8
Сергей Юсупов проснувшись, долго потягивался на диване, наслаждаясь теплом.
Вчера вечером, когда они сошли с электрички, Тахир сразу отправился к стихийной остановке такси и, пошептавшись с земляками, махнул Сергею рукой, приглашая садиться в машину.
Оставалось довериться Тахиру. Сергей сел на заднее сидение и, не вслушиваясь в разговор Тахира с водителем, который они вели на непонятном языке, стал смотреть в окно, где в синей темноте время от времени возникали светящиеся огнями оазисы коттеджных посёлков.
В один из них машина завернула и, покрутившись на узких улочках, остановилась, осветив глухие металлические ворота. Створка медленно откатилась вбок и открыла проход. Тахир вылез из машины и позвал за собой Сергея. Согревшийся в салоне автомобиля Сергей почувствовал, что его потянуло ко сну и, достав сигарету, закурил. Тахир оставил его во дворе, а сам ушёл в сторону огромного бревенчатого дома. Привезшая их машина развернулась и уехала. Ворота автоматически закрылись. Сергей оказался один в небольшом дворике, который освещался уличным фонарём. Ожидая Тахира, он спокойно покуривал, разглядывая освободившиеся от завесы облаков звёзды. Вспомнилось, как в детстве они с дружками любили вот так вечером завалиться спиной в сугроб и смотреть вверх, стараясь отыскать ковш Большой Медведицы и по нему определить Полярную звезду. Как-то и холода особенного тогда они не чувствовали, или просто такое неудобство забылось с годами.
Тахир вернулся довольно быстро и пригласил за собой. Они обогнули большой дом, и в глубине участка обнаружился ещё один, двухэтажный, но меньших размеров. В него и вошли. В коридоре у входа Сергей разулся и снял куртку, которая у него одновременно выполняла функции дорожной сумки, потому что в объёмных карманах хранились в полиэтиленовом пакете зубная щётка, паста и бритвенный станок. Новый знакомый провёл Сергея в маленькую комнату на первом этаже, где из мебели стоял одинокий раскладной диван, и, попросив немного подождать, вышел.
Где-то в глубине дома слышался негромкий разговор. Слов было не разобрать, но голоса звучали мужские. Тахир вернулся и принёс кастрюлю отварных макарон с тушёнкой, две миски, ложки, а потом тарелку с нарезанным толстыми ломтями белым хлебом и кусками рафинада. Горячий чайник с кипятком Тахир поставил на подоконник, где разместил и кружки с пакетиками заварки.
Оба сильно проголодались и, разместившись на диване, молча принялись за еду, а потом с наслаждением пили чай вприкуску. Утащив грязную посуду, Тахир принёс подушку и тонкое шерстяное одеяло с синими полосками.
– Ну что, отдыхай, – улыбнувшись, сказал он, – завтра с тобой старшие поговорят. Если надо будет, туалет тут направо, в коридоре. Найдешь?
– Найду, – отозвался засыпающий Сергей, не раздеваясь, валясь на диван, – гаси свет.
Ночь пролетела быстро. Ему показалось, что он как лёг в одной позе, так в ней и пробудился. Наверное, сказалась усталость.
Теперь вытянувшись и лёжа на спине со сложенными на затылке ладонями, он глядел на качающиеся за окном сосны, он ни о чем не думал и никаких планов не строил. Просто полёживал, ощущая, что за ночь организм полностью восстановился.
Услышав приближающиеся шаги в коридоре, Сергей сбросил одеяло и сел на диване.
Вошедший невысокий худощавый мужчина с небольшой аккуратной черной бородой и чисто выбритой головой, прижав правую руку к груди, слегка кивнул Сергею головой и сел на диван. Сергей, тоже кивнувший в знак приветствия, немного отодвинулся, давая пришедшему побольше места, и молчал, ожидая начала разговора.
– Благодарим тебя за то, что помог вчера нашему Тахиру, – просто сказал мужчина, – он у нас самый молодой, пока не может за себя как следует постоять.
