Глава IV
Вера шла домой и чувствовала в своей походке какую-то легкость. Груз, давивший на ее плечи все последнее время, потерял свою тяжесть. Нет, он еще никуда ни исчез, но стал гораздо легче, и дышать стало легче. Она даже немного выпрямилась и смотрела не под ноги, а пыталась увидеть что-то для себя новое в этой жизни.
Поднявшись на свой этаж, остановилась перед дверью. Держа ключи в руке, долго ее не решалась открыть, еще раз прокручивая в голове свой приход после работы. Потом, словно очнувшись, глубоко вдохнула и выдохнула. Вставила ключ в замок, открыла дверь и вошла.
– Света, возьми пакет. – Позвала она дочь.
В квартире стояла тишина, хотя везде горел свет. «Спит, что ли?» Глянула на часы в прихожей.
«Еще половина двенадцатого. Обычно она еще не спит.» Сняла обувь, занесла пакет на кухню и пошла в комнату дочери.» Светланы в комнате не было. «Ушла что ли? А куда?» Вере стало немного тревожно. Лицо было в полном недоумении. Мысленно пытаясь найти ответ, она остановилась и замерла в раздумьях, что делать. В наступившей тишине услышала всхлипывания в ванной комнате, быстро подошла к ванной и рывком открыла дверь. На краю ванны вся в слезах сидела Светлана, сжав одну руку другой. Руки были в крови, которая тихонько капала в ванную.
– Что случилось?! – Голос задрожал и губы то же. Она шагнула к дочери и обеими руками обхватила ее голову, крепко прижав к себе. – Что ты сделала?! Света, не молчи! Дай мне руку я посмотрю. – Она присела, разжала ее руки и с трудом раскрыла ладонь, с которой текла кровь. Был очень глубокий порез. – Ты что-то резала ножом и попала по руке?! – Снова встала и прижала голову дочери к себе. – Девочка, моя, сейчас я тебе ее обработаю. Потерпи, я принесу аптечку. – Сжала в свои руки ее ладонь, сложив в кулак. – Сейчас, сейчас. Потерпи, моя хорошая. – Разжала окровавленные руки и побежала за аптечкой, утирая слезы, которые текли по ее щекам.
Обработав рану и перебинтовав, Вера немного успокоилась и сама стала успокаивать дочь.
– Светуля, все заживет, поверь мне. – Она гладила дочь по спине, которая подрагивала от всхлипываний. – Девочка моя, ты же у меня такая хорошая. Я так тебя люблю. Все уже позади. Завтра сходим в травмпункт. – Взяв раненую ладонь в свою руку, и накрыв ее другой рукой, немного подержала, а потом несколько раз погладила. – Я чувствую, что все уже заживает. Посмотри мне в глаза, Свет. Веришь мне?
– Верю. – Всхлипнула Света, постепенно успокаиваясь.
– Тогда, давай переоденемся, а то, как после Куликовской битвы все в крови. – Пыталась пошутить Вера, хотя у самой на глазах еще были слезы.
– Ой, мама, а ты похожа на вампира, который только что у кого-то отпил свежей крови. Все лицо красное-красное и даже лоб.
– Ой, Светка, Светка, по-моему, сейчас, крови-то ты попила у меня. Ладно, давай заканчивать эту кровавую историю. Мне еще надо все здесь убрать, пока соседей нашей кровью не залили.
– Ни чего, их можно. – Света немного улыбнулась сквозь слезы. – А то они такие вредные. Собачку свою пока выведут на улицу, она все двери по пути пометит. – Здесь был Кактус. На кактус и похожа. Да и сами, как кактусы. Зеленые и в репейнике.
Обнявшись, в слезах, дочь с матерью смеялись. Потом, успокоившись, пошли переодеваться.
Вера навела порядок в ванной, замочила окровавленную одежду и зашла в комнату к дочери. Села на край кровати, погладила ее по голове.
– Как твоя рука, болит?
– Уже, почти, не чувствую.
– Ну, тогда расскажи, как ты так умудрилась порезаться?
