Девушка, а теперь сомнений в этом быть не могло, говорила на греческом с нескрываемым акцентом. Вдруг Паша почувствовал, что может говорить, и постарался, чтобы фраза прозвучала именно на русском языке:

– Во-первых, Византия совсем не моя родина, а во-вторых, – Паша и сам не знал, что именно во-вторых, – А во-вторых, ты… Ты кто такая?

–Этого тебе знать не нужно, так как ты сейчас умрешь! – прошипела девица, но приводить приговор в исполнение не торопилась.

Проснувшись с клинком у горла, Паша попросту не успел испугаться, ввиду затуманенности рассудка. Сейчас же он не боялся совсем, сам удивляясь ясности своих мыслей. «Если бы она хотела меня убить, то явно не стала бы сидеть и ждать когда я соизволю проснуться, а потом пугать меня, чтобы в конечном итоге просто заколоть. Нет, она хочет поговорить, или ждет, пока я начну молить о пощаде»: подумал он, а вслух сказал:

– Я так понимаю, баба ты кровожадная, – сам не понимая, отчего использует такие обороты, он продолжил, – Да еще и ловкая. Чего же ты хочешь?

При слове «баба» рука с кинжалом дрогнула, и Паша почувствовал, как из-под кинжала вытекло несколько капель крови, такой же красной, как лицо незнакомки. Паша готов был поклясться, что она покраснела, хотя видеть этого в темноте он не мог.

– Зачем ты успокоил кладбище у Красной Горы? – чуть погодя, спросила она, хоть и было ясно, что многие слова она пропустила.

– Попросили. Говорят, надоели нам мертвяки, сил нет, – спокойно ответил Паша, ничуть не удивляясь информированности незнакомки, – А ты, я вижу, питаешь какую-то нездоровую любовь к мертвецам?

Паша хотел было добавить еще несколько колких слов, но вовремя остановился, всерьез опасаясь за свою жизнь, все-таки клинок у его горла предательски дрожал, а это было достаточным основанием для того, чтобы успокоить свое не к месту разыгравшееся чувство юмора вкупе с неестественной храбростью.

– И сколько подобных просьб ты выполнил? – не обращая внимания на Пашины колкости, продолжила допрос гостья.

«Интересно, она хотя бы симпатичная, не очень хочется умереть от руки какой-нибудь уродины»: размышлял Паша, не торопясь отвечать на вопросы, пытаясь разглядеть лицо девушки, скрытое в тени капюшона.

– Ровно столько, сколько тебе известно, – наконец заговорил он, – Один раз.

– Врешь! – зашипела гостья, ощутимо усилив давление кинжала.

– Нет, не вру, – Паша почувствовал, что мог бы рассказать ей всю свою историю целиком и не пожалеть об этом, – Не могу понять, чем тебя это так зацепило?

Девушка не отвечала, выдерживая длительную паузу.

– Если бы ты была так добра и убрала бы свой ножик от моего горла, я, быть может, смог бы тебе объяснить, почему я не лгу, – как можно спокойнее заговорил Павел, не дожидаясь новых вопросов.

– Конечно, – блеснув вывалившимся кулоном, злорадно сказала гостья.

Паше показалось, будто она беззвучно рассмеялась, а кулон затрясся, играя лунным светом. Это был небольшой коробок, похожий на сильно уменьшенную копию алтаря, разрушенного на кладбище подле Красной Горы. Кинжал, как и предполагалось, не покидал Пашиного горла, но попыток сохранить себе жизнь мирным путем он не оставил.

– Если бы я хотел причинить тебе вред, то давно бы уже это сделал, – сблефовал Паша.

Вернее, он не совсем блефовал, а только сейчас подумал, что вопрос можно бы было решить и с помощью магии. Конечно, колдовать одними лишь мыслеобразами он еще не пробовал, но в критической ситуации человек всегда может больше. К удивлению, слова возымели свой эффект, девушка ослабила давление, замерев в нерешительности. Теперь Паша мог бы заломать ей руки и без помощи магии, но делать этого не стал, внешне оставаясь спокойным. Воцарившееся молчание закончилось тем, что незваная гостья все-таки отпрянула от Паши, отползая подальше.