– Да, что тут благодарить. Эти отморозки неправы были, вот и всё, смутился Сергей, – а вам спасибо, что пустили переночевать.
– Мы добрым гостям рады, – мужчина жестом прервал Сергея, – меня зовут Абдулло, я в этом доме с семьёй живу, как управляющий.
Говорил Абдулло по-русски грамотно, но в его речи чувствовался небольшой акцент.
– Скажи, кто ты и откуда, – попросил он.
Рассказ вышел коротким: родился в деревне, учился в школе, служил в армии, потом работал водителем. Про неудачи с работой Сергей распространяться не стал, но неожиданно для себя сказал то, что не рассказывал никому:
– Меня вообще-то Сардор назвали. Отец из Узбекистана был, но я его даже не видел никогда. Потом уже мать записала Сергеем и отчество – Борисович. Она отца Борей называла, а по документам он, вроде, Ботир. Фамилия вот его осталась – Юсупов.
– Да, ты немного похож на наших братьев, только волосы светлые и рост высокий, – удивлённо согласился Абдулло, – а, скажи, кто ты по вере?
– Никто я по вере. Мать в церковь ходила и меня вроде крестили, но я как-то в Бога не верю. Слишком много несправедливого кругом. Почему так, если Бог есть?
Абдулло провёл ладонями по лицу, словно умываясь, и произнёс:
– «Ашхаду ан ля иляха илля Ллаху ва Муххамадун Расулу Лахи» – нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад (да пребудет с Ним мир) – Пророк Его. Человек, искренне уверовавший в это всем сердцем своим и провозгласивший об этом, становится мусульманином, как миллионы и миллионы наших братьев по всему миру.
Абдулло после этих слов поднял вертикально вверх вытянутый указательный палец правой руки, как бы указывая на небеса.
Сергей выслушал хозяина дома с уважением, но от высказываний предпочёл воздержаться, оставшись про Бога при своём мнении.
Абдулло понял его настроение и решил богословскую тему не продолжать.
– Хорошо, – сказал он, – тогда тебя сейчас покормят, и ты можешь ехать по своим делам.
– Спасибо, но честно скажу, что дел – то у меня никаких нет и денег тоже. Не знаю, куда податься и чем заняться. Может быть, вы что-нибудь подскажете? – решился на просьбу Сергей.
– Мы всегда помогаем своим братьям. Ты добрый человек, но всё равно чужой. Ладно, иди на кухню, там Тахир тебя покормит, а я подумаю, чем тебе помочь.
9
В следственном отделе докладу следователя Климова, мягко говоря, не порадовались. Нет, то, что убийца задержана, и преступление можно числить раскрытым, считай, в один день, это руководителя следственного отдела Сорокина вполне устраивало, но вот с извлечением трупа из реки приходилось ломать голову. Течение в Калашинке сильное, части тела может разнести по руслу реки на много десятков метров. Как их подо льдом соберёшь? Было бы захоронение в земле, там жди хоть до весны, когда все оттает. А тут стихия, не найдёшь сейчас, весной половодье унесёт в Волгу, и, как правильно говорят, концы в воду. Ограничиться только изъятыми на месте убийства следами крови нельзя. Мало ли какой сюрприз генетическая экспертиза подкинет. Нужно искать хотя бы кисти рук и голову, чтобы понадёжнее опознать. Тем более убитый был, что называется, свой клиент – неоднократно судимый. Уж дактилоскопические карточки на него в учётных архивах точно имеются.
– Да, Игорь, там, где ты, там проблемы, – сорвал на Игоре свою досаду Сорокин, – как теперь быть, я даже не знаю. Привлекали, бывало, водолазов, но это летом было, зимой ни разу. Я и не знаю, работают ли они в такие морозы и подо льдом.
– Ладно вам на меня проблемы вешать, можно подумать, что если бы другой следователь место убийства осматривал, то труп был бы целёхонький, – обиженно оправдывался Игорь, – а потом, под лёд водолазы спускаются, я сам по телевизору видел.
