Тем временем кокон распался, явив миру второго бойца, вернее то, во что он превратился. Его изменения не были столь разительными – он также подрос, сменил цвет кожи на серебристый и будто бы даже покрылся чешуей. К тому же отрастил себе перьевые крылья, которые он пока что не расправлял. В его руке тоже красовался меч с волнистым лезвием, присутствовал и доспех, который, пожалуй, выглядел полегче, чем у оппонента. Но более всего внимание орка привлекли глаза, они отчего-то дымились тем самым дымом, который ранее образовывал кокон. Было не совсем понятно, способен ли боец что-нибудь видеть и зачем вообще может быть нужен дым из глаз?

Без боевого клича чешуйчатый ринулся в атаку на когтистого. Они скрестили мечи, да так, что дрогнула земля. Это не вызвало никакого удивления или паники у зрителей, хотя парочку человек едва не упало. После первого контакта соперники обменялись серией стремительных, яростных ударов. Орк едва мог различить их движения, до того бойцы оказались ловкими и быстрыми. Следить за поединком слегка мешали и красочные эффекты, которыми битва сопровождалась. Каждый удар мечей, кроме звонкого гула, вызывал еще и вспышку золотистого свечения с примесью того самого дыма. Не достигнув успеха на земле, бойцы взмыли в воздух и стали сражаться там.

Было абсолютно непонятно, как именно удается летать когтистому, ведь никаких крыльев у него не было. Впрочем, чешуйчатый обладатель крыльев использовал это свое летное приспособление тоже не слишком убедительно, просто расправив их. Конечно, выглядело это впечатляюще, размах его крыльев был поистине монструозным, куда больше любой, даже самой крупной из птиц, вот только он ими не махал. Просто держал расправленными, и никак не желал падать вниз, или хотя бы спланировать, раз уж крылья у него есть.

Так или иначе, но битва в воздухе продолжалась и стала еще более ожесточенной, чем на земле. Вспышки становились все ярче, к ним добавлялись все новые оттенки, а удары мечей теперь были подобны раскатам грома. Гарпальпиньон не на шутку испугался, подумав, что этот поединок из зрелищного стал попросту опасным. Особенно сильно он испугался, когда все эти раскаты грома и сияние достигли своего апогея. Прямо в небе стало образовываться новое солнце, огромный сияющий шар, который каким-то образом позволял увидеть два смутно различимых силуэта в его центре.

Гарпальпиньон видел магию, знал о ее существовании, но ни о чем подобном он никогда не слышал, не читал и даже не мог предположить. Там в небесах сошлись мифические титаны, никак не волшебники, пусть бы даже и высокого уровня.

Тем временем шар расширялся, грозя поглотить и толпу людей, застывших под ним. Но никто не бежал, не паниковал и не пытался спрятаться. В какой-то момент Гарпальпиньон подумал, что, быть может, все население этой деревушки сродни Бессмертному Игнату, а потому они и не боятся происходящего. Орк глянул на товарищей, все выглядели напряженными, их явно одолевали схожие мысли. Котто, который сидел ближе всех к стволу, даже порывался слезть с дерева, ухватившись за лесенку. Но бежать, в сущности, было некуда.

Вдруг шар лопнул, и без того яркое сияние усилилось так, что невозможно было держать глаза открытыми, все залило ослепительно ярким светом, а от грохота заложило уши. Но внезапно все стихло, мир стал прежним и никто особенно не пострадал. По крайней мере ни ожогов, ни боли, ни оторванных частей тела орк на себе не обнаружил, остальные тоже были целы.

В центре круга снова находились бойцы, видимо, они спустились туда, пока сияние слепило зрителей. Один из них, тот, что начинал в синей рубахе, стоял на одном колене, а обладатель зеленого наряда держался на обеих.

– В этот раз Иннокентий все же победил, – донеслось откуда-то сверху, – Значит, первым скажет тост!

– Они это устроили из-за тоста? – удивленно подняв голову вверх, спросил Котто.

– Да, это очень важно, сказать тост первее! – ответили ему, – Вот когда они подрались из-за взаимных грязных оскорблений сопровождаемых поджогом их домов, было совсем не понятно, зачем драться! А тут ясное дело, надо было сразиться!

