Сталкер. День саранчи

– Уходим, – объявил Платон остальным.

Они сидели на полу и завтракали, поэтому столь категоричное высказывание вызвало небольшой протест. От Костыля, который ещё не прикончил свою порцию тушёнки.

– Ты чего? – он поднялся. – Случилось что?

– Случилось. Давай, не задерживай всех. Собирай манатки и в путь.

Костыль посмотрел на майора, тоже не доевшего, но тот сразу подскочил к Платону и завалил его целой кипой вопросов. Пока они там обсуждали, что да как, я собрал свой рюкзак и прикрепил к нему чехол. Таскать их раздельно мне надоело. Пока я возился с вещами, ко мне подошла Светка, протягивая банку «Яловичной».

– Держи, – её маленький, чуть вздёрнутый носик шмыгнул.

– У меня есть.

– Это про запас. Тут все ели, кроме тебя.

Я усмехнулся. Что ж, если ко мне по-человечески, можно и поблагодарить.

– Спасибо.

– Не за что.

Деревеньку покидали тем же порядком, только анкер теперь тащили Костыль с Гешей. Один поплатился за возражения, другой – потому что не хотел бросать завтрак. В принципе, Платон мог бы и в зубы дать, такое уже бывало. Так что ребята ещё легко отделались.

Платон повёл было нашу маленькую колонну на восток, поближе к Свалке, однако, возле холма, оказавшегося на пути, все ПДА дружно подали сигнал. Радиационный фон стал выше. Пришлось, не солоно хлебавши, свернуть северо-западнее. Костылю это обстоятельство не особо понравилось.

– Слишком близко, твою мать, – процедил он не громко, но достаточно, чтобы я расслышал.

– Чего? – пыхтя, спросил Геша.

– Чего…чего…слишком близко к Янтарю окажемся. Вот чего.

– И чего?

– Заладила ворона…

– Не, так я чё-то не врубился. И чего такого?

– Радар там второй есть. Говорят, ещё до сих пор работает.

– Где?

– Где…где…в Караганде, блин! На дне озера он.

– И чего?

– Мозги набекрень съедут, сразу поймёшь чего.

– Чё, правда, что ли? В натуре?

Костыль витиевато выругался, однако, продолжать разговор дальше не стал. То ли не захотел, то ли слова у него кончились. Потом внезапно раздался недовольный голос Платона:

– Эй, вы там, болтуны хреновы! Рот прикрыли и молчим. А то так слово за слово и получил ёжик по морде, ясно?

– Ага, – буркнул Костыль.

Так и пошли дальше. В полном траурном молчании.

Ближе к полудню тучи, закрывавшие небо сплошным покрывалом, начали рваться в куски. Проклюнулось солнце, понемногу уничтожая остатки туманной дымки, стало заметно теплее, подул лёгкий ветерок, и зашелестела в округе листва. Мы подошли к обрывистому берегу ручья, от которого почти ничего не осталось, кроме высохшего русла. Дно сильно просело. И теперь этот ручей окончательно превратился в грязную канаву. После дождей тут скапливалась вода, но сейчас виднелись лишь неглубокие лужицы.

Платон коротко свистнул и просигналил – привал.

Геша с Костылём блаженно опустили анкер, с радостными вздохами присев рядом. Малой и Фантик тоже немного выдохлись, зато наш бравый француз тут же принял на себя охранение всей колонны. Я в который раз подумал, что обучали его на славу. Светка молча растянулась на траве, утирая лоб ладонью. И только майор, казалось, ничуть не замаялся. Он бодро что-то обсуждал с Платоном, который был явно недоволен. Я скинул свою поклажу, приткнул к упавшей берёзке и уселся, с большим удовольствием вытянув ноги и прислонясь спиной к рюкзаку. Потом вытащил сигару. Только вот закурить не успел.

Платон помахал мне рукой.

– Эй, Ягуар, на два слова!

Да что ты, в самом деле. Ни минуты покоя. Я нехотя поднялся и подошёл к ним. Даже не оглядываясь, я ощущал, как взгляды остальных напряжённо следили за мной. Если один проводник подзывает другого, значит, есть проблема. Как минимум, только одна. Впрочем, это я так думал. Когда подошёл к Платону с майором, выяснилось, что проблем у нас целых три.

– У нас тут вроде консилиума, – с усмешкой сказал Платон, глядя на майора с некоторым презрением. – Нужно мнение третьей стороны. Независимого эксперта. Готов напрячь мозги?