– Убрала стекла в твоей комнате, попила чаю и пошла смотреть телевизор. Заметила еще одно стекло, которое вылетело за порог твоей комнаты. Резко повернулась и наклонилась, что бы поднять, зацепилась за порог и потеряла равновесие. Так ладошкой в него и въехала.
Вера покачала головой, представляя себе эту жуткую картину.
– Мам, оно еще там и лежит.
– Все, спокойной ночи. Я уберу. Завтра с утра идем к врачу. Я работаю во вторую смену, так что отпрашиваться не надо. – Она поцеловала дочь и, выходя из комнаты, выключила свет.
«Какая у меня замечательная и добрая мама.» Думала Света закрыв глаза. «Почему я на нее сержусь? Она же не виновата в том, что у нас сложилась такая не совсем устроенная жизнь.»
«Значит, я не виновата. Так вот в чем причина замкнутости дочери. Наша не устроенная жизнь. Эх, Света, Света, кабы знать, где упадешь, подстелила бы соломки. Никогда бы в жизни даже не взглянула на твоего отца. Да и тебе такой отец не нужен. Ладно. Надежду терять не будем, а будем верить в лучшее. Пробьемся. Нас двое.
Так, а что же происходит со мной? Я слышу, что думают другие. Значит, это не галлюцинации. И что дальше? А что дальше, я не знаю.» Вера еще немного постояла у дверей, нашла взглядом стекло, подняла его двумя пальцами и с отвращением отнесла в мусорное ведро.
Глава V
Утром Вера приготовила завтрак и пошла будить дочь.
– Света вставай. – Вера заглянула в комнату дочери. – Собираемся к врачу, а потом ты пойдешь в школу. – Как твоя рука?
– Не знаю, вроде не болит.
– Тогда мыться, одеваться и завтракать. Жду на кухне. Нужна будет помощь – позовешь.
– Хорошо, мам.
Светлана вытянула руку из-под одеяла и пошевелила пальцами. Затем стала сжимать и разжимать ладошку. Никаких ощущений, что там травма, не было. Села на кровать и еще раз проделала упражнение сжимая и разжимая ладонь. Поднялась и пошла к маме на кухню.
– Мам. – Она протянула забинтованную руку.
– Что случилось, Свет?
– Рука такая, словно вчера ни чего не было. Вот смотри. – Она с силой сжимала и разжимала ладошку, затем хлопнула ей по столу и опять протянула матери.
Вера, с замиранием сердца, смотрела на упражнения дочери. Сжалась и зажмурила глаза, когда она стукнула ладонью по столу. Открыв глаза, посмотрела на руку, потом на дочь, потом опять на руку.
– Как ни чего? Я вон даже вижу на бинтах потемневшее пятно проступившей вчера крови. – Она вновь посмотрела на дочь, потом опять на руку. – Светка, что ты мне голову морочишь? Не хочешь к врачу идти? Разыгрываешь спектакль, что тебе не больно? Вчера было не до спектакля, точнее, вчера был спектакль драматический.
– Мам, я не вру.
– Так, давай руку, я буду потихоньку разбинтовывать. Будет больно – скажешь. Там все наверно присохло к бинту. – Она осторожно стала разматывать бинт.
Света с интересом и любопытством наблюдала за процессом. Бинт с каждым снятым слоем становился все больше красным от крови, а у самой раны отрывался уже с трудом.
– Не больно? – Спросила мать и посмотрела в глаза дочери.
– Нет. – Ответила Света. – Затем выдернула руку и стала бинт раскручивать сама, резко дергая в присохшем месте.
Вера при каждом рывке бинта морщилась, словно бинт разматывали на ее руке и испытывала всю боль от того, что должна была чувствовать дочь. Остатки бинта стали прокручиваться на руке, и Света их просто стащила. Обе одновременно склонились к разбинтованной ладони. Ладонь была такая, словно вчера, ни какого пореза и не было. Потом посмотрели на окровавленный бинт, друг на друга и опять на ладонь.
– Я ничего не понимаю. А ты, Свет?
Света промолчала, погладила другой рукой по тому месту, где вчера был порез и отрицательно покачала головой. Воцарилось молчание. Каждый вспоминал вчерашнее происшествие, пытаясь все сложить в логическое заключение. Увы, ответа не было.
