Шелопут и фортуна

VIII

«Никонова можно убить. Даже нужно. А книги его сжечь. Это добавит им скандальной популярности. Я не согласен ни с одним его словом, кроме союзов и предлогов. Но читаю до конца. Слишком сильно затягивают факты – неизвестные, сенсационные, шокирующие, опрокидывающие привычный мир». (Михаил Веллер, писатель)

«Талантливый человек, поцелованный при рождении Богом в ту самую зону, которая впоследствии определяет литературный талант». (Аркадий Арканов, писатель-сатирик)

А вот что сам Саша Никонов надписал на подаренной мне своей книге: «Человеку, с которого началась эра Никонова в журналистике и литературе». Книга называется «Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека». В одном этом названии есть и парадоксальность, и точность стиля. «Заголовком этой книги я вовсе не хотел сказать, будто женщина не принадлежит к виду homo sapiens, – это противоречило бы основам биологической науки, а науки нужно чтить не менее, чем уголовный кодекс. Я просто хочу обратить ваше просвещенное внимание на то, что практически во всех языках слово «мужчина» тождественно слову «человек». А «женщина» – не «человек». И это неспроста…»

Или вот «подводка» к теме из другой его книги.

«– Папа, а кто такой Карл Маркс?

– Экономист.

– Как наша тетя Рая?

– Нет, сынок. Тетя Рая – старший экономист.

(Анекдот времен позднего СССР)

Почему невозможен коммунизм?

Потому что мы не муравьи.

Я часто для релаксации душевной (нужно ведь иногда и развлекаться) захаживаю на разные сайты и форумы младокоммунистов, не нюхавших социализм в его реальные онучи, и потому мечтающих о светлой и утопической второй его стадии – коммунизме. То есть о том времени, когда все станут сознательными и начнут работать даром – просто из понимания своей нужности обществу.

Когда начинаешь намекать, что все в этом мире не так просто, как рисуется в юношеских мозгах максималистов, подростки и взрослые дяденьки, не вышедшие из подросткового возраста, начинают вскрикивать звонкими голосами, столь подходящими для распевания песен про прекрасное далеко:

– А вот у себя в семье вы тоже все деньгами меряете? Жене и сыну тоже деньги за работу даете или же просто так, по-человечески?

Иногда выдвигается и другой аргумент:

– У муравьев же получилось! Там каждый работает на все общество! А вы достали уже своей конкуренцией и принципом «Человек человеку волк»!..

…У левых есть такое ругательство: «зоологический антикоммунизм». Зоологическими антикоммунистами они называют своих ярых противников. Это считается очень плохо – быть зоологическим антикоммунистом! А я всегда с гордостью говорю: «Я – зоологический антикоммунист!» Потому что мой коммунизм основан на знании человеческой зоологии. Прочтя следующую главу, вы тоже, как и я, станете грамотными людьми».

Когда-нибудь я, быть может, неспешно расскажу о своем отношении к Александру Никонову и его работе. (Еще раз рискую рассмешить Бога попыткой планирования: иногда мелькает мысль последовать умным советам – написать воспоминание о жизни в профессии). Сейчас же скажу одно: это ныне самый одаренный российский популяризатор науки.

Какая ассоциация занесла его фигуру в мой текст?

Серьезным побуждением написать его, если помните, было желание прояснить правду о себе: не то, что навязывает память, шалавая сочинительница, точнее – досказчица, играющая с нами в «испорченный телефон», а то, «как было на самом деле». Подходя к завершению этого, как я уверен, правдивого повествования, подвожу чисто измерительный итог. Оказалось, бо̀ль-шая его часть посвящена темам любви. Сейчас-то понимаю: это было ожидаемо. Но при завязи моих своевольных размышлений, возникших на волне всплывшей в памяти баллады про козла-шелопута, я не предполагал, что именно так все обернется.

