Аудитория уже наполнилась студентами. Прозвучал звонок, и в самый последний момент Слава успел заскочить внутрь, прежде чем Михаил Васильевич закрыл входную дверь.
Запыхавшись, Слава занял своё место рядом со Жданом.
– Где ты пропадал? – прошептал его удивлённый друг.
– Забудь, – отмахнулся Слава.
Михаил Васильевич провёл рукой по белой бороде, затем сложил руки в замок за спиной и прошёлся по аудитории.
– Ну, что, все готовы? – спросил он.
Преподаватель взял билеты с вопросами и сам разнёс их по аудитории, вручив каждому студенту.
– Пятнадцать минут на подготовку, а потом по очереди будем отвечать, – сказал Михаил Васильевич и подошёл к окну.
Слава взял билет и прочитал вопросы. Через мгновение он с облегчением выдохнул. Эту тему он знал наизусть. На листке бумаги Слава начал писать план ответа, ведь отвечать приходилось устно.
В аудитории воцарилась тишина. Через пять минут один из студентов, который учился на «отлично», поднялся со стула и хотел пойти отвечать, как вдруг его опередил Иван. Иван остановил студента, схватив за руку, и пошёл отвечать сам.
– Куда вы так торопитесь? – Михаил Васильевич напрягся, чувствуя, что Иван замыслил очередную пакость.
Иван сел на стул напротив преподавательского стола, перекинув ногу на ногу, и отдал билет в руки Михаилу Васильевичу.
– Хорошо, я сам прочту вопросы. Первый…
– Не стоит, – сказал Иван, махнув рукой, и добавил с издёвкой, – дядя Миша, как вам не стыдно!
Михаил Васильевич весь побагровел и встал со стула.
– Что ты себе позволяешь? Как ты обращаешься к преподавателю? Сядь нормально!
– Нет, это вы что себе позволяете? Вам запретили не только проводить факультативы, но и поощрять противозаконные действия нелегальных археологов-копателей!
– А ну-ка встань! – не выдержал Михаил Васильевич и прикрикнул, что с ним никогда раньше не происходило.
Но Иван и не думал шевелиться. На его лице расплылась улыбка, а глаза смеялись.
– Ни я, ни какой-нибудь другой студент не будут сдавать вам экзамены. Какой смысл, если следующей ночью вы перестанете здесь работать?
– Твои выходки известны всему университету! – сказал Михаил Васильевич. – Твоя напыщенность и пальцем деланная бравада существуют только благодаря отцу! Я ставлю тебе неудовлетворительную оценку, у тебя будут большие проблемы с дисциплинарной комиссией!
– Ребятушки! – Иван встал со стула и махнул рукой в сторону выхода. – Все свободны! Совет правления вот-вот уволит нарушителя законов. Ведь вас предупреждали, выписывали официальное предупреждение: перестать контактировать с незаконными археологами! А вы его проигнорировали.
– Это правда? – спросил кто-то из студентов. – Вы поддерживаете нелегальных копателей, которые могут быть связаны с болезнью безумия?
Михаил Васильевич растерялся и не нашёл, что ответить.
Студенты стали подниматься и выходить из аудитории. Вскоре наедине с Михаилом Васильевичем остались лишь Слава и Ждан. Преподавателю стало нехорошо, он взялся за голову и присел.
– Михаил Васильевич, он это нарочно, просто сорвал коллоквиум, – сказал Слава.
– Идите, ребята, идите, – по-доброму сказал Михаил Васильевич.
– Иди, – сказал Слава Ждану.
– А ты?
– Топай!
Ждан, озираясь, покинул аудиторию.
Слава подошёл к преподавателю.
– Те фотографии и прочее, что вы показывали на факультативах и на компьютере были найдены вашими друзьями нелегальными археологами?
– Это правда.
Слава задумался. Он всегда уважал Михаила Васильевича, и ему казалось, что этому преподавателю можно довериться. Слава решил рискнуть, посмотрел в сторону двери, убедившись, что рядом никого нет.
– Вы спите днём?
