Вот и ещё две простых жизни забрала жидкость с арабским названием, а две детских осиротила. А сколько их было и будет ещё?
3
Суточное дежурство завершилось без новых происшествий. Игорь решил на полную катушку использовать оставшиеся выходные дни и укатил в Москву. Там ждала Марина. Их роман, так неожиданно начавшись, тянулся, несмотря на расстояния. А может, благодаря именно этому, нечастые встречи искренне радовали обоих и походили на маленькие праздники.
Договорились, что Игорь сразу приедет к ней домой, не заезжая к своим. Марина жила в недавно построенной современной многоэтажке на северной окраине Москвы. Как ей удалось купить просторную двухкомнатную квартиру, Марина не рассказывала, упомянула только, что помогли родители, да Игорь и не расспрашивал.
Их отношения сложились так, что они, не сговариваясь, жизненные подробности каждого воспринимали как данность. Значение имело только то, что они пережили вдвоём, это и могло стать предметом обсуждений.
Игорь, вопреки расхожему мнению о его профессии, с вопросами в душу не лез, просто наслаждаясь каждой минутой, проведённой вместе. Марину, судя по всему, это тоже устраивало. Их совместные планы не простирались долее нескольких дней или даже часов, которые им предстояло провести вместе. Например, решалось, какой фильм посмотреть вечером или в каком кафе поужинать. Марина дома обычно не готовила, поэтому кроме минералки и пакета молока в её холодильник редко заглядывала какая-то посторонняя еда. Игорь на такие бытовые мелочи внимания вообще не обращал, для него главным была сама Марина, её голос, легкий запах духов в её волосах и смеющиеся зелёные глаза.
Паркуясь во дворе, Игорь приметил, что машины Марины на стоянке нет. Он поднялся на седьмой этаж, отпер знакомую дверь своими ключами и убедился, что Марина ещё не вернулась домой. Он решил не дёргать её звонками и воспользоваться временем, чтобы привести себя в порядок с дороги.
В ванной, поразившей его ещё в первый приезд чёрным кафелем и хитро сделанной светодиодной подсветкой, выделенные ему полотенца находились на положенных для них местах, были свежими и тоже черными, как окружающие стены. Ослепляющий контраст создавали полные отражённого света зеркала, белоснежная чаша раковины и сияющий хром кранов.
За шумом воды Игорь не услышал, как пришедшая Марина открывала входную дверь и неожиданно наткнулся на неё, когда, кутаясь в махровый халат, вышел из ванной. Он, улыбнувшись, распахнул объятия. Подождав пока Марина молча подойдёт и тесно прижмётся, поцеловал в шею…
4
К вечеру стало заметно холоднее, а с поднявшейся позёмкой – просто беда. Железнодорожная платформа возвышалась над прилегающими низкими полями и вынуждала ожидающих электричку торчать на самом ветродуе. Как спиной не поворачивайся, а прохватывает до костей.
На западе в багровых клубах облаков устраивалось на ночной покой нисколько не греющее светило. Тоскливо человеку в такой вечер, если его не ждёт уютный дом.
Сергея Юсупова свой тёплый угол сегодня не ждал. Был, конечно, материнский дом, где примут всегда, да далековато он отсюда, аж в Вологодской области. Отслужив в армии, Сергей пару раз навестил мать, но сам в деревне не остался. Работы не найдёшь, а на пенсию матери не прожить.
Отца он не помнил, а мать рассказывала про него мало. От отца досталась фамилия, а внешне высокий светловолосый Сергей походил на мать, только разрез карих глаз видимо был отцовский.
Потыкавшись у себя в райцентре, нормальной работы Сергей не нашёл и махнул в Москву. На первых порах помог армейский приятель. Удалось устроиться водителем в транспортную фирму и снять койку в общежитии. Один раз даже послал матери немного денег,
Проработал восемь месяцев, а потом пошла чёрная полоса. Фирма обанкротилась. Дружок оказался наркоманом и просто сгинул. Сергей так и не смог узнать, где он и что с ним стало.
Случайный знакомый предложил поработать в строительной бригаде на отделке коттеджей. От безысходности Сергей согласился, но и тут не повезло. Через неделю бригадир-молдаванин повздорил с хозяином и всю бригаду выгнали с участка. Трое бригадников-таджиков разбрелись по землякам, а сам бригадир куда-то уехал, ничего не объяснив и не отдав заработанных денег.
Поэтому и торчал Сергей, постепенно замерзая, на подмосковной платформе и дальше планов отогреться, а может и переночевать на вокзале его мысли не шли. Хорошо ещё теплая куртка не продувалась насквозь и пока держала остатки тепла. Но рукава оказались коротковаты, и, как не засовывал он руки в карманы, запястья просто леденели на ветру.