Биф просто кивнул, жестом показав Котто, что спорить не стоит и указал на лесенку. Тогда они все вместе спустились вниз. Пока они это делали, толпа волшебным образом переместилась обратно во двор, видимо, слушать тост Иннокентия, который отстоял свое право сказать его в поистине эпичной битве.

Дорога до гостиницы прошла без приключений, если не считать встреченного мужчину, который отрубил себе руку топором, но радостно смеялся по этому поводу и кричал, что давно хотел новую, и бабка Агафья обязательно ему такую пришьет.

– Как прогулялись? – осведомилась хозяйка таверны, едва заметила гостей.

– Отлично, у вас тут очень увлекательно, – широко улыбаясь, ответил Котто.

– Не то слово, – подтвердил Биф, – особенно мне понравилась ваша трава, такая зеленая, такая обычная.

– Да, трава у нас что надо, – кивнула хозяйка, – накосишь ее и всю зиму скотину свежей кормить можно.

– А, вот оно как, – Биф чуть приподнял брови, – да, и правда чудесная трава.

– И Ванька в ней, когда маленький был, так любил бегать, – хозяйка явно поймала ностальгическое настроение и выглядела куда менее строгой, чем обычно.

– Ванька? – переспросила Клара.

– Сынок мой, – кивнула она, – Уже три года как ушел из дому, и даже писем не пишет.

Лицо Клары посетило озарение, будто она поняла что-то такое, что давно пора было бы понять, но все не удавалось. Следом за ней такое же озарение посетило и остальных, кроме Бифа и Котто, они Ивана практически не знали и его рассказов не слышали.

– А как он выглядит? – тут же спросила Клара.

– Курчавый слегка, светловолосый и весь в веснушках. Болтун такой, даже не знаю, в кого такой пошел, – хозяйка махнула рукой, будто приказав кому-то молчать.

– Да, все так, – согласилась Клара.

– Так? Вы знаете Ваню, – удивленно спросила хозяйка.

– Да, он у моего отца возницей устроился, сейчас, наверно, в Ноабе, отец всегда летом туда ездит за товаром. Вас, кстати, как зовут?

– Матрена. Макеевна. Вот. – отчего-то Матрена совсем растерялась, и даже утеряла контроль над руками, не зная, куда их положить, – И как он?

– Хорошо, прекрасно себя чувствует и постоянно рассказывает о родной деревне, – ответила Клара.

– Тут есть о чем рассказать, – согласилась Матрена, – А кушает хорошо?

– Отлично кушает, – кивнула Клара с улыбкой.

В какой-то момент эти вопросы стали перетекать в пространные разговоры о детях, родителях и их судьбах. Мужчинам в этом разговоре было что сказать, но говорить не хотелось, все разбрелись по комнатам. Даже Крудо, который понял, что Клара нуждается в разговоре еще с кем-нибудь, кроме него самого.

Сколько времени они болтали, было непонятно, но утром обе выглядели достаточно счастливыми и даже не сонными. Хотя, сонным себя не чувствовал никто. Биф предположил, что кроме удобных стульев эта гостиница оборудована еще и кроватями со схожими свойствами. Но спрашивать об этом у Матрены они не стали.

На прощание хозяйка кроме того, что не взяла денег за постой, дала с собой пирогов, которые, должно быть, пекла всю ночь. Или обладала магической печью, которая печет их сама, иначе объяснить их появление было бы трудно. Обнимая Клару на прощание, она слезно просила передать привет Ивану и попросить того писать письма. В довесок она передала собственное письмо сыну и даже пару монет “на леденцы”, которые Ваня очень любит. Или любил, пока был ребенком.

Фургончик снова двинулся в путь, оставляя позади гостинную улицу, а затем и всю деревеньку. Деревеньку, в которой Гарпальпиньону не довелось покушать жаб, а Бифу заработать на своем представлении. Наверно, его чародейства не сильно бы впечатлили местных, потому что впечатляться пришлось ему самому. И, судя по всему, Биф не особенно это любил, потому что едва они покинули пределы деревушки, эльф с облегчением вздохнул и пробурчал что-то о радости покинуть это дрянное место.