Михаил Васильевич с горечью и разочарованием в глазах посмотрел на него.
– Думаешь, у меня болезнь безумия?
– Предполагаю, – Слава перешёл на шёпот, – что этой болезни нет.
Михаил Васильевич тут же переменился в лице. Он снова стал смотреть на Славу с отеческой добротой.
– Идём со мной.
Михаил Васильевич проводил Славу в свой кабинет. Он на ключ запер дверь и подошёл к большому сейфу.
– Здесь я храню одну драгоценную вещицу, – признался Михаил Васильевич.
Он достал из сейфа папку с документами, а оттуда вынул большую фотографию. Снимок был высокого качества. На нём был изображён круг, разделённый на сектора, какие-то части с непонятными картинками и символами. Каждый сектор отличался от другого по цвету. В центре было нарисовано будто бы светлое пятно, от которого исходили лучи. Но эти лучи попадали не в каждый сектор. Освещённых и тёмных секторов было поровну. В каждом секторе стояли определённые символы. Фотография была яркой и очень красивой.
– Я много лет посвятил изучению древних артефактов, – сказал Михаил Васильевич, – но так и не смог расшифровать этот снимок. На фотографии незаметно, но этот объект рельефный и сделан из камня. Сейчас нет технологии нам известной, чтобы сделать такую вещь. Забирай.
– Отдаёте это мне? – удивился Слава.
– Спрячь в надёжном месте и никому не говори о снимке. Иван сказал правду, – вздохнул Михаил Васильевич, – мне присылали предупреждение о том, чтобы я прекратил заниматься своим любимым делом. Я это игнорировал. Велика вероятность того, что слова Ивана о моём скорейшем увольнении – правда. Тогда на этом они не остановятся. Я не хочу, чтобы такие вещи пропадали. Моего друга археолога зовут Памил. Вдруг судьба сведёт вас вместе когда-нибудь. Вот его фото. Он очень много знает.
– Вас арестуют?
– Скорее всего.
– Почему же вы не сбежите? Большой Континент огромен, тем более…
– Бежать? – добродушно улыбнулся Михаил Васильевич. – Только если на Вулканические острова… Но для этого я слишком стар.
Слава взял две фотографии и спрятал в планшете.
– Вы очень хороший человек, – сказал он, – удачи вам.
– Тебе удачи, Бронислав.
Слава вышел из кабинета Михаила Васильевича, с ужасом думая, что, скорее всего, видит его в последний раз.
Ждан ожидал друга неподалёку.
– О чём вы разговаривали?
– Я просто помог ему дойти до кабинета, Михаилу Васильевичу стало плохо. Иван переходит границы.
– Для таких границ нет.
Выйдя из учебного корпуса, Слава направился к стендам, на которых вывешивались последние новости не только о студенческой жизни, но и о том, что вообще творилось в мире. Он пытался найти какую-нибудь информацию о Михаиле Васильевиче, но о нём не было ни слова. Слава наткнулся на другую не менее интересную новость. Большая статься была посвящена Проповеднику и тому, что его казнь вскоре пройдёт на центральной площади.
Слава пришёл в комнату своего общежития, запер дверь на ключ и достал из планшета фотографии. Слава стал рассматривать круг, разделённый на части. Символы на снимке были ему не известны, но, как это ни парадоксально, казались знакомыми. Будто где-то внутри, глубоко-глубоко, в подсознании, в неизвестных недрах памяти, в том неизведанном для самого Славы месте, хранилась расшифровка знаков, рисунка и объяснение всего, что начертано на каменном изделии. Слава вдруг почувствовал, что на фотографии изображено что-то своё, родное, древнее и почему-то забытое… Он присмотрелся и увидел разноцветные маленькие кружки, почти точки, разбросанные по разным секторам. Кружки эти располагались группами, угадывался даже какой-то порядок в их местоположении. «Так, – думал Слава, – есть светлые и тёмные сектора. Наша эпоха… Были и не наши? И чья это «наша»? Кто наш, а кто нет? Кому же принадлежали эти многочисленные находки, возраст которых гораздо больше, чем датировка всего официального прошлого?» Слава просидел на кровати очень долго, пытаясь разгадать загадку с фотографии, и задремал только за полдень.
