Дневник строителя

«Я рад что вновь могу излиться…»

 
Я рад что вновь могу излиться
Что вас по-прежнему люблю
И ваши радостные лица
Я вновь, как прежде узнаю.
Мне все приятно в этот вечер
И лёгкий радостный снежок
И шум машин, и лёгкий ветер
И встречный, ясный юный взор.
Он мне весну напоминает
Прошедших дней бытую стать
Но мало кто наверно знает
Как трудно в жизни не отстать…
 

Вечерело

 
В степном краю, в излучине реки
Стояла роща лиственной породы,
Где в выходные шумну грибники
Искали шумно прелести природы.
Там на опушке с видом на восток
Росла берёза, радуясь рассветам
И тут же рядом молодой дубок
Ветвями рвался вслед за нею к свету.
И так друг другу радуясь росли
На зависть роще молча и игриво
Весной порознь, но радостно цвели
Листвой смыкаясь тихо и счастливо.
И вот берёза резво расцвела
Развесив серьги радужной окраской
Дубок поднялся ввысь, её оберегал
По сторонам, шумя глядел с опаской.
Так мы с тобой подобно начатой
Судьбой навстречу кинуты друг другу
Ты русская краса с улыбкой и косой
Неспешно подала навстречу в толпе руку.
Я млел тогда коснуться и дыхнуть скорей
Боялся лишний раз, хотел скорей проститься
Боялся эти радость оттолкнуть
Но чуть за это всем не поплатился.
Своей подруге в шутку иль всерьёз
Ты молвила тогда мне нечего бояться
И если не поймёт, то прогоню без слёз
Пускай научится ласкать и целоваться.
Всё это было, было как во сне
Мы обрели и радость, и заботы
Всю жизнь, как мог спешил бегом к тебе
Я знал, что ты с тревогой ждешь с работы.
Я много знал падений и побед
Я много повидал в работе и искусстве
Но сердцем я любил, люблю одну тебя
И до конца останусь с этим чувством.
 

Ода женщинам

 
Я Вас любил, я это понял ясно
Стоя в ночи, в больничной тишине,
Очам Москва великой и прекрасной
Светилась мне в распахнутом окне.
Я Вас любил родительской любовью
Какое счастье вершить любовью и любить
И иногда, и радостью, и болью
Осознаёшь, что так тому и быть.
Я очень рад, что вновь сегодня с вами
Я вновь живу и радостно пою
И бог судья, клянусь пред образами
Безмерно счастлив, верю и люблю.
Я пью за вас, за счастье и здоровье
Пусть будет в семьях тихо и тепло
И так всегда над Русскою раздольем
Сияет солнце нежно и светло.
 

Память обо мне

 
Живите радостно и дружно,
Храните трепетный очаг
Не надо мелочей ненужных.
В ущерб здоровью замечать
Пусть радость в Вас всегда лучиться,
Пусть не стареет умный взгляд
Умейте вежливо сердиться,
Умейте ласково прощать.
Я всех любил и говорю – спасибо
С кем рядом шел по жизни и в судьбе
Мои дома пусть вечно и красиво
Напоминают светом обо мне…
 

Сказка «Дитя Леса»

I. Пролог

 
Однажды в летний жаркий день,
Когда концы немая тень,
Едва прикрыв меня крылом
Одетый ветхим зипуном,
Лежал я тихо в стороне
Все позабыли обо мне.
Сестра косила на лугу
Братишка прятался в стогу
Он в прятки радостно играл
Я потихоньку засыпал,
Под дальней говор многих кос
И шелест сомкнутых берёз.
Как кто-то серый и большой,
Вдруг наклонился надо мной
Обнюхал шею, ноги, грудь,
Я все пытался оттолкнуть
Его широкий влажный нос
Но он упрямо всюду полз.
И сразу страшно стало мне
Мой голос в чуткой тишине
Разнесся выстрелом. И вот
Его багряный страшный рот
Открылся. Дыбом встала шерсть
Мне в этот миг грозила смерть.
Он словно вспугнутый скакун
Отпрянул прочь, затем тулуп
Стащил зубами и на рот
Мне лапу грязную кладёт.
Я задыхаюсь, трепещу
И лапу ручками тащу,
Но не могу никак отнять
Тут он деревни слышу мать.
Кричит неистово вдали,
Чтоб оглянусь косари.
Из уст косцов мятежный «Ах!»
Взлетели над лугом. В попыхах,
Они кто с палкой, кто с косой
Рванулись шумною толпой
У гостя вновь свирепый взгляд
Сверкнул, он медленно назад,
Пружинясь, пятился к копне
И снова смерть грозила мне.
Уже дрожал от бега луг,
В его глазах почти испуг
Вдруг появился, и исчез,
Он видел рядом близкий лес.
Ко мне он снова подбежал
Ручонку в челюстях зажал,
Подбросил на спину и в лес,
Понёс меня на перевес.
Кусты хлестали мне бока
Я слышал крик издалека,
Все думал мама подойдёт
Меня у волка отберёт.
Но он всё нёс меня, и нёс
Его широкий влажный нос
Вспотел, он тяжело дышал,
Но ни на миг не отпускал
Меня на землю. Я охрип
Язык мой высохший прилип
К гортани. Больно было мне
На жесткой сгорбленной спине.
 

II

 
И вот забыть родную степь
Мне суждено. Не мог успеть,
Познать я радости людей,
Как очутился средь зверей
В глухой таежной стороне
В огромном логове на дне,
Где много маленьких волчат
Лежат голодные скулят,
Ждут, кто появится вперёд
Кто пищу «детям» принесёт.
Волчица мать ли молоко,
Отец ли где-то далеко
Добудет козу иль овцу,
Что попадётся «наглецу».
Но в этот раз отец пустой
Пришёл. Я был тому виной
И в третий раз к исходу дня
Смерть вновь глядела на меня
Меня он в ночи положил
И непрерывно сторожил.
Лишь только я пытался встать,
Как он валил меня опять
Ударом лапы по спине
И гнал кто близился ко мне
Отполз я чуточку назад,
Как зол и дик был волка взгляд,
Но все ж не тронул, что-то ждал,
Я, измотавшись засыпал.
Сквозь сон я слышал вой и визг,
То непривычно тонкий писк,
То басовитый и грудной
Ворчал сердито надо мной.
Проснулся я от тишины
Вокруг мне не были видны
Ни волчьи морды, ни кусты,
Ни шелестящие листы.
Мне эта сомкнутая мгла
Покой минутный берегла.
Во сне я многое забыл
Желудок мой нещадно ныл,
Просил и требовал еды,
Как будто не было беды.
Мне шёл в ту пору первый год
И мой привыкший к груди рот
Искал живительный сосок,
Но ноздри всюду волосок
Мне беспрерывно щекотал,
Я задыхался, но искал.
И тут во тьме средь массы тел
Я вскоре выдохся, вспотел
Но продолжал с трудом искать,
Кто мне теперь заменит мать,
Кто в руки бережно возьмёт
И потихоньку отнесёт
В мою родную колыбель,
Накормит, ласково в постель
Уложит, песенку споёт
И незаметно отойдёт.
Во тьме нащупал целый ряд
Я морды маленьких волчат.
Они пристроившись гурьбой
Сосали. Слабою рукой
Я торопливо оттолкнул,
Нашёл! И радостно вздохнул.
 

