Тайны Проксимы

– Мама, ты ведь обещала мне, не трогать эту тему. Вы умудряетесь цепляться друг к другу даже на расстоянии в миллионы километров.

Татьяна сжала губы в выражении недовольства и посмотрела на Ирину, словно ища защиты, но мудрая девушка предпочла опасному участию в словесной дуэли, нейтралитет: – А мы вот, напротив, прибыли передать вам от него привет. У него сейчас не простые времена.

Если бы эти слова были произнесены Софией, Татьяна Фостер наверняка бы отнеслась к ним с недоверием, но милая улыбка Ирины окончательно разоружила ее, и она смягчилась: – Ну да, конечно, снова какое-то задание планетарного масштаба?

– Еще большего, мама. Пока эта операция засекречена, и мы дали слово не разглашать детали, но могу сказать, что на этот раз это вопрос масштаба всей Солнечной системы.

– Сколько раз я слышала эти слова. Меня только и кормили баснями. То о скором крушении Вселенной, то об инопланетянах, прилетавших к нам на планету, то о древних цивилизациях, которые покинули Солнечную систему, то о паранормальной активности световых субъядерных частиц, межзвездных перемещениях, фотонных контурах… Все это волновало его куда больше, чем собственная семья.

– Мама, хватит! Мы ведь договорились… – снова осекла ее София. У нее никогда не было желания вставать на сторону одного из родителей. По ее мнению, каждый из них сделал более чем достаточно для того, чтобы счастливый брак превратился в каждодневные недопонимания, в конце концов закончившиеся мучительными страданиями и разводом. Даже не будучи свидетельницей их ссор (она была еще слишком мала для рационального переосмысления происходившего), София вполне могла представить себе, как сильно было давление Татьяны на мужа. Даже сейчас она не переставала упрекать бывшего супруга за безалаберность, за неумение быть достаточно опрятным, за отсутствие вкуса и, не в последнюю очередь, за апатию к любым домашним делам. Впрочем, выгораживать отца, сознание Софии тоже отказывалось. После того, как Татьяна была вынуждена отправиться на Венеру, отец приезжал к ней всего два раза. Конечно, он апеллировал к тому, что ему необходимо проводить исследования, конструировать инженерное творение всей своей жизни. Но чем были эти отговорки для нуждающейся во внимании и заботе женщины?

Поймав на себе осуждающий взгляд дочери, Татьяна замолчала и беззвучно опустилась в стоящее позади нее мягкое кресло. Видя болезненную реакцию матери, София решила смягчиться и завершила рассказ словами, ради которых она и начала повествование:

– Мама, пойми же, наконец, отец добился своего. Установка, которой он бредил все эти годы действительно работает. Алексей уже сделал первое межзвездное перемещение через фотонный контур.

Татьяна тяжело вздохнула. Работа Александра над этим проектом была одной из главных причин их разрыва. Услышав эти новости, даже ей самой было сложно понять, какие именно чувства главенствовали над ее разумом и сердцем. С одной стороны – ощущения уязвленного самолюбия, с другой – радость за человека, который, как бы она не пыталась отрицать, был все же не безразличен ей. Тем временем София продолжала рассказ и дошла в повествовании до операции «Проксима». Не удержавшись, она все же раскрыла тайну.

– Завтра отец, Алексей и брат Ирины, Виктор в составе военной группы начинают опасное перемещение в другую звездную систему…

Слова дочери пронзили сознание Татьяны, и от всплеска волнения она, сомкнув веки, схватилась правой ладонью за лоб.

– Ты хочешь сказать, что они летят за несколько световых лет от Земли, и это к тому же, еще может оказаться билетом в один конец?

– Не совсем так. Вернуться они смогут в один из трех оговоренных заранее временных интервалов.

«Я должна обязательно поговорить с ним…» – подумала Татьяна, но высказать мысль вслух при дочери она все же не решилась.

Внезапно она обратила внимание на проступившую сквозь блузку Софии красую полоску.