– Вот и славно, – поглаживая то место, которого касался кинжал, проговорил Павел, – Не была бы ты так любезна объяснить, зачем ты вообще на нас напала и что с эльфом?

– Он эльф? – удивленно спросила она.

– Наполовину, – уже всерьез беспокоясь, ответил Паша, – Что ты с ним сделала?

– Ничего, он спал, как убитый, что и продолжает делать, – хладнокровно ответила девушка.

«Крепкий сон – залог успеха часового»: подумал Паша.

– Так тебе не понравилось то, что я успокоил кладбище? – вновь спросил Паша.

– Да.

– Это ты его подняла?

– Да.

– И зачем?

– Разве непонятно? – неподдельное удивление слышалось в ее голосе, – Мы враждуем с греками, изредка прерываясь на мир, но лишь для того, чтобы изнутри ослаблять врага. Они разинули пасть на наши богатства, мое дело выбивать их зубы. Или ты думаешь, что на наших землях они не устраивают подобного?

– Не думаю, – пробурчал Паша, который понятия не имел, в какой стадии находится вражда между государствами, – Я вообще ничего не думаю.

Последнее он сказал почти шепотом.

– Зря не думаешь, – ухмыльнулась она, – Есть над чем подумать. Ты вообще, откуда такой взялся, будто с другого мира?

– Так и есть, – спокойно подтвердил ее догадки Паша.

Весь остаток ночи Паша провел за разговором с Ясминой, так звали ночную гостью. Ближе к утру она ему поверила, хоть и с неохотой. Особенно ее поразили рассказы о том, что Паша является учеником Еремея и Ивана.

– Велимудр, так его зовут теперь, – она наконец-то позволила себе снять капюшон, обнажив густые, цвета октября, локоны, – И его не видели около двух сотен лет. Он лишь легенда.

Паша пропустил мимо ее слова, разглядывая саму гостью. Едва заметная в лунном свете россыпь веснушек около маленького, аккуратного носа и большие, бездонные зеленые глаза. Маленькие, но пухлые губы, даже в лунном свете они были розовыми. Паша мог бы с уверенностью назвать Ясмину красивой, но с той же уверенностью мог сказать, что ему эта красота не нужна. Паша почувствовал, что от этой девушки он не хочет ничего, кроме ответов на его вопросы.

Девушка же Пашину привлекательность оценивать, судя по всему, и не собиралась. Зато теперь было заметно, что Пашу она боится. Как бы она это не скрывала, а страх ее был едва ли не осязаем, и теперь Паша пытался разгадать природу этого страха. Придя к выводу, что это связано с его ученичеством у волхва, Паша несколько успокоился. Сейчас ему не хотелось выглядеть страшным, потому что потом он мог этих страхов не оправдать.

– И куда он ушел? – спросил Паша.

– Говорят, к варягам, – задумчиво ответила Ясмина, поправляя непослушный локон, – Но никто не может сказать этого наверняка. Прошло много времени…

– Ясно, – Паша слегка хлопнул себя по коленям, – Мне нужно найти его, не хочешь ли мне в этом помочь?

– С чего ты взял, что я буду тебе помогать? – возмутилась Ясмина, – Я состою на службе у князя и мне есть чем заняться. Более насущными делами, нежели поисками легендарного волхва.

– Я думал, тебе было бы интересно увидеть его воочию, – Паша видел, что Ясмина лишь набивает себе цену, – Тем более что сейчас ты не в Византии, и погостов поблизости нет.

Ясмина сделала вид, будто о чем-то думает, но Паша понимал, что она уже согласна.

– Хорошо, но сначала ты поможешь мне, а потом я помогу тебе, – начала она.

Но Паша был готов заранее:

– Кого будем освобождать? – Паша сыграл в предсказателя, ситуация выглядела картинно, будто он видел ее уже сотни раз.

– Не кого, а что, – слегка удивившись Пашиному поведению, уточнила Ясмина, – Один посох. Он в Ясеневом лесу, у племени смарглов. У вождя их племени, Симона ясновидца. Это посох он украл.