Следующей ночью в студенческий городок пришли две огромные по своим масштабам новости. Первая подтверждала вчерашние слова Ивана: Михаила Васильевича уволили, а вдобавок к этому ещё и арестовали. Обвинение звучало следующим образом: занятие чрезвычайно опасной деятельностью, которая могла привести к необратимым последствиям для всей цивилизации. Вторая новость – гибель верховного правителя в авиакатастрофе и объявление всемирного траура.
После таких событий Слава пока не решался выходить на дневной свет. И Велизара куда-то пропала. Он не видел её ни в столовой, ни в парке, ни около общежития. Девушка будто специально избегала любой встречи с ним.
Слава начал скучать по ней. Они сблизились и стали настоящими друзьями, которых связывала теперь уже не просто большая тайна. Слава начал ощущать нечто большее, чем просто дружбу, что-то такое, чего не было по отношению к Агнии.
Следующей ночью после известия о гибели Драгавита, совет правления университета вынес очередное решение: лишить бюджетных студентов всех льгот, кроме бесплатного проживания в общежитиях и бесплатного питания в столовых.
Слава вместе с друзьями сидел на лавочке в парке. Лекции уже завершились, и они узнали о решении совета правления.
– Работать студентам запрещается, – сказал Мал, – значит, домой мы не попадём в ближайшее время.
– Да нам и тут недолго осталось, – махнул рукой Ждан.
– Моя научная руководительница поделилась, что со следующего года бюджетников среди поступающих уже не будет.
– Давят со всех сторон! – воскликнул Ждан.
Мал зевнул. Уже пару дней вид у него был уставший.
– Тяжело с учёбой? – заприметил это Слава.
– Нет, плохо сегодня спал.
– Спи, братишка, спи хорошо, пока есть место, где спать, – Ждан похлопал Мала по плечу.
***
Через несколько ночей пришло ещё одно ошеломляющее известие – казнь еретика не состоялась, кто-то напал на тюремный конвой и выкрал Проповедника. Было объявлено чрезвычайное положение на двое суток. Занятия в это время отменялись, а обучающимся запрещалось покидать пределы студенческого городка.
Слава написал Велизаре небольшое послание на листке бумаги, в котором говорил о том, что переживает о её исчезновении, скучает, и что им нужно поговорить. Девушку он случайно встретил на вторую ночь чрезвычайного положения на выходе из столовой. Они как обычно сделали вид, что не знакомы друг с другом, и Слава незаметно сунул ей в руку свёрнутый листок бумаги. После этого Слава отправился на то месте, где предлагал встретиться. Это был второй цокольный этаж столовой рядом с туалетами и несколькими умывальными раковинами.
Слава ушёл в самый конец длинного коридора и стал не спеша мыть руки. Но Велизары всё не было, и он засомневался, что она появится. Слава выключил воду, взял бумажные полотенца и хотел уже подниматься наверх, как девушка спустилась по лестнице. Велизара оглянулась по сторонам, обнаружила его и медленно подошла. Она встала напротив зеркала и стала поправлять причёску.
– Привет, – нежно прошептал Слава и улыбнулся.
Велизара ничего не ответила, она сдерживалась, чтобы не заплакать.
– Куда ты пропала?
– Это наша последняя встреча, – сказала Велизара. – Больше никогда не подходи ко мне и забудь, что мы знакомы. Через две недели закончится семестр, и я выйду замуж. Прощай.
***
Слава долго думал о её словах. Всю оставшуюся ночь он не находил себе места из-за переживаний. С ним произошло то, чего ещё не происходило – он влюбился. Только сейчас Слава это понял. В один момент ему стало всё равно, отчислят ли его или нет в случае нарушения правил поведения в студенческом городке, узнает об этом Иван или нет, предпримет ли он что-то или нет. Важным стало лишь одно – то сильное чувство, что разгорелось в сердце.