Я сунул в зубы сигару и кивнул.

– Излагай.

Платон вытащил электронный планшет. На экране была топографическая карта, и весьма даже неплохая.

– Мы сейчас тут, – сказал он и ткнул пальцем в зелёный крестик, мерцавший на карте. – И можем пройти сюда. В обход озера. Только наш командир против. Категорически. Говорит, что мы потеряем много времени.

– Зато мозги у всех будут на месте, – возразил я. – Это всё?

– Нет. Гм…видишь ли, у нас вроде как защита имеется от радара.

– Это как же?

Платон кивнул на радиостанцию, стоявшую возле рюкзака майора. Я посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на своего бывшего напарника.

– Так, а теперь подробнее.

Хотунцев вспыхнул было, но быстро сообразил, что сейчас придётся выложить все карты на стол. И он заговорил:

– Это была идея нанимателя. Защита от пси-излучения, плюс, дополнительная гарантия от контролёров и бюреров. Никто не должен…

– Так, выходит, это не рация вовсе? – перебил я его.

Майор кивнул.

– Да, это не рация. Переносной автономный генератор, блокирующий любую ментальную волну. Ну, и батареи к нему.

– Ты знал? – я повернулся к Платону.

Он шумно вздохнул и только развёл руками.

– Я догадывался.

– Понятно. Имеем секрет и молчим. Мне-то мог бы сказать.

– Да я…

– Или хотя бы намекнуть.

– Слушай, Саня, речь сейчас не о том. У нас проблема, как идти. Может, у Янтаря по нам шарахнет, а, может, и нет. Лагерь учёных здесь, – Платон снова ткнул пальцем в карту. – Можно пройти по краю озера. Вот тут. Дальше сделаем марш-бросок на Отричи. Это где-то три километра. Потом, по кромке болота и на Ольшанку. Ночуем у Михи-Лешего. А с утра чешем без остановок до самой Припяти.

Я вытащил изо рта сигару, размял в пальцах. Дельно. Очень дельно.

– Так в чём проблема? – спросил я, глядя на Платона.

Он кивнул на майора.

– Не хочет.

Я обернулся к Хотунцеву. Конечно, он, вроде, не круглый идиот, но зачем упрямиться? Что ему надо?

– У тебя есть другой вариант? – спросил я майора.

Хотунцев вырвал планшет из руки Платона и сунул свой грязный ноготь в экран.

– Вот здесь пойдём! – рявкнул он.

Я посмотрел. И сигара замерла у меня между пальцев. Наш бравый стратег решил не искать окольных путей. Он был готов вести свою армию, то есть нас, прямиком на Выжигатель Мозгов. Так сказать, мощным наступлением добраться до нужного объекта. Только он не удосужился спросить мнение подчинённых.

– Ты совсем рехнулся, да? – Платон тоже увидел предложенный Хотунцевым маршрут. – Мы же там все зомби станем!

– У нас есть генератор…

– Ты его проверял? А? Проверял, майор? – Платон выдернул из руки Хотунцева планшет. – Ты, мать твою, не шибко надейся на свою электронику, и скажи спасибо, что нас ещё не одна серьёзная гадина не навещала!

– Там люди ждут! – указательный палец майора ткнулся куда-то в направлении горизонта. – Ты это понимаешь? Люди! Им помощь нужна! Пока мы всё кружим они там…

– Умерли там все, – сказал я. – Давно уже умерли. Не мечтай, майор, никого ты там не спасёшь.

Он рывком повернулся ко мне, лицо побагровело, на шее жилы вздулись, и выпалил:

– А ты, вообще, заткнись, вонючий наёмник! Ты…ты…

Он запнулся, видимо, не зная, какое ещё ругательство на меня обрушить. Но ситуация накалялась, майор явно вошёл в ярость, и я незаметно сделал полшага назад, как бы переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, незаметно получилось только для хрипящего от гнева Хотунцева. Платон-то наверняка всё заметил.

– Ты… – майор вдруг сплюнул и резко рванулся вперёд.