III

 
Пока я буду отдыхать
Чужую грудь с трудом сосать
Вернёмся на печальный луг
Удел раскаянья и мук.
Лишь только волк меня унес
О сколько было горьких слёз
К земле приникла с воплем мать
Никто не мог её унять
Сестра безумно в стороне
Кричала в голос обо мне.
И брат, виновник злой судьбы
Боясь последствий и беды
На след мой с ужасом глядел
Лежал под стогом и ревел.
Сбежались вся моя родня,
Кто знал, и кто не знал меня
Все часто охали вокруг
И всюду видели испуг
Опомнясь шумная толпа
Рванулась вслед искать меня
И тут по лесу вкривь и вкось
Сплошное эхо понеслось.
Искали кровь иль волчий след,
Немые признаки примет,
Обрывки шерсти по кустам
И днища старых волчьих ям.
Но слишком лёгок волка бег
И на земле не только след,
Ни капли выпавшей слюны
Ни разу не были видны.
Клонился к ночи шумный день
И на поляны молча тень
Ложилась длинной чередой
И мнился всюду призрак мой.
Но тщетно, люди в тишине
Сходились молча, обо мне
Никого там вслух не вспоминал
Лес потихоньку замирал.
Лишь мать с надеждой ждёт и ждёт
Быть может кто-то принесёт
Ей весть утешную, но нет
Пропал в лесу мой с волком след.
Закончен день бесплодных мук
Все покидали тёмный луг
Поспешно. Чудился кругом
За каждый звуком детский стон
Вслед за отцом и брат с сестрой
Плелись знакомую тропой.
 

IV

 
Просыпался чудный мир,
Только я глаза открыл,
Как раздался надо мной
Незнакомый тихий вой.
Снова я, как ночью мрак
Раскричался натощак
Ртом искал чего бы съесть
Но хватал руками шерсть.
Не беда инстинкт велик
Отыскал я в тот же миг
Мать безмолвную свою
У зверей в глухом краю.
Вскоре начал ползать я
Мои новые друзья
Стерегли мой каждый шаг
И учили, что и как:
Нюхать запахи земли
Где чужие, где свои
Где в кустах олений след,
Что на завтрак и обед
Должен был я кушать там
Кто ютится по кустам
Кто стрекочет меж ветвей
Кто щебечет, кто поёт,
Кто гнезда не признаёт.
Кто рычит в безлунной мгле
Так, что жутко станет мне.
Время шло, я рос и рос,
Был я грязен, гол и бос,
То, что было на спине
Порвалось давно на мне.
Нагишом я бегал там
По завалам и кустам,
Не причесанный, босой
Умывался я росой.
Спал на пнях, во мху, траве
Или просто на Земле
В дождь дрожал, нещадно
В страхе норы в склонах рыл
Или в густую листву
Забирался по стволу.
Вскоре начал голодать
С каждый днём все меньше «мать»
Приносила молока
Висли тощие бока
Ей до нас всё меньше дела
Постепенно свой удел
Должен был определить
Бегать, есть, сражаться, жить.
Ел грибы, болел, блевал
Постепенно привыкал
Отличать хороший гриб,
Но ни разу больше крик
Лес не слышал от меня
Ни в ночи, ни средь дня.
Волки шумною толпой
«Издевались» надо мной.
Как я грыз сырую кость
Зрела к ним немая злость,
Но других не знал утех
Молча я терпел их «смех».
 

V

 
Постепенно я мужал
От мороза не визжал
По ночам, по волчьи выл
Ведь другому не учил,
Там меня волчиный род
Жуть любого заберёт.
Кто б послушал этот вой
Показалось бы прибой
Стонет шквалом борных волн,
Иль на поле битвы стон
Сотен раненых звучит,
Не всегда тайга молчит.
Этот вой разбудит лес,
Росомаха – сущий бес
Стережёт в глуши лису
Ей не жаль её красу.
Хоть лиса хитра, мудра
Но, чертовка голодна
Ей уловки нипочём
Видит шельма словно днём,
Лишь лиса садится есть
Тут воровка сбросив спесь
Вихрем мчится на лису
Комом катятся в росу.
И обед, и куча тел
Хитрость там плохой удел
Рвут, грызут, рычат, пищат
В злобе челюсти стучат
И приходится порой
Слышать мне обидный вой.
Тот ко смел, чужое съел
Тот, кто слаб, тот вечно раб.
Заяц вечный часовой
Вертит глупой головой
В страхе крутится кругом
На него наш жуткий зов
Давит, он от шума в ночь
Убегает лесом прочь.
Бурый мишка в полусне
Задом пятится к сосне
Лишь потом поняв испуг
Верхней лапой ломит сук.
И ворча идёт на стон
Волчий вой не любит он
Поборов медвежью лень
Гонит нас дубиной в темь.
Меж ветвей мелькнут вдали
Светом словно фонари
Рыси хищные глаза
Эта вечная гроза
Сторожит твой каждый шаг.
Если кто ступил не так
Камнем на спину падёт
Мигом жертву загрызёт.
Знал её коварный хват
Обходил на волчий «брат»
Да и рысь боялась нас,
Когда стаей в лучший час
Мы идём на запах. Тигр
Так же лёгок и красив
Тоже бодр ночной порой,
И протоптанной тропой
Он не ходит ждёт в тени
Кто сухие камыши
Потревожит, тут как тут
Жертву ночи не спасут.
 