– Что у тебя с правым плечом? – обеспокоено заговорила она.

– Пустяки, – София машинально скользнула левой ладонью к ране, но прижав ее, след на одежде стал лишь только еще более заметным. – Вчера оцарапалась, когда убиралась в комнате.

Время летело незаметно, и они проговорили бы еще несколько часов, если бы не вырвавшийся из недр стоявшего на столе трехмерного проектора, свет. Автоматически включавшийся при поступающем вызове, он отобразил голограмму помощника главного врача, напоминавшего о том, что всем пациентам было необходимо спуститься на пятый этаж для прохождения еженедельных диагностических процедур.

Пришло время прощаться, и, выразив большое удовольствие от знакомства с Ириной, Татьяна подошла поближе к дочери. София вдруг ощутила невероятную душевную боль, совсем не похожую на ту, которую она испытывала при всех предыдущих расставаниях. Руки ее задрожали, дыхание участилось, мысль о том, что она может никогда больше не увидеть ее, разверзлась подобно молнии на ясном весеннем небе. Смотря на нее, она чуть не пустила слезу, однако сдержалась и не стала говорить о своих переживаниях. И все же, еще ни одному ребенку не удавалось уйти от пронзающего насквозь взгляда матери.

– Что такое, София? Почему ты побледнела? – насторожилась Татьяна.

– Нет, что ты, все хорошо. Просто в последнее время меня, как и отца, начинают преследовать какие-то странные видения.

– Ты слишком много работаешь. Сделай передышку. Вот прилетела ко мне. Слетайте еще и на BE68. Тут недалеко. Говорят, его недавно существенно модернизировали, увеличили в размерах и установили невероятные аттракционы. Недавно такой потрясающий репортаж оттуда передавали. Глаз оторвать не могла. До чего дошел прогресс.

– Что это еще за ВЕ68? – заинтересовалась Ирина. – Никогда не слышала о таком.

– Спутник Венеры, недавно коллега показывал мне отчет. Институт и там потрудился на славу, – ответила вместо мамы, София.

– Спутник Венеры? Никогда у Венеры не было спутников! – глаза Ирины еще более округлились. Удивление едва не сковало ее уста.

– Ай, как ты отстала от жизни! Пойдем, по дороге тебе все расскажу.

– Приятно было познакомиться, Ирочка, – произнесла Татьяна, – обязательно бы полетела с вами, если бы мне разрешали покидать лечебные купола. До скорых встреч, Ильго!

– Знакомство с вами было для меня невероятной честью, – реабилитировал себя Ильго, откопав в словаре запасы вежливых прощаний трехвековой давности. Прозвучала эта фраза немного фальшиво, но Татьяна Фостер была настолько очарована говорящим тигренком, что из всего прощания ей запомнилась лишь льстившая ей невероятная галантность.

София обняла маму, и с обещаниями звонить ей почаще, девушки покинули покои.

Прозрачные двери, открывающие вход на открытую парковку летательных капсул, беззвучно распахнулись и, посмотрев на небо, София указала рукой на крошечную серую точку, словно приклеенную к небосводу. Удивлению Ирины не было предела, и подруга не стала томить ее ожиданиями.

– Когда начальник нашего венерианского департамента впервые показал мне проект, я и сама обомлела. У Венеры действительно есть так называемый квазиспутник. По сути это обычный астероид под названием 2002ВЕ68, находящийся с Венерой в орбитальном резонансе. Вычисление траектории его движения в прошлом показало, что текущую орбиту он занял более семи тысяч лет назад и еще, как минимум пять веков, будет находиться рядом с Венерой. На момент, когда Институт начал интересоваться «Шестьдесят восьмым», он был непригоден для какого-либо развития. Исследовательские миссии показали, что из него выйдет разве что развлекательная база. На одном из ученых советов директор Лост как раз обмолвился о том, что Институт не должен ограничиваться только наукой, ему не хотелось, чтобы о нас думали как о кабинетных крысах. Наши ребята нарастили его территорию, и сейчас туда возят туристов. Говорят, что через двадцать-тридцать лет он станет самым известным местом развлечений. Представляешь! Побывать на астероиде с искусственной атмосферой, гордо именуемым спутником Венеры!