– То-то, что по телевизору, – не унимался Сорокин, – придется через МЧС кого-то искать. Давай готовь письма и будь с ними на связи.
Водолазов нашли аж из самых Кимр. Ближе никто не соглашался. Но и эти выкатили условия. Потребовали для безопасности расширить прорубь и вниз по течению прорезать ещё две – три, чтобы водолазу далеко по дну не ходить, а спуститься на дно и собирать то, что будет под руками. Игорю пришлось согласиться и доложить об этом Сорокину.
Тот снова запричитал:
– Кто всё это будет готовить? Кто за эти проруби заплатит?
– Слушайте, может нам полицию попросить, они всё же побогаче? – нашёлся Игорь.
– Полицию, говоришь? А, что, это идея. Сейчас Кустову наберу, будем как-то решать, – согласился Сорокин.
На подготовку ушла почти неделя. Большую часть забот по организации и оплату действительно взял на себя райотдел полиции. Административным ресурсом помогли районные власти, которые были заинтересованы в том, чтобы слухов о таком необычном убийстве ходило поменьше.
Сплетен в виде версий, как писал В.С. Высоцкий, действительно ходило множество, и «беззубые старухи» их усиленно разносили по умам. Неравнодушные слои населения разделились непримиримо и, примерно, поровну. Одни считали, что «так ему, гаду, и надо», другие придерживались мнения, что «сучка не захочет, и кобель не вскочит» и «сама, дура, виновата».
Поскольку никаких знаковых событий до 23 февраля и 8 марта не предвиделось, слухи об убийстве образовывали главный поток новостей.
По принципу «кому война, а кому мать родна» калашинские теле- и просто журналисты стравливали на экране или печатных страницах горожан, придерживающихся противоположных взглядов, и этим заполняли информационное пространство. Не отставал и Интернет, где полемика стала доходить до прямых оскорблений. Всё это нервировало городские власти, которым не хотелось прославиться в качестве территории ужасов.
В секретно назначенный день водолазной операции оба берега реки усеяли зрители. Игорь подумал: если бы специально их собирать на какое-нибудь мероприятие, такие толпы ни в жизнь не собрались бы. Мороз-то так и держался ближе к минус двадцати. И ещё что интересно, сторонники разных версий убийства собрались на противоположных берегах? Или всё смешалось в предвкушении зрелища? Невольно объединяло оба берега то, что, страдая от холода, все старательно притоптывали, согревая ноги, и такая подтанцовка точно соответствовала поговорке: «мороз не велик, а стоять не велит».
Пара полицейских бдительно следила за земляками, которым всегда была присуща некоторая самостийность, и не давали активистам спускаться на лёд.
Выйдя на середину реки под яркими солнечными лучами, Игорь ощутил себя звездой эстрады. За ним следили десятки глаз, и их обладатели твёрдо настроились отсмотреть представление до конца. Игорь, несколько смущаясь от такого внимания, и недоумевая, как могла, секретно задуманная операция, собрать такую аудиторию, стал носком ботинка очерчивать на снегу прямоугольники, намечая будущие проруби. Телефонное общение с водолазами расширило его кругозор, и теперь он знал, что на профессиональном языке это называется «майна».
Таких майн он наметил пять. В это время на реку приехал на полицейском «уазике» Куницын и привёз с собой двух специалистов с лесокомбината. Первый – высокий парень – на сгибе левой руки нёс кажущуюся игрушечной бензопилу, в правой двадцатилитровую канистру горючего, а второй – длинный багор.
Не разводя лишних разговоров, они взялись за дело. Зубья цепной пилы легко резали лёд, оказавшийся здесь, на стремнине, не таким и толстым. Иногда, при нажиме шина пилы проваливалась и тогда вода фонтанным шлейфом вырывалась наружу, стремясь окатить бензопильщика, а тот, как мог, уворачивался от такого освежающего душа. Второй, не теряя времени, подцеплял ледяные блоки багром и оттаскивал в сторону.