Слава наплевал на все запреты и отправился в общежитие, в котором проживала Велизара. Он прошёл через пост охраны, открыв турникет электронной картой, поднялся на второй этаж, подошёл к комнате под номером тридцать три и постучал. Велизара открыла дверь и уставилась на него. Она никак не ожидала, что он может заявиться к ней вот так. Слава сделал шаг вперёд, и девушка попятилась назад. Слава зашёл в комнату, прикрыл дверь и поцеловал Велизару. А она поцеловала его в ответ.
Они обнялись и простояли так с минуту, ощущая тепло друг друга. Когда Велизара отодвинулась от Славы, и он увидел её глаза, то понял, что у неё тоже были чувства к нему.
– Нас отчислят, – прошептала девушка с улыбкой на устах и ни сколько не жалея о том, что это могло случиться.
– В мире происходят куда более страшные и масштабные вещи, – ответил Слава, – а бюджетникам всё равно учиться в университете осталось недолго…
– Я ни за что не выйду за Ивана.
– Я защищу тебя от него.
Велизара снова обняла Славу.
– Скоро рассвет. Тебе нужно уходить, – прошептала она, а сама прижалась к нему сильнее и не хотела отпускать.
– Никуда не пойду, – ответил Слава, улыбаясь.
Велизара отпустила его, осторожно приоткрыла дверь, убедилась, что в коридоре никого нет, и наклонила голову в сторону выхода. Оказавшись в дверном проёме, Слава ещё раз поцеловал девушку.
Окрылённый, счастливый, радостный Слава вернулся в свою комнату. Он упал на кровать и, смотря в потолок, просто улыбался. Все негативные события прошлого затмились новым ярким чувством. Слава ощущал невероятный прилив сил. Если раньше его мучали бесконечные раздумья о том, что ожидало после окончания университета, не давали покоя угрызения совести, то сейчас в один миг всего этого не стало. Важным была лишь любовь, которую он ощущал всем своим сердцем, всей своей душой.
Слава закрыл глаза и стал мечтать о долгих и приятных прогулках в лесу в компании Велизары. Они держались за руки, ходили по холмам, любовались бесконечным голубым небом…
Внезапно раздался лихорадочный стук в дверь. Это был Ждан, побледневший, перевозбуждённый и в то же время, едва стоявший на ногах. Запинаясь, тяжело дыша, он кое-как смог сообщить о том, что Мала забрали в лечебницу! Его младшего брата объявили больным болезнью безумия…
Снова близкий друг оказался в смертельной опасности. Сейчас, когда Слава считал, что болезни безумия не существует, эта новость прозвучала куда ужаснее, чем тогда, когда он услышал о случившемся с Агнией. Эмоции стали брать верх, и Славе пришлось постараться, чтобы взять их под контроль.
Прямо сейчас рассказывать Ждану о своей тайне Слава не хотел; у друга вспыльчивый характер, тот легко мог пойти и натворить много глупостей, узнай то, что известно ему.
– Ждан, постарайся успокоиться, иди в свою комнату и поспи. Завтра мы найдём выход из этой ситуации.
– Выход? Какой выход, если Агния там умерла?
– Успокойся! – прикрикнул Слава. – Я приду к тебе завтра, и мы поговорим. Вскоре восход Дальней Звезды. Нам нельзя привлекать внимания к себе. Если и нас заберут в лечебницу, мы никак не сможем помочь Малу.
Ждан плохо соображал. Обиженный он вышел из комнаты и громко хлопнул за собой дверью.
глава тринадцатая
Надзиратель приехал в аэропорт, чтобы встретить Зимовита. Это была первая поездка нового верховного правителя на Большой Континент. Его вертолёт приземлился на специализированной площадке. Зимовита сопровождали четверо личных телохранителей. Надзиратель тут же вспомнил о Драгавите, который не боялся за свою безопасность и никогда не водил рядом с собой охрану.
– Приветствую вас, – приклонил голову Надзиратель, – на землях Большого Континента.
– И я вас приветствую на своих землях, – ответил Зимовит.
Они сели в бронемашину, которая доставила их в администрацию столицы Большого Континента.