– Завтракай и собирайся в школу. Я пойду, прилягу. – Сказала Вера и пошла к себе в комнату. Затем остановилась, вернулась в прихожую, достала кошелек и открыла. Деньги были на месте. Положила его обратно, зашла в кухню, посмотрела в мусорное ведро, отыскала глазами вчерашнее стекло и ушла, не сказав ни слова.
Света молча наблюдала за странными передвижениями матери. Когда мать ушла в комнату, она еще раз ощупала ладонь и пожала плечами. «Моя мама стала знахарем, что ли? Она же сказала, что все заживет. Вот это – даааа.» Сделала она свой вывод.
Вера лежала на диване закрыв глаза. «Значит, это был не сон? Значит все, что вчера со мной произошло, было наяву. Что теперь будет дальше, со мной, с дочерью, с мамой? И как мне теперь дальше жить, что с этим всем мне делать? Мысли чужие читать, да раны залечивать? А деньги, это я их сама себе или, правда, банк ошибся?»
В комнату заглянула дочь.
– Мам, ты не спишь? – Полушепотом спросила она.
– Нет. – Не открывая глаз, ответила Вера.
– Я пошла в школу.
– Хорошо. Будь аккуратной по дороге и, пожалуйста, ни кому, ни чего не говори о том, что здесь было.
– Да, мамуля. Конечно же, не скажу. Я уже не маленькая сказки рассказывать.
Хлопнула входная дверь. Вера открыла глаза, встала и подошла к зеркалу. Осторожно прикоснулась пальцем к центру, от которого паутиной расползлись трещины.
– Ты здесь? – Пристально смотря в паутину трещин, пытаясь что-то там разглядеть, спросила она.
Ответа не последовало. Вера отняла палец от зеркала. «Тебя здесь нет. Кто же ты такой, Но-мед?» В голове зазвучала знакомая мелодия, на которую она мысленно пропела: – «А зовут меня Но-мед, от меня вам всем при-вед.»
«Ну, привед, Номед. Это тебе я продала свою душу?» Медленно прошлась по комнате. Снова подошла к зеркалу. Страха и тревоги больше не было. «А зачем она тебе понадобилась, что ты задумал с ней сделать? Сколько же мне отпущено времени, а? Может уже завтра, или, даже, сегодня, меня собьет машина или ударит молния. Первая весенняя гроза. Красиво и романтично.»
– Да? Что ты молчишь? – Вера потрясла руками за края рамы, в которую было вставлено зеркало, потом отпустила его, сделала круг по комнате и вернулась обратно.
«А, какие еще есть варианты? А вариантов-то больше и нет. Дело сделано. Надо было вчера об этом думать. Да?» Она повернулась к зеркалу спиной и вдруг, ее охватил смех. «А метла где, почему не дали?» Вера громко захохотала, подпрыгнула, пытаясь взмахивать руками, как птица, но полета не получилось.
«Вот дурочка.» Посмотрела на себя, обернувшись в разбитое зеркало, постучала пальцем по правому виску и пошла в ванную стирать вчерашнюю испачканную кровью одежду, которую еще надо было высушить.
Ее гардероб не обладал большим выбором в одежде, а на работу надо было в чем-то идти.
Глава VI
Закончив все домашние дела, сбегав к маме и собравшись на работу, Вера вышла на улицу. Майское солнце ярко светило и она немного прищурилась. Солнечных очков, среди ее аксессуаров, не было. Немного постояла у подъезда, принимая решение, как лучше добраться до работы, пешком или на транспорте три остановки.
«Пройдусь пешком. Времени вполне хватает. Тепло и весна.»
Вера работала в минимаркете кассиром. Режим работы ее устраивал, две утренних, две вечерних смены и выходной. А вот к зарплате было много вопросов. Обещали много, но, после всех вычетов за недостачи, просрочку, штрафы, оставалось только вздыхать.
