). Ишь, какая красавица! Как не прельститься на нее. Ловушку для нашего брата подстроили. У вас тут такая шайка подобрана, что вы и старика какого из ума выведете, а не то что мальчишку глупого.

Иван Ксенофонтыч

. Поди вон!

Тит Титыч

. Что ты кричишь-то! Я ведь ничего, я так, шучу с тобой.

Иван Ксенофонтыч

. Поди вон, говорю я тебе.

Тит Титыч

(

встает

). Пойду. (

Подходит к Ивану Ксенофонтычу и ударяет его по плечу

). Поедем ко мне! Выпьем вместе, приятели будем! Что ссориться-то!

Иван Ксенофонтыч

. Уйди ты от нас.

Тит Титыч

. Ну, прощай. (

Подходит к двери

). Ишь ты, какой сердитый! Да уж теперь не испугаете. Вот она, бумага-то, здесь в кармане. Разбойники, грабители! (

Уходит

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Иван Ксенофонтыч, Лизавета Ивановна и Аграфена Платоновна.

Иван Ксенофонтыч

. Что это за человек?

Аграфена Платоновна

. Тит Титыч Брусков, Андрюшин отец.

Иван Ксенофонтыч

. Что он говорил? Какие деньги? Какие грабители? Кто его ограбил?

Аграфена Платоновна

. Ну, да за дело, чтоб не шумел в чужом доме. За дело ему! Так их и надо. Я таки, признаться, сорвала с него малую толику. Жаль, что мало! Нам годится, а с паршивой собаки хоть шерсти клок.

Иван Ксенофонтыч

. Да за что?

Аграфена Платоновна

. Все жалеючи вас, Иван Ксенофонтыч, да вашу дочку; глядя на вашу бедность, решилась на такое дело. Что ж, ведь тут дурного ничего нет.

Иван Ксенофонтыч

. Да каким образом? Не мучьте вы меня, говорите.

Аграфена Платоновна

. А вот каким образом: как Андрюша-то уж очень влюбленный был, вот как-то раз и зашел ко мне, и расплакался, а я ему нарочно и говорю: тебе, мол, нельзя к нам ходить, будут соседи говорить и то, и се. Что хорошего! Наше, мол, дело женское, мы никакого такого разговору про себя не хотим. Ты, говорю, оставь, не ходи. Он это, сударь мой, стал меня просить, плакать, руки целовать. Я взяла, подпоила его да и говорю: все может, Андрюша, случиться, отец твой не нынче-завтра умрет, ты будешь на воле, тогда, пожалуй, нас с Лизаветой Ивановной и забудешь, других найдешь. А он-то божится, он-то разные клятвы произносит. А у меня на ту пору случись лист гербовой бумаги.

Иван Ксенофонтыч

. Ну!

Аграфена Платоновна

. Ну, я своей рукой написала расписку, что он обещается жениться на Лизавете Ивановне, все как следует, по форме, а он и подписал.

Лизавета Ивановна

. Какой стыд! Какой срам! Папаша, что мне делать! (

Рыдая, падает на грудь отцу

Иван Ксенофонтыч

. Ну, ну…

Аграфена Платоновна

. Ну, вот за это и взяла с Тита Титыча тысячу целковых.

Иван Ксенофонтыч

. А расписка где?

Аграфена Платоновна

. Я ему отдала.

Иван Ксенофонтыч

(

обнимая дочь

). Бедное дитя мое! (

Плачет

Аграфена Платоновна

. Да об чем вы плачете?

Иван Ксенофонтыч

. Куда нам с тобой деться от грубости, от оскорблений, от невежества!

Лизавета Ивановна

. Папаша, уедем отсюда поскорей!

Иван Ксенофонтыч

. Уедем, уедем!

Лизавета Ивановна

. Ты поди, брось ему деньги. (

Садится у стола

Иван Ксенофонтыч

. Да. да, и расписку возьму. Он мне ее отдаст, я ему деньги возвращу. Как ты думаешь, ведь он отдаст? Отдаст? Он не смеет не отдать – мы не виноваты. Я разорву ее, вот и конец, и не об чем нам плакать с тобой! (

К Аграфене Платоновне

). Подай деньги!

Аграфена Платоновна

. Иван Ксенофонтыч, пригодятся.

Иван Ксенофонтыч

. Подай деньги! Подай!

Аграфена Платоновна

(вынимая из стола). А чем завтра топить будете? (

Отдает

Иван Ксенофонтыч

. Прощай, Лиза!

Лизавета Ивановна

. Прощай, папаша. (

Обнимает его

). Поди, выкупай наше бесчестье.

Идут к двери.