К вечеру они вернулись на подгорный тракт, армия, как и полагал Биф, осталась позади, но не слишком далеко. Двигались они не слишком быстро, к тому же вереница военных растянулась на внушительное расстояние. К их чести, окрестности они щадили и особо не мусорили. Хотя, наверно, военному на марше особенно и нечем мусорить, разве что он станет разбрасывать свое снаряжение, но за это его точно не похвалит командир.

До следующей деревеньки они добрались уже в кромешной тьме. Благо деревенька была без причуд, самая что ни на есть обычная деревня. И корчма в ней была такой же обычной, без особенно удобных стульев, которые не отпускали сидящего без разрешения. И без особенных кроватей, которые дарили бодрость на весь день.

Последнее орка сильно расстроило, потому что выспаться ему не удалось. А потому утром, когда Биф затеял дать представление, лягушек Гарпальпиньон поедал с очень скучным, уставшим лицом. Но зрителям это понравилось не меньше, чем обычно. Здесь степных орков видели не часто, может они всегда такие сонные, кто их знает. Именно такие выводы делали зрители, кидая монетку в мешок, с которым Биф не забывал обойти публику после представления.

Так и возобновилось обычное их путешествие. Котто постоянно искал, с кем бы ему выпить и повеселиться, Крудо и Клара ворковали на своем собственном, непонятном языке, а Биф старался заработать на своих фокусах и поедании печенек Гарпальпиньоном.

– Слушай, а настоящую лягушку ты бы съел? – спросил Биф.

Шел четвертый день, как они покинули странную деревеньку. Еще вчера они свернули с подгорного тракта и двинулись по дороге на юг. Эта самая дорога довольно быстро сменила им пейзаж, теперь вместо предгорных холмов их взгляду все чаще представали луга. Но вскоре и луга сменились на болотистую местность. А потому квакание лягушек можно было услышать довольно часто, что, должно быть, и натолкнуло эльфа на такой вопрос.

– Не хотелось бы, – пожав плечами, ответил орк.

– Почему же?

– Так никто их не ест. Орки тоже не едят, – Гарпальпиньон оглянулся в сторону очередного протяжного крика лягушки, – Скоро смеркаться будет, мы успеем куда-нибудь доехать?

– Нет, не успеем, тут никто не живет, это Бибигейские топи, ночевать будем тут. Там дальше есть подходящий холм, на нем всегда кто-нибудь останавливается, – Биф кивнул куда-то вперед, будто отсюда можно было видеть этот холм.

Но его видно не было. В целом было мало что видно, кроме бескрайней, залитой зеленью равнины с проблесками мутной водной глади. Правда, дорога была на удивление твердой, будто вода не решалась ее подмочить.

– А лягушек очень даже едят. Утонченные эльфы. Они их готовят, конечно, и вроде как кушают только лапы.

– Утонченные эльфы? Ты имеешь в виду каких-то особенных ценителей…

– Нет, это отдельная раса. Как обычные эльфы, которых у нас целых два сидят в фургоне, или необычные, или темные, как я.

– А, вот оно как… – орк медленно кивнул, пытаясь вспомнить хоть одну книгу, в которой описывалось бы такое многообразие эльфов.

– Раз они едят, может быть не так и плохо, – пожав плечами, резюмировал Гарпальпиньон, – Но сырую мне бы не хотелось.

– А придется, вы же не взяли с собой никаких припасов в последней деревушке. А у меня только для себя осталось, – Биф едко улыбнулся, будто совершил какое-то злодеяние и это принесло ему особенное удовольствие.

Впрочем, так оно и было, потому что никто больше об этой особенности пути не знал. Тем временем начало темнеть, а холма все еще не было видно. Гарпальпиньон прямо на ходу спрыгнул с облучка и забрался внутрь фургона, такую операцию он много тренировал в последние дни, так как сидеть долго на одном месте ему уже не нравилось.

Котто дремал, совершенно не заботясь о том, что останется без ужина. Завтрака. И наверняка обеда. А может быть даже следующего ужина, Биф не уточнял, сколько времени им придется ехать по этим Бибигейским топям.