Из-за поднятого капюшона Сергей не сразу расслышал какой-то громкий разговор. Он повернулся на шум и метрах в десяти от себя увидел невысокого щуплого парнишку в лёгкой курточке и вязаной шапке. Рядом стояли два крепких с виду местных парня и, хватая парнишку за шиворот, что-то выкрикивали. Лица у них раскраснелись, и по всему было видно, что они в крепком подпитии.
– Что, чурка, не нравится русский мороз? А зачем ты сюда притащился, чего тут не видел? – кричал тот, что пониже, дергая парнишку за воротник с такой силой, что тот еле стоял на ногах.
Второй парень молча напирал, подталкивая жертву к краю платформы.
Народу, ожидающего поезд, было немного, в основном, пожилые женщины, которые старались отойти подальше от места ссоры.
– Ну, ты, если жить охота, гони деньги, нам с брателлой опохмелиться надо, – наседал словоохотливый, а молчун, осклабясь, все теснил парнишку к рельсам.
Сергей сплюнул и решительно подошёл к ним. Парнишка обреченно вжал голову в плечи, думая, что Сергей заодно с напавшими на него отморозками. Молчун, который был на полголовы повыше Сергея, заржал от удовольствия и, растопырив согнутые в локтях руки, угрожающе шагнул навстречу. Сергей, не теряя время на слова, резко выбросил вперёд руку, чтобы кулаком попасть точно в кадык. От удара молчун вытянулся во весь рост, как-то ещё больше поглупел лицом, и рухнул в снег. Сергей шагнул через него и увидел, что у его говорливого напарника от изумления открылся рот. Никак не ожидал он отпора, считая себя охотником, а не жертвой. Сергей, ничего не говоря, хлестнул его ребром правой ладони в основание носа. Гопник завалился навзничь, закрывая разбитый нос руками и засучил, отталкиваясь ногами, стараясь на спине отползти от страшного места. Мимо Сергея на карачках попытался шмыгнуть и второй. Сергей только с силой пнул его в зад, придав значительное ускорение.
Не став их добивать, он отошел в сторону, ощущая, что от прилива адреналина даже согрелся. Поверженные гопники с трудом поднялись и заковыляли в конец платформы, даже не отряхнувшись от налипшего на одежду снега.
– Ну, сука, жди, мы тебя сейчас мочканём! – с безопасного расстояния прокричал лающим голосом говорливый и оба заторопились в сторону чернеющего невдалеке пристанционного посёлка. Он крикнул ещё что-то, но его слова перекрыл грохот прибывшей долгожданной электрички.
Сергей вошел в почти пустой вагон и уселся на ближайшем свободном месте у окна, стараясь не прислоняться к стеклу, от которого ощутимо веяло холодом. Краем глаза он увидел, что спасённый им от гопников парнишка проскользнул в вагон следом и сел поодаль у прохода.
Вагон рывком начал движение, и в такт постукивающим колёсам мысли Сергея вновь пошли по невесёлому кругу. Из задумчивости его вывел парнишка, который неслышно подошёл и расположился напротив.
Сергей, подняв глаза, рассмотрел его смуглое лицо с редкой щетиной на подбородке, и устало улыбнулся. Ободренный его реакцией парнишка быстро и довольно чисто проговорил по-русски:
– Спасибо, брат, спас меня.
– Ты, чем благодарить, научись себя защищать, а если силёнок маловато, то хоть ножик с собой носи, чтобы отбиться, – посоветовал Сергей, хотя в душе понимал, что словами никого не спасёшь, и говорит он просто для очистки совести.
– Ты что, брат, ножик брать нельзя. Полицейский найдёт, сразу посадит, – горячо возразил парнишка.
Сергей понял, что это, конечно, так, и пошутил:
– Тогда молоток с собой таскай, молоток-то можно?
Парнишка заулыбался:
– Молоток можно, только он тяжёлый. Меня Тахир зовут, а ты куда едешь?
Сергей махнул рукой и неожиданно для себя с тоской признался:
– Правду сказать, и сам не знаю куда. Никто не ждёт, кроме матери, но она далеко.
– Слушай, пойдём ко мне. Скоро Нахабино будет, там братья мои, и я недалеко там живу. Пойдём! Ты мне помог, я тебе хочу помочь, – предложил Тахир.
Сергей отмахнулся и покачал головой, но Тахир стал так горячо упрашивать, что на глазах выступили слёзы.