– Так давай слетаем, – Ира загорелась желанием, но София в тот же момент остудила ее пыл.

– Только после того, как проводим и дождемся возвращения ребят, ведь завтра начало их опасной миссии, а туда нужно лететь на целый день. Возьмем их с собой, будет весело. По возвращению в Институт выпишу нам билеты на ВЕ68.

– Да, конечно, ты права. Так и сделаем, – согласилась Ирина.

Обратная дорога всегда кажется более короткой. Через несколько минут капсула остановилась у ожидавшего их звездолета, и они устроились в креслах пилотов. Ирина проверила бортовые системы и запустила двигатели.

– Уф, слава богу у нас двигатели на управляемой атомной реакции, а то бы летели сейчас до земли на старых твердотопливных несколько месяцев, – сказала Ирина и в тот же миг почувствовала на себе необычный взгляд Софии. Что-то заставило ее обратить особое внимание на слова о боге.

– Почему ты думаешь, что за это мы должны благодарить бога? – послышался ответ Софии, и этот разговор в очередной раз заставил ее задуматься над тем, почему в век полного отрицания теологических доктрин люди по-прежнему произносят эту фразу. Будучи ребенком долгими вечерами она действительно думала о боге. Бесполезно отрицать очевидный факт – взрослея, каждый из нас задается бесчисленными вопросами, главными из которых, со временем, становятся темы о природе и смысле бытия. «Зачем мы появляемся на свет?», «Кто создал весь этот мир, где я живу?», «Что было до того, как он был создан?», «Какова его будущая судьба?». София с самого детства была непримирима в своих суждениях о невозможности существования высшего разума. Да и могло ли быть иначе? Ведь она не только с малых лет воспитывалась в условиях жесткой доктрины научной картины мира, но и всю дальнейшую жизнь посвятила служению идеалам научно-технического прогресса. Признать наличие бога для нее означало бы предать забвению все то, что казалось ей столь незыблемым. И все же, ища ответы на эти сложные вопросы, она в тайне от всех приходила к мысли о том, что все, что она видит вокруг, не могло образоваться и развиваться в полном хаосе, ведь все связанное с преобразованием материи и энергии, так или иначе, подчиняется определенным правилам. Но если так, обязательно должен быть тот, кто установил первоначальные закономерности.

– Знаешь, однажды мне приснился сон, – Ирина намеренно уклонилась от прямого вопроса, заданного Софией, – Мне представилось, что все, что происходит с живыми существами во Вселенной, является всего лишь экспериментом. Одним из тех, которые ставят ученые, чтобы ответить на вечный вопрос «А что будет, если?». Не из-за желания ли постоянно искать ответ на этот вопрос мы достигли такого прогресса? Мне кажется, именно он заставляет нас двигаться вперед и познавать что-то новое.

– Ты права, – согласилась София, – но какое это имеет отношение к богу?

– Так вот в моем сне, не люди, а именно бог, задавался этим вопросом. Даже у высшего разума есть необходимость ставить опыты, даже ему нужно совершенствоваться. Создав все, что мы видим вокруг себя, он дал возможность созданному миру до определенного момента развиваться самостоятельно.

– Какой невероятный полет воображения, Ира – улыбнулась София, испытывая те чувства, которые обычно ощущают взрослые люди, слушая рассказы, рожденные детскими фантазиями. – Твои сны чем-то напоминают мне сны отца. Только в его снах, все более мрачно.

– Расскажи мне! – глаза Иры загорелись желанием услышать что-то близкое к тому, что она ощущала сама, и София, хотя и считала все это не более чем забавными несуразицами, решила скоротать время обратного полета в беседе, которая, как оказалась, была для ее подруги крайне интересной.