Зимовит провёл ревизию работы Надзирателя, местных чиновников, просмотрел множество документов и выступил с речью в актовом зале. Зимовит занял место за трибуной, поправил под себя микрофон и начал говорить:
– Предлагаю посвятить минуту молчания памяти прежнего верховного правителя Драгавита.
Чиновники поднялись с кресел. Но не прошло и пяти секунд, как Зимовит продолжил речь:
– Присаживайтесь. Мы живём в очень сложное время небывалых для нас вызовов. Экономическая ситуация становится всё более сложной. В ближайшем будущем нам придётся закрыть три химических комбината в моногородах на северо-востоке, эти города станут безымянными, потому что в бюджете нет средств для перепрофилирования там производства. Что касается безымянных городов, то мы понимаем, что там осталось достаточно много людей, у которых нет возможности сменить место жительства. В связи с этим для возможного экономического развития этих территорий земли под ними будут передаваться частным лицам, способным вложить достаточное количество денежных средств для реализации там перспективных проектов. Так же в этих местах будут построены медицинские центры для улучшения здравоохранения в целом в государстве.
Эти слова были встречены аплодисментами большинства чиновников. Надзиратель же внимательно слушал Зимовита, у него появлялось всё больше вопросов о том, что же на самом деле теперь будет происходить в безымянных городах.
– Особое внимание хочется обратить на проблему распространения болезни безумия, – продолжил Зимовит. – Правительством сформированы новые войсковые части, которые будут располагаться в каждом регионе Большого Континента. Они будут выполнять особые задачи и подчиняться напрямую верховному правителю. Возглавлять эти подразделения будет Бедагост – офицер, доказавший свою верность и дисциплинированность.
Зимовит сделал небольшую паузу, выпил воды из стоящего рядом стакана.
– И ещё кое-что. Перед выездом сюда я издал постановление, корректирующее должностные обязанности Надзирателя Большого Континента. Теперь основными функциями Надзирателя будут: изменение тарифов налоговой нагрузки на население и предприятия после вступления в силу соответствующих решений правительства Малого Континента. Подписание смертных приговоров после оглашения приговоров суда без права изменения приговоров. Личный отчёт Надзирателя о каждом преступнике, приговорённом к казни, должен каждый раз отправляться на Малый Континент для ведения более точных статистических данных. Процедуры казней переносятся с территории тюрем в специализированные отделы при медицинских центрах, а тюремные изоляторы и крематории закрываются. Так же назначается особый контроль Надзирателя за соблюдением населением правил передвижения между Большим и Малым Континентами. В случае нарушения режима пересечения внутренней границы отдельными лицами Надзирателю будут грозить дисциплинарные взыскания. И последнее: если раньше Надзиратель не мог отменять указы только верховного правителя, то теперь к этому добавляется запрет на отмену решений и постановлений чиновников Малого Континента любого ранга.
Ничего другого Надзиратель и не ожидал. Он был удивлён тому, что Зимовит вообще сохранил за ним эту должность, а не отправил в отставку. Только сейчас он подумал о словах Зимовита о тюремных изоляторах и крематориях. «Выходит, Горыня остался без работы».
Зимовит закончил свою речь. Чиновники стали расходиться по своим кабинетам, а Надзирателя ожидала поездка вместе с верховным правителем в университет.
Ректор находился в больнице по состоянию здоровья, и встречал их Жваликовский – член совета правления. Это была долгая и нудная прогулка по главному корпусу университета. Встреча с остальными членами правления и долгие пустые разговоры. Надзиратель никак не мог влиять на процессы образования, таких возможностей никогда не было ни у одного Надзирателя Большого Континента. Но он должен был сопровождать верховного правителя в числе свиты, нравилось ему это или нет.
Наконец, Зимовит сказал, что хочет поговорить с Жваликовским наедине. Разговор их обещал быть долгим, и Надзиратель вышел из главного корпуса и решил немного пройтись. От долгих совещаний в душных стенах разболелась голова. Ему нужен был свежий воздух.
***
Слава проснулся от мелодии будильника – двадцать один час пятьдесят семь минут – сегодняшнее время захода Дальней Звезды.