Сергей был уже не рад, что ввязался в пустой разговор. Только когда хриплый динамик посулил, что следующая станция Нахабино, Сергей, наконец, сообразил, что для него это единственный шанс переночевать в тепле, хоть и в чужом доме.
–Ладно, уговорил, пойдём! – решился он.
А потом, протянув для пожатия руку, добавил: – меня Серёга зовут.
Тахир, услышав такие слова, сразу повеселел и протянутую руку уважительно потряс в своих ладонях.
5
Игорь Климов вернулся в Калашин в хорошем настроении и готовый свернуть горы. Такое состояние он всегда испытывал после свиданий с Мариной. Как-то особенно легко дышалось и думалось.
В первый рабочий день нового года руководитель следственного отдела Сорокин решил провести планёрку, дабы убедиться, что ряды его гвардейцев не поредели. Коллектив не подвёл. Явились все и сидели, вяло перешучиваясь, настраивая себя на рабочий лад.
Только собрался Сорокин начать свои наставления, его прервал телефонный звонок. От услышанного лицо руководителя отдела удивлённо вытянулось, но потом обрело обычное выражение, и он спокойно произнёс в трубку:
– Хорошо, понял, сейчас пришлю своих.
Сорокин обвел глазами присутствующих, которые предчувствуя срочную, а значит, дополнительную работу, сосредоточенно смотрели в собственные блокноты, стараясь не встречаться с ним взглядом. Но Сорокин, что-то внутренне уже решил и с некоторым облегчением произнёс:
– В новогоднюю ночь кто дежурил? Климов? Климов. Значит, ему и ехать. Давай срочно в райотдел полиции, там начальнику полиции убийца явку с повинной написал. После этого не верь в местные легенды, что убийства каждый год в праздник случаются. Ты, Климов, оттуда позвони и доложи обстановку, не забывай родное начальство. Про трупы замерзших, на которые выезжал в дежурство, потом мне отдельно доложишь.
Игорь кивнул и пошел собираться.
В Калашинском райотделе полиции новогодний антураж в виде бумажных гирлянд и плакатных поздравлений ещё висел на стенах, но уже не радовал. Все эти украшения воспринимались сейчас только как грустное напоминание о том, как искренне ждали самого доброго праздника и как его отмечали.
Игорь, проходя через приёмную начальника, увидел сидящую на краешке стула немолодую женщину в синем зимнем пальто со старомодным воротником из чернобурки и, подумав, что это очередная жалобщица, решительно постучал и открыл дверь кабинета.
Сидевший за столом начальник полиции Кустов приглашающим жестом показал Игорю на стул, мол, садись, а сам продолжил говорить с кем-то по телефону. Разговор явно затягивался, и Кустов через стол протянул Игорю два листа исписанной бумаги, на первом из которых внизу уже синел штамп регистрации в книге учёта заявлений и сообщений о преступлениях.
Игорь наскоро пробежал глазами текст, спотыкаясь на неразборчивом почерке. Из написанного выходило, что женщина в праздничную ночь убила своего любовника, труп расчленила и по кускам утопила в проруби.
Игорь удивлённо покачал головой на столь кровавую сагу, а потом сообразил и воззрился на Кустова, вопросительно ткнув большим пальцем себе за спину в сторону приёмной. Тот утвердительно покивал и, отложив телефонную трубку, выпалил:
– Она самая. С утра пришла и рассказала. Я говорю, чего сразу не заявила? Говорит, что праздник не хотела людям портить. Спросил: в чём части тела переносила к проруби, говорит – её дом на берегу, так в тазу бельевом и возила на саночках. Баба, одним словом. Но ты знаешь, по-моему, она не сумасшедшая. Ладно, ты сам с ней дальше разбирайся, а я начальнику уголовного розыска Куницыну дам команду, чтобы тебе во всём помогали. Для работы можешь занять кабинет участковых, все равно они сейчас уже разбежались на обходы.
Игорь забрал с собой заявление о явке с повинной, вышел в приёмную и жестом пригласил женщину идти за собой. Она молча встала и вышла вслед за Игорем.
В неуютном пустом кабинете участковых Игорь отобрал два наименее расшатанных стула и пригласил женщину сесть, а сам расположился за столом напротив, приготовившись много писать.
6
Игорь завершил свои бумажные дела как раз к обеду. Позвонил руководителю следственного отдела Сорокину и отчитался о сделанном. И только он завершил разговор по телефону, в кабинет ввалился весёлый Евгений Куницын – начальник уголовного розыска, помощь которого была Игорю обещана.