– Отец считает, что в снах он видит будущее. Какие-то сны касались Леши и Вити, какие-то его самого, некоторые, как он утверждает, были и обо мне. Леша был первым, кому он рассказал об этом, и с тех пор он загорелся мыслью помогать ему. Посмотри, что получилось в результате. Поговорив с Витей – он и его заразил этой идеей. Они поверили ему, как мальчишки.

– Может он видел сны и про меня?

София внезапно замолчала и, сделав вид, что не расслышала вопроса Иры, попыталась перевести разговор на смежную тему, но подруга переспросила еще раз и София поняла, что уйти от вопроса ей все же не удастся.

– Сны, касающиеся нас с тобой, пожалуй, самые страшные кошмары. Иногда мне кажется, что отец сходит с ума. По его мнению, одна из нас и будет той, кто спасет Вселенную.

Жизнерадостная, в чем-то даже отдающая детской непосредственностью улыбка Ирины медленно сползла с ее лица, и она настороженно посмотрела на Софию. Легкая беседа на глазах превратилась в серьезную дискуссию, которая совсем не казалась отвлеченной и касалась тех материй, о которых уже нельзя было говорить с улыбкой на устах.

– До недавнего времени я не придавала его снам никакого значения. Если бы они…

– Не начали сбываться… – продолжила Ира. – Его роль в этих снах – роль создателя того, что позволит реализовать все эти перемещения, верно?

– Именно. Все это казалось полнейшим бредом, до тех пор, пока он не осуществил первое перемещение. Теперь расстояние – это всего лишь вопрос необходимого количества энергии. Если то, что говорит Алексей про запасы элемента-112 на Арисе правда…

София загадочно посмотрела на Ирину и в привычной манере оставлять за собой последние слова в беседах, дополнила:

– Как бы там ни было. В любом случае, бог здесь совершенно ни при чем. Он не существует! – подытожила София, всем своим видом показывая свое нежелание слепо уверовать в предложенные подругой теологические аргументы.

Подлетая к Земле, Ирина все чаще бросала взгляд на радар, и София не могла не заметить этого.

– Какой-то странный звездолет висит у нас на хвосте уже несколько минут.

София вывела на экран второго пилота данные сканеров пространства и попыталась получить данные о типе летельного аппарата.

– Бесполезно, я это уже делала. Никакой информации. Идентификаторы молчали. Как будто тоже самопальный аппарат, как мой «Беркут».

– Это плохо. Скорее всего, ничего хорошего ждать от него не стоит.

Не успела Ирина произнести эти слова, как приборная панель озарилась ярко- красными огнями, а кабина пилотов наполнилась шумом сирены.

– Ракеты! – закричала Ирина и, сделав мощный крен, попыталась уклониться от столкновения. Один из снарядов проскрежетал по днищу, но, не детонировав, пролетел дальше.

– Разворачивайся и дадим отпор! – быстро ответила София. – Это уже вынужденная самооборона.

– Ты что забыла? Это не «Фотон», а всего лишь мой «Беркут». На нем нет вооружения.

– Вот черт! – сорвалось с языка у Софии.

– Ты ведь не веришь в бога и черта! – на лице Ирины проявилась скользящая улыбка, но через секунду она снова облачилась в маску серьезности. – Держись, будем уворачиваться. Дотянуть хотя бы еще пару тысяч километров.

– Витя! Ты меня слышишь? – попыталась связаться с братом Ирина. – Нас атакует неидентифицированный объект. Помоги! Ты ведь был дома! Поднимай «Фотон».

– Ваши координаты? – ответил беспокойный голос Виктора в динамиках.

– Мы вышли из плотных слоев со стороны Венеры. Только что передала тебе данные телеметрии. Скорее! Торопись!

Виктор, что было сил, бросился к приборной панели, запустил двигатели и «Фотон» с рычанием оскалившейся собаки резко взметнулся в небо.