Нужно было идти на учёбу. Но сил совсем не было. Слава снова не спал большую часть дня. Он размышлял о том, как помочь Малу, но ничего так и не придумал. Слава заставил себя подняться с кровати и умыться холодной водой в ванной комнате. Это немного его приободрило.
Раздался громкий и настойчивый стук в дверь.
«Ждан…», – подумал Слава. Ведь он пообещал другу, что выход будет найден… Слава открыл дверь и увидел в коридоре двух человек в светло-зелёной форме. Это были те, кто патрулировали улицы, выявляли больных болезнью безумия и доставляли их в лечебницы.
Слава мгновенно сообразил, что нельзя себя выдать, нельзя запаниковать и хоть немного напугаться их приходу.
– Доброго вечера, чем могу помочь?
– Студент Бронислав? – спросил один их непрошенных гостей монотонным голосом.
– Перед вами.
– Оденьтесь и пройдите вместе с нами в комнату коменданта.
Слава кивнул и хотел прикрыть дверь, но второй патрульный придержал её рукой.
– Мы ждём, – настойчиво сказал он.
– Конечно, – согласился Слава, поскорее надел учебную форму, покидал в планшет тетради и вышел.
Студенты, что попадались на пути, опускали головы и отходили в сторону, а затем долго смотрели вслед за ним, перешёптываясь.
«Неужели Ждан что-то натворил?» – подумал Слава. С каждым шагом внутри разгоралась всё более сильное волнение.
В комнате, куда его привели, помимо коменданта находились ещё три человека. Один из них сидел за столом и читал личное дело Славы. Скорее всего, это был врач. Двое других тоже были похожи на работников лечебницы, но тот, кто сидел за столом, явно был старше остальных по званию или должности.
– Доброй ночи, Бронислав, – спокойно сказал он.
– Доброй ночи.
Комендант общежития стояла чуть в стороне, сложив руки в районе груди, и сосредоточенно наблюдала за Славой, не отводя взгляда и, казалось, даже не моргая. Она была очень недовольна ситуацией и не скрывала это.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил врач, снял очки и посмотрел Славе в глаза.
– Очень даже хорошо. Как любой другой студент я переживаю за учёбу, тем более что я на бюджете.
– Переживать об успеваемости в таком престижном учебном заведении это хорошо. Как тебе спится днём?
– Да как обычно, – Слава старался быть расслабленным и делал вид, что не понимал, из-за чего его допрашивали.
– Ты дружил со студентом по имени Мал. Прошлой ночью его поместили в лечебницу с подозрением на болезнь безумия.
– Это мне уже известно, – нахмурился Слава, – не понимаю, как с ним могло такое приключиться?
– Результаты обследования, к сожалению, подтвердили предположение. Ты замечал за ним или быть может за его старшим братом какие-нибудь странности в поведении в последнее время?
– Мы много времени проводили вместе. Мал никогда не вызывал у меня никаких подозрений. Вы спросили про Ждана? С ним тоже?
– Нет, с ним мы уже побеседовали. Ещё прошлым утром перед восходом Дальней Звезды. Мы взяли на анализ его кровь. Он здоров. Видишь ли, появилась версия о том, что болезнь безумия может быть заразной. Поэтому мы должны проверить всех, кто контактировал с Малом. Мы должны взять кровь и у тебя.
«Пропал», – подумал Слава, но решительно протянул руку вперёд.
– Тогда можно быстрее? – спросил он. – Я могу опоздать на учёбу, а мне делать этого нельзя.
– Не волнуйся, это быстрый тест.
Врач взял в руку ладонь Славы, поднёс к ней маленький пластиковый приборчик и проткнул безымянный палец.
Слава начал чувствовать, что краснеет, к щекам и лбу пришло сильное тепло.
– Тебе нехорошо? – спросил врач.
– Я не переношу вида крови, – на ходу придумал ответ Слава и отвернулся, прищурив глаза.