Не успели они доделать пятую майну, как подъехала «Газель» с водолазами. Будка кузова машины, украшенная по бортам символикой МЧС, была утеплена и приспособлена к любым погодным условиям. Водолазов оказалось двое, не считая водителя. Один, что помоложе, сразу начал облачаться в водолазный костюм, а второй, пожилой, познакомившись с Игорем и Куницыным, осмотрел фронт работ и удручённо покачал головой.
– Ребята, если здесь всё как следует на дне осматривать, это дня три нужно, не меньше. Давай сначала определимся, где самая перспективная, с неё и начнём.
Игорь с Куницыным, не сговариваясь, ткнули указательными пальцами в сторону первой майны.
– Ладно, уговорили, – согласился пожилой водолаз и крикнул вглубь «Газели», – Сережа, готов? Тогда я лестницу спускаю.
Он сначала закрепил короткий трап, чтобы можно было спуститься из будки «Газели», а потом с натугой вытащил склёпанную из алюминиевых уголков лестницу, которая могла раскладываться, удлиняясь до трех-четырех метров. Игорь подошёл, чтобы помочь. Они вдвоём оттащили её к первой майне и опустили в воду. Больше метра лестницы торчало над майной.
– Ну что, как раз. Можно начинать. Ты парень иди к Серёге, и, когда он в аппарат включится, ты клапана, которые сверху, курткой накрой, а то в такой мороз в них лепестки прихватит, и Серёге амба.
Игорь не всё понял, но старался не подвести. Водолаз медленно спустился по ступеням в воду. Игорь бдительно следил, чтобы куртка не намокла, и снял её вовремя.
Пару минут пожилой водолаз, Игорь, Куницын и подошедший судмедэксперт Ребров следили за нитями пузырьков, которые перемещались из стороны в сторону. Потом вода разверзлась, и водолаз выбросил на лёд первую находку. Это оказалась левая грудная часть трупа мужчины, поросшая вьющимися седыми волосками. На коже виднелись синие следы давней татуировки, но сохранился только край рисунка, и что изображено, не
поймёшь.
– Чёрт, – не выдержал Куницын, – так он нам этот пазл будет полдня собирать.
Все промолчали. Куницын ещё раз выругался и куда-то поспешно удалился.
В это время на льду оказался ещё один кусок, но к какой части тела он относился Игорь на глаз определить не смог.
Вернувшийся Куницын сильно запыхался, но в руке победно держал металлическую корзину для покупок, которую он притащил из ближайшего магазина.
Её привязали к верёвке, и дело пошло поживее, потому что каждый раз подниматься наверх стало не нужно, и опасность примерзания загадочных лепестков устранилась.
Подняли наверх две корзины, но ни рук, ни головы в них не было. Да и кусочки пошли совсем мелкие. Наконец, водолаз показал жестом, что больше ничего внизу нет, и стал вылезать из майны. Его взяли под руки, укрыли курткой и сопроводили в «Газель». Там, стащив с головы шлем, он поведал, что видимость плохая, много мути. Он попробует ещё раз, но условия скверные. Водолаз употребил, правда, другое русское слово, но все не дети. Поняли.
Следующий спуск во вторую майну ничего не дал. Водолазы решили больше не рисковать и на этом завершить поиски. Все молчаливо согласились. Игорь подписал какие-то акты о выполненной работе, чтобы потом водолазам отчитаться. Куницын вручил им, как героям дня, две бутылки водки «на дорожку», а потом, посмотрев на магазинную корзинку, понял, что там она уже не сгодится, и решил её оставить водолазам для пополнения инвентаря.
Машина с водолазами уехала. Берега реки опустели. Все разошлись делиться впечатлениями. Ребров в чёрном полиэтиленовом мешке повёз останки в морг.
Расстроенные неудачей Климов и Куницын отправились на доклады к начальству, соображая на ходу, как бы поаккуратнее донести до старших мысль, что не все сражения завершаются победами.
Заходя к себе в следственный отдел, Игорь столкнулся в дверях с охранником Михалычем, который сменившись с дежурства, степенно шествовал к себе домой, или, как указывали в протоколах участковые уполномоченные, «следовал по месту прописки».