– Хм… Ну, чего-то подобного я и ожидал, – Паша провел рукой по отросшей бороде, – А почему этот лес называется Ясеневым? Я там особо ясеней не видел.

Ясмина посмотрела на него с удивлением, но тут же одернулась, вспомнив о его происхождении.

– Легенда говорит, что в самом центре леса есть поляна, окруженная ясенями. Во времена, когда многие народы стали идти с юга на север, сильнейшие чародеи наших земель собрались на той поляне, чтобы провести обряд. Они просили богов защитить наши земли, остановить весь этот бесчисленный поток людей, идущих в поисках нового дома. Так и появился лес, стеной охраняющий нашу границу. А ту поляну так никто и не нашел, говорят, будто там остался родник с живой водой. Другие говорят, что там остался алтарь, хранящий в себе большую силу, с помощью которой был поднят Ясенев лес.

– И как лес вообще мог защитить от переселения народов? Через него же можно пройти. Более того, кто-то живет прямо в нем, – спросил Паша, скептически восприняв легенду.

– Об этом в легенде не говорится, – бросила Ясмина в ответ.

– Ладно, и далеко там эти твои смурфы? – интересуясь деталями, Паша прикидывал, сколько времени может занять незапланированное путешествие.

– Они живут гораздо восточнее, чем прошли вы с караваном. Почти у границ леса, – Ясмина оглянулась, будто могла отсюда увидеть поселение племени, – Отсюда около двух дней пути. На конях.

– А у тебя есть лошадь?

– Конечно, есть!

– Мало ли, вдруг и ее у тебя украли эти смурфы.

– Смарглы.

– Да хоть… – Паша хотел срифмовать в известной манере, но передумал, – И сколько их там, как ты планируешь отобрать у них этот посох?

– Нужно незаметно пробраться мимо их дозоров и выкрасть посох.

– Отличный план, но в нем не хватает деталей. Как ты планируешь все это сделать?

– Я думала, ты знаешь, ты же ученик Велимудра! – съязвила Ясмина.

– Как ты помнишь, я уже пояснял, что учился у него всего месяц и я вовсе не всемогущий, – Паша понимал, что кем бы ни были эти смарглы, ждать от них теплого приема не стоит.

– Помню, но вижу, что ты хочешь казаться слабее, чем ты есть.

«Наивная»: раздраженно подумал Паша, уже собираясь с пеной у рта доказывать, что он слабый и никчемный маг, но остановился.

– Ладно, последний вопрос. Зачем тебе этот посох? – вопрос был не последним, но на нем Паша решил сосредоточить внимание.

– Этот посох не принадлежит смарглам, – ответила Ясмина.

«Реликвия?»: подумал Паша.

– Он принадлежит тебе? – продолжил допрос Павел.

– Нет. Тебе нужен Велимудр, мне нужен посох. У всех свои желания, – резонно заметила Ясмина, – Так что, идет?

– Идет, – не раздумывая ответил Паша, начавший воспринимать все, как квест в какой-нибудь игре.

С другой стороны тлеющего костра послышался шорох, Ясмина поспешила отодвинуться подальше, не зная, чего ожидать от пробудившегося эльфа. Мигэль долго ждать себя не заставил, с мечом наголо он перепрыгнул через костер и принял героическую позу. Вряд ли бы такое эффектное появление спасло его, если бы в тени прятался враг, но, к счастью, врагов поблизости не было.

– Спокойно, Мигэль, – успокоил эльфа Паша, – Это наша новая спутница – Ясмина.

Только сейчас заспанный часовой заметил девушку. Как только его взгляд коснулся ее лица, отвести глаз Мигэль уже не мог. Попытавшись собраться, он, запинаясь, пролепетал нелепое приветствие и не нашел ничего лучше, чем скрыться в темноте. Дело было в том, что Ясмина была не просто привлекательна, она была рыжей. А это у эльфов почиталось за идеал красоты, хотя бы потому, что рыжих эльфов в природе было катастрофически мало. Таким образом, Мигэль, как говорится, «был сражен наповал» внешностью Ясмины и, вероятно, влюбился в нее, даже не зная, кто она.

– Какой милый эльф, а главное, смелый, – злорадно ухмыльнулась Ясмина, вглядываясь в темноту, – И где ты его нашел?