Прошла минута. Это была самая долгая минута в жизни Славы! Он слышал, как в висках стучит пульс, чувствовал дыхание окружающих, каждое перемещение секундной стрелки на часах. Слава вдруг осознал, что находится в каком-то новом и непонятном для себя состоянии. Он внезапно стал тотально бдителен. Он видел всё вокруг, слышал всё вокруг и при этом ни о чём не думал. Он отпустил ситуацию и будто наблюдал за происходящим со стороны.
– Итак, – сказал врач, проверяя результат быстрого анализа.
Слава был готов услышать, что обнаружены антитела, что сейчас его скрутят и увезут в лечебницу…
– Норма, – сказал врач, – хвала святому лику! Ты здоров, беги на учёбу.
Слава лишь кивнул, постарался сдержать себя, чтобы спокойно выйти из комнаты коменданта. Оказавшись в коридоре, Слава тут же вспотел, его бросило в жар, слегка закружилась голова. Он оглянулся на дверь, из-за которой только что вышел, с трудом поверил, что так легко справился с ситуацией, облегчённо выдохнул и, ускоряясь с каждым шагом, спешно покинул общежитие.
Перед занятиями Слава успел подбежать к стенду с объявлениями и увидел там новость о Мале – очередном студенте, попавшем в лечебницу. На то, чтобы прочесть заметку, не было времени, Слава решил вернуться попозже и отправился на учёбу. Ждан был угрюм и молчалив. Он неохотно поздоровался со Славой и почти не разговаривал с ним в перерывах между лекциями. Слава понимал его подавленное состояние и даже не пытался навязывать ему свою компанию этой ночью.
Выйдя из учебного корпуса, Слава снова побрёл в сторону стенда с новостями. Совершенно неожиданно для себя он увидел там Надзирателя! Надзиратель стоял напротив стенда и читал одну заметку… Слава подошёл, встал рядом и поздоровался.
– Доброй ночи, – Надзиратель быстро узнал его, хотя виделись они всего один раз. – Как твои дела?
– Разве вы не знаете, что происходит со студентами-бюджетниками?
Надзиратель промолчал. Ему было неизвестно, о чём говорил Слава, и после гибели Агнии он особо не интересовался тем, что происходило в университете, тем более что в его компетенцию не входили вопросы образования.
– Кто-то из обучающихся попал в лечебницу? – спросил Надзиратель, показывая на заметку о Мале.
– Да, мой друг. Сердце разрывается от того, что я не могу помочь ему, так же как и Агнии. Простите, я пойду.
Слава направился в сторону парка. Надзиратель проводил его взглядом, а потом снова прочёл заметку, посвящённую попаданию Мала в лечебницу.
После посещения университета Зимовит попрощался с Надзирателем и отправился в аэропорт, чтобы вернуться на Малый Континент. Надзирателю же пришлось провести в администрации больше часа, разбираясь с новыми указами верховного правителя. Надзиратель всё время отвлекался, он постоянно думал о студенте, попавшем в лечебницу…
***
Слава сидел на лавочке в парке студенческого городка. На душе было тревожно. До рассвета оставалось чуть больше часа, и парк был почти пустой. Вскоре нужно было уходить в общежитие и прятаться от опасности, которой, по мнению Славы, не существовало. Слава уже был в этом уверен – нет ни болезни безумия, ни пагубного действия Дальней Звезды. Он решил, что кто-то зачем-то умышленно исказил реальность. Новые и новые вопросы появлялись у Славы, и он вспомнил о том, что об этом предупреждал его Проповедник. Вопросов будет всё больше. Но где искать ответы?
Слава не заметил, как к нему подошёл какой-то мужчина, невысокий, плотного телосложения, на вид ему было лет пятьдесят. Это был Горыня.
– Если не безразлична жизнь друга, жду тебя в тёмном внедорожнике у магазина цветов, – пробасил он и продолжил идти дальше.
Слава огляделся по сторонам. В парке не было уже ни одного студента. Совсем скоро закроются входы в общежития. Кто же это, что делать? Слава решил рискнуть и пошёл в сторону магазина цветов за незнакомцем.