VI

 
С каждым днём короче день
На земле длиннее тень
От деревьев и кустов
Лист желтеет и покров
Реже, реже сквозь листву
Видно, тени за версту.
День за днём всё больше стыл
С плачем ночью грустно выл
Это я в глухом краю
Душу дикую мою
Тешил. Вой не лучший друг,
Когда кожа голых рук
Пристывает на стволах,
Или ночью жуткий страх
Мучит тысячью причин.
Вскоре начал я один
Ночи в дебрях ночевать
Уходила часто мать
Рыскать стаей по тайге
Приходилось туго мне.
Тихо я бродил по лесу
Кум и брат лесному бесу
Всё чего бы съесть ищу
Или, где согреться сесть
Но желанный мне приют
Мрак и холод не дают
Ёж в кустах шуршит травой
Тороплюсь его достать
Не пытался он бежать.
Вмиг свернулся он клубком,
Я, не ведая о том,
Что комок он в этот миг
Хвать – и лес ужасный крик
Огласил. Мгновенно кровь
Брызжет струйкой на покров
Спать хочу, но на беду
Нору так и не найду.
Под кустом свернутся лечь
Тадь холодная не печь.
Не уснёшь на ней ничком
Не укрытым нагишом.
Снова лучшее ищу
Хворост к хворосту тащу,
Забираюсь под него,
Но не греет одного.
Этот жёсткий балаган
Ни к чему такой обман.
Я сержусь, бросаюсь прочь
Тут к концу, подходит ночь
Впереди ручей журчит
Он к себе меня манит,
Где-то в розовой дали
Пляшут тихо глухари.
Не до них мне в этот час
Я ищу укромный лаз.
Под стволом, гляжу нора
Разместилась над «стволом»,
Посмотрю на этот дом.
С палкой лезу в хитрый ход
Чей же вырыл этот род
Там «харчевня» здесь «салон»
Разместился б целый слон
Тут же радостно приник
И уснул я в тот же миг.
 

VII

 
Чудо сниться мне во сне
Будто в старой я семье
Тихий вечер, над столом
От картошки пар столбом,
На скамейках целый ряд
Братья с сёстрами сидят:
Ольга, Вовка, Мишка, Валька
Нинка, Люська, Митька, Танька
Все усиленно едят
Только ложки говорят.
Все едят картошку с квасом
Говорит им батя басом,
Нет девять было Вас
Нет девятого средь нас.
Спал обычно он в печурке
Спеленатый лисьей шкуркой
Безучастный ко всему
Года не было ему.
Вы виноваты вместе с нами,
Что за летними стогами
Вы оставили его
Без надзора одного.
Ольга ты косила луг
Неприлично от подруг.
На покосе отставать,
Будь во всем, как ваша мать.
Митька ты виновней всех
И прими на «душу грех»
Заклинаю я тебя
Ни в ночи, ни среди дня
Ты живи, не знай покоя,
Ни осеннею порою,
Ни зимой, ни в летний зной
Нас под старость успокой
Отыщи во всей вселенной
Явный след, иль призрак тленный,
Но бесспорный явью, факт
Лишь тогда вертайся к нам
Вы же дети будьте с нами
За житейскими делами
Берегите честь людей
И растите поскорей.
Слышен голос мне приятный
Всё как прежде, я обратно
На печи в углу лежу
На отца и мать гляжу.
Явь не явь, но душно что-то
Рот закрыл мне шерстью кто-то,
Задыхаясь, я кричу
Шкуру в сторону тащу,
Как и прежде мать зову я
Слышу отзвук «поцелуя»
Кто-то тёплый лижет рот,
Черномазый – это крот!
Лижет мне лицо беспечно,
И гоню на выход вон,
Просыпаюсь – кончен сон.
Снова я в норе звериной
Одинокий, нелюдимый
Быстро выхода ищу
От прохлады трепещу.
У норы с усталым видом
«Мать» стоит с довольной миной,
Что меня средь ветхих ям
Отыскала по следам.
 

VIII

 
А на воле день прекрасный
Лес спокоен, небо ясно
Тихо! Тихо! В вышине
Солнце светит в спину мне.
Я согрелся. «Мать» довольна,
Лижет щеки мне невольно
Знаком тянет за собой
Я бегу за ней тропой.
Девствен лес, на тропы эти
Не ступал никто на свете
Лишь зверьё на водопой
Ходит утренней порой.
Мы бежим рысцой не спешной
«Мать» обычной, я потешной
Потому что каждый штрих
Я копировал от них.
Мы бежим сквозь буреломы
В вышине сомкнуты кроны
Старых лиственниц, берёз
В стороне я вижу коз
Тонконоги, тороваты?
Словно юные солдаты
Щиплют сочную траву
И не чувствуют беду
«Мать» присела, уши прядут
Глаз не сводит, с непонятной
Тихой ловкостью ползёт
Взглядом вслед меня зовёт.
Я приник к земле прохладной
И проворностью отрадной
Поспеваю за хвостом
Впереди отлогий склон
Видно, козы всё пасутся
Ни на миг не отвлекутся
Не поднимут милых морд
От травы. Беспечный род
Только миг и вы поймёте,
Тот закон, где вы живёте,
Кто сильней тот царь и бог.
Я усваивал урок
Объясняет «мать» мне взглядом,
Что ползти не можем рядом
Дует ветер в спину нам
Значит запах будет там
Чувствен им. Зачем напрасно
Тратить время, мне всё ясно
Я ползу в обход, порыв
Мой вдвойне нетерпелив.
Весь дрожу от нетерпенья
Жду минуты наслажденья
Меж травы ползу ужом
Это явь уже не сон
Обогнул поляну мигом
Подскочил и диким гиком
Напугал трусливый род
Они бросились вперёд.
Прямо в умную ловушку,
«Мать» схватила как игрушку,
Ту, что ближе пронеслась
В силу тут вступила власть,
Что прописана негласно
ПО тайге природной властной,
И причудливый порок
Я ничем менять не мог.
 