– В лесу, где же еще найти эльфа? – попробовал съязвить Павел, – Он, как и я, немного из другого времени, правда, у него несколько иные пути.

Ясмина промолчала, а Паша задал ей новый вопрос:

– Ты лучше скажи, насколько сильно ты любишь мертвецов?

Паша вполне обоснованно волновался на счет ее некромантических пристрастий. Дело в том, что чем теснее маг ввязывался в дела смерти, тем прочнее становилась их связь, тем могущественнее становился маг. И отчужденнее. Отчуждение приводило к непониманию, а непонимание к войнам. Бесконечным войнам некромантов с миром живых и теми, кто его защищал. Многие колдуны использовали некоторые приемы некромантии, но лишь единицы углублялись в изучение тайн смерти и посмертия. Самые могущественные из них могли вернуться из-за реки Смородины живыми, захватив оттуда несколько душ умерших. Ясмина не выглядела похожей на такого некроманта, но зачастую внешний вид обманчив.

– Нет, я практически ничего не умею. Мне вручили этот амулет жрецы Чернобога, – Ясмина вновь блеснула своим странным амулетом, – Он и поднимает кладбища. Я же простой носитель. Питаю его своими силами.

– Что ж, постарайся спрятать его подальше. Со мной в походе мертвецов поднимать не стоит, надеюсь, ты согласна? – Паша помнил наказ Ивана не касаться тайн некромантии.

– Не очень-то и хотелось, – фыркнула Ясмина и встала на ноги, – Мне нужно забрать своего коня. Этот… Мигэль чего-нибудь покушать не приготовит?

– Я считал, это женское дело.

– Еще чего, я могу кормить сама себя, но не вас.

– Тогда мы будем питаться в одиночестве, – хмыкнул Паша.

Поняв, что спор она проиграла, Ясмина скорчила гримасу, которая должна была бы обидеть Павла и быстро скрылась во тьме. Но Павел лишь улыбнулся и откинулся на импровизированную кровать.

Поспать удалось около часа, но этого оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя бодро. К этому времени Ясмина уже подогнала своего вороного скакуна и успела его расседлать. Жеребец с интересом поглядывал на лошадей, которые мирно щипали травку неподалеку. Паша даже забеспокоился, беременность одной из кобылиц могла бы довольно плохо сказаться на ее ходовых качествах. Пришлось попросить привязать жеребца подальше от остальных лошадей.

Ясмина быстро обустроилась в походном лагере, будто всегда являлась его неотъемлемой частью. Мигэля такое положение, быть может, и радовало, но совладать с собой он не мог, стараясь не встретиться с нею взглядами, он просто молчал. Эта задача сильно усложнялась в связи с тем, что Ясмина то ли издеваясь, то ли из искреннего интереса постоянно пыталась заговорить с эльфом. Но разговор не клеился, в основном из-за того, что эльф мычал в ответ что-то невразумительное. Паше пришла в голову одна идея, в походной сумке поджидала своего времени бутылка водки, захваченная из будущего.

– На, пей, – налив сто грамм горячительного в кружку, приказал Паша, – Теперь закуси.

Сморщив лицо до неузнаваемости, Мигэль жевал хлеб, пытаясь потушить локальный пожар, разгоревшийся у него во рту. Но уже через несколько минут после принятия эликсира храбрости, он выглядел куда решительнее и увереннее, чем до приема. Правда, его стало немного покачивать, но с этим побочным эффектом он пока справлялся.

Теперь, как мог убедиться Паша, помешивающий гречневую кашу, Мигэль действовал увереннее, а Ясмина делал вид, будто совсем не понимает причины перемен в поведении эльфа.

В лагере решено было остаться еще на день, чтобы составить хоть какой-то план вторжения к смарглам, да и просто познакомиться поближе.

Ясмина казалась Паше не той, за кого себя выдает. Не в плане того, что она поднимала кладбища из собственной прихоти, а не по нужде государства. Нет. Паше казалось странным ее поведение, вся эта напыщенность и наплевательское отношение к людям скрывало за собой маленькую, беззащитную девочку, которая оскалилась на мир всеми своими зубками. По крайней мере, Паше хотелось, чтобы это было так.