– Привет, Михалыч! Всё хотел спросить, как ты тогда ситуацию разрулил со сватьей, которая с твоей женой не дружит?
– Здравствуй Игорь! Никак не разрулил. Чуял я, что беда будет, но только не с того конца.
– Это как это?
– Ну как, как. Прихожу, а они обе подвыпили и уже песни поют, как лучшие подруги. Я-то всего и сказал им, чего вы, мол, назюзюкались среди бела дня, а они вдвоём как стали на меня вопить. И такой я, и сякой, разэдакий. Да чего с пьяных взять. Плюнул я и теперь ни с той, ни с другой все эти дни не разговариваю. Сам-то думаю, пока они ругались, я у каждой хороший был. Зачем только их мирил?
– Да, не делай добра, не получишь зла, – сочувственно подвёл итог Игорь.
10
В честно заработанные выходные Игорь решил смотаться в Москву, чтобы навестить родителей и повидаться с Мариной.
Чтобы закосить лишний денёк, он заявил руководителю отдела Сорокину, что необходимо для характеристики личности убитого заполучить копии приговоров по его старым делам. Оба суда, где выносились приговоры, располагались в Москве, но в разных районах, и за давностью лет материалы дел наверняка хранились уже в архивах. Поэтому самое разумное было в понедельник приехать лично с запросом и красочными рассказами о совершившемся злодействе склонить судебных клерков к поискам в пыли хранилищ. Сорокин начал было возражать, что достаточно и просто по почте направить запрос, но потом вынужденно согласился, что займет этот почтовый пробег не меньше трех недель, и дал-таки высочайшее согласие.
У родителей Игорь пробыл не больше часа и направился к Марине, которая, как и договаривались, ждала его дома. Заранее они решили, что вечер посвятят светской жизни. Игорь в подобного рода развлечениях опыта не имел, поэтому целиком доверился Марине, заранее одобрив её выбор.
Марина сообщила, что они посетят ночной клуб, где как раз собиралась её компания.
– Заодно и познакомишься с ними, – заявила она, – а то, от подруг отбоя нет, всё пытают, кто у меня появился такой загадочный.
– Я в таких заведениях ни разу не был, – заосторожничал Игорь, – боюсь, со мной скучно будет.
– Будь самим собой и всё получится, – успокоила Марина, – никто тебя не съест. Клуб, конечно, не самый, самый, но топовый, так просто, с улицы не попасть. Называется «Roadblock», так что собирайся, к одиннадцати нас ждут.
– А что значит этот «роудблок»? – поинтересовался Игорь.
– По-английски «застава на дороге», да это просто рекламная зазывалка, не парься, там всё мирно, – ответила Марина, – нам нужно где-то за час выехать, такси я заказала.
– Иес, май лэди, по-русски сказать: «КПП», – ввернул Игорь, которому оставалось только смириться и плыть по течению.
Желтый «фордик» такси прибыл минута в минуту. Водитель, выходец из Средней Азии, выстраивая по навигатору маршрут, несколько раз втолковывал конечную цель поездки упрямому гаджету, но тот наотрез отказывался воспринимать слово «Пречистенка», произнесённое на ломаном русском. Пришлось Игорю, дотянувшись с заднего сиденья, продиктовать упрямой технике правильное название, и на экране планшета, синей змейкой, выстроился маршрут. Водитель одобрительно выдохнул: «Хоп!», и такси поплыло между сугробами, ещё сохранившими природную белизну.
Выехать за час до нужного времени было очень предусмотрительно. Московские трассы поздним вечером субботы поразили Игоря, отвыкшего от цивилизации, обильным потоком машин. Движение, по сравнению с дневными часами, только усилилось. Местами работали бригады по очистке дорог и тротуаров от свежевыпавшего снега. Их оранжевые комбайны, бойко загребающие снежную кашу, по задранным к небу транспортёрам переваливали изменившую цвет и ставшую серой массу в грузовики с высокими бортами.