– Биф говорит, что ночевать будем на каком-то холме, потому что в окрестностях совсем нет никаких поселений, – начал Гарпальпиньон, – Еще он говорит, что у него совсем нет припасов, только на него лично. И мы, получается, не будем кушать.

– Я не удивлен, – Крудо покачал головой и слегка улыбнулся, – К тому же смеркается, не так ли?

– Ага, и вокруг болота. Он предложил наловить лягушек, – доложив оперативную обстановку, орк замер в ожидании решения.

– Скорее утонуть в попытках это сделать, – эльф вздохнул и потянулся к своему луку.

Достав его из промасленной ткани, он натянул на него тетиву. Когда с этим было закончено, он проверил стрелы, поправив на них оперение. Затем, еще раз внимательно оценив готовность своего оружия, он резко выпрыгнул из вагона, не забыв что-то сказать Кларе на непонятном языке.

– Он за лягушками? – удивленно спросил орк.

– Да, для тебя обязательно захватит, – ответила Клара, – А для нас, думаю, найдет что-нибудь получше. Он же не утонченный эльф, чтобы лягушек есть.

– Да, это я уже понял, спасибо, – Гарпальпиньон уселся поудобнее, неподалеку от Котто, – Наверно, надо ему как-то помочь?

– Не думаю, что мы бы смогли ему помочь. Помешать точно сумеем, – пробубнел Котто, так и не открывая глаз, – Лучше отдыхай, так ты не растратишь сил и будешь меньше думать о голоде и сладких лягушках.

– Но я не думаю о лягушках, – возразил Гарпальпиньон, – Хотя, теперь думаю. Но они, наверно, не очень сладкие. Или сладкие?

– Они квакают, и мне это начинает надоедать, – Клара заерзала на подстилке, которая служила кроватью, – К тому же мне кажется, что квакают они как-то совсем не так, как обычные лягушки.

Все замолчали и стали прислушиваться, пытаясь понять, что же не так с кваканьем. Котто даже оторвался от своих недосмотренных сновидений и открыл глаза, наверно, чтобы лучше слышать. Поначалу кваканье казалось совершенно обычным. Но в какой-то момент каждый вполне отчетливо различил среди этой серенады отдельные, совсем не свойственные не только лягушкам, но и природе в целом, звуки.

– Би-би! – кричало что-то издали.

– Эгегегей! – раздавалось в ответ с другой стороны.

Звучало это хоть и задорно, но слишком пугающе. К тому же смеркалось, а темнота сама по себе не добавляет смелости. По крайней мере, не орку и его компании.

Эта странная перекличка продолжалась весь остаток пути до заветного холма, где Биф запланировал остановку.

Едва фургон остановился, из него тут же вывалился орк и побежал вперед, поинтересоваться у эльфа, что это за звуки и как их можно объяснить.

– Какие звуки? – удивленно спросил Биф, – Ты часом лягушек не наелся? Они бывают ядовиты.

– Би-би! – снова закричало что-то, и сразу же последовало – Эгегей!

– Да вот же, неужели ты не слышишь? – едва все смолкло, снова спросил орк.

Эльф не ответил, лишь с некоторым подозрением посмотрел на орка. Но ему на помощь пришли Котто и Клара, которые тоже слышали эти странные крики. После очередного “Бибиэгегей”, сопровождаемого отказом что-либо слышать Бифа, Клара не выдержала:

– Ты издеваешься? Ты в уши своих сушеных яблок напихал и даром, что они большие? Я их сейчас тебе промою! – она даже двинулась вниз по дороге, точнее, сделала вид, что собирается пойти.

– Ладно, раскусила. Это всего лишь звуковая иллюзия, – Биф пожал плечами, – Мне было скучно. Но вообще, есть легенда, что раньше эти топи были населены малым народцем, которых называли Бибигеи. Вот только они отчего-то вымерли, то ли проклятье какое-то, которое лишило их потомства, то ли прогнило у них что-то, не помню, давно ее слышал. А сейчас здесь только лягушки.

– И журавли, – вынырнув из тени холма, на дороге показался Крудо, – И змеи, но их я не брал.