Директор, Сергей Викторович, молодой человек двадцати восьми лет сменил бывшего руководителя почти два года назад. С тех пор обстановка на работе только ухудшилась. Он больше придирался, чем принимал решения достойные грамотного руководителя. Можно сказать, что управления-то и не было. Нахамить, обозвать, всегда, пожалуйста. Смотрел на персонал свысока. Приезжал и уезжал в любое время. Мог и вообще не появляться пару дней, а потом сразу начинались разборки без объяснения причин. Вчерашнее общение с директором закончилось ее слезами. Такие разговоры он называл «разбор полетов». На кассе хватало обслужить несколько покупателей, от которых сыпался негатив и получить заряд отрицательной энергии, так еще и Сергей Викторович, любил подлить в огонь масла. Текучка кадров была большая. Мало кто мог выдержать такое отношение к себе. Поэтому и уходили, иногда громко хлопнув дверью.
Сложившиеся обстоятельства не позволяли сменить работу на более достойную. Приходилось терпеть, хотя было высшее экономическое образование. Была когда-то и работа, но жизнь поменялось, когда заболел отец. Он часто лежал в больнице, и Вере приходилось по очереди с мамой, за ним ухаживать. Вдобавок к этому, встречать и провожать в школу Свету, которая пошла в первый класс. У мужа всегда были отговорки, что ему некогда, он весь в работе. Времени следить за собой уже не хватало. С работы приходилось все чаще отпрашиваться и в один прекрасный день, ей просто предложили уволиться. Так она оказалась в этом минимаркете, который выбрала из-за устраивающего ее графика работы и близости к дому. А через год ушел муж. Просто собрал свои вещи и исчез без объяснений из города.
Это был еще один удар в ее жизни. Потом смерть отца. Не успев прийти в себя, как мама получила травму, от которой так и не встала полноценно на ноги.
Чем ближе Вера подходила к своей работе, тем настроение ухудшалось. «Летчик хренов», вспоминая вчерашний разговор, обозвала она директора. «Вот не хочу идти, ноги сами замедляют шаг.»
Тут она заметила вывеску банкомата и просто уже не смогла удержаться, что бы туда не зайти. Сделав запрос по остатку, готовилась увидеть все, кроме того, что ей напечатал чек. Сто четыре тысячи шестьсот сорок рублей. Вера засмеялась, глядя на чек. Настроение улучшилось, и она уверенно пошла дальше. «Может, сегодня его не будет. Вчера душу отвел, напился моей крови, кровосос длинный нос, хотя, по годам-то, еще молокосос.»
Вера зашла в комнату отдыха персонала. Знакомая атмосфера. Она не первый год открывала она эту дверь. Одни, настраиваясь на работу, приходили, а другие, с облегчением вздохнув, уходили.
Там уже были Ольга, Наталья, Лена и Виктор, рабочий по должности.
– Девочки, Витя, всем, здравствуйте. – Она качнула головой в сторону, где находилась администрация магазина. – Здесь?
– Здравствуй, Вера. – Приветствовали ее, чуть ли не хором, и только Виктор, выждав паузу, поздоровался отдельно. – Привет, Верунчик.
– Здесь. – Вздохнула Ольга. – Уже заглядывал. Даже не поздоровался. Дверь открыл, кивнул головой, постоял и закрыл.
Что подразумевалось под «здесь», все прекрасно понимали. До того, как приступить к работе, было еще немного времени, что бы что-то успеть обсудить, ну и посплетничать, конечно.
– Как ты, Вера, пережила вчерашнее? – Спросила Наталья. – Казалось, что он на тебе просто срывал зло. – Перешла она на шепот. – Может, его коза длинноногая отказала?
Все дружно засмеялись, понимая, о чем идет речь. Шутками, иногда очень злыми, они успокаивались, а точнее, так ему мстили.
Открылась дверь и на пороге появился Сергей Викторович, держа в руках листок. Смех оборвался и наступила тишина, которую, немного нарушал Виктор. Сидя на стуле, он выстукивал по полу кроссовками какую-то мелодию. Крепкого телосложения, высокий парень, осенью вернувшийся из армии, был всегда в настроении, без комплексов и любил поострить. Его считали немного бесшабашным и списывали все на его возраст. «Шёл бы учиться дальше», подталкивали его к дальнейшему образованию и получению достойной профессии. «Не, девчонки, я без вас уже не могу.» Отшучивался он. Но в коллективе он поднимал настроение после всех встрясок и рабочих трагедий, за что его и любили.