Эта габаритная техника сильно сужала проезжую часть, но автовладельцы, привычно лавируя, безропотно объезжали временные преграды, не проявляя раздражения. Всем было понятно, что без уборки, стоит продлиться снегопаду несколько часов, Москва станет в мёртвых пробках.
Вход в клуб находился ниже уровня мостовой, и к дверям из чёрного стекла вели гранитные ступени. Название клуба высвечивалось синим на продолговатых экранах слева и справа. Время от времени на них возникала ярко красная надпись «Welcоme», что Игорь, отдавший изучению английского языка шесть лет в школе и ещё три года в вузе, перевёл для себя как «здравствуйте». Знание языков не являлось его сильной стороной, что он сам с огорчением признавал.
Дверь распахнулась перед ними автоматически, и шагнувший внутрь вслед за Мариной Игорь увидел уходящий вдаль прямой полутемный коридор, освещаемый только горящими на полу указательными стрелками и несколькими имитирующими свечи светильниками по бокам больших, в полстены, зеркал. Справа от входной двери стоял наряженный в красную ливрею служитель, который вежливо поинтересовался, ожидают ли их. Марина назвала несколько цифр, наверное, номер заказанного столика, и служитель проверил их у себя в длинном списке. Пароль оказался верным, и их уважительным жестом пригласили внутрь.
Марина, бывавшая в этом клубе не один раз, уверенно пошла вперед. Игорь, глаза которого постепенно привыкали к полумраку, стараясь ничего и никого случайно не зацепить, шёл следом.
Пространство перед невысокой сценой пока пустовало. По однотонному серому полу плавно перемещалось несколько ярких светлых кругов, создаваемых невидимыми прожекторами, светящими откуда-то из-под потолка. Рисунок движения кругов всё время изменялся, а цвета радуги в них поочерёдно сменяли друг друга. Эта световая мозаика сопровождалась негромкой ритмичной музыкой.
Игорь, засмотревшись, чуть не потерял Марину, которая неожиданно свернула в проход между столиками. Он поспешил за ней и оказался у низкого длинного стола, с трех сторон обставленного диванами. На них в свободных позах сидело несколько человек, но рассмотреть их лица в полумраке Игорь не смог. Радостные возгласы и девичьи «чмоки-чмоки» указали, что они прибыли на нужное место. Марину чьи-то руки утянули вглубь диванов, Игорь присел с краю, по-прежнему держа перед собой шубку Марины и свою куртку.
– Да вы их положите здесь, на спинку дивана, – услышал он сбоку приятный женский голос, – это вы Маринин кавалер? Как вас зовут?
Игорь повернулся к говорившей, но лица её было не рассмотреть из-за скудного освещения и постоянных бликов, которые рассыпались по залу, когда лучи прожекторов натыкались на зеркальную поверхность столиков, стоящих вокруг танцпола.
– Меня зовут Игорь, – представился он в темноту, улыбнувшись тому, что знакомится с девушкой, не видя её лица.
– А меня назвали Ариной, – засмеялась она, – правда созвучно с Игорем и даже как-то символично?
– Ариша, детка, не трогай, не твоё, – произнесла Марина откуда-то из полумрака как бы в шутку, но не совсем в шутку, – будьте знакомы ребята: это Игорь, мой друг. Он в этом злачном месте впервые, прошу оказывать внимание и не огорчать. Вадик, налей Игорю выпить.
– Это мы легко, – весело отозвался сидевший напротив парень, – привет, Игорь, я Вадик, как ты слышал, что предпочитаешь в это время дня или ночи? Вино или покрепче?
– Лучше покрепче, – попросил Игорь, решив, что в такой необычной обстановке выпить не помешает.
– Тогда виски. Односолодовый молт, поэтому безо льда, идёт? – также весело предложил Вадик.
– Идёт, – согласился Игорь и увидел перед собой широкий тонкостенный стакан, на треть заполненный янтарной жидкостью. Лицо Вадика скрывала тень, видно было только его руку с зажатым в ней стаканом.