– Как дела, уважаемый, – поинтересовался Куницын, – размотал страшное преступление?
– Само собой, – улыбнулся Игорь, – только ты где шатаешься, вместо того, чтобы помощь оказывать?
– Это мы легко, – согласился Куницын: – скажем, покормить обедом можем. Согласен на такую оперативную поддержку? Тогда облачайся, и двинем в кафе «Старый Калашин».
– Да ну, Женя, – заупрямился Игорь, – я в этот гадюшник раз зашел пообедать, а там за столиком у двери в кухню их официантка сидит. Рыжая такая, ну ты знаешь. Короче, протирает она полотенцем вымытые вилки и ножи. А потом, я смотрю, взяла она вилку и себе этой вилкой под ногтями стала чистить, а заметила, что я вижу, так бросила эту вилку в общую кучу. Не хожу я туда с тех пор, извини, с души воротит.
– Больно ты нежный, куда мы сейчас потащимся по такому морозу? А эта кафешка рядом. Брезгуешь вилкой, ложкой лопай и все дела. Давай, давай. Заодно расскажешь, что с убийством делать будем.
Игорь нехотя подчинился напору Куницына, и они направились в кафе, защищаясь от зимнего ветра надвинутыми шапками и поднятыми воротниками.
Расположившись за столиком кафе, Куницын первым делом потребовал рассказа.
Игорь, с облегчением убедившийся, что их будет обслуживать какая-то новая официантка, начал повествование, стараясь не упускать подробности:
– Смотри, Женя, что получается. Эта женщина, ей 48 лет, всю жизнь провела в Калашине. Двое детей: сын и дочь, оба студенты техникума в Волоколамске, там и живут в общежитии. Муж много лет назад по пьяному делу повесился. Одиночество надоело, а тут, как на грех, подвернулся непьющий мужичок. Они вместе работали на заводе электроаппаратуры. Мужичок снял себе комнату на той же улице, где её квартира. Ты знаешь, набережную, что идёт от рынка, так её дом – старый угловой – низ каменный, второй этаж деревянный. Ну, прообщались они несколько месяцев и стали сложности возникать. Оказался он ревнивым и вспыльчивым. С мужиками на работе общего языка не нашёл, компании не водил, а её подозревал, что она ему чуть ли не со всеми изменяет. Сначала она отшучивалась, а потом видит, тот всерьёз бесится, один раз даже её ударил по лицу и пригрозил, что зарежет. К этому времени как-то выяснилось, что мужичок – то этот два раза судим и в Калашин попал после долгой отсидки. Его родственники из квартиры в Москве выписали, ну он к нам и прикатил, работу нашёл. Стала она его опасаться, но как разорвать отношения не знала. Как раз под Новый год он к ней заявился, стал опять придираться и вдруг увидел, как сосед под окнами прошел. Дом столетний, в землю врос, подоконники низкие, все, кто мимо проходит – как на ладони. Он и взъелся, мол, это твой любовник, это он тебе знак подаёт, потом с угрозой сказал: «Ну, с этим надо кончать!» и из квартиры выскочил. Наверное, бегал к себе в съёмную комнату. Вернулся, в руке здоровый нож, и к ней. Она испугалась, схватила топор, что у печки стоял, и тут же в прихожей его шарахнула по голове. И сразу наповал. Сильно сама испугалась, долго сидела на полу, ничего делать не могла. Потом, сообразила, что через день, через два дети на каникулы приедут, и решила от трупа избавиться. Стала на куски труп резать. Спросил, чем? Говорит его же ножом и ножницами. Я, говорит, всегда ножницами и мясо, и рыбу разделываю. Куски складывала в эмалированный таз и за несколько раз вывезла на саночках к проруби, и утопила.
– Приятного аппетита, – перебил Куницын, принимая тарелки из рук официантки, – и ты этому веришь?
– По-правде, диковато звучит, – согласился Игорь, – но она утверждает, что соседки у неё пожилые, ничего слышать не могли, а на прорубь к реке она ходила уже в темноте, и никто её не видел. Одежду с трупа и свою, заляпанную кровью, сожгла в печи. Полы в прихожей вымыла, даже обои новые приклеила на стены, чтобы дети ничего не заметили. Выждала, когда они уедут, и пошла в полицию с повинной.
Друзья принялись за еду, причём, памятливый Игорь, так и орудовал ложкой, расправляясь с пожарской котлетой.
Когда обед подходил к концу, Куницын поинтересовался:
– Какие наши действия?
– Я женщину задержал по подозрению в убийстве, пусть пока посидит, подумает, может, чего ещё вспомнит. А начать думаю с квартиры, потом прорубь осмотреть, комнату, которую этот убиенный снимал, так что, помогай, Женя, – попросил Климов.