IX

 
Козу я взвалил на спину
И заметною лощиной
Побежал мы к семье
Есть хотелось страшно мне
Кровь сочилась мне на шею
Притворяться не умею.
Скромность – плод безумных грёз,
Голод мучает до слёз.
Вот и ложка мы в компаньи
С этим кончилось страданье.
Я бросаю ношу с плеч
Утомился хоть ты лечь.
Позабыть о всех мученьях
«Мать» – умна, мои сомненья
Вмиг рассеяла игрой
Как охотилась со мной
Показала волкам вкратце
Мой вояж нескромным братцам
Только б повод дать покой,
Все несмешливой гурьбой
Обступили нас с козлёнком
Все визжат, мурлычат звонко
Тычат лапами в бока
«Мать» глядит издалека.
Я никак не мог отбиться
Начал медленно сердиться
Норовил поймать рукой
Их растрёпанный покрой.
Лес кругом, мы на поляне
Всё никак не перестанет
Злая свора злить меня
«Мать» сидит на сломе пня
Смотрит с лаской на ворчанье
Её видны моё старанье,
Н растраченная злость,
Значит я в «семье» не гость
Кто-то зубом ногу больно
Укусил мне, но довольно
Ярость выплеснулась вдруг
Мёртвой хваткой цепких рук
Ухватил я чью-то шею
И в порыве не жалея,
Бросил волка на кусты,
Все глядят, разинув рты.
Присмирели мигом братцы
Перестали улыбаться
«Мать» ей то же невдомёк
Мой невиданный урок.
Встал волчонок, зашатался
На пригорке отлежался
Подошёл к нам на «бивак»,
Он забыл про всё чудак.
Все забыли про размолвку,
Наслаждались втихомолку
Свежей пищей в тишине,
Что-то грустно стало мне.
Волк «отец» лежал под дубом
И покряхтывая зубом
Ворошил густую шерсть
Он давно успел поесть.
 

X

 
Шли неспешно дни за днями
Над могучими стволами
В кронах лиственниц и пихт
Шла своя лихая жизнь.
Белки ловкие зверушки
Шишки с елей, как игрушки
Перекидывали там
По изогнутым стволам.
Сверху вниз прямым маршрутом
Словно люди с парашютом
Опускаются хвостом
На зелёный полигон.
То песцы в ветвях застрянут
Пищу добытую тянут
Друг на друга рассердясь
Тихим посвистом бранясь.
Кто-нибудь из них неловко
Оступался, падал, ловко
Изворачиваясь вдруг,
Мёртвой хваткой ловит сук.
Я лежал в теин безмолвной
Тешась шалостью любовной
Этих сущих бесенят,
Почитал как кровный брат.
И они взаимно то же,
Днём нимало не тревожась,
Видя мой невинный вид
Опускались смело вниз.
Подходили близко, близко
Опускал я плечи низко
И стремился не дышать,
Чтобы их не напугать.
Изучал я их повадки
Вольность, злость, ужимки, хватки
Каждый чем-то яркий штрих
Я усваивал у них.
Рос я быстро час за часом,
Выть по лесу начал басом
И на зов к исходу дня
Собиралась вся «родня».
«Мать с отцом» всё больше млели
От любви ко мне. Глядели
Часто с нежностью на бой,
Что выигрывался мной.
Руки были мне опорой
И порой в игре суровой
Всем волчатам лёгкий взмах
Мой внушал немалый страх.
Начал я в погоне кровной
Непокорностью задорной
Обгонять «отца» и тех,
Кто бежал быстрее всех.
Поначалу все дивились
То смеялись, то бранились
Но закон для всех один,
Кто быстрей, тот господин.
Мне тщеславье незнакомо
И в послушности весёлой
Уважал отцову власть,
Не пытался бастовать.
 

XI

 
Ныне солнце опускалось
Мало птиц в лесу осталось
Всё труднее с каждым днём
Мне искать отраду в нём.
Белки спрятались по дуплам
Можно их лишь ранним утром
Увидать в лесной глуши.
Дятлы в утренней тиши
Чаще стали барабанить
По стволам. Не перестанет
Лишь кукушка куковать
Грусть осеннюю окликать.
С каждым днём все чаще тучи
Укрывали луч могучий
Солнца. Дождь хлестал по мне
По изнеженной спине.
Была дрожь меня в потёмках,
И отстукивали звонко
Зубы в мрачной тишине,
Становилось жутко мне.
Я бродил в ночи глубокой
Нерадивый, одинокий
Снова там искал покой
За невидимой тропой.
И однажды в чаще леса
За туманной завесой
Меж раскинутых ветвей
Я заметил блеск огней
В вышине во мгле туманной
В неподвижности обманной,
Кто-то прятался за ствол,
Я отпрянул дик и зол.
Только торс мой удалился
Как на землю опустился
В том же месте серый ком.
Рысь! Не ведая о том,
Что готов я к схватке этой
Дикой злобою согретый
Вышел к ней на смертный бой.
Куст раскидистый ногой
Отодвинул легким взмахом
К рыси ринулся без страха,
Не успел её схватить
Как она в последний миг
Отскочила быстрой тенью
И не ведая сомненья
С ярой ценностью когтей.
Напружинилась, страшней
Стала видом дикобраза,
Жуткий свет «стального» глаза
Мне лишь виделся во мгле
Под кустами на земле.
Я вскочил, стыдясь промашки
По спине прошли мурашки,
Но не дрогнул, устоял,
От обиды застонал.
Распрямился, лишь мгновенье
Было в том моём движенье,
Вновь стремительный рывок
Рысь навстречу – валит с ног.
Я внизу рычу свирепо
Этой наглостью задетый
Ухватил зубами нос,
Тяжесть тела перенёс
Вмятина ноги, укрепился
Понемногу отстранился
От её когтистых лап
Слышал лишь прерывный храп.
Терпкий запах мне противен
От её немого рыла,
Но держал зубами нос,
Рядом виделся откос.
Лапы ой схлестнул руками
Перегнулся к тёмной яме
Бросил кошку в эту мглу
На опасную хвою.
 

