Изначально трудно было угадать дальнейшую политическую судьбу Москвы. Ее судьба представлялась неожиданной для северорусского общества той поры. Когда и как произошло начало Москвы? Когда и как она зародилась на своем месте? Об этом книжные люди стали гадать и рассуждать только с той поры, когда Москва явилась сильною и славною, великим царствующим городом, крепким и могущественным государством, когда у книжных людей, из сознания этого могущества, сами собою стали возникать вопросы и запросы, как это случилось, что Москва-город стала царством-государством? Почему именно этот маленький окраинный городок стал столицей государства Российского? Почему Москва, а не более древние, имевшие хорошую историческую перспективу стольные грады Владимир или Суздаль, Тверь или Рязань, Великий Новгород или Ярославль? В.О. Ключевский писал, что на эти вопросы, о том каким образом Москва так быстро поднялась и стала политическим центром Северо-Восточной Руси, русское общество затруднялось найти ответ, а потому быстрый политический подъем Москвы ему казался исторической загадкой, и даже некой тайной. Это впечатление отразилось в одном из многих народных сказаний, предметом которых служит первоначальная судьба этого города и его князей. Этот вопрос формулируется приблизительно в таком тоне: «Кто думал-гадал, что Москве царством быти, и кто же знал, что Москве государством слыти?».

Историков всегда волновала вековая тайна: действительно, небольшая сельская усадьба на крутом берегу Москвы-реки в силу своей незначительности в первые сто лет существования ни разу не была стольным градом, столицей хотя бы небольшого княжеского удела. Только при правнуках Всеволода Большое Гнездо, по смерти Александра Невского, в Москве в 1263 году появился свой князь – малолетний сын Невского Даниил. Так было положено начало Московскому княжеству и династии московских князей.

Причина загадочности первых успехов города Москвы заключается в том, что древние памятники нашей истории отметили далеко не первые шаги на пути его роста, а уже крупные внешние приобретения, каких добилась Москва после долгих и незаметных подготовительных усилий. Но уцелели некоторые косвенные указания, в которых вскрываются таинственные исторические силы, работавшие над подготовкой успехов Московского княжества, с самого начла его существования. Действие этих сил выражалось, прежде всего, в экономических условиях, питавших рост города, а эти условия вытекали из географического положения этого края в связи с ходом русской колонизации волжско-окского междуречья.

Московский период воспринимается историками сквозь призму становления «централизованного Русского государства». Взгляд верный, но недостаточный. Он указывает лишь на общий вектор, а не на то, чем люди жили в те времена. Московский период – это время становления «Святой Руси», грандиозного национального проекта, в который были вложены огромные силы и средства, в который включились лучшие люди России того времени. Речь идет о фантастической по смелости попытке национального перемещения на Небеса.

56.4. Московское княжество. Московская княжеская династия

Московское княжество. Становление Москвы и Московского княжества было медленным. Сменились три поколения потомков Юрия Долгорукова прежде, чем Москва вышла из тени древних городов Владимиро-Суздальской Руси, и начала приобретать черты крупного города, играющего важную роль в жизни русского государства. Свое самостоятельное существование Московское княжество начало со второй половины XIII века, после того, как великий князь владимирский Александр Невский посадил на Москве своего младшего сына Даниила. Его сыновья и внуки, умные, талантливые политики, не брезговали никакими средствами для достижения своих целей. В их арсенале, к сожалению, были и такие, как: хитрость, коварство, лесть, подкуп. В борьбе с соседними княжествами московские князья присоединяют к Москве все новые и новые земли. В союзе с ордынцами московские войска нанесли поражение своему самому сильному сопернику – Тверскому княжеству.