В руках он держал две тушки крупных птиц с черно-белым оперением и длинным, красным клювом. Гарпальпиньон подумал, что в другое время, наверно, не стал бы кушать этих птиц, но сейчас он был голоден. А когда он попытался понять, отчего же он не стал бы кушать именно этих птиц, и чем таким они отличаются от любых других, Клара принялась громко нахваливать своего мужа, чем и сбила орка с мысли.

Вскоре они сидели у походного костра. Блики огня играли в глазах, прикованных к импровизированным вертелам, на которых поджаривалась охотничья добыча. Биф, успевший к этому времени плотно поужинать, остался немного посмотреть на голодных спутников. А может просто хотел посидеть у костра.

Ночь была теплой, хоть и немного душной. Испарения болот не могли перебить запах жареного мяса, но заставляли потеть и учащенно дышать, будто воздуха не хватало. Однако, это неудобство легко было бы нивелировать видом чистого, безоблачного неба, усеянного звездами. Если бы, конечно, кто-то кроме Бифа мог бы оторвать взгляд от птиц. И он любовался звездами, иногда переходя к голодным товарищам. Было не совсем понятно, какая из картин доставляет ему большее эстетическое удовольствие – скорее всего, они радовали его в тандеме.

Каким бы ни было долгим ожидание, все в этом мире заканчивается. Или почти все. По крайней мере, если оставить мясо над легким огнем, она точно приготовится. Что и произошло. И тогда все принялись есть. Достаточно жадно, несмотря на то, что мясо слегка отдавало тиной и было жестковатым. Это зрелище, как ни странно, мало привлекало Бифа и он пошел спать, позволив жующим наслаждаться этим действием самостоятельно, без зрителей.

Гарпальпиньон мог заснуть где угодно, а потому лег прямо у костра, подложив под себя тонкую, видавшую виды, подстилку, которую было бы стыдно положить даже собаке в будку. Но ему было удобно, ведь в степях, зачастую, и такого комфорта ему не доставалось. Сон пришел быстро. Так же быстро, как пролетела ночь.

Утром было туманно, сыро и зябко. Зато никаких Бибигеев, да и любых других гостей в лагерь за ночь не пожаловало, а потому жаловаться особо было не на что. Завтракали все тем же мясом, которое предусмотрительно оставили вчера. По заверениям Бифа, к вечеру они точно покинут топи и выберутся к придорожному трактиру, где можно будет покушать и переночевать.

Это означало, что обеда не будет, но орк к такому повороту событий уже подготовился. К тому же, какой бы ни была удобной его подстилка и земля на холме среди болот, он был не прочь поспать еще и в фургоне. Судя по всему, такой же политики придерживался и Котто. Хотя, если хорошенько вспомнить, что любил Котто, то выделялись всего две вещи – хмель и спать. Может потому, что ничего другого интересного им еще не встречалось, особенно в этой дороге.

Колеса тихо поскрипывали, неся качающийся фургончик по дороге. Во второй половине дня топи сменились лугами, вдалеке зарябил лес, а дорога стала тверже и отчего-то шире, будто кто-то постоянно доезжал до топей и разворачивался обратно, так как никаких перекрестков орк не заметил.

– Эй, Бибигеев не видали? – крикнул кто-то снаружи.

Фургон чуть притормозил, видимо, дорогу перегородили. Орк решил глянуть, что там произошло, за ним выглянул и Крудо.

Дорогу и правда перегородили. Вернее сказать, перегородил. Какой-то мужчина, вооруженный коротким мечом в деревянных, плохо отесанных ножнах и луком, пригодным для охоты разве что на бумагу. Одет он был пестро, будто сшил наряд из всего, что попалось под руку, лоскуты ткани разного размера и окраса собирались в некое подобие туники, свободной юбки до колена, был у него и плащ, но хватало его отчего-то только на одно плечо, отчего эффективность такого предмета гардероба вызывала сомнения. Вполне возможно, этот плащ еще планировалось доделать, но пока это не удалось.

– Нет, – спокойно ответил Биф.

– А если найду? – тут же спросил незнакомец.