Он не собирался бросаться на меня с голыми кулаками. Не-ет, на этот раз он просто решил сократить дистанцию, потянувшись рукой за кобуру на бедре. Только вот не подумал, что благодаря моему манёвру она вовсе не сократилась. А, наоборот, увеличилась. И мне оставалось только одним плавным движением выдернуть свой «кольт» и наставить майору в лоб. Он замер, словно натолкнулся на невидимую стену, а рука так и застряла на кобуре с наполовину вытащенным из неё «глоком-17». Лицо Хотунцева скривилось от жгучей досады, и он выдохнул:

– Ах, ты ж, ё…

Я знал, что все сейчас привстали, наблюдая за нашим неожиданным представлением. Мне нужно было не просто победить Хотунцева ещё раз. Так или иначе, но наша ссора вполне может повториться. Я это знал наверняка. Думаю, что и майор это знал. Мы как бойцовые рыбки. Не посадишь двух самцов в один аквариум. Для майора нужен был наглядный урок. Или я его сломаю сейчас, или однажды всё случится вновь. Только вот как его ломать, я пока не придумал.

– Руки отведи в стороны, – процедил я, продолжая целиться Хотунцеву между глаз. – Медленно и осторожно.

– А то что? – прохрипел он, злобно щурясь.

Что ж, попробуем другим способом. Вместо ответа я быстро оттянул спицу курка. Раздался чёткий металлический щелчок. Майор невольно вздрогнул. Нет, трусом он не был, но был вынужден стоять под дулом пистолета, не имея возможности что-либо предпринять. До меня было ещё полшага. Ни уйти в сторону, ни выбить у меня оружие он бы не успел. Стоило только сделать хоть одно резкое движение, и его мозги разлетятся в радиусе пяти метров. Хотунцев всё это прекрасно понимал. И само отсутствие возможности действовать его сильно напрягало.

Прошла, наверное, минута, хотя, казалось, что мы стоим так уже целую вечность. Это было похоже на игру, у кого первого сдадут нервы. Я надеялся, что мои будут крепче. Однако как ни странно, но первым-то заволновался как раз Платон.

– Э-э…Саня…ты бы…гм… как-нибудь аккуратнее, а? – сказал он.

Майор продолжал держаться за кобуру. То ли из гордости, дескать, вот я какой мужик, то ли от дурости. Потому что тупой и упрямый. Как и многие офицеры. С этим надо было кончать, и я сказал так громко, чтобы слышали остальные:

– Этот придурок хочет изменить маршрут! Гонит нас прямо через Выжигатель! Кто-нибудь желает идти с ним?

Вот так вот. Коротко и ясно. Теперь им всем предстоит принять решение. Но я никак не ожидал, что они сделают это так быстро. Справа от меня лязгнул затвор, и раздался голос Костыля:

– Хрен моржовый ему в жопу, а не Выжигатель!

Он подошёл сбоку и направил свой «калаш» на Хотунцева. Где-то слева мелькнул Геша, а позади майора появилась Светка и бесцеремонно выдернула «глок-17» из его кобуры. Он только ухмыльнулся, мотнув головой, как медведь, напоровшийся на гнездо пчёл. Но проигрывать майор не любил, поэтому сделал попытку взять реванш, сунув левую руку назад, за пояс.

Но не успел.

– Эй, эй! А ну стой смирно! – Костыль подскочил к нему и схватил за локоть.

Позади майора ухватила Светка, рванув его влево. Одновременно он получил бутсой под колено, и осел, зарычав как озлобленная дворняга:

– Суки-ииии-ии!!!

Костыль отобрал у Хотунцева «вальтер» ППК и протянул мне.

– Видал, что у него в заначке?

Поскольку Терминатор скрутила майора основательно, я опустил оружие и взял у Костыля «вальтер». Значит, вон оно как. Был у майора козырь. Был. Может, пристрелить его всё-таки? Чтоб уж точно решить вопрос? Да, в принципе, плевать я на него хотел. И я вскинул «кольт».

– Ты что?! – на моей руке внезапно повис Платон. – Саня, брось горячку пороть!

– Да оставьте вы его, блин, – сказал Малой, кивнув на майора. – К болоту выйдем, у Михи-Лешего бросим. Он ему применение точно придумает.

– Ага, – усмехнулся Костыль. – Отмычкой будешь, начальник. Слышь, Ягуар, тебе ствол его нужен?

Я посмотрел на «вальтер» и протянул его Костылю.

– Держи.

– Вот спасибо. Я добро помню, Ягуар.

– Учту.