И эту маленькую девочку он хотел вынуть наружу, завоевать ее доверие, если, конечно, она еще не утеряла способности верить людям. Впрочем, завоевать доверие крайне сложно, если сам не веришь человеку. А Ясмине Паша не доверял, затея с посохом ему не нравилась чуть менее, чем совсем. И все же он следовал за ней, вопреки рациональному мышлению и голосу разума.

Свою нужду в посохе Ясмина объясняла тем, что он таил себе могущество, и с его помощью можно было быстро перемещаться в пространстве. Как понял Павел, она говорила о телепортации. Перспектива заполучить такой посох была заманчивой, но Паша не был уверен в успехе всего мероприятия. К тому же девушка была совсем не нужна для поисков Еремея. Паша просто искал проводника по этим землям, и таковым мог стать кто угодно, любой кабачный пьяница или селянин. Но Паша просто выбрал первый попавшийся вариант, к тому же у него не было выбора. Пока что не было выбора.

Кроме кинжала, которым девушка совсем недавно угрожала Павлу, другого холодного оружия у Ясмины не было. Паша весьма скептически оценивал пользу от этой ведьмы в бою. Ее магический потенциал он попросту не мог оценить, не хватало опыта. А потому приходилось рассчитывать лишь на собственные силы, не надеясь на помощь со стороны ведьмы.

Он снова пытался научить эльфа хоть какому-то боевому колдовству, понимая, что целое племя, наверняка многочисленное и воинственное, одной лишь сталью им не победить. Но эльф упрямо продолжал делать вид, что ничего не понимает, будто все Пашины слова лишь пустой звук.

– Если ты лекарь, это не значит, что ты не можешь делать что-то еще. Самое простое, это огонь. У любого предмета или явления есть воля. Зажечь огонь достаточно легко, потому что огонь «хочет» гореть, ведь это его жизнь, его суть. В тоже время то, что ты хочешь поджечь, тоже имеет свою волю и зачастую загораться оно совсем не хочет. Так что поджечь сухое полено и мокрое одеяло – разные вещи. Но, если ты что-то отдал огню, потушить его будет не просто. Ведь он уже сломил волю того, что горит и гаснуть он не желает, то есть не хочет умирать. Таким образом, ты должен четко понимать, чего именно ты хочешь добиться, – объяснял Павел, – Что бы метнуть огненный шар нужно куда больше усилий, чем, например, поджечь эту веточку. Однако, я думаю, твоей силы и воли достаточно и для того, и для другого. Тебе нужно сосредоточиться на творимом заклинании и четко представить себе, чего ты хочешь добиться. Это касается всех видов волшебства. Так же как ты вправляешь кость, ты можешь ее сломать.

– А как увеличить волю, как накопить ее? – спросил Мигэль.

– С опытом, колдуя. Чем больше предметов ты подчинишь, тем меньше останется неподвластных, – повторил слова Ивана молодой чародей.

– Ты когда-то говорил о знаках…

– Ты можешь колдовать и без них, они и не нужны, по сути, – Паша махнул рукой, – Особенно для мелкого колдовства. Та, спрятанная внутри тебя, сила, которую ты не контролируешь в полной мере, сама управляет потоками магии и подбирает нужный знак. Сознательное управление этими процессами необходимо лишь для поистине грандиозных задач. Либо когда ничего не получается без них, как это было со мной.

– О каких знаках ты говоришь? – вмешалась в разговор Ясмина.

– Эмм… – Паша смутился, искренне полагая, что она знает не меньше, чем он, – Ты разве не знаешь о древнем языке?

– Слышала, будто такой был. Но никто его не использует, наверно, уже лет пятьсот. Все удачно колдуют и без него. Римляне на латыни, греки на греческом. На каком говоришь, на таком и колдуешь, – пояснила Ясмина.

– Ясно, – Паша задумчиво посмотрел в костер, – Сколько же лет прошло? Какой сейчас год?

– Шесть тысяч пятьсот девяносто восьмой, – не задумываясь, ответила девушка.