Время играло против Ирины и Софии. Как бы они не наращивали скорость, черный звездолет не только не отставал, но нападал все агрессивнее. Несколько выстрелов ионной пушки пришлись прямо в правое крыло, и, загоревшись, «Беркут» начал стремительно снижаться и терять мощность.

– Ира! Нужно катапультироваться! – закричала София и подруга в тот же момент дернула руку в сторону заветной спасительной кнопки, однако та предательски молчала, а бортовой компьютер в тот же момент выдал сообщение об ошибки механизма.

– Я хотела переделать блок аварийного управления, но все руки не доходили, так и оставила его…

– В правом крыле, – продолжила София, смотря на его пылающий правый борт «Беркута».

Видя крушение летательного аппарата противника и, по всей видимости, заметив на сверхчувствительном радаре, молниеносно приближающийся «Фотон» Виктора, черный звездолет прекратил преследование и, разворачиваясь, выпустил самонаводящуюся ракету. Обхитрить это столь интеллектуальное, сколько и смертоносное оружие было невозможно. Все что оставалось Ирине, это направить последнюю энергию «Беркута» на защитное поле. Мерцающая голубым сиянием оболочка активировалась всего на треть мощности, и этого с трудом хватило, чтобы снаряд не расколол «Беркут» на части. Сильнейший взрыв сотряс кабину пилотов, Ирина ударилась о приборную панель и потеряла сознание, окончательно обесточенный звездолет начал падать в Атлантический океан. Ударившись о водяную поверхность, корпус корабля стремительно погружался в пучину. Нажав на кнопку радиомаяка, София бросилась помогать Ирине освободиться от ремней безопасности. Тем временем звездолет тонул все глубже, оставляя все меньше шансов на то, чтобы покинуть корабль и успеть всплыть на поверхность.

София несколько раз дернула за рычаги запуска двигателей звездолета, но машина предательски молчала, с каждым метром погружения оставляя все меньше шансов на спасение.

– Витя! Где же ты? Помоги! Наши двигатели вышли из строя! Мы тонем! – прокричала София в рацию. Тонкие струйки крови прокатились по веску лежавшей без сознания Ирины и к Софии подобралось уже почти забытое ее душой чувство паники и безудержного отчания.

– Критическая ошибка двигателей! Запас воздуха – двенадцать минут тридацать секунд, – голос бортовой системы звездолета не прибавил ни капли надежды, как вдруг, София увидела в центральный иллюминатор яркую желтую вспышку света. Затем такие же огни засверкали и во всех остальных отсеках корабля, где имелись смотровые окна. Вскоре ярко-желтый свет, разлившись по всему «Беркуту», также стреительно исчез, а приборая панель управления корабля снова зажглась привычными цветами. София бросилась к рычагам двигательной тяги, и невероятным образом ожившие тыловые двигатели стали поднимать звездолет из океанических глубин. Оказавшись на поверхности, «Буркут» тут же был подхвачен специальными гарпунами «Фотона», и, дав двигателям форсированную тягу, Виктор ввел курс на поместье Бергов.

– Что это было? – прокричал по рации Виктор. – Как же вы смогли выбраться? Как же запустили двигатели?

– Желтый свет… Яркий желтый свет… – прерывисто дыша, не переставала повторять София. Вытирая льющийся по лбу пот, она бросилась помогать застонавшей от боли Ире.

/Солнечная система. Планета Земля. База ОДО/

– Входи, Верн! Присаживайся, – поприветствовал генерал Майерс вошедшего лейтенанта. Генерал явно был чем-то опечален, хотя и старался скрыть это. – Твои результаты настолько поразили всех офицеров, что я решил лично познакомиться с тобой.

– Для меня это большая честь!

