Могущий бог садов – паду перед тобой,
Прияп, ты, коему всё жертвует в природе[?]
Твой лик уродливый поставил я с мольбой
[В моем смиренном огороде],
Не с тем, чтоб удалял ты своенравных коз
И пти[чек] от [плодов] и нежных [и] незрелых,
Тебя украсил [я] венком [из] диких роз
При пляске поселян веселых

«O Zauberei der ersten Liebe!..…»

O Zauberei der ersten Liebe!..
Wieland.
Дубравы, где в тиши свободы
Встречал я счастьем каждый день,
Ступаю вновь под ваши своды,
Под вашу дружескую тень.
И для [меня] воскресла радость,
И душу взволновали вновь
Моя потерянная младость,
Тоски мучительная сладость
[И сердца первая] любовь.

Любовник муз уединенный,
В с[ени пленительных] дубрав,
Я был свидетель умиленный
Ее [младенческих] забав.
Она цвела передо мною,
И [я] чудесной красоты
Уже отгадывал мечтою
Еще неясные черты,
И мысль об ней одушевила
[Моей] цевницы первый звук
[И тайне сердце научила].

Мечтателю

Ты в страсти горестной находишь наслажденье:
Тебе приятно слезы лить,
Напрасным пламенем томить воображенье
И в сердце тихое уныние таить.
Поверь, не любишь ты, неопытный мечтатель.
О если бы тебя, унылых чувств искатель,
Постигло страшное безумие любви;
Когда б весь яд ее кипел в твоей крови:
Когда бы в долгие часы бессонной ночи,
На ложе, медленно терзаемый тоской,
Ты звал обманчивый покой,
Вотще смыкая скорбны очи,
Покровы жаркие рыдая обнимал
И сохнул в бешенстве бесплодного желанья,
Поверь, тогда б ты не питал
Не благодарного мечтанья!
Нет, нет! в слезах упав к ногам
Своей любовницы надменной,
Дрожащий, бледный, исступленный,
Тогда б воскликнул ты к богам:
«Отдайте, боги, мне рассудок омраченный,
Возьмите от меня сей образ роковой!
Довольно я любил; отдайте мне покой!»
Но мрачная любовь и образ незабвенный
Остались вечно бы с тобой.