XII

 
Отступил, послушал – тихо,
В этой ночи молчаливой
Снова грустно стало мне,
Сел я на высохшей сосне.
Задремал, забылся чутко
Незаметно вскоре утро
Всплыло розовой зарёй
Над дремотную тайгой.
Вспомнил я наш бой кровавый
И с волненьем небывалым
Торопливо глянул вниз
В яму, там вдали повис
Грозный враг, что в жизни бренной
Был грозою, как не странно
Всей обители лесной
Тем приятней подвиг мой.
Но простите, внизу дышит
Лёгкий трепет ствол колышет
На котором он висит
Под стволом ручей журчит.
Я забыв свою обиду
Быстро вниз спешу к обрыву
Тороплюсь в беде помочь
Отгоняю злобу прочь.
Подошёл, глаза закрыты
Кровью залиты ланиты
Бок распорот, содран хвост
О торчащий ховорост.
Я его снимаю быстро
Подношу к воде искристой
Опускаю на песок
Мне его тревожен бок
Нежно рану отмываю
Ни на миг не забываю
Мёртвой цепкости когтей,
Но невинен враг зверей
В котловине стало душно
Я его великодушно
Поднимал на простор
На отлогий костёр.
Ветер тут прохладный веет,
Сквозь ветвей приятно греет
Солнце. Мой несчастный враг
Взглядом зло косит чудак
Много дней прошло суровых
Я в обязанностях новых
Защищал его не раз
От свирепых волчьих глаз.
Постепенно поправлялся
При ходьбе слегка шатался,
Принимал из цепких рук
Пищу жадно новый друг.
Я привык к немому другу
Частно с ним гулял по лугу
Но настал прощанья час
Слёзы капали из глаз.
Заскучал мой друг свирепый
Нежной лаской согретый
Все глядел печально ввысь
Жадно ждал увидеть рысь
Понял я, что дружба эта
Не заменит вольность света
Воля! Всем милее всех,
Нескончаемых утех.
 

XIII

 
Лишь простился с новым другом
Скучно стало на досуге
Всех собратьев поджидать.
Не всегда умела «мать»
Приносить нам пищу к дому
Через разные заслоны
Через топи и ручьи
И глаза уже в ночи
Стали плохо видеть тропы.
И «отец» порою что-то
Возвращался к нам пустой
Виноватый и худой.
Ляжет тихо под кустами
И сомкнутыми устами
Прорычит в тишине
Старость близится ко мне.
Не пора ли дети вместе
Нам в погоне и на месте
Пищу силой добывать
И науку познавать.
Стал и я без лишней лени
Днём выслеживать оленей,
А в ночи покончив бег
Всем устраивать ночлег
Жутко, жутко становилось
С каждый днём зима грозилась
Опустить на буйный лес
Тучи снега из небес.
С каждый днём тайга густая,
Все редела, опускались
Ниже ветви голых пихт.
Ниже солнца бледный лик
Над стволами опускался,
По ночам лишь волчий вой,
Раздавался над тайгой.
Птицы стаями поспешно
Не в пример забавам ветхим
Собирались все кучней
Проверяли кто слабей,
Кто ещё лететь не может
По изведанным дорогам
Против ветра и дождя
В чужестранные края.
Криволапые медведи
Наши древние соседи
Бродят по лесу тайком
Ищут глушь иль бурелом
Где б они могли для спячки
Без подмоги и подачки
Оборудовать чертог
Нипочём им царь и бог.
 

XIV

 
Завертелась, закружилась
Ураганом опустилась
Вдруг зима на хмурый лес
В дебрях будто сущий бес
Поселился. Ночью рьяно
Гнёт стволы, ревёт упрямо
Шарит жестко по кустам
Ищет кто укрылся там.
Хорошо «собратья» в шкуре
Всё равно откуда дует
Лишь бы по ветру бежать,
Мне ж приходится дрожать.
Колкий снег мне кожу режет,
А вокруг, и стон, и скрежет
Все засыпал белый снег
Негде мне замедлить бег.
Изнемог я, падая – вновь
Поднимался, руки в кровь
Изодрал по бурелому
Оступился, и по склону
Вниз катился под обрыв
Отдышался, вроде жив.
Мне теперь тепло под склоном
Я копаю снег со стоном,
Листья старые ищу
От мороза трепещу.
Вот зарылся, снег кругом;
Стены, крыша – словно дом,
Лишь нельзя коснуться вдруг
Белых стен изгибом рук.
Тает снег на голой коже
Тёмный страх мне душу гложет
Потерять боюсь «волков»
Но и жаль покинуть кров.
Сколько я пробыл в берлоге
Уж свело мне спину, ноги,
Кровь застыла в нитях вен
Я спешу покинуть плен.
Торопливо поднимаюсь
Сразу выскочить стараюсь,
Но никак пробить не мог
Обледеневший потолок.
Сук нашёл я в листьях острый
И в порыве бурной злости
Начал крышу разрывать,
Чтобы в рост в берлоге встать.
Перерыл немало снега
Прежде чем ступил я смело
В рыхлый слой, по самый таз
И немедленно увяз.
Но силён природой властной
Организм мой, с буйной страстью
Шёл к свободе юный дух
Тишина – мой режет слух.
Лес спокоен, солнце где-то
Низко, низко над планетой
Золотист отлогий склон
Слепит глаз нещадно он.
Я спешу, кричу призывно
Над вершинами унывно
Вдаль летит победный зов,
Слышу отклик из низов.
 

XV

 
Видно все меня любили,
Все при встрече заскулили
Тёрлась нежно об меня
Бурно серая «родня».
Я был рад при встрече то же
Обнимал их милы рожи,
Но восторг не утолит
Мой звериный аппетит.
А они учли беду,
Мне оставили еду
Часть похищенной добычи,
У зверей такой обычай,
Оставлять её в запас
На нередкий трудный час.
Я заправился немного
Нам ведь дальняя дорога
Предстояла в этот день,
Столько чудных перемен.
Что не дует знойный ветер
Снег кругом, белым-бело,
Все овраги замело.
Ели все в тяжелы ризах
Опустивши ветви к низу
Все от маковки до пят
Полусонные стоят.
Вдаль гляжу на шапки гор
И куда хватает взор
Все тайга, тайга густая,
Не видать конца и края
Бесконечной синеве,
Но мороз мешает мне.
Жаль с тайгою расставаться,
Но решили перебраться
Мы давно южнее гор
На невиданный простор.
Повела нас «мать» волчица,
Чтобы в снег не провалиться
Мы шагали следом в след
Неспеша навстречу бед.
Шли мы долго дни за днями
Проходили перед нами
Бесконечной чередой,
Становился тоньше слой
Снега. Горы отступили
Ночью мы теперь не выли
Хоронились в валунах
На привычный риск и страх.
Вот однажды на рассвете
Разогнал по небу ветер
Тучи с севера на юг
Перед нами яркий луг.
Лес вдали остался – тёмной,
Полосою узкой ровной,
Я гляжу во все глаза
На природы чудеса.
Ветер травы чуть колышет,
Степь как будто сама дышит,
Открывая нежно грудь
Неспеша навстречу дню.
На листочках капли влаги
«Слёзы» утренних парах.
«Кузнецы» в траве стрекочут
Зло тушканчики бормочут
В этой чуткой тишине
И легко, и жутко мне.
 