– Опустим формальности, здесь мы все одна команда, с одной целью и единой миссией. Здесь мы все братья. Признаюсь честно, когда мне предложили выдвинуть на выполнение ответственного задания только что окончившего секретную академию новобранца, я не принял это всерьез. Но теперь понимаю, что это идея заслуживает рассмотрения. Лишь один вопрос занимает мои мысли. Откуда у такого обычного юнца, из совсем непримечательной семьи, без специального образования, такие таланты? Твой отец умер, когда тебе было всего три, мать, воспитывала тебя одна. И вдруг у тебя появляются невероятные сначала академические, а потом и боевые способности.

– Возможно все дело в неуемной тяге доказать то, что я лучший? – в горделивой манере ответил Верн.

– Может и так. Но в ОДО уже давно не верят в случайности. Лично я убежден, что все решают гены. Я обязан быть честен с тобой. Все курсанты поступающие в Секретную Академию проходят ДНК-тестирование. В нашей организации должны работать люди только с исключительной репутацией, в том числе генетической. Проверка ведется до двенадцатого поколения.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, генерал, – проговорил Верн. Его взгяд принял настороженное выражение, и он с нетерпением ждал того, когда Майерс наконец-то раскроет ему карты.

– Андрей Олдрин – не был твоим настоящим отцом! – опустив правую ладонь на стол и смотря собеседнику прямо в глаза, проговорил Майерс. – Однако он был хорошим другом моего предшественника на посту директора ОДО. Я вскрыл необходимые архивы. Думаю, подобная информация удивит тебя не меньше моего.

Дыхание Верна участилось, глаза, совсем не свойственном ему волнующемся ритме забегали по сторонам. После стольких лет, он только сейчас узнает правду. Но эта правда рождала еще больше вопросов, на которые его сознание требовало незамедлительных ответов. «Кто же был моим отцом?», «Возможно, он еще жив?» и самый главный, который никак не хотел выходить у него из головы «Почему мама не сказала мне об этом, и теперь я узнаю такие детали от постороннего?».

– Единственным человеком, который мог бы раскрыть информацию о твоем биологическом отце, является твоя мать, но она хранит молчание, и, не будучи под следствием или судебной проверкой, даже я не имею права заставить ее заговорить. Я лишь могу констатировать тот факт, что данные твоей ДНК-пробы и слепок ДНК Андрея Олдрина не имеют между собой ничего общего.

– И поэтому вы запретите мне участвовать в проекте? – с грустью в голосе прошептал Верн. – Не дадите мне возможность проявить себя?

Генерал ждал этого вопроса, и поэтому ответ полился у него из уст без лишних промедлений.

– Мой путь в ОДО тоже не был легким, сынок. Отучившись десять лет в Академии, я был отчислен, несмотря на то, что я был лучшим на курсе. Знаешь, в чем была причина? Брат моего отца был привлечен к суду за хранение психотропных веществ. Казалось бы такой дальний родственник… Но нет, генетическая картотека была непреклонна. Суд тянулся несколько лет. И, в конце концов, открылись новые улики, которые позволили оправдать его. Я был восстановлен и продолжил службу в ОДО. Но те два года отлучения так и остались для меня жутким напоминанием о том, как жестока система, основовшаяся всего лишь на брошенной тени косвенного обвинения. Я разрешаю тебе участие в операции, но счел нужным сказать тебе о том, что узнал из твоего досье. Я бы на твоем месте обязательно разыскал твоего отца.

– Спасибо, генерал Майерс, я так и сделаю, – закивал головой Верн, проявив учтивость.

– И готовься к участию в операции. Это будет настоящая проверка твоих способностей. Команда нуждается в твоих способностях. Не подведи нас

– Я не подведу ОДО, генерал. Вы можете положиться на меня, – с непритворной уверенностью в голосе ответил Верн, отдав честь и звонко стукнув каблуками.

Тем временем в спортивно-боевых дивизионах базы ОДО кипели тренировки. Капитан Вольт инструктировал курсантов приемам использования недавно разработанного в лабораториях вооружения. Новая серия автоматических винтовок AUX A30312 теперь получила возможность стрелять разрывными ионными пульсарами. Это было последнее достижение ученых-конструкторов департамента, и генерал Майерс возлагал на это оружие особые надежды. Пробы химического состава, оставшегося от убитого актиномицета вещества, вселяли надежду, что этим оружием можно будет уничтожать предполагаемого неприятеля.