Я сунул оружие в кобуру на бедре и в этот момент раздался выстрел. Далёкий сухой треск, отозвавшийся раскатистым гулким эхом. Я не сразу сообразил, откуда стреляли, но эта пуля досталась Фантику. ПФОРХ! С противным хлюпающим звуком она пробила парню горло, разбрасывая ошмётки трахеи. Хлестнула кровь, и Фантик с жутким хрипом повалился на спину. Через мгновение послышался крик француза:

– Courir!³

Он присел на колено, развернулся в сторону разросшегося подлеска, справа от нас, и дал короткую очередь. Костыль и Светка, не сговариваясь, поддержали его огнём. Пули скосили чахлые кусты, кто-то там вскрикнул, но в ответ застучал пулемёт. Ну, что за невезуха! Земля вокруг моих ног вздыбилась фонтанчиками, и я как мог, швырнул себя влево, поближе к сложенным кучкой рюкзакам. Невесть что, но хоть какая-то защита. Справа ухнул гранатомёт Платона, но это мало помогло. Где-то в подлеске раздался взрыв, взлетели вверх комья дёрна вперемежку с травой и ветками, однако невидимый пулемётчик продолжал строчить.

ПФОРХ! ПФОРХ! – несколько пуль ударили в рюкзак прямо перед моим носом. Чертыхнувшись, я перекатился вправо, где стукнулся лбом в неподвижное тело Фантика. Я посмотрел на него. Не жилец, бедолага. Из развороченного горла сильной струёй выталкивалась кровь, заливая щёки и шею. Эх, парень, глупо-то как. Сидел, сидел и пулю словил. Возле его ноги я заметил оброненный АК-103, протянул к нему руку, и тут несколько пуль взрыли грунт у моего плеча. ШПЫХ! Комья земли ударили мне в скулу, в нос попала пыль. Да, вашу мать-то! Я резко откатился налево, вернувшись поближе к рюкзакам. Остальных я не видел. Но подумал, что по нам лупит, пожалуй, не один только пулемёт. Конечно, в грохоте и воплях ничего не разобрать, но действовать придётся самому.

Я перевернулся на спину, отсоединил магазин, проверил и вставил обратно. В рюкзак за головой что-то садануло, да так, что сверху мне на макушку посыпалась земля. Что ещё такое? Пуля? Осколок? А-а, плевать, не задело и ладно. Теперь надо добраться до ручья. Катимся вправо и стараемся не попадать под огонь. Н-да! Легко сказать, не попадай под огонь. Только выхода нет. Подлесок можно обойти лишь по руслу ручья. Я стиснул автомат, расположив его вертикально, стволом вверх, как в почётном карауле, сжал зубы и зажмурился. Господи, как же я ненавижу такие вот моменты. Кто бы только знал. Я глубоко вдохнул, с шумом втягивая в себя воздух. Ну, помчались.

Я рывком перевалился на правый бок и постарался придать своему телу максимальное ускорение. Получалось не очень красиво – сопящий нескладный объект пытается кувыркаться боком по траве. Пару раз возле головы взлетали буруны дёрна, поднятые пулями, что-то просвистело над ухом, быстрее комариного писка, но я продолжал переворачиваться, всё дальше и дальше от спасительной кучки сложенных рюкзаков. Здесь укрыться было уже негде. Потом вдруг я ударился бедром обо что-то твёрдое. Глянул и понял, что задел вросшую в берег ручья полусгнившую корягу. Где-то слева протарахтел автомат, раздалась забористая ругань, а после жахнуло гранатой. Взрыв поднял приличный кусок травянистой почвы и расшвырял её во все стороны. Меня накрыло с головой, влажная земля посыпалась за шиворот, только это уже не имело никакого значения. Я перевалился через корягу и скатился на дно ручья.

Под ногами влажно чавкнуло. Ага, угодил в лужу. Не успел я отдышаться, как сверху пробарабанила очередь. Пули вспороли краешек берега, обрушив на мою бедную голову настоящий земляной дождь. Видно, решили меня добить. Ну, да сейчас. Пылесосить вашу черепушку! Не дождётесь! Я отряхнулся, прошёл немного вперёд и начал карабкаться наверх. Это высохшее русло являлось своеобразным аналогом глубокого окопа, позволяя пройти под прикрытием почти к самому подлеску. Я очень надеялся, что наши неизвестные противники не станут закрывать свой правый фланг, который почти что и упирался в ручей. Если же они догадаются это сделать, моя миссия обречена.