XVI

 
Волки пусть резвятся вволю
На мою лихую долю
В этой сказке много строк
Мы ко мне вернёмся в срок.
А теперь наш путь тернистый
К брату Дмитрию на Иссу
Вы ведь помните мой сон
Оказался явью он.
Мать ему суму большую
Снарядила и в глухую
Ночь, покинул отчий кров
Он в слезах без лишних слов.
Путь его далёк и мрачен,
Но сопутствует удача
Всем, кто верит и горит
Лишних слов не говорит.
Митя смело в путь далёкий
Зашагал, но одинокий
Не был в схватке роковой,
Счастье было за спиной.
Шёл упрямо дни и ночи
Становились дни короче
А степи все нет конца
И из дома нет гонца.
Он всё время шёл на Север
С ног валил разгульный ветер
Рвал одежду, бил в живот
Пыль бросая горстями в рот.
Долго ль, коротко ли было
От усталости ломило
Ноги, спину, наконец
Вышел к лесу удалец.
Лес стоял сплошной стеною
Над фигурой удалою
Не пускал под тень ветвей,
Но упрямец был сильней.
Смело он ступил под кроны
Слышны всюду скрип и стоны
Черти ль там в ветвях орут
Продвигаться не дают.
Снова начал со стихией
Он бороться с новой силой
Всем страстям наперекор.
В глубь вонзал горящий взор
Он спешил, искал жилище
Ветер в дебрях рвёт и свищет,
Гнёт кедра и бузину
Клонит стройную сосну.
Дмитрий твёрдо шаг за шагом
По стволам и оврагам
Шёл к неведомой черте
Не загадочной мечте.
Вскоре ночь в тайгу спустилась
В жилах кровь нещадно билась
Начал Митя уставать
И всё чаще отдыхать.
Но не мог во тьме кромешной
Он прилечь, все дальше спешно
Нёс его упрямый дух
Вдруг вдали он слышит звук.
Глаз еще не видит цели
Нет во тьме желаемой щели
Но ритмичный тихий шум
Веселит взгрустнувший ум.
Он спешит к нему и вскоре
Видит свет на косогоре
То избушка лесника
Шлёт привет издалека.
 

XVII

 
День встаёт зарею алой
Над простором небывалым,
Жаворонок в вышине
Нежно слух ласкает мне.
Степь, простор, кругом равнина
Вдалеке, нигде не видно
Ни деревьев, ни озёр
Ни привычных снежных гор.
Я прохладою взбодренный,
Отдохнувший, удивлённо,
Озираюсь средь степей,
Тороплюсь к семье моей
Голод даже в этом «царстве»
Не приемлет юной страсти,
Что кругом рассеял луг.
Всё вокруг благоухает
Колокольчики сверкают
С васильками тут и там
По нечётным бугоркам.
А прекрасные гвоздики
Желтобоки, светлолики
К свету тянут лепестки,
Непослушные ростки.
Белоснежные ромашки
Светло-жёлтые рубашки,
Подпоясав кушаком
Вокруг построились рядком.
Глух пока к красотам здешним
Ищет взгляд вокруг поспешно,
Чем бы можно утолить
Нам привычный аппетит.
Тут вдали за горизонтом
Слышу звук я – топот звонкий,
Кем рождён сей странный шум
Отродясь не знал мой ум
Мы спешили ему навстречу,
Благо утром, а не вечер
Все видать за много вёрст,
Я встаю во весь свой рост.
Вижу облако клубится,
Что-то быстро мчится, мчится
Мы к нему наперехват,
Существа, навстречу в ряд.
С храпом, ржаньем, перезвоном
Туча-тучей вниз по склону
Мимо нас несутся в степь
Мы едва успели лечь.
Жутко стало поначалу
Друг на друга одичало
Смотрим мы и не поймём
Кто несётся табуном
Кто так шумно жаром дышит
Из ноздрей клубами пышет
Пар в прохладной синеве,
Но проходит страх в лице.
 

XVIII

 
Я с тревогой поднимаюсь
И теперь не удивляюсь
Тихой робости друзей
Много раз табун сильней.
Скачет сбоку конь игривый,
Длинногривый, шаловливый
Бьёт копытами вокруг,
Не щадя зелёный луг.
С интересом наблюдаю
Я за ним, сам приближаюсь
К табуну, прикован взгляд
На передний плотный ряд.
Свет мне конь с повадкой страстной
Взгляд игрив, как бог прекрасен
Ластит спину солнца луч
Торс подобран и могуч.
Как к нему мне подобраться
Удержать, не то, что драться
Не могу определить
Начинает слабость злить.
Я встаю в свой рост немалый
И отвагой небывалой
От земли стрелой взлетел
И коню на спину сел.
Дико он всхрапнул со стоном
И со мною вниз по склону
Понесся во весь опор
На невиданный простор.
Я забыл про всё на свете
Был в лицо мне свежий ветер
Рвал с коня тугой волной
И «смеялся» надо мной.
Испугался я вначале
Рядом кони дико ржали,
Терлись плотно бок о бок,
Словно вспененный поток.
Разлились по склону лихо,
Я одной рукой тихо
Шею дивного коня
Обхватил, и на меня
Лень чудная напала
Дрожь минутная пропала
И еще прекрасней вдруг,
Показался пёстрый луг.
Степь стремительно навстречу
Нам неслась, коню перечить
Не хотел я в этот миг
К крупу радостно приник.
Мил мне гон коней прекрасных,
Не привык я в жизни страстной
Ездить по свету верхом,
Бегал по лесу пешком.
Время шло, табун всё мчался
Гул за нами следом слался
Начал конь мой уставать
Незаметно отставать.
Остальные лихо кони
Уходили от погони,
Волки где-то позади
Зубы скалили в пыли.
Начал я рукой тихонько
Отбивать коня в сторонку
Он упрямился и ржал
Будто тех на помощь звал.
Но табун волной упругой
Шумно вдаль летел по лугу
Не до нас ему сейчас
В шуме том не слышен глас.
 