Тёмный внедорожник стоял прямо перед ним. Слава хотел сесть на переднее сиденье, но Горыня махнул рукой, и пришлось садиться назад. Автомобиль поехал. Они выехали на главную дорогу и отправились в сторону, ведущую из столицы.
– Куда мы едем? – спросил Слава, понимая, что его вывозят из города.
Горыня молчал. Минут через тридцать они свернули на второстепенную дорогу, а затем – на гравийную. Она была не в лучшем состоянии, и было заметно, что ей пользовались крайне редко. Славе стало не по себе, пульс участился. Он не знал, к чему готовиться и волновался всё сильнее.
Тем временем начинало светать, и Слава заметил, что незнакомец нисколько не переживает по этому поводу.
Внедорожник свернул с гравийной дороги прямо в сосновый бор, проехал метров двести и остановился за повалившейся сосной.
– Пошли, – скомандовал Горыня.
Слава заколебался.
– Я похож на работника лечебницы, на патрульного? – спросил Горыня.
– Нет.
– С тобой хочет поговорить Надзиратель.
Слава был потрясён, услышав это. Та встреча, у стенда с заметкой о друге, могла стать судьбоносной для Мала. Неужели Надзиратель поможет? Быть может, и ему стало что-то известно о дневном свете… Слава терялся в догадках, но у него появилась призрачная надежда на то, что Мала можно спасти.
Надзиратель ждал неподалёку в глубине соснового бора. Он был одет в свой повседневный тёмно-зелёный китель. Сложив руки на груди, Надзиратель стоял неподвижно и размышлял о том, что сказать студенту, как подготовить его к шокирующей информации о дневном свете.
– Доброе утро, Бронислав, – сказал он.
– Доброе, – ответил Слава и удивился тому, что Надзиратель, как и тот, кто привёз его сюда, особо не беспокоился о скором начале дня.
Надзиратель поднял голову и многозначительно оглядел стремительно светлеющее небо.
– Вот-вот взойдёт Дальняя Звезда, – сказал он.
– Я так понимаю, – Слава оглянулся и на Горыню, – что мы втроём этого не боимся.
– Когда ты узнал?
– Через некоторое время после смерти Агнии.
– К моей печали я тоже узнал об этом слишком поздно.
– Мне сказали, – Слава взглянул на Горыню, – что речь пойдёт о спасении Мала. Как вы собираетесь это сделать?
– Днём мы придём в лечебницу, в которой держат твоего друга, и вытащим оттуда всех, кого сможем.
– У Мала есть брат. Мы дружим втроём. Если всё пройдёт успешно, нам нельзя будет оставаться в университете. Там такое начнётся! Нам придётся уйти до нападения.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – ответил Надзиратель.
– А мне нравится этот сообразительный паренёк, – сказал Горыня.
– Я и Ждан – мы будем участвовать в нападении.
– Подмога нам не помешает. На него можно положиться – на другого брата?
– Если он мне поверит… Он мне поверит!
– Ты уж постарайся! Иначе подведёшь нас всех. Знаешь, что грозит за то, что мы задумали? – спросил Горыня.
Слава кивнул.
– Вот и хорошо, и не забывай!
– Пойдём, познакомлю тебя с остальными.
Надзиратель пошёл вперёд, Горыня остановил Славу и сказал:
– Теперь у тебя пути назад нет, иначе я расценю это как предательство. А с предателями в военное время дело только одно.
Слава кивнул в ответ. Он никогда не был сторонником силового решения конфликтов, но в текущей ситуации просто не видел другого выхода. Мала нужно было вытаскивать. А что делать после? Ответ на этот вопрос Слава отложил на потом. Что дальше затеет Надзиратель? Насколько далеко он готов зайти ради памяти своей дочери? Чем это обойдётся ему и тем, кто пойдёт за ним? Слава хорошо знал свою любимую дисциплину «действительность прошлого». Он помнил, чем заканчивались немногочисленные восстания, стихийные бунты, вспыхивающие в отдельных районах Большого Континента на протяжении последней тысячи лет. Слава считал, что нужно находить другой выход из ситуации, правда, пока не знал какой.