– Петров. – Сергей Викторович посмотрел на Виктора.
– Он самый, угадали с трех букв и без подсказок.
– Идешь завтра в первую смену.
– А я думал, иду в открытый космос, потому, как у меня завтра выходной.
– Что не понятно?
– Мне много чего не понятно. Например, теория Дарвина.
Женщины беззвучно смеялись, опустив головы.
– Так, остряк. Не нравится, пишешь заявление.
– В загс?
– В… – Он беззвучно произнес слово, пошевелив губами. – Понял куда? – И перевел взгляд на Веру.
– Верочка, красавица наша. – Прищурил глаза директор. – А от тебя я жду объяснений вот поэтому. – Он подошел к Вере и сунул ей в руки листок. «Кикимора болотная.» – Обозвав ее про себя, направился к выходу.
– Это я кикимора болотная, Сергей Викторович?
Директор споткнулся на пороге и медленно повернулся.
– Я этого не говорил. – Как-то неуверенно ответил он и медленно вышел, закрыв дверь.
– Ну, Верка, как ты его одернула. Он даже растерялся. Ты угадала, что он о тебе подумал? – Восхитилась Ольга.
– Угадала. – И на ее лице появилась легкая улыбка.
– Что там? – Ольга кивнула на листок, который был в руке у Веры.
– Даже не хочу читать. Надоело все, девочки. На-до-е-ло.
– Да, ты что, Вер. Он же на дерьмо изойдет. – Тихонько произнесла Лена. – Брось, не дури.
– Ножками затопает, щечками захлопает, а потом заквакает и дерьмо закапает. – Пропел Виктор.
– Витя, иди уже ближе к рабочему месту, а то и тебе достанется. – Сказала Ольга.
– А мне уже досталась завтрашняя смена. Теперь ваша очередь.
– Успокойся, хотя бы на пару минут. Вер, а ты будь хорошей девочкой. Ты же знаешь его. Всех собак спустит, и еще молнии будет метать. Надо это тебе? – Ольга подошла к Вере и приобняв одной рукой, посмотрела в ее глаза.
Вера осторожно освободилась от руки Ольги, подошла к столу и бросила на него листок.
– Да пусть хоть лоб о стену расшибет. Его проблемы. С меня хватит. Сыта по горло. Спасибо.
За дверями послышался какой-то грохот, словно рушилась поленница дров на лист железа. Все, кроме Веры, побежали смотреть, что там случилось. В открытую дверь доносились обрывки фраз. «Сер, ой, вич, дец, как, ять, ааашу, ать.»
«Нет, Сережа, не нашу. Да и ваша не виновата, что ты такой уродился.» Кому-то там, в этом хаосе, который происходил в коридоре магазина, ответила Вера.
– Вера! – Первой вбежала Лена. – Ой, ты не представляешь. Ууу. – Эмоции ее перехлестывали. – Как он приложился! – Она собрала кончики пальцев правой руки в кучу, поднесла к губам, громко поцеловав и резко расправила. – Блеск! Такой шишак на лбу! Вот такой! – Она сложила кулак и подняла большой палец вверх. – Что молчишь? Неужели тебе неинтересно, кто этот херой?
– Я знаю.
– Ударная волна дважды обогнула земной шар и расколола его пополам. Теперь у нас северное и южное полушария, а у кого-то в голове полушария рассыпались в маленькие шарики. Последствия этого мы еще не знаем, но догадываемся. – Пошутил Виктор. – Хотя, погремушка получится хорошая. Это точно. Кто видел мои перчатки? Надо идти разбирать завалы после землетрясения.
Событие бурно обсуждали, сожалеющих случившемуся, в коллективе не нашлось. Об этом рассказывали тем, кто не видел, находясь на рабочем месте и злорадствовали.
«Вот, как надо настроить людей против себя, что бы ни кто не посочувствовал?» Думала Вера. «Вот, как? А с меня этого цирка хватит. Пишу заявление об уходе. Моя чаша терпения кончилась.» С этими мыслями она пошла в бухгалтерию за чистым листком бумаги.