– Ищи, – пожал плечами Биф.

– Хм… Я не репетировал дальше, – он и правда выглядел растерянным, будто надеялся, что все обязательно прячут Бибигеев, и ни за что не согласятся на то, чтобы он их искал, – Тогда пойду искать.

С этими словами незнакомец обошел фургон, кинув короткий взгляд внутрь. Слишком короткий, чтобы успеть что-то рассмотреть там. Но, наверно, он так хорошо знал Бибигеев, что и такой оценки ему было вполне достаточно, чтобы понять – в фургоне их нет.

Когда он отошел достаточно далеко, Биф кивнул головой вперед:

– Я поехал, вы как? Хотите пробежаться трусцой?

Орк помотал головой и поспешил внутрь, за ним последовал и Крудо.

– Что там было? – поинтересовался Котто, так и не открывая глаза.

– Ничего особенного, – ответил Крудо, – Всего лишь один парень, который, к слову, точно мог бы стать твоим другом, ищет Бибигеев. Кто это вообще такие?

– Личности, которые могут стать моими друзьями или Бибигеи?

– Это одно и то же, – хохотнула Клара.

– Пфф, почти весь мир – Бибигеи? – Котто приоткрыл один глаз, – Гарпальпиньон говорит, что он орк, например.

– В общем, там был какой-то безумец, но он пошел дальше, – резюмировал Крудо.

– Долго нам еще ехать? – Котто снова закрыл глаз, видимо, чтобы сон не успел убежать.

– Думаю, ты еще успеешь выспаться. Если это вообще возможно.

– Не возможно, но я буду стараться, – с этими словами эльф повернулся на бок и приступил к обещанным стараниям.

Орк хотел что-то добавить, но не подобрал подходящих слов. А потому решил последовать примеру Котто, тем более что Крудо и Клара снова принялись вести свои беседы, участие в которых попросту не представлялось возможным.

К вечеру они добрались до того самого трактира, о котором говорил Биф. Как оказалось, его тут знали хорошо, у него даже была собственная комната. Которая, правда, оказалась занята. Но Биф не расстроился и согласился провести ночь в другой. Остальным тоже досталось место для ночлега и сытный ужин. Как заверял хозяин, с большой скидкой. “Должно быть, обычно тут очень дорого”: подумал орк, ведь ужин и ночлег обошелся дороже, чем это бывало в других местах. Но других вариантов не было и пришлось платить. Вернее, брать в долг у Крудо, так как собственные сбережения орка ушли еще в прошлый раз, а новых представлений Биф пока не давал.

Ночь прошла спокойно, орку даже показалось, что он выспался. По крайней мере, как бы ни был он неприхотлив, выспался лучше, чем на холодной земле.

Примерно к полудню они отдалились от топей настолько, чтобы совсем ничего не напоминало об их существовании. И сумасшедших искателей Бибигеев тоже не было. Пейзаж вокруг был равнинный, и не удивительно, ведь эта местность называлась равнинами Азота. Кто такой Азот – не знал даже Биф, но, если он даже и был жив, большая часть равнины принадлежала Короне, а значит, распоряжался тут Вячеславыч, а не этот самый Азот.

Орку вспомнились степи, ведь равнина была весьма похожа на них, особенно пока на горизонте не появились Великие леса. Однако здесь пасущиеся стада были не столь тучными, как те, которыми владели орки, да и трава казалась какой-то не такой. Однако, орк понял, что дело не в стадах или траве, а в том, что единственным орком в поле зрения был он сам. И этому Гарпальпиньон был рад, ведь по степям, на самом деле, он особо не скучал. Да и уехал он совсем недавно и попросту еще не успел соскучиться.

Ближе к вечеру они добрались до крупной дорожной развилки. Основной тракт вел на юг, к Великим лесам, на восток лежала дорога к Вечигороду, столице Короны, а по дороге на Запад можно было добраться до Дорогичева, города Короны, который нередко называли второй столицей. Дело было в том, что оба стояли на берегу великих рек Тламанка, Скидиль и Яссилии. Обе реки текли с севера на юг, пересекая почти весь континент и являлись торговыми артериями. По берегам этих рек выросло не мало городов, но самыми крупными были две столицы Короны, где были оборудованы огромные речные порты, торговые площади и ремесленные кварталы.