– Если мне не изменяет память, я тут был в начале этого вашего седьмого тысячелетия, – Паша, казалось, восхитился собственным выводам, – А значит, я промахнулся на шесть сотен лет! Не кисло.

– Промахнулся? – переспросила Ясмина.

– Эх, не важно, – Павел лишь махнул рукой.

Раскрывать Ясмине всех подробностей своего путешествия он не стал еще при первой встрече, не собирался этого делать он и сейчас. Ясмина хмыкнула, но новых вопросов не задавала. Было уже поздно, а завтра предстоял тяжелый, долгий день и было решено добраться до границы леса завтра к вечеру. Не обремененные грузом, верховые путешественники могли бы преодолеть гораздо большие расстояния в короткий срок, нежели большой караван, однако спешить они не собирались.

Этой ночью охраной лагеря занялась Ясмина, заявив, что это ее конек. Пашину защиту она раскритиковала, сравнив ее эффективность с ситом, в котором пытаются носить воду. Впрочем, она сама ограничилась простым кругом, разве что шептала в каждом его «углу» чуть дольше.

После этого все улеглись спать. Никакого подобия спального мешка у Ясмины не было, спала она, едва укрывшись тонким походным одеялом. Мигэль довольно настойчиво предлагал ей место в своем, убеждая девушку, что его постель очень просторная и места в ней хватит на целый отряд. Однако у Ясмины, видимо, имелись веские причины спать в одиночестве и холоде.

К Паше вместе со сном подобрались и подозрения. Он думал, что Ясмина могла бы обокрасть их. Правда, потом он вспомнил, что такая возможность у нее уже была, и ждать подвоха стоило после обретения посоха. Так же Ясмина могла являться посланницей этих самых смарглов, которым зачем-то понадобился Паша и Мигэль, но эта версия выглядела полной нелепицей. Решив, что он все обязательно узнает позже, а преждевременные подозрения не приведут ни к чему, кроме бессонной ночи, Паша уснул.

Утро выдалось солнечным, но начинающий схватывать морозец уже входил во власть. Из ртов валил пар, и Паша искренне не понимал, как Ясмина пережила эту ночь. Та выглядела бодрой и совсем не замерзшей, что заставило Пашу задуматься о целесообразности применения согревающих заклятий, которые бы поддерживали комфортную температуру вокруг него и Мигэля. Он обещал себе задуматься об этом поглубже, но позже.

Сборы прошли на удивление быстро. Первой на коне оказалась привычная к путешествиям Ясмина. Уже оттуда оно подгоняла своих незадачливых спутников повелениями и насмешками, пока они, наконец, не упаковали свои вещи и не забрались на лошадей. Отряд двинулся в южном направлении. Уже к полудню они сошли с дороги и двигались по какой-то тропе, которую могла видеть только молодая ведьма.

Путешествуя с караваном, Паша часто перебирался на воз, чтобы отдохнуть от седла. Сейчас же такой возможности не было, его пятая точка вновь начинала гудеть. Мигэль, казалось, уже давно привык к такому виду перемещения, а Ясмина выглядела так, будто родилась в седле. Ближе к вечеру они почти добрались до леса, но заходить в него не стали. Смарглы не выходили из леса без особых причин, а значит, вероятность быть обнаруженными сводилась к минимуму.

В стремительно охватывающих землю сумерках лес выглядел черной, зловещей стеной, непоколебимо стоящей уже много столетий, будто храня за собой какие-то тайны. И Паша был уверен, что тайн в лесу предостаточно. Взять тех же смарглов или легендарную поляну, окруженную ясенями.

Остановились они в открытом поле, где гулял ветер и начинал моросить дождь. Маленький отряд был отдан на растерзание ветрам, дождю и холоду. К тому же вариантов маскировки почти не было, костер мог привлечь внимание. Однако обойтись без огня было невозможно, нужно было согреться.

Вопреки Пашиным опасениям, проснулись они все живыми и относительно здоровыми. Разве что у Мигэля ломило спину, которую он, видимо, все-таки застудил. После коротких сборов и легкого завтрака отряд выдвинулся к лесу. В этой части лес был низким и густым, пришлось спешиться. Лишь к полудню отряд смог снова забраться на спины лошадям, не страшась быть выбитыми из седла какой-нибудь ветвью покрепче. На пути им так и не встретилось никого, кроме белок и птиц.