Написав заявление, пошла к директору и без стука вошла в его кабинет. Сергей Викторович сидел в кресле, склонив голову на руку, в которой держал полотенце со льдом. Подняв голову и посмотрев на Веру, он сделал недовольную гримасу.
– Стучаться надо, когда в кабинет входишь. – На его лбу, рядом с правой бровью, была большая шишка, а опухоль уже наполняла веко, подкрасив его в желтоватый цвет.
– Вы, Сергей Викторович, уже сегодня постучались.
– А ты пришла посмотреть на итог, что бы поделиться со всеми радостью от увиденного?
– Как же вы плохо думаете о людях.
– Какие люди?! Были бы люди, так и работали бы по-людски. Вынести с магазина, обсчитать, нагрубить покупателю, товар бросить, а не положить. Это что ли люди?
– Может надо начать с себя, с отношения к тем, кто здесь работает?
– Будешь мне нравоучения читать?
– Вам бесполезно. – Она подошла к столу и положила на него листок.
– Объяснительная? – Он кивнул на листок.
– Заявление.
– Хорошо подумала? Две недели отработки, а могу уволить и по статье. Как тебе такой вариант? Устраивает?
– Сергей Викторович, вы подпишете мое заявление сегодня.
– Угрожаешь, что ли? – Повысил он голос.
– Нет. За вас беспокоюсь. Хорошо, если только руку сломаете, а не шею свернете. Кто тогда подпишет?
Директор вскочил с кресла, бросив на него полотенце со льдом, и быстро, с нескрываемой злостью направился к своему столу руководителя, намереваясь провести политико-воспитательную работу, но зацепился ногой за коврик и полетел на стоящий рядом журнальный столик. Столик от удара отъехал в сторону, а Сергей Викторович с грохотом упал на пол.
– Аааа, б**ть.! – Он скорчился от боли. – Да, что за день сегодня такой, улетный?! – Спросил кого-то директор, постанывая и прижимая правой рукой к груди левую руку, на которую приземлился при падении.
Зрелище было жалкое, но чувство сожаления у Веры оно не вызвало. Еще совсем недавно, это был самоуверенный молодой человек. Наглый и безжалостный, который шел по головам, расталкивая всех локтями и не задумываясь, перешагивал тех, кто падал ему под ноги. Так он представил свой путь на вершину успеха, так и действовал в жизни. А теперь он лежал беспомощным и разбитым.
– Я зайду завтра за расчетом и трудовой книжкой. – Сказала Вера и направилась к выходу.
Сергей Викторович, вдруг перестал стонать, сидя на полу, смотрел в след уходящей Вере. «Ведьма!» Пронеслось в его голове. «Как глазами на меня зыркала. Словно ужалить хотела. Точно. Ведьма.»
Она остановилась у дверей и повернулась к сидящему на полу директору.
– Может быть, действительно, для кого-то я такая. – Открыла дверь и вышла.
У дверей стояли в ожидании Веры испуганные сотрудницы, Ольга и бухгалтер Наталья Петровна. Наталье Петровне до пенсии оставался еще один год, поэтому она решила дотерпеть и доработать, а потом по обстоятельствам, если ни чего не изменится здесь, то можно пойти на другую работу. Полноватая и сердобольная женщина переживала за всех. Успокаивала, как мама и советовала, как лучший друг. Ее все обожали и уважали. Делились неудачами и успехами. Она была в курсе того, что происходит в жизни у каждого работника.
– Ой, Веронька, ты жива? – Наталья Петровна схватила за руку вышедшую от директора Веру. – Думали, он тебя убивает. Хотели уж в полицию звонить. Что там было? Крики, грохот. Мы тут стояли ни живы, ни мертвы и заглянуть боялись.
– Нет, он не меня убивал, он себя пробовал убить. Если не поменяется, точно укокошится. Одно до человека не доходит, что жизнь, как флюгер, может и задом повернуться. Сегодня пальцы веером, а завтра обед у мусорного бака вместо ресторана. Все, девочки, я ухожу.
– Неужели подписал? – Удивилась Наталья Петровна. – И без отработки?
– Будем считать, что уже подписал. – И, немного задумавшись, добавила. – Или себе приговор. Всем пока. До завтра. Завтра я зайду за расчетом.