XIX

 
Жалко было мне коня
Но не слушался меня
Он, кровавыми глазами
Зло сверкал, брыкал ногами
Задом бил, вставал в дыбы
Все тянулся до ноги.
Начал я ему руками
Шею сдавливать слегка,
Чувствуй силу седока
Встань, одумайся, спокойно
Отдышись, на солнце знойно,
Не спеши, простор велик,
Мы устали в этот миг.
Видно, внял мольбе безмолвной
Перешёл на шаг неровный
Нервно вздрагивал порой,
Но смирился он со мной.
Тише, тише, шаг слабеет
Но спине его белеет
Пена. Взгляд его погас
Этот спад от смерти спас.
Спрыгнул я на луг пятнистый,
Но упал, и снова быстро
Встал, хотел коня догнать
Но никак не мог понять
Отчего я ног не чую,
В пояснице боль тупую
Ощутил всем существом
Таз ломило мне огнём.
Где мне знать науку эту
Если я зимой и летом
Бегал пищу добывал
Тайны леса познавал.
Лег в траву я на живот
Солнце спину страшно жжёт
Боль от ветра утихает
Зуд тихонечко спадает.
Только смог я прикорнуть
Сон закончил длинный путь
Растворился я мгновенно
Но во сне одновременно
Сквозь дремоту и покой
Чую будто надо мной
Кто-то тихо рядом ходит
По спине слегка щекочет
Шелестит сухой травой
Тычет в ноги головой.
Сладок сон в степи открытой
В нём все трудности, заботы
Веки держит сон,
Но упрям игривый конь
Это он копытом нежно;
Осторожно, но мятежно
Разбудить меня спешит
Сам испуганно дрожит.
Я с трудом разметил веки,
Милый конь, клянусь навеки
Защитить тебя готов
От прожорливых волков.
Их вокруг собралась стая,
Дыбом встала шерсть густая
На загривках, ровен луг
Всё теснее узкий круг.
Вот они кольцом привычным
Морды вытянули хищно
Зубы скалят над травой
Брызжут пенистой слюной.
Сон согнал с меня усталость
И к коню мгновенно жалость
Испытал я в этот миг,
Над лугами мощный крик
Мой раздался, властной ноткой
Над полуденной дремотой.
Волки сникли, знали крик
Не напрасно здесь возник.
 

XX

 
Тут же мрачно расступились
На меня немало злились,
Но маячивший табун
Звал к себе их дикий ум.
Они быстро друг за другом
Разомкнутым полукругом
К табуну умчались вскачь
Провожал их властный крик.
Мы вдвоём на тихом стане
На истоптанной поляне,
Нежно тёрлись бок о бок
Понял конь немой урок.
С этих пор мы дружбой вечно
Бескорыстной и сердечной
Обнимались не шутя
Вепрь и дикое дитя.
Долго мы резвились страстно,
Наконец желудок властно
Мне напомнил о себе
Страшно есть хотелось мне.
Побежали мы по лугу
Вперегонки друг за другом
Я взирал по сторонам
По бессчётным бугоркам.
Ветер травы чуть колышет
Солнце в небе жаром пышет
Бьёт в глаза живой струёй
И хохочет надо мной.
Ну куда ты так поспешно,
Вдаль бежишь рысцой потешной
Ловишь запахов дурман
Не глядишь в глазницы ям.
Я привстал на косогоре,
Мысль тревожная во взоре,
Где мне взять себе обед
Уж давно не знал сих бед.
Вспомнил я тайгу густую
Жизнь прекрасную лесную,
Всех зверей густых дубрав,
В мыслях с грустью перебрав.
«Вепрь» в сторонке щиплет клевер
Думал я его примерил
Вдруг последую теперь
Бил копытом, звал к себе
Но увы! Не травояден
Я, в своём земном наряде
Зорко вглядываюсь вдаль
На небесную даль.
Плавно там широким кругом
Ястреб кружится над лугом,
Рыщет взором все окрест
Кто снялся с надёжных мест.
Вот круги все уже, уже
Мне теперь никто не нужен
Со всех ног бегу туда,
Где кого-то ждёт беда.
Но не с добрым я веленьем
Мчусь к тому, кому мгновеньем
Смертью демон угрожал
Когти стопором держал.
Мне бедняк, тот так же нужен
Пусть злодей ещё покружит
Подежурит в вышине,
Виден заяц рядом мне.
 

XXI

 
Взвился я привычной рысью,
Жарко в полдень плотно виснет
Воздух в радужной степи
Трудно зной перенести.
Но привык я к переменам
Вскоре к немочи на смену
Злость пришла и слабый гвалт
Вырос в радостный азарт
Погнался за зайцем тихо
Я по травам и на диво
Начал зайца догонять
До него рукой подать.
Вижу мощными скачками
Он меж мелкими холмами
Мчится молнией вперёд
Приближаться не даёт.
А Вулпар пастись остался
Я в погоне только стлался
Оглянулся он вокруг
Перед ним лишь ровны луг.
Нет меня нигде на луге
Он в немом испуге
Начал запахи искать
Ржаньем страстно друга звать.
Вот трава примята лапой
И на ней знакомый запах
В нём Вулпар узнал мой след
И стрелой помчался вслед.
Гнался я, что было мочи
И догнал б, но дело к ночи
Уж клонилось в этот час
Я скисал на этот раз.
Но Вулпар мой вскачь примчался
Знаком я во всём «признался»
Лишь радостно всхрапнул
Ногу также пригнул.
Прыгнул я к нему на спину,
Тут же скорчил в страхе мину
Вспомнив скачку по утру,
Но прислушался к нутру.
Голод мне вернул отвагу
Спать голодным ведь не ляжешь
Лучше боль перетерпеть
Зайца выловить успеть.
Я вскочил, и мы стрелою
Поскакали над землёю
Миг и снова над холмом
Виден чётко серый ком,
Я одной рукой за гриву
Ухватился, а другой
Потянулся над землёй.
Ухватил косого цепко
И подбросил словно щепку
Вверх в вечерний полумрак,
Чтоб не мучился чудак.
 