Я понемногу вскарабкался по склону берега и осторожно выглянул, чтобы оценить обстановку. Да-а, дела наши были не очень впечатляющими. Передовую оборону, похоже, держали только Светка, Костыль и француз – катались среди разбросанных рюкзаков и отстреливались. Из подлеска по ним вели практически залповый огонь, вынуждая постепенно скучиваться в середине нашего импровизированного лагеря. А потом накроют парой-тройкой гранат. Ни майора, ни Платона, ни Малого я не видел, хотя кто-то постреливал из-за кривых сосен справа. Гешу тоже не видел, зато слышал. Он ажурно матерился и строчил из «калаша» короткими очередями, где-то левее упавшей берёзки с моим рюкзаком.

Так, ситуация ясна.

Я посмотрел налево, в сторону порыжелых кустов, за которыми начинался подлесок. Были заметны изредка вспыхивавшие огоньки выстрелов. Часто мелькало только пламя стучащего пулемёта. Мысленно отметив примерное расположение вражеских позиций, я спустился обратно и начал осторожно продвигаться вперёд по руслу ручья. Правда скоро мне пришлось пригибаться, поскольку берега становились всё ниже и ниже. И, наконец, само русло начало сужаться, превращаясь в маленькую грязную канавку, исчезавшую в хорошо разросшихся кустах. Задача моя несколько усложнилась. Не то, чтобы я был чересчур крупным парнем, но с учётом разгрузки, меня было бы видно. Единственным выходом было только ползти.

Это-то и оказалось самым мерзопакостным. Опуститься в липкую, сырую грязь и двигаться вперёд по-пластунски, вымазываясь этой самой грязью как настоящий краб. Автомат приходилось держать поперёк груди, на согнутых руках, локтями упираясь в мокрый противный грунт. И так ползти, как учили, сохраняя оружие, по возможности, чистым. Ошмётки влажной глины летели в лицо. Я подумал, что скоро стану похож на персонаж из фильма ужасов, когда вползал в кустарник. Теперь ко мне стали липнуть ещё и колючки.

Примерно через полсотни метров я упёрся в древесные стволы. Между ними чего только не было, от кустов рябины до папоротников. Вся это обильная поросль давала неплохое укрытие. Никто меня не поджидал, значит, надежды оправдались. Я медленно подполз к ближайшей сосне, чуть привстал и осмотрелся. Их было пятеро. Заняли позиции полукругом, но слишком уж разошлись друг от друга. Шестой был у пулемёта, но находился далеко от меня. Не вариант. Пока я размышлял, с кого из них начать, кто-то поднялся в кустах слева, выпрямился во весь рост, и приготовился метнуть гранату. Что ж, теперь ясно, кто умрёт первым.

Я вскинул «калаш», снял предохранитель и прочертил моего противника короткой очередью на уровне груди. БРРАААНГ! Его отбросило назад, из ладони вылетела граната и юркнула куда-то между соседних деревьев. Я припал к земле. Потом ухнул взрыв – ГРОООУУМ! – и возле головы пролетели осколки, щёлкая по древесине и сбивая ветки. Не успел я приподняться, как застрекотали выстрелы. Понятное дело, противник сообразил, что его обошли, и принял меры. Я откатился вправо, чтобы сменить позицию, потом резко выпрямился и дал очередь. Пули срезали ближайшие кусты, но вряд ли я в кого попал. Зато услышал ругательства и тяжёлое дыхание. И, судя по звуку, меня начали окружать. Не, ну, ребята, я так не играю. Что ж вы, блин, всем скопом-то, а?

Я спешно отступил назад. Они не стреляли, и через мгновение я понял, что меня попросту не видно. Точно так же, как и я не видел своих противников. Строчить из автомата наобум, по голосам, было бессмысленно, вокруг деревья и густой кустарник. Попасть сложно, а вот выдать себя можно запросто. Что, собственно, и произошло. Меня услышали. Эхе-хе, поторопился я, старею. Теперь вот придётся расхлёбывать.

Слева затрещали кусты рябины, и я успел обернуться. Они буквально вывалились на меня, двое бородатых мужиков, чумазые, как и я. Один плотный, повыше меня ростом, другой моложе, со шрамом на щеке. Это всё, что я сумел разглядеть за те несколько секунд, прежде чем мы сцепились.