– Мне на запад, – коротко сказал Биф в окошко, остановив фургон.

Спорить никто не стал, в конечном итоге, до лесов было совсем недалеко, к тому же на перекрестке были таверны, где можно было переночевать, и отправиться в путь утром. Когда все покинули транспортное средство, Биф кинул внимательный взгляд в сторону Великого леса.

– Странно, будто что-то рябит над вашими лесами. Непонятно… Не видел ничего подобного, – Биф и правда выглядел озадаченным.

Но кроме него никто никакой ряби не видел, если не считать вполне обыкновенных сумерек и отблесков приближающегося заката. Но Крудо решил все же уточнить.

– Что это может быть?

– Будто огромная иллюзия, натянутая над лесами как сеть, – пожав плечами, ответил эльф, – Но я не уверен, может просто показалось. Ладно, я поехал, тут слишком уж дорого останавливаться. Давайте, удачи!

Стегнув коней, эльф не стал дожидаться ответных пожеланий или хотя бы благодарностей, все-таки, провез он всех абсолютно бесплатно. Видимо, ни того, ни другого ему было не нужно.

– Если ему дорого, то и нам точно не будет дешево, – заметил Крудо, – А потому в постели спят только те, у кого есть деньги.

– Или богатый брат! – воскликнул Котто.

– Нет, – покачал головой Крудо, – Только монеты.

– Ты проделал такой путь, спас меня от проклятья и теперь планируешь сгноить меня в хлеву? – Котто не выглядел расстроенным, но сдаваться без боя не планировал.

– Тебе будет полезно.

– А Гарпальпиньон? Что он тебе сделал?

– Мне? Ничего. Но он оказался слишком добр, и потратил все свои деньги на удовлетворение твоего неумеренного аппетита. А потому составит тебе компанию.

Орк кивнул, согласившись с Крудо. Котто ожидал от орка другой реакции, а потому растерялся и не смог продолжить спор, просто махнув рукой.

Насколько дорогим оказался постой, Гарпальпиньон так и не узнал. Потому как им с Котто сильно повезло, и место для ночлега досталось абсолютно бесплатно. Впрочем, вернее будет сказать, что они за него не платили денег, а всего лишь вычистили стойла. За эту помощь местный конюх разрешил им спать в хлеву, на сене.

Котто долго жаловался на невыносимый запах, колючее сено и горькую судьбу, которая подарила ему такого ужасного, черствого брата. Это могло бы помешать спать кому угодно, но только не Гарпальпиньону. Ведь эти причитания обиженного эльфа были куда тише и приятнее, чем крики десятка пьяных орков, которые решили мериться силами, не забывая попутно раздавать тумаки и тем, кто пока еще не принимал участия в этом соревновании.

– Не могу поверить, что скоро окажусь дома, – тихо вздохнул Котто, – Там пахнет лесным орехом и пихтой, а не конским навозом. И даже подстилка из еловых веток не так колет бока, как это проклятое сено. Великий сук, дай мне сил пережить эту ночь.

Орк молчал, хотя, наверно, Котто хотел завязать диалог. Но эльф не сдавался:

– Хотелось бы посмотреть в глаза Симменталь, что она сможет мне сказать. Впрочем, трудно смотреть ей в глаза, они косят, постоянно путал, в какой из них правильно смотреть. И Муртаделла, эта, Великий сук ей судья, пропащая женщина. Ей уже сто восемьдесят лет, а она все еще изображает из себя девяностолетнюю.

– А сколько тебе лет? – спросил орк.

– Мне? Всего восемьдесят три, – ответил Котто, – Я еще страшно молод!

– Хм, выходит Крудо тоже восемьдесят три?

– Почему? – удивился Котто, – Нет, ему восемьдесят один.

– Как так? Вы же близнецы! – орк удивился куда сильнее эльфа.

– Да, так и есть. Но я старший. И мой братец совсем не уважает это мое положение.

– Но… Близнецы же рождаются одновременно!