– Как они выглядят, эти твои смарглы? – осматриваясь, спросил Паша.

– Увидишь, – лукаво улыбнувшись, ответила Ясмина, – От людей они сильно отличаются лишь нравами.

– Они добрые и честные? – съязвил Паша.

– Как ты догадался? – подхватила шутку девушка.

– И вождь у них, как я понимаю, самое доброе существо на земле?

– Да, пожалуй, да, – Ясмина усмехнулась еще раз и пришпорила коня, – Нужно спешить.

Еще час их поисков успехом не увенчался, что Пашу начинало беспокоить, ему хотелось закончить все это поскорее.

– Как ты планируешь попасть в деревню, или где они там живут, чтобы нас не заметили? – Паша понимал, что конкретного плана у них не было, и все надежды он возлагал на спутницу.

– Никак не планирую, – пожав плечами, ответила Ясмина, – Надеюсь, сейчас они на охоте и в деревне остались только женщины и сам вождь.

– Я, знаешь ли, не планирую погибать сейчас, – Паша остановил коня, – Тебе следовало раньше сообщить о нашем откровенно плохом положении.

– Ты сам виноват, ничего не спросил и ринулся в путь, – Ясмина издевалась, но была права, – Тем более что мы договаривались добыть посох, а как мы будем это делать, уговора не было. Зачем тебе меч на поясе, в конечном итоге? Учти, мне нужен только посох, а у вождя смарглов есть много других вещей. Золото в том числе.

Паша промолчал, понимая, что разговоры ни к чему не приведут. Мысленно он приготовился снова умереть, надеясь, что вновь чудесным образом перенесется в свое время. План был откровенно плох, но других надежд у Паши уже не было, а иллюзий на счет своей силы он не питал. Перебить целую деревню неизвестных смарглов наверняка не просто, Паша не был уверен, что сможет справиться хотя бы с одним.

– Деревня уже близко, коней оставим здесь, – тихо сказала Ясмина, останавливая скакуна

Паша последовал ее примеру, молчавший всю дорогу Мигэль и сейчас промолчал, казалось, его вообще ничего не беспокоит и не заботит. Паша же, готовясь к неизбежной битве, сильно хотел закурить.

С собой, кроме меча, он взял и скипетр, извергающий пламя. Долго готовиться времени не было, но было видно, как Павел волнуется и пытается тянуть время. Он понимал, что на самом деле ему нет никакой необходимости идти в эту деревню, нет никакой объективной причины воровать посох вождя и любые другие артефакты. Теперь ему было вообще непонятно, зачем он ввязался в эту историю. А ведь было не поздно просто уйти, нарушив отданные обязательства, поддерживаемые некой эфемерной основой. Сейчас Паша был уверен, что Ясмина не сдержит своих обещаний и предаст их при первой же возможности. Только сейчас Паша вынырнул из розового тумана, окунувшись с головой в мутную воду реальности. Но что-то не давало ему повернуть назад, и он продолжал следовать за Ясминой. Она вела их в ловушку, прямо в лапы смерти. Паше стало страшно, он весь вспотел, не смотря на холодную погоду. И все равно шел дальше.

Паша хотел верить, что влекущая его в западню сила является его совестью и чувством долга, сколь бы ни были они бессмысленны в этот момент. Его беспокойство лишь возросло, когда за деревьями начали проступать контуры приземистых домов.

– Мы почти на месте, я попытаюсь накинуть на нас купол невидимости. Я буду рада, если ты мне поможешь, – последнее она сказала Павлу, – Ты же поможешь?

Паша утвердительно кивнул, хоть и понятия не имел, как он может помочь. Паша едва научился метать огненные шары, и вряд ли был готов перейти к сложному колдовству из разряда иллюзий. Тем более он никогда не колдовал в паре, учитывая, что вся его магическая практика длилась около двух недель.