XXII

 
Так в веселье и забавах
Время пело, и вскоре в травах
Разлился буйный цвет
Лучших, я, не прожил лет.
Подружились мы с Вулпаром,
Говорят, теперь недаром
Конь надежней и верней
Всех испытанных друзей.
По утрам под говор звонкий
Мы устраивали гонки
Эта радостная жизнь
Укрепляла организм.
Мог подобно Тариэну
Я вступать в борьбу умело,
С целым полчищем зверей
Средь раскинутых степей
Воем шло я рос и рос
Средь цветов, холмов и рос.
Был высок красив и строен
Мы лихой порой в лихой погоне
Налегке к исходу дня
Я мог перегнать бегом коня.
Однажды на рассвете
Дул сухой прохладный ветер
Стаи птиц за кругом, круг
Гнал уверенно на юг.
Слышу я в лощине топот
Тот же шум и ясный цокот,
Снова, лечащийся табун
Не шутя тревожит ум.
Я теперь боюсь с ним встречи
Нет не страх, о нем и речи
Быть не может. В этот час
Разлучить он может нас.
Тихо я ласкаю друга
Он, как нежная подруга
Трётся шеей, ловит взгляд
Тычет мордой наугад,
Чует он, что сердце рвётся
Этот зов не поддаётся.
Ни рассудку, и уму
Ни друзей, ни своему.
Нервно вздрогнул, отряхнулся
Выгнул шею, подтянулся
Словно сказочный Гарун
Жадно взглядом ждёт табун
Вот лавина ближе, ближе
Первый ряд по склону хлеще
Опускается на миг
В сердце страх ко мне проник
Но стою я, жду мгновенья
Мне понятны те сомненья
Что он чувствует сейчас
Кто ему милей из нас?
Знаю твёрдо зов природы,
Не затмят любые морды
И не ждал я ничего
Кроме радости его.
Видел я, что он доволен
В этом чувстве он не волен
Всей душой тянулся к ним
Диким родичам своим
Вот они сплошной лавиной
Мчатся к нам своей срединой
Распластался впереди
Их вожак в лучах зари.
Вот он с храпом дыбом взвился
Резко вдруг остановился
Вперил в нас кровавый взгляд
Пятясь медленно назад.
 

XXIII

 
Мы ж вернёмся к светлой хате,
Где живёт судьбою редкой
Старый пасечник Матвей
С многочисленной семьёй.
Это к ним ночной порой
С непокрытой головой
Дмитрий робко постучал
И с испугом отклик ждал.
Долго всё внутри молчало
Уж ему казаться стало
Что никто в ней не живёт,
Но в окне он видит, кот
Спину выгнул, тычет мордой
В чью-то руку, рядом кто-то
Видно, в горнице стоит
И в окно тайком глядит
То старик дозором ходит
Смотрит он кто к ним стучится
И кому сейчас не спится
В неурочный поздний час,
Кто в тайге не смежил глаз.
Разный люд тайгою бродит
Леший ль с чёртом дружбу водит
Или каторжник во мгле
Ищет отдых на земле.
Тощий зверь быть может статься
Ненароком затесался
Вдруг решил в манящий хлев
С голодухи осмелев.
Но хозяин ясным взором
Видит парня за забором
С мольбою на устах
И в изодранных лаптях.
Вспомнил он в мгновенье ока
Как в Сибири издалёка
Оказался он впервой
Весь избитый и худой.
А тому назад полвека
Осудили человека
Ни за что и ни про что
За правдивое словцо.
Помнит он как всей деревне
Мужики обычай древний
Порешили провести
Богатея потрясти.
Нет не впрямь, а просто праздник
Он устроить им проказник
Должен был, во славу лет
Что вовремя убран хлеб.
В день великого «Успенья»
Он народ в свое именье
После утрени созвал
И обедом угощал.
Петр Ильич – местный барин
Не русак и не татарин
Знаю прозвище «Буряк»
Красен был, как летний мак
Хитрый бес, свое именье
Получил он в запустении,
И затем в короткий срок
Превратил его в чертог.
Над бескрайними холмами
Распростёрлось над полями
Меж убогих деревень
Как над миром новый день.
По границе рвы с водою
Ивы русой головой
Наклонились воду пьют
И поместье стерегут
Дальше четкими рядами
Клёны с тонкими стволами,
Шелестят густой листвой
Господам хранят покой.
И по липовым аллеям
По летящим галереям
Вы ступаете на луг
А за ним зеркальный пруд.
Над прудом изба с часовней
За избой дворец огромный
Из бетона и сосны
Ставни новые видны.
На лужке под тополями
Слуги скатерти рядами
Разостлали в этот день
Все садись кому не лень.
Дружно все взялись за кружки
Брагу прямо из кадушки
Каждый черпал сколько мог
И спешил напиться впрок.
Только хмель в мозги ударил.
Вышел к ним довольный барин
Молвил, пей честной народ
За здоровье, нас, господ
Но прошу вы щедрость эту
Не забудьте, будним летом
Приходите на покос
Золотых ржаных колос
Мой отец услышал речи
Во хмелю, а ну перечить,
– Ты, Петр Ильич, дураков
Не ищи средь мужиков!
Две недели без разгиба
Мы работали на нивах
Ты ещё нам должен вспять
За работу долг отдать.
Тут все разом зашумели
Закричали, загалдели мужики
Вспомнив старые долги
И пошла гулять ватага
По всему хмельная брага
Многим храбрость придала
И на подвиг позвала
Что там, было, трудно вспомнить
Знаю только дом огромный
Запылал как красный мак
Раздвигая летний мрак.
А на утро всю деревню
По чьему-то повеленью
За вчерашний «славный пир»
Выслать велено в Сибирь.
Вот с тех пор они в Сибири
Всей семьей в таежном мире
Долю трудную влачат
И покой её хранят.
Так он думал, сам в светлицу
По скрипучим половицам
Спешно Дмитрию ведёт
И на стол еду кладёт.
Митя робко кости гложет
От усталости не может
Языком пошевелить
И нещадно хочет пить.
Дед ему из печки кружку
Чаю с чагой и малиной
Торопливо подаёт
Митя жадно залпом пьёт.
Лишь успел он выпить «чаю»
Как ему казаться стало
Что под ним нестойкий челн
Плавно движется средь волн.
И уснул он тут же сидя
От усталости не видя
Ни лежанок ни полог
Молодцу усталость впрок.
 

XXIV. Продолжение следует

 
За жизнь бороться с детских лет
Стыд поражений, миг побед
Я научился понимать
Не то, что ныне в двадцать лет
И в институт, и в туалет
Иного под руку ведут
И простудиться не дадут.
Природа много мне дала,
Что поначалу отняла
В лесу вернула хват с лихвой
Институт взрастила вековой…
 

* * *

Обложка и рисунок росписи являются собственностью соавтора книги (Степанова Н. Ю.)