Я вскинул «калаш», но тот, высокий, хлёстким ударом ноги попал по стволу. БРАААААНГ! Вся очередь ушла в небо. Тут же справа меня атаковал второй, заехав прикладом в висок. Пригнувшись, я кувырнулся вперёд через голову и резко вскочил, только чтобы встретить жестокий выпад в лицо. Под кулак высокого я подставил автомат, и он охнул. Больно, да? Его товарищ подскочил сбоку, но я швырнул в него «калаш», заставив отпрянуть. Через мгновение моя рука скользнула к левому бедру, и мачете с тихим лязгом покинуло уютные ножны.

Тот, со шрамом, сделал новый выпад, выбросив приклад мне в скулу. Я увернулся и наотмашь полоснул его по ноге. Оказалось, шикарно так полоснул, он заскулил, и, согнувшись, схватился за свою ляжку. На несколько секунд он выбыл из боя, и мне хватило времени, чтобы заняться его высоким другом. Хотя, похоже, всё было с точностью до наоборот, это высокий решил заняться мной.

С хриплым рыком он выдернул из ножен на жилете штык-нож от «калаша» и кинулся в атаку. Размашистый был у него выпад, сильный, я еле уклонился. Потом сместился влево, сделал шажок вперёд и замахнулся мачете. Он попытался подставить свой штык-нож, но разница в длине клинка сыграла свою роль. Мой удар был, конечно, отбит, только я всё– таки зацепил ему рукав. Комбинезон у него чуть выше запястья потемнел от крови. Мой противник снова охнул и сделал самую отъявленную глупость – он отскочил назад. Если бы он пошёл на сближение, дела мои, ввиду наличия его кореша со шрамом, стали бы совсем плохи. А если уж быть очень точным, каюк бы мне пришёл. Долго петлять между двух, пусть и раненых, противников я не смог бы. Однако высокий решил увеличить дистанцию, дав себе шанс остановить кровь, а мне предоставил возможность атаковать его приятеля.

Я не стал тратить время на разные уловки. Просто подскочил к хромавшему обладателю шрама на щеке и рубанул его по шее. Слева направо. Он успел закрыться автоматом, но я перехватил его за ствол и рванул к себе. Потом просунул мачете под приклад и вонзил противнику в бок. Брызнула кровь, парень завопил. На это отреагировал высокий.

– Убью, гад!!! – зарычал он.

Его удар был таким мощным, что если бы он попал в меня, наверное, сломал бы все рёбра. Только в меня он не попал. Едва я заметил его бросок, как тотчас развернулся, всё ещё держась за слегка обмякшего обладателя шрама. И подставил его спину. Штык-нож вошёл в неё по самую рукоять. Глаза у парня закатились, он захрипел и стал медленно оседать на землю. Остолбенев от такой неожиданности высокий вытаращился на меня, не понимая, как же это произошло. Я не стал оттягивать финал. Один шаг влево и короткий удар по горлу.

Он зажал гортань, сквозь пальцы плеснула кровь. И рухнул ничком.

Я думал, всё.

Как же, размечтался.

Где-то позади меня раздался грозный вопль:

– Держись, Лёха! Лёха, держись! Я иду!

Я резко обернулся.

Из кустарника между двух сосен, отплёвываясь от колючек, выскочил молодой парень в камуфлированной бандане. На нём не было разгрузки, потому и двигался он легко. Но вот в руке был зажат «стечкин», и я понял, что настал самый неприятный момент, поскольку мой «кольт» находился в кобуре, и дотянуться до неё не получится. Эх, ты ж, ё-моё!

Парень несколько мгновений просто тупо стоял и смотрел. То на меня, всего вываленного в грязи, то на своих павших товарищей. Я не шевелился. Прекрасно зная, что он выстрелит. Вот только когда? Кидать мачете не имело смысла – не успею. Да и клинок, извините, тяжеловат для таких аттракционов. Ещё через секунду, когда ярость благородная у моего визави вскипела как волна, он вскинул пистолет. Быстро. Так быстро, что на всё у меня было две доли секунды.

И я, как сумел, прыгнул в кусты рябины.

Правда, приземлился не так, как рассчитывал. За кустарником оказался небольшой овраг, дно которого перекрутило корнями ближайшего дерева. Я туда и влетел, ударился коленом обо что-то твёрдое, перевернулся на спину и ощутил, как боль пронзила ногу. Вслед мне захлопали выстрелы. Я попробовал согнуть колено, убедился, что ничего не сломано, хотя болело жутко, и попытался встать. И тут же понял, что основательно зашиб коленку. Стоять я мог, а вот ходить разве что хромая.