– Мне поручено возглавить важную операцию, и дальше занятия по вашей подготовке будет проводить капитан Нильсон. Сегодня я последний день руковожу учениями. Не ударьте в грязь лицом и покажите на что способны! Вперед! – скомандовал Вольт и, махнув рукой, приказал приступать к тренировкам.

Дюжина солдат начала проходить в специально разработанное стендовое сооружение. Внутри него было очень холодно и сыро. Вначале ничто не предвещало опасности, но уже спустя несколько минут, стоило только группе продвинуться вглубь строения, то в одном, то в другом углу помещений стали появляться воссозданные в полный рост макеты актиномицетов. Хотя макетами назвать их можно было лишь с большой натяжкой. Военным биотехнологам удалось сконструировать максимально приближенную копию того опасного существа. Однако, вырастив их тела из образцов синтезированной материи, им так и не удалось интегрировать в них искусственный интеллект. Цепочки ДНК-кода пришельца все еще не позволяли воспроизвести новый организм, способный функционировать как полноценное живое существо. Каким образом актиномицету, напавшему на базу, удалось обрести способность мыслить и принимать рациональные решения до сих пор оставалось загадкой даже для ученых ОДО. В связи с этим конструкторы приняли компромиссное решение. За базу манекенов были взяты интеллектуальные био-роботы, покрытые специальной, имитировавшей покров актиномицета оболочкой.

Короткостриженный сержант уперся прикладом в плечо и сделал несколько прицельных выстрелов. Темно-зеленые сгустки вещества вырвались из широкого дула автоматической винтовки и в тот же миг раскрошили появившийся манекен актиномицета в клочки студенистой массы. Шурша облегченными бронежилетами, одетыми поверх плотного брезентового костюма, группа продвигалась дальше.

– Усложнить задание до уровня шесть! – скомандовал Вольт в центр управления подготовкой.

Спустя минуту тренировки, в здании потушили свет, и курсантам пришлось ориентироваться лишь по датчикам движения и подствольным фонарям.

Мишени стали вспыхивать перед ними все чаще, и солдаты проявляли чудеса изворотливости и скорострельности. Быстро читая команды в движениях рук своего командира, офицеры резко поднимались из-за развалин и обломков, делая точные выстрелы по целям.

– Неплохо! Я вижу, они хороши в сражении с зеленой кучей мармелада! На сегодня достаточно! – передал по рации Вольт.

– Если бы ты знал, во сколько обошлись ОДО эти мармеладные кучки, ты бы пришел в ужас, – ответил генерал Майерс, следивший за первыми испытаниями нового учебного полигона.

– Даже знать не хочу. Наверное, каждый, как моя пенсия.

– Больше! – улыбнулся генерал в камеру.

– Посмотрел бы я на лица этих храбрецов, если бы они встретили хоть одного настоящего актиномицета.

Спустя пару часов генерал Майерс и Алексей уже ждали капитана Вольта в совещательном зале.

– Итак, капитан. Принимай команду. Алексея ты уже знаешь, – генерал по-военному скупо улыбнулся и проскользив взглядом по группе. – Также с вами четверо одобренных тобой офицеров – Ник, Джейсон, Джим и Мэл, а Виктор Берг вызвался быть главным пилотом.

– Но, генерал, мы, кажется, условились…

– Никаких новых людей в ОДО и нет. Берги и так сотрудничали с нами многие годы. Просто сейчас пришло время раскрывать все карты. Таких пилотов нужно еще поискать. Также в команде выпускник группы стрелков, показавший лучшие результаты департамента в ходе последних проверок на новом стенде, Верн Олдрин.