Первоначальную территорию Московского княжества в XIII веке можно с вероятностью определить так: на западе граница его начиналась при впадении p. Рузы в р. Москву, поднималась по Рузе к северо-западу, затем круто поворачивала на сев.-восток по водоразделу правых притоков Волги, рек Ламы и Дубны, с одной стороны и левых притоков Москвы и Клязьмы с другой; перейдя речку Шерну, приток Клязьмы, граница поворачивала на юг, между речками Гжелкой и Перской пересекала Москву и, дойдя на юге до водораздела правых притоков Москвы и левых притоков Оки, направлялась на запад по самому водоразделу, упиралась в речку Нару (приток Оки) и, повернув к северу, подходила к устью Рузы. Таким образом, в состав Московского княжества XIII века входили теперешние уезды: московский, звенигородский, рузский, южная часть дмитровского, богородский, бронницкий и подольский. Небольшое это княжество занимало важное стратегическое и, отчасти, торговое положение. Оно граничило с княжениями: рязанским, смоленским, тверским, переяславским и владимирским. Через Москву пролегали наиболее удобные пути из южной и западной Руси и земли рязанской в землю ростово-суздальскую. По Оке, Москве-реке, ее притоку Сходне, Ламе, Волге и Тверце шел водный торговый путь из южной Руси к Новгороду.

Московское княжество было удельным в составе великого княжества Владимирского, поэтому московский князь не мог питать надежды дожить до старшинства и по очереди занять старший великокняжеский стол. «Чувствуя себя бесправным, точнее, обездоленным среди родичей и не имея опоры в обычаях и преданиях старины, он должен был обеспечивать свое положение иными средствами, независимо от родословных отношений, от очереди старшинства. Благодаря тому московские князья рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю, раньше и решительнее других сходят с привычной колеи княжеских отношений, ищут новых путей, не задумываясь над старинными счетами, над политическими преданиями и приличиями. Это обнаруживается как в их отношениях к другим князьям, так и в ведении ими внутренних дел своего княжества. Они являются зоркими наблюдателями того, что происходит вокруг них, внимательно высматривают, что лежит плохо, и прибирают это к рукам» [Ключевский В.О.: Том 2. , S. 21405].

В продолжение большей части XIII века князья в Москве появлялись лишь на короткое время, и все это были младшие сыновья своих отцов. Во все это время в Москве не было заметно постоянного княжения. Как город новый и окраинный она досталась одной из младших линий Всеволодова племени. Первым московским князем стал шестой сын Всеволода III Большое Гнездо – Владимир, который сидел в Москве несколько месяцев в 1213 году, захватив город у своего старшего брата, владимирского князя Юрия. Вскоре, однако, московская волость вернулась в состав владений великого князя владимирского, а Владимир Всеволодович был переведён в более престижный Переславль-Южный. Примерно в 1236 году великий князь владимирский Юрий Всеволодович выделил Московское княжество в удел одному из младших сыновей Владимиру. Во время нашествия Батыя Москва была разграблена и сожжена 20 января 1238 года, а защищавший её Владимир Юрьевич был захвачен татарами и убит 3 февраля 1238 года.

После убийства великого князя Ярослава Всеволодовича в Орде в 1246 году произошёл очередной раздел Владимиро-Суздальской земли. Первые московские князья по выражению В.О. Ключевского выступают смелыми хищниками. Недаром один из них, Михаил Ярославич, перешел в потомство с прозванием Хоробрита, т.е. забияки. Этот самый Михаил Хоробрит – младший из сыновей Ярослава Всеволодовича, владел Москвой в 1246–1248 годах (этот факт упомянут не во всех летописях, а потому считается спорным). Однако он оказался не удовлетворён второстепенным положением своего удела. В 1248 году Михаил Ярославич врасплох напал на стольный город Владимир. И вопреки всякому праву согнал с владимирского стола своего дядю великого князя Святослава Всеволодовича, и занял великий стол в отсутствие старших братьев Александра и Андрея. Правил Михаил Ярославич Хоробрит совсем недолго, 15 января 1248 года он погиб в битве с литовцами на берегу реки Протвы. Его останки были перенесены в Успенский собор Владимира. Михаил Хоробрит стал последним русским великим князем, погибшим в бою. По его смерти опять много лет не заметно в Москве особого князя. По некоторым сведениям, после смерти Михаила остался его малолетний сын Борис, который и владел Московским княжеством с разрешения своего дяди, Александра Невского. Умер Борис Михайлович незадолго до 1263 года, не достигнув зрелого возраста.

