«Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – пробормотала, опустив голову, девушка, спускаясь по ступенькам метро, которое своими туннелями охватило теперь всю Землю, и, пусть за долгое время, любой желающий мог добраться хоть с одного географического полюса планеты до другого. Вдруг Анна, погруженная в свои мысли, нечаянно толкнула идущую мимо женщину. «За горесть ту мне нужно преклониться» (Шекспир), – сказала она и присела, чтобы помочь собрать выпавшие из сумочки вещи. Незнакомка замялась, проглотила ком в горле, но отчего-то так и не смогла вспомнить подходящую цитату.
Полицейские, которые следили за порядком в метро и до этого времени отвлеченно говорили о чем-то своем, тут же переключили внимание на инцидент, и тогда старший из них по рации сказал что-то коллегам. Когда сотрудники системы посмотрели на свои наручные часы, являющиеся своего рода маленьким сканером, то поняли, что процент содержания цитат в речи женщины был недостаточно высоким, чтобы считать ее образованным членом общества. За считанные секунды было принято онлайн решение суда, содержащее следующий текст: «Осужденная представляет опасность. Заключить под стражу». После этого полицейские схватили несчастную под руки и оперативно увели в сторону. «Приятного дня, гражданка Лебедева!» – произнес, уходя, старший сотрудник и поставил «лайк» под безупречным рейтингом образованности в девяносто процентов.
Ошеломленная Анна еще пару минут не могла сдвинуться с места, наблюдая за тем, как осужденную выводят на поверхность. «Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – снова произнесла девушка и продолжила свой путь к остановкам поездов. Перед вошедшим в вагон метро всегда представала одна и та же картина: все пассажиры стоят по стойке «смирно» и не обращают никакого внимания друг на друга. На экранах у дверей показывалась по кругу правительственная реклама со счастливыми сюжетами и цитатами из известных литературных произведений, а камеры у потолка время от времени активизировались, чтобы стражи порядка могли контролировать соблюдение правил. «Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом» (Оруэлл) – подумала Анна. Но нельзя было не признать, что она, образцовый инженер и надежда на светлое будущее страны, как бы это грустно ни звучало, сама давно стала частью этого кукольного, поддельного мира. Заняв свое место в свободном квадрате, девушка так же, как и все остальные, выпрямилась и устремила свой взгляд в окно, за которым проносились с большой скоростью станции, а иногда, когда поезд выезжал на поверхность, отдаленные размытые пейзажи, напоминающие чем-то в каждый взятый момент времени картины ранних импрессионистов.
Анна вышла на своей остановке, и глоток свежего воздуха после душного вагона тут же опьянил ее. Цоканье туфель эхом уносилось от ступенек сломанного эскалатора, который не работал уже давно, и старая резина поручней, если прохожий имел намерение на нее опереться, скрипела от прикосновений.
Как только девушка оказалась на улице, она не могла не заметить, что городские улицы уже были пусты, так как рабочий день давно закончился. Вокруг воцарилась полная тишина, если только не считать почти неуловимое жужжание, исходящее от ярких правительственных экранов, встречавшихся на каждом шагу. Лишь изредка молчание нарушали пролетающие где-то очень высоко автомобили зажиточных горожан, которые оставляли после себя тонкий, постепенно расплывающийся след в небе, и только одному Всевышнему было известно, куда направляется очередной транспорт, потому что за столь состоятельными гражданами не было почти никакого контроля.
Анна остановилась на минуту перед новым рекламным щитом, установленным только сегодня, чтобы рассмотреть его поближе. На модной панели, состоящей лишь из одних частиц газа, появилась картинка с двумя нарисованными счастливыми жителями города. Они общались между собой цитатами, не все из которых Анна знала, но девушка была уверена, что очень скоро все эти фразы войдут в обязательную образовательную базу знаний.
– Как мило жить мне в городе мечты! – воскликнул первый персонаж.
– А можно ль в нем найти любимую работу? – поинтересовался второй, на что первый с поучающим видом ответил:
– Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь. (Толстой)
Анна с презрением фыркнула и продолжила свой путь, оставляя экран позади. Дом, в котором жила девушка, был легко узнаваем: самый высокий в районе, с минималистичной архитектурой, похож на вытянутую коробку с хаотично расположенными окнами. Анна прошла мимо парковки и проследовала по ступенькам на последний этаж. Ветер, который поднимал листья высоко над землей и задувал в оставленные открытыми форточки, приложил свой отпечаток и к длинным, вьющимся волосам путницы. Девушка достала ключи из кармана и открыла дверь своей квартиры.
Внутри царил полный беспорядок – все полки шкафов и столы были завалены книгами. Произведения разных размеров и жанров, некоторые с разноцветными закладками и написанными на них номерами, без всякой системы лежали разбросанные, забытые когда-то в спешке.
Анна вошла в свою спальню, где на столе заметила записку, написанную рукой ее матери. Бумага выглядела слегка помятой и пожелтевшей, но частичку родной души, пусть это были всего лишь буквы на листе, девушка не отдала бы сейчас ни за какие богатства на всем белом свете, если, конечно, его можно назвать таковым. В записке говорилось: «Покорми кошку. Мама». Анна подошла к миске с едой для своей любимицы и налила положенную порцию. Кошка уже не первый час ждала угощение и тут же принялась усердно жевать, время от времени озираясь по сторонам, чтобы никто не забрал ее «добычу».
Без сил рухнув на кровать, засыпанную книгами, девушка погладила одеяло в стороне, будто оно было ее самым близким другом, и затем закрыла глаза. Слезы тут же покатились по ее щекам, и свет от пролетающей мимо машины на улице пробился в тот момент через пыльное стекло. За окном был слышен шум завывающего ветра, но Анна, смертельно уставшая за весь день, заснула почти сразу.