Командор Вольт недовольно фыркнул, но, посмотрев на уверенного в себе новобранца, смягчился. Однако самое большое удивление постигло Алексея. Верн оказался тем самым тайным «Ренегатом», с котором он встретился в финальном поединке по кендо. Верн тоже поймал на себе его взгляд, но сохранял невозмутимое выражение лица.

– Кроме того… – продолжал генерал, – профессор Фостер лично решился лететь с вами. Сколько я не отговаривал его, сколько не просил обдумать все еще раз, он непреклонен.

Майерс посмотрел на входящего в зал ученого. Впрочем, Александр уже вовсе и не был похож на типичного представителя научной среды. Вжившись в новый помолодевший облик и облачившись в темно-зеленую амуницию, он уверенными шагами приближался к отряду.

– Вот теперь все в сборе, – подытожил генерал. Чтобы сработаться в команде, нужно провести еще хотя бы три тренировки на новом полигоне. Это будет стоить кучу денег, но я считаю это крайне необходимым. Возможно, вам предстоит самая тяжелая и опасная миссия в истории космических полетов. Постараюсь выбить под проект «Проксима» еще немного средств из этих шишек в Совете Безопасности.

– Спасибо, – капитан Вольт поблагодарил генерала глубоким кивком головы. – В таких вопросах спешка совершенно не нужна. Рад, что вы это осознали.

– Только вот, чувствую, что мой кредит доверия в верхах утекает с каждым солнечным кредитом. Уж больно дорого обходятся все эти эксперименты. Я назначаю операцию «Проксима» на двадцать четвертое число, у вас три дня, чтобы сплотиться и стать одним целым. Вильям – командующий операцией. Первый пилот – Виктор. Второй – Алексей. Ник, Джим, Джейсон, Мэл и Верн – основное боевое подразделение, профессор Фостер – ответственный за научную поддержку.

Среда, четверг и пятница прошли в интенсивных тренировках. Алексей, Виктор и Александр должны были научиться в совершенстве владеть всеми видами вооружения, которое планировалось задействовать в операции «Проксима». И если для молодых людей знакомство с оружием не составило никакого труда, то для профессора это оказалось весьма непростой задачей. Его то уносило отдачей, то ударяло остатками высвободившихся разрядов. Однако и он, в конце концов, все же смог совладать со смертоносными приспособлениями. Операция обещала быть опасной, и каждый член команды должен был быть готов поддержать своего товарища в трудную минуту.

Самым сложным испытанием для новичков в военном деле стало управление тяжелыми боевыми роботами ОДО. «Рапторы», как их вскоре стали называть офицеры, представляли собой гигантские двуногие бронированные машины, в головной части которых, в специальной кабине помещался человек. Перемещать многотонных железных монстров оказалось не такой уж и простой задачей. Заставлять их шагать нужно было большими джойстиками, а одновременно с этим еще и успевать контролировать встроенные системы вооружения.

Впрочем, Виктору управление огромным железным «Раптором» давалось без особого труда. Он уже много раз видел чертежи прототипов двуногих боевых роботов и, быстро забравшись в кабину с синим квадратом, тут же показал чудеса маневренности и легкости обращения.

– Значит так. У каждого из нас будет свой робот. Чтобы отличать их друг от друга – обращайте внимание на цвет квадратов рядом с кабиной. Этот же цвет будет использоваться на датчиках движения. И вот еще … Давайте пока без ионных пульсаров, – обратился к группе капитан Вольт, – Я их отключаю! А то вы тут нам сейчас всю базу разнесете. Так просто попробуйте движения, прочувствуйте моторику, поспаррингуйтесь…

Капитан зашагал к командному пункту, где отдал несколько приказов. «Рапторы» тем временем зашагали вперед, издавая низкий гул. В умелых руках огромные железные исполины были на удивление маневренны, и тот, кто имел хотя бы начальные навыки обращения с современными роботами, быстро постигал азы управления. Особенно ловко это удавалось Верну. Его машина задвигалась с необычной легкостью, даже копируя приемы людей в рукопашной битве.