– Прям так берут и выпрыгивают, ага! Как в цирковом номере! – Котто даже рассмеялся – Это у людей так. Мы, эльфы, можем провести в утробе матери срок куда больший. И рождение одного брата совсем не обязывает второго покидать насиженное место. Как видишь, я сразу был куда любознательнее Крудо, а потому вышел ровно в срок, через три года после зачатия.

– Вот это да, – протянул орк, – Это… Необычно.

– Очень даже обычно, мы ведь обычные эльфы. Вот необычные и правда странные, рождаются совсем как люди, и умирают, в общем-то, так же.

– А обычные эльфы как умирают?

– Обычно. Как срок настанет.

– Ясно, – многозначительно кивая, проговорил орк, – А это правда, что вы с необычными эльфами заклятые враги?

– Да, конечно!

– Воюете?

– Нет, зачем? Мы враждуем, зачем нам воевать.

– Я… Не знаю, обычно враги воюют, убивают друг друга. Вот орки из степей, когда враждуют с кем-то, обязательно идут в поход, грабят, убивают.

– И умирают. Это же глупо! – воскликнул эльф, – Мы просто заклятые враги, но убивать друг друга нам нет нужды. В конечном итоге, как мы будем враждовать, если все погибнем на войне?

– Я не думал об этом, – орк растерялся, – обычно кто-то да выживает.

– Брось! Воевать никому не нравится, а кому нравится, тот точно не в себе, – эльф сменил позу, присев на сене и оперевшись на стену, – Вот тебе нравится воевать?

– Нет, мне совсем это не нравится, – орк решительно замотал головой.

– Воины Храма Неприкосновенных, наверно, с этим поспорили бы, – усмехнулся эльф, – Но это и не война, конечно. Спасибо, к слову, ты здорово меня тогда выручил.

Орк растерялся, Котто выглядел очень искренним, что ему было совсем не свойственно и орк совсем не ждал слов благодарности, к тому же сейчас, когда случай казался прожитым и забытым. Собравшись с мыслями, Гарпальпиньон кивнул, приняв благодарность. А Котто сменил тему.

– А уж как я погуляю на свадьбе! Выпью все, даже настойку на апельсиновой корке, будь она неладна. И тебе обязательно налью, дружище! Эх, скорее бы, – мечтательно закатив глаза, Котто принялся представлять, как он отпивает из всех кружек одновременно.

– Спасибо, – робко вставил Гарпальпиньон, – А оркам можно на эльфийскую свадьбу?

– Конечно, можно, мы же не расистские эльфы, это те никого не допускают к себе, – ответил Котто, – К тому же жена у моего братца совсем не эльф. Но как хороша, не правда ли?

– Да, – согласился орк, – Слушай, я тут подумал. Если Крудо восемьдесят один год, то он, наверно, совсем не скоро собирается стареть… А Клара, наверно, не сможет так долго оставаться молодой.

– Да, совершенно точно, – Котто отвечал с улыбкой, совсем не видя проблемы.

– Как же… Как же они будут потом?

– Когда потом?

– Когда она состарится, а он все еще будет молод?

– А, ты об этом? – Котто наконец все понял, – Найдет другую жену, что же еще.

– Да? – Гарпальпиньон не знал, какие именно ощущения у него вызывает подобное отношение.

Котто кивнул, мимикой подтвердив, что это абсолютно нормально и ничего вызывающего вопросы тут быть не может.

– А она об этом знает?

– Конечно!

– Тогда ладно, – пожав плечами, орк снова лег на сено, – Надо бы поспать, я думаю.

– Ты прав! – Котто тут же лег, и, несмотря на запахи, колючее сено и все прочие неудобства, быстренько уснул.

“Даже я так не умею”: с завистью подумал орк, и, попытавшись поудобнее устроиться, принялся ждать сон. Он вдруг задумался, что совершенно не знает, сколько обыкновенно живут гномы, а вдруг Багетта состарилась бы совсем скоро. Или наоборот, не старела бы совсем, и выглядела бы его внучкой. Ведь орки жили, как и люди, редко добираясь до сотни лет. А если и добирались, редко кто к этому возрасту был счастлив так же, как в свои двадцать.