В этот момент сквозь кусты протиснулся мой противник, направив АПС на меня. Его лицо выражало решимость и молодецкую удаль. Необходимые качества, чтобы покончить с любым врагом, как он, вероятно, считал. Я только сплюнул. Шансов у меня не было. Расстояние – чуть больше четырёх метров, у меня в руке мачете, у него ствол. И в рукопашную я сейчас даже муху не осилю, с ушибленным коленом. Он посмотрел мне в глаза, ухмыльнулся и выдавил:

– Ну, что, сука, допрыгался? Ненавижу вас, тёмных! Гниды паршивые, ничем вы не лучше других тварей в Зоне! А всё людей из себя корчите!

Я молчал. Парень принял меня за одного из тёмных сталкеров, такое часто бывает. Он глянул на клинок у меня в руке.

– Чё, думаешь, эта железка меня остановит, да? – его голос стал противно визгливым. – Хочешь меня распороть, а? Думаешь, Лёху зарезал, так и меня сможешь? А вот мы щас посмотрим!

Он вытащил обойму, дёрнул затвор, освобождая патронник, и отшвырнул АПС далеко между соседними соснами. Потом нервными рывками засучил рукава. Я продолжал молчать и только наблюдал. Чудны дела твои, господи. Н-да.

– Ну, чё, сучара? – он сделал шаг вперёд, массируя кулаки. – Станцуем?

Я посмотрел в сторону отлетевшего оружия. Хорошо он его забросил. С размахом. Героический пацан. Конкретный.

– Видел я раньше дураков, – сказал я и покачал головой. – Но чтоб таких…

Он на мгновение замер.

– Ты чё там зудишь, сволочь!?

Я глянул ему в лицо и снова покачал головой. Некоторые ребята действительно оставляют мозги в материнской утробе ещё при рождении. Выкидывать оружие, когда у твоего противника его в избытке, и принимать честный бой, вместо того, чтобы просто пустить ему пулю? Это же каким идиотом надо было родиться? Похоже, что разглядывая меня, он так и не удосужился обратить внимание на кобуру на бедре. Я выхватил «кольт» и направил на него. Вот теперь глаза у парня стали похожи на блюдца. Неприятный вышел итог.

– Да, твою ж ё… – выдохнул он.

А потом пули 45-го калибра пробили его грудную клетку. БАНГ! БАНГ! БА-БАНГ! Я не пожалел целого магазина. Парня опрокинуло навзничь, и он завалился в кусты рябины, сминая ветви своим телом. Вот теперь мы закончили. Как говорится, спасибо за внимание.

Тут я услышал хруст веток справа. Пришлось спешно выщёлкивать пустую обойму и перезаряжать. Но не так страшен чёрт – из соседних кустов показался Платон. Весь в пыли и песке, он выглядел не лучше меня. Увидев направленный на него ствол «кольта», Платон передёрнул плечами.

– Стоп! Свои! – он окинул взглядом окровавленный труп в поломанных ветках рябины, потом посмотрел на меня и усмехнулся. – Ну и рожа у тебя, Шарапов.

– На себя погляди.

– Зеркало потерял. Ладно, пошли.

Прихрамывая, я начал выбираться из оврага. Платон озабоченно покачал головой.

– Ранен?

– Нет, ушибся.

Он засмеялся.

– Блин, Ягуар, как же тебя угораздило?

– Очень смешно. Как остальные?

– Пойдём, увидишь.

Мы обогнули две ближайшие кривые сосны. Позиция наших противников оказалась разгромленной в хлам, двое лежали со связанными руками, рядом – их оружие и главная гордость среди трофеев: станковый пулемёт Браунинга М-2HQCB, из которого нас и расстреливали. Его с радостным видом осматривал Геша. Ну, как же, блин, он ведь словно рейхстаг взял. Когда показались мы с Платоном, все повернули головы. Я, конечно, оваций не ждал, но несколько удивился их благожелательным улыбкам. Ко мне подошёл Костыль, хлопнул по плечу и выпалил:

– Ну, ты даёшь, Ягуар! Прополз, как глиста им в задницу! Уважаю! Если б не ты…

– Ладно, ладно, – протянул Платон. – Не смущай парня.

– Да ты чего? – обиделся Костыль. – Я же это…от чистого сердца…

Я обернулся и посмотрел в сторону нашего лагеря.

– Ещё кого задело?

– Нет, – Платон покачал головой. – Только Фантика. Малой сейчас там.

