаря монастырским архивам, где хранились в особых копийных книгах.

Духовные грамоты – это завещания, составлявшиеся первоначально великими и удельными князьями, а затем и другими лицами. Зачастую они составлялись не один раз в течение жизни: во время болезни, перед военным походом, перед поездкой в Орду и т.д. Древнейшая, сохранившаяся в подлиннике, духовная Ивана Калиты, датируемая 1339 годом, дает представление о землях Московского княжества, о княжеском имуществе, которые распределяются между наследниками. По духовным грамотам прослеживается территориальный и политический рост Московского государства, процесс формирования «единодержавия» московского государя.

Судебник 1497 года. В двух летописных заметках данный правовой акт назван Судебником, и это название за ним в дальнейшем упрочилось. В единственном сохранившемся списке, он имеет лишь следующий заголовок: «Лета 7006 месяца септемврия уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и бояры о суде, како судити бояром и околничим».

По мере объединения государства все более ощущалась недостаточность наличных местных (указных и иных) норм, и это естественно навело на мысль иметь общий сборник правил для всей территории государства. По своему содержанию этот нормативно-правовой акт направлен на ликвидацию остатков удельной раздробленности, на создание центральных и местных органов государственной власти и управления, на разработку норм уголовного и гражданского права, судоустройства и судопроизводства. Большое место занимают в Судебнике нормы, регулирующие суд и процесс. Он определял порядок судопроизводства, «как судити боярам и окольничим». Судебник представляет собой первый опыт кодификации законодательства Московской Руси. Он был составлен одним из приближенных Ивана III Владимиром Гусевым, и утвержден князем и Боярской думой в сентябре 1497 года. В следующем же году этот дьяк был казнен за участие в заговоре против внука великого князя, Димитрия.

62.2. Содержание Судебника 1497 года

Содержание Судебника почти исключительно процессуальное. Главнейшая цель законодателя состояла в том, чтобы наметить основные начала отправления правосудия и поставить их под контроль центральной власти. Судебник содержал главным образом нормы уголовного и уголовно-процессуального права. Хотя Судебник 1497 года знаменует собой новый шаг в развитии права, но многие вопросы в нем регламентировались менее полно, чем в Русской Правде. Это относится в частности к гражданскому, особенно, к обязательственному праву. Отсюда можно предположить, что Судебник целиком не заменил предшествующее законодательство. Некоторые нормы Русской Правды, очевидно, продолжали действовать наряду с Судебником. В Судебнике был приведен перечень всех основных городов и местностей Русского государства, что позволяет сделать вывод о действии статей Судебника на всей его территории.

Источниками Судебника являются прежние юридические сборники. Кроме норм обычного права он вобрал в себя уставные грамоты, Псковскую судную грамоту, частично Русскую Правду, а также княжеские грамоты, определявшие порядок местного управления и суда. Впервые проф. Владимирский-Буданов разделил памятник на статьи по различию содержания и насчитал таких статей 68. Больше половины статей было написано заново, а старые нормы часто в корне переработаны. 26 из 68 статей Судебника – новые, отразившие реформаторскую деятельность московского правительства.

В Судебнике речь идет сначала о суде центральном: суд бояр, окольничих великого князя и его детей, этим вопросам посвящены первые 36 статей. Следующие 8 статей (ст. 37–44) посвящены суду провинциальному, суду наместников в городах. В конце помещены статьи, содержащие случайные нормы материального права (о наследстве, давности, договорах займа, купли-продажи и пр.). Под особыми заголовками фигурируют статьи: «о займех», «о христианском отказе», «о чюжеземцех», «о изгородах» и прочие. Такой порядок статей вызвал мысль о наличии некой системы в Судебнике, в соответствии с которой его содержание распадается на три части. Однако, едва ли, уместно называть данный порядок системой, тем более, что он далеко не выдержан. Так, например, среди статей о суде центральном помещена статья «о наместниче указе» и ряд уголовных постановлений – «о татьбе», «о татех», «о татинных речех», из которых только одно первое дословно повторено в отделе о суде наместников под заглавием «о татех указ». Статьи Судебника позволяют понять многие стороны общественно-политической жизни Руси того времени: усиление власти Великого князя, увеличение роли дворянства и многое другое. Привилегии господствующего класса защищались открыто, налицо было неравное положение зависимых сословий. Если нарушались межевые знаки на земле феодала, то преступнику грозила торговая казнь (т. е. битье кнутом на торгу), а если на земле крестьян, то за это предусматривался только штраф (ст. 62). В сборник включена статья 57, которая устанавливала право крестьян переходить от одного владельцу к другому только один раз в год (на «Юрьев день», осенний). Эта статья имеет двойственную значимость, на что было обращено внимание историков. Одни указывают на то, что, установив единый срок для перехода крестьян при условии выплаты «пожилого» прежнему хозяину, Судебник, тем самым, сделал шаг к установлению крепостного права, и ущемлению прав крестьян. По мнению других, существо статьи в том, что срок крестьянского «отказа» для разных местностей страны стал единообразным, а это свидетельствовало о достижении политического единства государства. Выплата крестьянином «пожилого» владельцу за пользование двором было делом нелегким, но все же возможным.

Уголовное право. Если гражданские правоотношения развивались сравнительно медленно, то уголовное право в данный период претерпело существенные изменения. Изменяется само понятие термина «преступление». Если в Русской Правде под «преступлением» понималась «обида», т.е. причинение вреда отдельному лицу, то в Судебнике 1497 года под преступлением понималось «лихое дело», причинявшее вред государству и интересам господствующего класса. В понятие преступление был внесен четкий классовый смысл. Изменился круг субъектов преступления, холоп теперь также стал субъектом преступления (в отличие от Русской Правды).

Судебник вводит понятие «добрых» и «лихих людей». В ст. 12 говорится, что если 5-6 человек «добрых людей» (т.е. детей боярских) взмолвят на кого, что он тать, то предписывалось решать в этом случае дело без разбора, не доказывая виновности оговоренного. Закон, таким образом, прямо санкционировал доносительство и произвол, расправу, особенно с «ведомо лихими» людьми, т.е. особо опасными преступниками с точки зрения законодателя. Причем, право «облиховать», признать виновным принадлежало «добрым людям», представителям господствующего класса земельных собственников и наиболее зажиточным купцам. Они же, «добрые люди», могли и взять на поруки, что спасало от смерти. Судебник 1497 года, введя понятие «облиховать», т.е. обвинить, узаконил внесудебную расправу.