В этот момент входная дверь в кафе распахнулась, и вошла та самая рыжая официанта, чья страсть к чистоплотности так травмировала Игоря. Сейчас она принарядилась, накрасилась и шла в сопровождении кавалера. Этим подчёркивалось, что она в кафе не обслуга, а уважаемый клиент. Кавалер, галантно пропустив даму вперёд, помог ей снять шубу и разделся сам. Под его гражданской курткой оказался майорский китель офицера-десантника с двумя рядами наградных планок на левой стороне груди. То, что наши вероятные противники – американцы – именуют: «фруктовый салат». Под планками висело ещё несколько медалей с разноцветными колодками, чего обычно у военных делать не принято, но общее впечатление это не портило, и весь вид бравого майора вызывал уважение. Парочка проследовала в глубину зала.
Куницын, проводив их взглядом, тихо присвистнул,
– Ты только глянь, Игорёк! Этого парня я лично ещё по малолетке за кражи посадил, а прошло всего ничего и на тебе: герой! Вот ведь как бывает в жизни! Ну, дай им Бог, а нам пора.
7
Помощь Куницына оказалась очень кстати. В Калашине он чувствовал себя, как рыба в воде, поэтому нужные люди и техника оказывались под рукой.
Начали с осмотра квартиры. Сама хозяйка, стесняясь и толпы посторонних и воронёных наручников, была крайне немногословна. Просто показала на место убийство и расчленения, выдала топор, таз и нож, которым, по её словам, был вооружен убитый ею любовник.
Игорь не поленился и срезал несколько лоскутов обоев и, на самом деле, отслоив верхний недавно поклеенный лист, рассмотрел на прежних обоях следы бурых потёков, похожих на кровь.
На досках пола, выкрашенных суриком, ничего заметно не было. Пришлось спуститься в небольшой погреб, люк в который находился в самой прихожей. Игорь посветил себе фонариком и сразу отметил, что снизу на половицах застыли обильные бурые следы, просочившейся сверху крови. Он отделил несколько щепок с такими пятнами, чтобы назначить и по ним экспертизу.
Интересного для следствия больше в квартире не было. Женщину отправили назад в камеру, а все остальные отправились в другой дом на этой же улице, чтобы осмотреть комнату убитого. Кроме личных документов, копии справки об освобождении и старой одежды ничего там не нашлось.
Тогда пошли на реку к проруби. Местные жители ею активно пользовались, чтобы набирать воду для разных хозяйственных нужд. Для питья, конечно, использовали водоразборные колонки, которые по случаю морозов коммунальщики обмотали старыми ватниками для утепления.
Прорубь схватилась молодым тонким ледком. Куницын попросил кого-то из зевак принести лопату, которой и очистили поверхность воды. При этом обнаружилось, что ко льду на стенке проруби примерз кусочек чего-то сильно похожего на сырое мясо.
В толпе «болельщиков» при виде находки возникло возмущенное шатание, и оттуда донеслись негодующие реплики типа: «Вот ведь сука, чего устроила», «А мы же воду для стирки отсюда набираем!», но Куницын прикрикнул, чтобы не мешали, и народный ропот умолк.
Игорь, встав на колени, пытался хоть что-нибудь рассмотреть в глубине, но, несмотря на зимнюю прозрачность воды, ничего не увидел. Суставы в коленях сразу одеревенели от холода, и он с трудом распрямил ноги.
Куницын решительно пошел к берегу, где уже скопились машины любопытствующих горожан, с кем-то переговорил, и минут через пятнадцать на лёд осторожно выкатился чей-то старенький синий «Москвич» и подъехал вплотную к проруби. Молодой парень быстро вылез из-за руля, открыл багажник и вытащил моток электрического кабеля и автомобильную фару какой-то древней конструкции. Куницын живо прикрутил к её контактам провода и опустил фару в воду, кивнув водителю «Москвича». Тот поднял крышку капота и накинул провода на аккумулятор. Склонившиеся над прорубью Игорь и Куницын отчётливо рассмотрели в электрическом свете на фоне темного дна реки несколько больших белых кусков, которые не могли быть ничем иным, чем частями расчленённого человеческого тела. Фара светила всего пару минут, потом вода сделала своё дело, и лампочка в ней перегорела.
Куницын и Игорь Климов переглянулись. В словах женщины-убийцы сомневаться уже не приходилось, но вытащить со дна реки в такие морозы части трупа – это та ещё задача. Было над чем подумать.