Московская княжеская династия. Родоначальником московской княжеской династии принято считать младшего сына Александра Невского – Даниила, которому по завещанию князя Александра, Московское княжество было выделено в удел в 1263 году. Первый московский князь Даниил, взявший в свои руки управление княжеством, активно занимался расширением своих земель.

По рассказу летописца, князь Даниил врасплох напал на своего рязанского соседа князя Константина, победил его «некоей хитростью», т.е. обманом, взял его в плен и отнял у него Коломну (1301). Сын Даниила Юрий в 1303 году, напав на другого соседа, князя можайского, также взял его в плен и захватил можайский удел в самых верховьях р. Москвы, потом убил отцова пленника Константина и удержал за собой Коломну: теперь вся Москва-река до самого устья стала московской.

За несколько лет правления Даниила его княжество значительно увеличилось и стало одним из самых крупных и могущественных на северо-востоке Руси. За потомками князя Даниила Московское княжество закрепилось в наследственное владение. С тех пор Москва становится стольным городом особого княжества с постоянным князем. С момента утверждения в Москве княжеского стола, и роста ее авторитета, большое внимание уделялось увековечиванию памяти основателя Москвы Юрия Долгорукого. Московские князья, начиная с Даниила, давали своим старшим сыновьям имя Юрий, а Иоанн III сделал Георгия Победоносца – ангела Юрия Долгорукого, гербом Московского княжества.

В Москву, как в центральный водоем, со всех краев Русской земли, угрожаемых внешними врагами, стекались народные силы благодаря ее географическому положению. Еще прежде, чем город Москва начинает играть заметную роль в судьбе Северной Руси, в него с XIII века со всех сторон собираются знатные служилые люди из Мурома, Нижнего, Ростова, Смоленска, Чернигова, даже из Киева и с Волыни. Так, еще к князю Юрию Даниловичу приехал на службу из Киева знатный боярин Родион, ставший родоначальником фамилии Квашниных, и привел с собой свой двор в 1700 человек, стоивший изрядного укрепленного города.

Татарский разгром надолго, на весь XIII век, поверг народное хозяйство Северной Руси в страшный хаос. Но с XIV века расстроенные отношения здесь начали улаживаться, народное хозяйство стало приходить в некоторый порядок. После того, как в 1319 году сын князя Даниила Юрий получил великое княжение, он переехал в Новгород, а княжеский престол в Москве перешел к его брату Ивану I Данииловичу, прозванному Калитой, который был князем-собирателем Руси. Он сыграл важную роль в процессе политического и экономического укрепления Московского княжества. В 1327/1328 году он получил ярлык на великое княжение Владимирское, и использовал свое положение для укрепления Московского княжества. Набожный человек и разумный хозяин, лишенный «молодеческих замашек», и, в то же время, жестокий и расчетливый, он сумел вывести Москву на новый уровень, поставив ее вровень с влиятельными городами того времени. Москва стала городом всероссийского значения, таким, какими раньше были Киев и Владимир. Почти 40 лет Московское княжество не подвергалось ордынским набегам. Москва в период его правления стала центром постоянного пребывания в ней князя, что еще более укрепило авторитет московских князей перед правителями остальных русских земель.

Большое значение в обретении Москвой статуса главного русского города сыграло перемещение резиденции митрополита Русской Церкви из города Владимира в Москву (1326). После того, как в середине XV века Константинополь был захвачен турками, русских митрополитов стал возводить на престол не Константинопольский патриарх, а Собор русских иерархов.