Аграфена Платоновна

(

вслед им

). Вот хлопочи для людей, старайся, сама ж виновата останешься. Кто же вас знал, что вы такие сумасшедшие!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЛИЦА:

Тит Титыч Брусков.

Настасья Панкратьевна

, жена его.

Андрей Титыч, Капитон Титыч

– сыновья их.

Ненила Сидоровна

, знакомая Брусковой.

Иван Ксенофонтыч Иванов.

Захар Захарыч

, стряпчий.

Луша

, горничная девушка.

Богатая гостиная в доме купца Брускова.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Луша (стирает пыль) и Капитон Титыч (крадется к двери).

Капитон Титыч

. Луша, здесь никого нет?

Луша

. Никого.

Капитон Титыч

. Как тут хорошо, просторно, а в кухне сегодня угарно. Что в кухне-то сидеть за охота. Я такой же сын, как и Андрюша, а меня все в кухне взаперти держат.

Луша

. Захотел ты сравняться с Андреем Титычем! Андрей Титыч у нас молодец, а ты что! Так, дурачок.

Капитон Титыч

. Да, дурачок, как же! У вас будешь дурачок. На цепь еще посадите! (

Ходит по комнате и делает трагические жесты

Луша

. Купидон Титыч, представь что-нибудь из тиатрального.

Капитон Титыч

(

становится в позу

). «Прочь с дороги! Посторонитесь! Лев ушел из клетки! Бык с бойни сорвался! Посторонитесь!» (

Разгорячившись

). Давай теперь сюда, кто меня дураком сделал, убью сразу.

Луша хохочет. Капитон Титыч, услышав, что идут, крадется к двери и скрывается.

Настасья Панкратьевна и Ненила Сидоровна входят.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Настасья Панкратьевна, Ненила Сидоровна и Луша.

Настасья Панкратьевна

. Милости просим, Ненила Сидоровна, садиться покорнейше прошу. Луша, принеси-ка нам вареньица.

Луша

. Сейчас-с. (

Уходит

Настасья Панкратьевна

. Как дела ваши?

Ненила Сидоровна

. Дела ничего, слава богу. Одна печаль у меня: дочерей больно много.

Настасья Панкратьевна

. Видно, матушка, Немила Сидоровна, всякому своя ноша тяжела. Вот вы об дочерях, а я об сыновьях. Что у кого болит, тот о том и говорит. А, по-моему, дочери все-таки легче.

Ненила Сидоровна

. Глаз да и глаз нужно, Настасья Панкратьевна. Ведь нынче время-то какое! Люди-то какие! Верите ли, боишься в сад выпустить.

Настасья Панкратьевна

. Что дочери! Дочерей и запереть можно, да и хлопот с ними меньше, ни учить, ни что. Ну, конечно, замуж выдавать хлопотно, возни много. А вам и то с полгоря, Ненила Сидоровна, ведь вы денег много даете за дочерьми-то, так вам нечего бояться, что в девках засидятся.

Ненила Сидоровна

. Про это что толковать. Дочь не домашний товар; как не как, а надо с рук сбывать. Ну, там уж не наша беда; живи, как хочешь. А покедова-то вот! Ведь у нас приказчики, ну и другого постороннего народу много.

Настасья Панкратьевна

. Присмотр нужен, я про это вам и докладываю, зато уж больше-то никаких хлопот. Мальчики-то ведь на воле, Ненила Сидоровна, как за ними усмотришь; везде ходят. У меня всего-то два сына: Андрюша да Купидоша, да и то голова кругом идет. Андрюша мальчик шустрый, проворный, до всего понятливый, так, сударыня моя, от дому совсем отбивается: то не хорошо, другое не по нем, учиться, говорит, хочу. Что ж, мы разве его не учили! И рихметике и граматике гимназист учил. На что ему много-то знать? И так боек, а как обучат-то всему, тогда с ним и не сговоришь; он мать-то и уважать не станет; хоть из дому беги.

Ненила Сидоровна

. Да, вот насчет ученья-то. У нас соседка отдала сына учиться, а он глаз и выколол.

Настасья Панкратьевна

. Это долго ли. А вот теперь влюбился. Да в кого! Немила Сидоровна, в кого! Во что влюбиться-то! Так, одна непокорность к родителям.

Ненила Сидоровна

. В кого же, Настасья Панкратьевна? Скажите по секрету.

Настасья Панкратьевна

. Что за секрет; весь околоток в трубы трубит. Знаете учителя Иванова, так в его дочь; ну, и погибает совсем.

Ненила Сидоровна

. Знаю, знаю, видала. Скажите! Где же глаза-то у него были! Так, творение какое-то… ни живности, ничего.

Настасья Панкратьевна

. Ну, вот сами рассудите.