Виски обжёг нёбо, но сразу подарил внутреннее тепло. Глаза Игоря привыкли к темноте, и он начал различать лица, а не просто силуэты. Девушек за столом, помимо его соседки и Марины оказалось две. Одна со смешными косичками на голове, Игорь уже знал, что они называются дреды, а вторая с распущенными волосами. Напротив Игоря сидел Вадик. Рядом с ним кто-то, закрыв лицо капюшоном толстовки и откинув голову на низкую спинку дивана, откровенно спал и в общении участия не принимал. Справа, между хозяйкой дредов и Мариной сидел широкоплечий парень с короткой стрижкой и небольшой бородкой, чётко окантованной бритвой.
Лёгкое опьянение подарило Игорю раскованность, он, не очень следя за разговором, ведущимся за столом, старался улыбаться услышанным шуткам. Он не всё понимал, потому что подшучивали друг над другом давние знакомые по поводу каких-то совместно пережитых ими ранее приключений. Зато из темноты отведённого им укромного уголка интересно было наблюдать за освещённым залом, который уже заполнился людьми.
Клубные обитатели, некоторые совсем юные, держась максимально свободно, то сходились в кучки, то вновь растекались по залу, явно чего-то ожидая. Одеты все были подчёркнуто простовато, но Игорь понимал, что за кажущейся простотой стоят недешёвые европейские бренды.
Ожидание толпы достигло накала. Стали слышны отдельные свистки и выкрики, затем несколько девушек, как по команде, громко проскандировали рифмованную речёвку, но слов Игорь не разобрал. Свет вдруг погас, затем вспыхнул вновь, все свои слепящие потоки, обрушив на сцену. Зрители разразились ликующими воплями, увидев на сцене долгожданных музыкальных кумиров. Звуки гитар и барабанов сотрясли зал. Временами их тембр доходил до таких низких частот, что Игорь ощущал у себя в груди слабую вибрацию.
Разговаривать за столом стало невозможно. Чтобы сообщить что-либо соседу приходилось слова проорать прямо в ухо. Игорь решил залить горе, но стакан был пуст. Заметив его движение, Вадик протянул гранёную бутылку. Несколько бульков из её горлышка добавили в стакан живительной влаги.
Понимая, что музыкальная программа может затянуться надолго, Игорь перестал сопротивляться и, потягивая виски, просто поплыл по течению.
Рвущая барабанные перепонки музыка смолкла. Тишина показалась ошеломляющей, казалось, что стены зала разошлись в стороны. Мозгу потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к обычному звуковосприятию.
Парень в капюшоне, спокойно продремавший всю шумовую атаку, от тишины внезапно проснулся, вздрогнул и непонимающим взглядом обвёл присутствующих
– Доброе утро, Юрочка, – шутливо поприветствовал его Вадик и протянул стакан с виски, – прочисти мозги.
Юрий отвел его руку и покачал головой:
– Отстань, Вадик, этим нас не вылечишь. Давай лучше выйдем, проветримся.
Юрий встал и неловко начал выбираться из-за стола. Он оказался очень высоким и худощавым, одежда свободно болталась на его фигуре. Вадик, чтобы дать ему дорогу, тоже поднялся.
–Давай и я с тобой схожу, пока у трубадуров пауза нарисовалась, – согласился Вадик и пригласил, – Игорь, давай с нами.
Игорю захотелось встать и размяться, поэтому он охотно последовал за двумя приятелями вглубь запутанных и полутёмных клубных коридоров. Его привели в большую комнату, о назначении которой легко можно было догадаться по нескольким умывальникам и ряду одинаковых дверок. В этом помещении действовала такая мощная вентиляция, что Игорь почувствовал, как волосы на его голосе ворохнулись под струями свежего воздуха. Но даже эти ухищрения не позволяли полностью избавиться от, казалось, въевшегося в стены навязчивого и запретного запаха. Пахло жжёным сеном, что выдавало пристрастие посетителей к курению марихуаны.
Юрий порылся в кармане своих тренировочных брюк, вытащил маленький белый пакетик и нырнул в одну из кабинок.