– Да, они ж дружили. Похоронить бы.

– Сперва пленные.

Платон указал на связанных. Они головы не поднимали, так и лежали, уткнувшись носом в землю. То ли боялись своей участи, то ли скрывали лица. Напрасно, потому что у Платона, обычно, имелся неплохой опыт по части развязывания языков. И, если у него бывало соответствующее настроение, он эти свои навыки применял с лихвой. Сегодня, похоже, он был в нужном настрое. Понятное дело, не слишком-то ему понравилось валяться под пулемётным огнём.

– Ох, ты ж, мамочки мои! – раздался вдруг голос Костыля. – Кого это я вижу, а? Колобок! Никак снова свиделись?

Он подошёл к одному из пленных, тому, что лежал слева, и ухватил его за волосы. Потом задрал голову вверх. На лице Костыля разлилась уже не радостная улыбка. Это был настоящий звериный оскал.

– Знаешь его? – спросил Платон.

– А то! Это же Вовка Грунин, мы его Колобком прозвали. Мародёр, падла! Хороший мародёр! Он в прошлом году хабар у Синего спёр. И у Михи-Лешего, говорят, тоже. Три месяца назад и меня надул. Вот ведь где довелось…

– А почему Колобок? – спросил я.

– Так он как в сказке, – Костыль мотнул головой и тихо засмеялся. – И от бабушки ушёл, значит…и от дедушки…никто его сцапать не мог. Хитёр, подлец. Как будто чует что. Ну, ничего, ужо поговорим. Я много что имею ему сказать…

Платон хмыкнул и сделал знак Светке. Она кивнула и закинула за спину свой автомат. А потом ухватила обоих пленников за шиворот. И поволокла их к нашему лагерю. Я проводил взглядом это достойное похвалы зрелище, и тут Платон скомандовал:

– Всё, пошли назад.

– Эй, а пулемёт? – возмутился Геша.

Костыль повернулся к нему.

– И на кой он тебе?

– Жалко бросать. Классная вещь!

– Он тяжёлый. Тащить же придётся, а у нас и так груза полно.

– Да я…

Платон вскинул М-655 и со щелчком открыл казённик гранатомёта. Что ж, надо отдать ему должное, в выборе радикальных средств он никогда не был ханжой. Геша увидел, как мой бывший напарник заряжает гранату, и ему это не понравилось. Он замахал руками.

– Эй, эй, погоди, ты чего это…

Платон быстро прицелился.

И не медлил.

Ни секунды не медлил.

Я только и успел, что отскочить подальше, еле ковыляя с ушибленным коленом. Раздался лёгкий хлопок. Потом взрыв. ГРОООУУМ!!! От пулемёта остался лишь покорёженный станок. Костыль потряс головой и сунул в ухо палец.

– А иначе никак нельзя было, а? – недовольно пробурчал он.

Платон пожал плечами. С самым невинным выражением лица, на которое только был способен.

– Ну, ведь вопрос-то решён?

– Ага. Только в следующий раз над ухом не шмаляй, ладно?

Геша обиженно посмотрел на Платона и сплюнул.

– Ни себе, ни людям, – буркнул он и пошёл прочь.

Я поглядел на него. И подумал, что парень зря обиделся.

Только вот ему не объяснишь. Знаете, бывают очень упрямые люди, которых не убедишь, что начался пожар, даже когда у них уже горят волосы. Платон подошёл ко мне и участливо спросил:

– Помочь? Или сам доковыляешь?

Ох, и врезал бы я тебе, Платоша. Да только не сейчас.

– Обойдусь. Но всё равно спасибо. За заботу.

Он хмыкнул.

– Да что ты, Саня. Свои люди, сочтёмся.

– Ага.

******

Светка протащила обоих пленников, оставив на траве примятые борозды, и швырнула возле упавшей берёзки, недалеко от моего рюкзака. Мне это обстоятельство не особо понравилось. Не люблю, когда пачкают моё место, а в том, что Платон его скоро испачкает, я ничуть не сомневался. Я подошёл к своим вещам, порылся в рюкзаке на предмет лекарства и занялся коленом. В этот момент Платон начал допрос. Просто сделал шаг вперёд и въехал товарищу Колобка подошвой бутсы в лицо. БАЦ! Голова бедолаги откинулась назад, брызнула кровь, об ствол сосны, что росла рядом, с лёгким стуком ударились два вылетевших зуба. Парень застонал.