Нисколько не сожалею об этом, однако если бы с первоначала намеревался писать о любви, сочинение было бы иным. Раньше рассуждения о ней как о жизни бессмертной души я бы наверняка помыслил о чуде трепещущего сердца, которому мы (бо̀льшая часть homo sapiens) обязаны человеческим, в отличие от животного, выражением полового чувства. Это открытие (изобретение, психологический артефакт?) европейских средневековых рыцарей. До них в отношениях мужчины к женщине «это слово («любовь») ни о чем не говорило».

Но прав мой собрат по разуму Саша Никонов, написавший в книге «Человек как животное»: «Я… не собираюсь доказывать каждому грамотному, умеющему читать и думать гражданину очевидное – что человек есть животное. Вряд ли среди читателей моей книги найдется хоть один, который бы прошел в жизни мимо этого замечательного факта: мы звери, господа!» И невозможно обойти такой же «замечательный» факт: в любви между мужчиной и женщиной есть, помимо прочего, и чисто «звериное», животное начало. Думаю, читатели моей книги не сомневаются: ее автор про это знает.

Наверное сегодня уже мало кто из умеющих читать не слышал о феромонах – выделяемых каждым из нас летучих веществах для «приманки» партнеров. Они, абсолютно игнорируя любые резоны нашего божественного разума, доносят организмам противоположного пола шифрограмму типа: «свой – чужой». Это тотальная автоматика, не поддающаяся ни здравому смыслу, ни воле. Она не оружие, ее запретительное срабатывание не грозит людям бедой, между ними возможны теплые, даже задушевные отношения, кроме… любви «мужчина – женщина».

Я знал это еще со времени работы в «Огоньке» из материала Никонова. Не помню, напечатали мы его или нет. А позднее уже из книг Александра выяснил и подробности.

«Четыре ножки, на которых стоит стол любви, – это тестостерон, дофамин, эндорфин и окситоцин. Есть эти четыре вещества, значит, стол установлен, садитесь жрать, пожалуйста», – сказано в одной из них. Но в ней же сообщается: «…Хочу сказать, что мы получили только самое общее и схематичное представление о работе любовно-биохимической кухни, поскольку, чтобы не усложнять повествование, я ни словом не упомянул вазопрессин, адреналин и норадреналин, серотонин и норэпинефрин, энкефалины и эндогенные каннабиоиды, а также множества других веществ. Природа создает симфонию любви, играя на сотнях клавиш, педалей и рычагов…» Предваряется процитированная тут глава эпиграфом: «Широко простирает химия руки свои в дела человеческие». (Михайло Ломоносов)

В моей книге упоминаются несколько женщин. При их появлении в жизни часовые феромонской и прочей химохраны неизменно брали под козырек. Если что и препятствовало единению с ними, это были другие, более сложные и интересные причины. О чем, собственно, уже рассказано.

Но были иные случаи. Я старался не обращать на них внимания, но факты – упрямая вещь. Случались девушки – почти всегда замечательные! – что проявляли душевную склонность к вашему, как это принято выражаться, покорному слуге. Но вот беда: сама моя природа из «сотен клавиш, педалей и рычагов» пропустила какой-то манипулятор запуска «любовно-биохимической кухни», а без ее изысков невозможно явление нежной страсти.

К несчастью, Саша Никонов родился несколько позднее появления в моей жизни этих девушек, и я, непросвещенный в химии любви, ощущал себя виноватым перед ними, холодным жестокосердным типом.

Без этого, пусть запоздалого, объяснения перед ними (с одной стороны, в духе Евгения Онегина, а с другой – научно-просветительного) я не мог поставить точку в этой теме.

А вот и точка. В нашей «рабочей» Библии обнаружилась махонькое Галино настояние, написанное ясным, крупным, «непреклонным» почерком. За шесть лет я извлекал его на свет трижды. Оно производит на меня какое-то и погибельное, но и воскрешающее воздействие: будто Галя умерла не в 2010 году, а только что. Я страшусь его, и одновременно силюсь держаться за эту, по видимости, последнюю возможность осязать живое горе и невозвратность (Помните у Пушкина: «Мои хладеющие руки Тебя старались удержать…»).

«Господи! Помоги моему мужу возлюбленному Александру. Сердцем, душой прошу. Заклинаю тебя, Господи!»