Иван Данилович, когда стал великим князем владимирским, получил поручение собирать ордынскую дань со многих, если только не со всех, князей и доставлять ее в Орду. Это полномочие послужило в руках великого князя могучим орудием политического объединения удельной Руси. Не охотник и не мастер бить свою братию мечом, московский князь получил возможность бить ее рублем. Этот союз, сначала только финансовый, потом стал на более широкое основание, получив еще политическое значение. Простой ответственный приказчик хана по сбору и доставке дани, московский князь сделан был потом полномочным руководителем и судьёй русских князей. Иван Даниилович продолжил дело своего отца по расширению территории своих земель. В его руках были обильные материальные средства, которые он и пустил в выгодный оборот. Тогдашние тяжкие экономические и политические условия заставляли землевладельцев продавать свои вотчины. Вследствие усиленного предложения земли были дешевы. Московские князья, имея свободные деньги, начали скупать земли у частных лиц и у церковных учреждений, у митрополита, у монастырей, у других князей. Иван Калита купил целых три удельных города с округами: Белозерск, Галич и Углич, оставив, впрочем, эти уделы до времени за прежними князьями на условиях зависимости от Москвы. Преемники его продолжали это мозаичное собирание земель. К началу XIV века небольшой наследственный удел московских князей неизмеримо вырос в результате присоединения других земель – через «купли» Ивана Даниловича Калиты, который покупал села и деревни в чужих уделах. При Калите и его сыновьях земельные приобретения совершались путем частных полюбовных сделок, обыкновенно прикупами; но потом на подмогу этим мирным способам снова пущен был в ход насильственный захват с помощью Орды или без нее. Димитрий Донской захватил Стародуб на Клязьме и Галич с Дмитровом, выгнав тамошних князей из их вотчин. Можно различить пять главных способов, которыми пользовались московские князья для расширения своего княжества – это были: скупка, вооруженный захват, дипломатический захват с помощью Орды, служебный договор с удельным князем и расселение из московских владений за Волгу.

С XIV века можем следить за ходом хозяйственного домостроительства московских князей по длинному ряду их духовных грамот, начинающемуся двумя завещаниями третьего московского князя из Александрова племени – Ивана Калиты. В каждой следующей московской духовной грамоте перечисляются новоприобретенные села и волости, о которых не упоминает предшествующая грамота. Новые «примыслы» выплывают в этих грамотах один за другим неожиданно, выносимые каким-то непрерывным, но скрытым приобретательным процессом, без видимого плана и большею частью без указания, как они приобретались. Эти грамоты объясняют нам, почему к половине XV века в Северной Руси привыкли смотреть на московского князя как на образцового хозяина, на Московское княжество – как на самый благоустроенный удел.

Князь Иван Данилович сделал первый шаг на пути преобразования Московского княжества в централизованное Московское государство. Дело государственного строительства продолжили его сыновья Симеон Гордый (годы правления 1340–1353) и Иван Красный (годы правления 1353–1359), присоединивший к Московскому княжеству Стародубские и Дмитровские земли, Кострому и Калугу. Летописец рассказывает, что, когда дети Калиты по смерти отца в 1341 году явились к хану Узбеку, тот встретил их с честью и любовью, потому что очень любил и чтил их отца, и обещал никому мимо них не отдавать великого княжения. Старшему сыну Семену, назначенному великим князем, даны были «под руки» все князья русские. Летописец прибавляет, что Семен был у хана в великом почете и все князья русские, и рязанские, и ростовские, и даже тверские, столь подручны ему были, что все по его слову творили. Семен умел пользоваться выгодами своего положения и давал чувствовать их другим князьям, как показывает присвоенное ему прозвание Гордого. По смерти Семена (1353) его брат и преемник Иван получил от хана вместе с великокняжеским званием и судебную власть над всеми князьями Северной Руси: хан велел им во всем слушаться великого князя Ивана и у него судиться, а в обидах жаловаться на него хану.

Последующие годы были для Москвы нелегкими. Войскам Дмитрия Донского пришлось защищать Москву от нападения литовского князя Ольгерда. Ужасный пожар почти уничтожил Москву в 1365 году. Почти вся Северная Русь под руководством Москвы стала против Орды на Куликовом поле и под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством. Это сообщило московскому князю значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами. Так Орда стала слепым орудием, с помощью которого создавалась политическая и народная сила, направившаяся против нее же. После того, как в 1380 году на Куликовом поле русское войско одержало победу над полками татарского темника (военачальник «тьмы», 10 тыс. воинов) Мамая, появилась возможность освободить Русь от татаро-монгольского ига. Однако, спустя 2 года, в 1382 году, хан Тохтамыш из Золотой Орды обманным путем смог захватить Москву, уничтожил множество москвичей, и сжег Кремль дотла. Но, несмотря на все трудности, Москва продолжала расти и крепнуть.