Ощущение сотворенной волшбы подобралось к нему незаметно, по едва различимому куполу над головой он понял, что Ясмина уже осуществила задуманное. Купол был явно слишком большим для Ясмины и выглядел крайне нестабильным. Паша понимал, что если эта защита даст брешь хотя бы на миг и кто-то увидит их, то сил на восстановление купола уже не останется не только у Ясмины, а у всего отряда вместе взятого.

Им пришлось прижаться друг к другу, чтобы отряд стал как можно более компактным. Паша прижался к Ясмине, к нему прижался Мигэль. Таким паровозом они и двинулись к деревне. Запах еловых веток, который источали волосы Ясмины, рассредоточил Павла. Как раз в тот момент, когда ему удалось влить толику силы в купол, чтобы поддержать его прочность. К запаху ели примешался и запах пота – Ясмина быстро уставала. Наконец Паша понял, что больше тянуть нельзя и приложил все возможные усилия для поддержки существования купола. Уже через несколько секунд он почувствовал, как стремительно вытекают из него его собственные силы. Перспектива свалиться без сознания где-нибудь посреди деревни враждебно настроенных существ ему вовсе не улыбалась. План требовал срочной переработки. Но перерабатывать было практически нечего, да и некогда.

Внезапно Павел понял, что купол поддерживает и третья сила, по пыхтению сзади он понял, что этой силой был Мигэль. «Этому я его точно не учил»: пронеслось у Павла в голове, но помощи он был очень рад.

В деревне было тихо, создавалось впечатление, что ее жители вымерли, но совсем недавно. Не было никаких присущих поселениям звуков, из чего можно было сделать вывод, что скота смарглы не держат. Либо это не выгодно, либо им хватало мяса, добытого на охоте. Существовала еще вероятность того, что они вегетарианцы, но в это Паше не верилось.

Наконец поселение ожило, показав пришельцам одного из своих обитателей. Интуитивно Паша понял, что это ребенок. Ростом не выше метра, он был покрыт иссиня-черной кожей, блестящей на солнце. Смотрел он чуть правее, чем двигался отряд. Паша понимал, что разговаривать сейчас нельзя, но его так и подмывало спросить у Ясмины, откуда вообще могли появиться подобные создания. При детальном рассмотрении смаргла, он понял, что цвет кожи у лесного жителя не однороден, грудь покрывают бурые и коричневые пятна, а коленные и локтевые суставы защищены бугристыми кожаными наростами. На оранжевых белках без роговицы красовалось два продолговатых зрачка, а из одежды смаргл носил лишь набедренную повязку, не обращая внимания на холод. В целом этот гуманоид действительно не слишком отличался от людей. Две руки, две ноги, одна голова. «И хвост»: заметив торчащий отросток, подумал Паша. Хвост выглядел безжизненным и недееспособным, видимо, эволюция попросту забыла, а может и не успела его отнять.

Маленький смаргл, казалось, почувствовал на себе пристальный взгляд и стал искать его источник. К всеобщему удивлению, мальчик остановил свой взгляд точно на отряде. В какой-то момент Паша поверил, что мальчик их видит. Отряд быстро засеменил маленькими шагами, уходя с линии взгляда.

Внезапно, с очень воинственным криком, малыш метнул свое игрушечное копье в какую-то невидимую цель. Было ясно, что свою остро заточенную палку он бросал наугад, просто играя в какую-то свою игру. Было ясно и то, что меткостью смаргл не отличался, и этот факт имел все шансы стать фатальным. Отряд отошел с предполагаемой «линии огня», но вот стрелок явно промахнулся, его копье пролетело всего в десятке сантиметров над куполом и пробило плетеное окно одного из домов. Очевидно, что снаряд нанес значительный ущерб, потому что в доме разбилась, как казалось, вся глиняная посуда, которой там было, наверно, несколько тонн. Грохот стоял ужасный, особенно на фоне предшествующей ему тишины. Еще через несколько секунд из дома послышался противный визгливый голос. Он что-то выкрикивал прямо через пораженное копьем окно. Затем на пороге дома появилась и обладательница этого голоса – шарообразная женщина смаргл, с поистине огромным животом и не менее огромной грудью. Из одежды на ней, как и на мальчугане, была лишь набедренная повязка. Выглядело все это дико и смешно, однако Паша так боялся, что рассмеяться у него просто не получилось.