– Ну что Игорь, вытянешь косячок или желаешь, чего посерьезнее? Тебе, как новому гостю, сегодня бесплатно, – с улыбкой предложил Вадик.
– Да нет, старик, давайте без меня, – спокойно отказался Игорь, которого подобные увлечения не заводили.
– Ну, как знаешь, было бы предложено, – легко согласился Вадик и сам отправился в ближайшую кабинку.
Игорь, подергав несколько дверей, определил незанятый отсек, чтобы удовлетворить более естественные потребности.
Не став дожидаться попутчиков, он наугад побрел по коридорам, отыскивая общий зал. К его приходу за столом шел оживленный разговор. По нескольким репликам Игорь сообразил, что обсуждаются плюсы учёбы и жизни в Европе. Общий настрой выражала девушка с дредами, энергично высказываясь о невыносимости совка, который в Рашке пропитал всё существование и, как отпечаток, лежит на её обитателях.
Подобные рассуждения Игорь уже слышал. Много раз эти темы мусолились в телешоу и в Интернете. Внутренне он разделял далеко не всё из того, что говорилось подобными западниками, но понимал, что основания для подобного молодёжного направления мысли имеются. И дело, конечно, не только в льстящей её сторонникам модной антироссийской идеологии и не в привлекательной сытости жизни в Западной Европе. Слишком много тёмных пятен в давней и не очень российской истории ещё требуют правдивой оценки и осмысления. Некоторые из тех, кто считает, что этими бедами путь России навек искривлён, и имеют материальные возможности, решаются уехать, в глубине души понимая, что своими в чужих странах ни они, ни их дети не станут. Есть и те, кто, не желая или не имея возможности покинуть Россию, пополняет протестное сообщество, добиваясь изменений изнутри. Приливы и отливы их активности сопровождают политические кризисы и становятся темой главных информационных новостей, но и только. Как переделать существующий строй, кроме замены нелюбимых вождей на рукопожатных никто из них пока внятно не сформулировал.
А главное, Игорь внутренне пока не ощущал, что та масса простых людей, с кем он общается в жизни, стремится к революционным переменам. Что же касается этих почётных обитателей престижного клуба, то на баррикады они явно идти не готовы и решение проблем видят через комфортное обустройство собственного личного пространства.
Его скептический настрой, видимо, почувствовала хозяйка дредов и пошла в атаку:
– Ты, Игорь, помалкиваешь, но видно, что не согласен. Может быть, озвучишь своё видение. По-твоему, хоть страшно и Рашно, пусть так всё и гниёт дальше?
– Извините, но не знаю, как ответить. Я настроился просто отдохнуть, тем более уже немного выпил, а тут серьёзные вопросы. Мне кажется, просто бунтом ничего не решить. Отключи все тормоза, и сразу появится какой-нибудь не «гомо сапиенс», а «гомо головорезус». Революции в России мы уже проходили. Цена им – миллионы жизней и белых, и красных. Хотя для выживших миллионов, как это ни парадоксально, в результате революции и началось, хотя и полуголодное, но новое существование с другими, лучшими социальными возможностями. Вот так я думаю, – признался Игорь, – а какого-то готового рецепта у меня нет.
– Скажи просто: не хочется отвечать, по принципу «моя хата с краю», – поддела Игоря девица с распущенными волосами, – скажи, а чем ты вообще занимаешься по жизни.
– Я следователь в районном отделе, – ответил Игорь, запоздало сообразив, что Марина о его профессии в своей компании не распространялась.
Его слова прозвучали для сидящих за столом неожиданно. Чувствовалось, что собеседники переваривают информацию, чтобы выстроить беседу на новый лад. Марина помалкивала, но по ней было видно, что такой поворот её развеселил.
Первой нашлась украшенная дредами и пошутила:
– Ну, тогда признавайся, кого вчера пытал в своих застенках?
Игорь собрался ответить ей в тон, но вдруг неожиданно для себя сказал правду:
– Я вчера целый день на морозе вылавливал из реки части расчленённого трупа.