С усилением Москвы верхнее Поволжье стало безопаснее и с новгородской и с татарской стороны. Это давало возможность избытку долго скоплявшегося в междуречье населения переселяться за Волгу в просторные лесные пустыни тамошнего края. Первопроходцами в этом переселенческом движении явились с конца XIV века монахи центральных монастырей, преимущественно Троицкого Сергиева. Пробираясь в костромские и вологодские дебри, они основывали по речкам Комеле, Обноре, Пельшме, Авенге, Глушице обители, которые становились опорными пунктами крестьянских переселений. В последующие годы по этим рекам возникали волости с десятками деревень.

К половине XV века удельный москворецкий князек, который полтораста лет назад выступал мелким хищником, из-за угла подстерегавшим своих соседей, приобрел значение хозяина Земли Русской. Московские князья, начав свое дело беззастенчивыми хищниками, продолжили его мирными хозяевами, скопидомными, домовитыми устроителями своего удела. Они заботились о водворении в нем прочного порядка, заселяли его промышленными и рабочими людьми, которых зазывали к себе из чужих княжеств. Они толпами покупали в Орде русских пленников и на льготных условиях сажали их на своих московских пустошах, строили города, деревни, села, слободы.

Политическое следствие приобретения московским князем великого княжения состояло в том, что московский князь, став великим, первый начал выводить Северную Русь из состояния политического раздробления, в какое привел ее удельный порядок. До тех пор удельные князья, несмотря на свое родство, оставались чуждыми друг другу, обособленными владетелями. При старших сыновьях Александра Невского, великих князьях Димитрии и Андрее, составлялись союзы удельных князей против того и другого брата, собирались княжеские съезды для решения спорных дел. Но это были случайные и минутные попытки восстановить родственное и владельческое единение. Направленные против старшего князя, который по идее как названный отец должен был объединять младших, эти союзы не поддерживали, а скорее ослабляли родственную связь Всеволодовичей. Вокруг Москвы со времени великого княжения Калиты образуется княжеский союз на более прочных основаниях, руководимый самим московским князем. В княжение Ивана сына Димитрия этот княжеский союз с Москвой во главе, готовый превратиться в гегемонию Москвы над русскими князьями, еще более расширился и укрепился, получив национальное значение.

На старшего московского князя привыкли смотреть как на народного вождя Руси в борьбе с внешними врагами. А на Москву – как на виновницу первых народных успехов над неверной Литвой и погаными агарянами. Наконец, в московском князе Северная Русь привыкла видеть старшего сына Русской Церкви, ближайшего друга и сотрудника главного русского иерарха, а Москву считать городом, на котором покоится особенное благословение величайшего святителя Русской земли, и с которым связаны религиозно-нравственные интересы всего православного русского народа.

«Как скоро из среды удельных князей поднялся один с такими средствами, какими обладал, со стремлениями, какие проводил преемственный ряд великих князей московских, вокруг него начали сосредоточиваться политические помыслы и народные интересы всего северорусского населения. Это население ждало такого вождя, и это ожидание шумно проявилось в усобице. Здесь фамильные усилия московских великих князей встретились с народными нуждами и стремлениями. Первоначальной движущей пружиной деятельности этих князей был династический интерес, во имя которого шло и внешнее усиление их княжества, и внутреннее сосредоточение власти в одном лице. Но этот фамильный своекорыстный интерес был живо поддержан всем населением Северной Руси с духовенством во главе, лишь только почувствовали здесь, что он совпадает с «общим добром всего нашего православного христианства», как писал в одном послании тот же митрополит Иона» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 58. История России, С. 21451].