На обратном пути много не разговаривали. Действовать предстояло не в первый раз, роль каждого неоднократно репетировалась, а попусту трепаться не хотелось.
Вот поэтому уже несколько часов они кормили комаров в кустах за домом этого Иванова, по очереди наблюдая в бинокль, как тот копается в саду и что-то носит из сарая в дом, наверное, дрова. Иванов был один и никто к нему не приходил. Собаки на участке не наблюдалось. С соседней усадьбы погавкивал какой-то кобель, судя по густому лаю, размеров не малых. Но туда соваться никто и не планировал. Они ожидали наступления полной темноты. От долгого лежания тело затекало и требовалось время от времени ворочаться сбоку на бок, разгоняя кровь. Этим манёврам мешали пистолеты, запихнутые в наплечные кобуры. Приходилось терпеть, сумерки уже сгущались, ждать оставалось недолго.
62
Вторые сутки Игорю казалось, что в жизни всё легко и просто, и так будет всегда.
Из головы не выходила встреча с Мариной, он вновь и вновь по минутам вспоминал их единственную совместную ночь. Ни она, ни он, ни слова не сказали о новом свидании, но оба ощущали, что оно скоро произойдёт.
При этом никому из них не пришло в голову обменяться номерами мобильных телефонов, такой пустяк, как отсутствие связи, никак не мог стать препятствием для их чувств.
Все совершалось помимо их воли, словно, само собой. К Игорю зашёл куда-то торопящийся Раджабов и выложил на стол адвокатскую визитку Марины с дописанным на ней от руки номером её личного телефона. Вагиф никак свои действия не комментировал, был серьёзен, и всё выглядело естественно, без малейшего намёка на их близость.
Неожиданно из канцелярии следотдела сообщили, что в следующие четверг и пятницу в Москве на базе областного следуправления пройдёт семинар-совещание для молодых следователей, и Игорю приказано в нём участвовать, для чего он должен зайти к ним и оформить командировку.
Складывалось так, что выходные и ещё пару дней он проведёт дома у родителей и сможет встретиться с Мариной. Оставалось считать деньки.
Вспомнилось, как на действительной службе перед увольнением начинался отсчёт отбоев и подъёмов. Некоторые ребята прокалывали в карманном календарике иголкой число ушедшего дня, другие в укромном месте хранили ленточку клеёнчатого портновского метра и отрезали ножницами сантиметр за сантиметром, учитывая утекающее время.
Игорь во время службы вести такую сложную бухгалтерию ленился, справедливо полагая, что в штабе всё и так посчитают, не ошибутся и на второй год в армии не оставят. Он был повзрослее своих сослуживцев и годы обучения на юрфаке даром не прошли, сформировав у него самостоятельную точку зрения на многие житейские вопросы.
Дней до встречи с Мариной оставалось всего-то ничего, не нужно считать, нужно просто ждать. Где-то на периферии сознания возникали мысли об Ирине. Их отношения до разрыва не дошли, и ещё несколько дней назад спроси его кто-нибудь об этом, он с уверенностью сказал бы, что трудности временные, и они постараются их преодолеть.
Встреча с Мариной всё перевернула вверх дном. Для него открылось совершенно иные и пока неизведанные чувственные объёмы. Он сам стал новым в этом пространстве и понимал, что вернуться назад и втиснуться в своё собственное двухмерное прошлое не сможет. Об этом придётся ещё думать и думать, но думы оказывались светлыми. Никаким предателем по отношению к Ирине он не был и таковым себя не ощущал. Он чувствовал, что благодаря Марине он поднялся на высшую ступень в отношениях мужчины и женщины, когда любящие люди являются продолжением друг друга и в телесном, и в духовном смысле. Для него это открылось сразу и неожиданно, как будто он оказался на горном гребне и может отчётливо и ясно видеть расстилающуюся внизу долину во всех подробностях и красках. О том, шагнуть ли ему в эту долину, он даже не задумывался, он готов был туда прыгнуть без крыльев дельтаплана за спиной, просто расправив руки.
Занятый своими переживаниями Игорь машинально приехал домой и поужинал. Ни читать, ни смотреть телевизор не хотелось. Он прилёг, закинув руки за голову, и приготовился было продолжить свои сладкие грёзы, но неожиданно уснул.
63
Разбудил его телефонный звонок. За окнами стояла беспроглядная ночь. Со сна Игорь сначала не понял, кто звонит, а потом до него дошло, что это тот самый Петрович, он же свидетель Иванов, которого избили. С испугом он спросил:
– Что у вас стряслось? Вы целы?
– Да всё в порядке у меня. Беспокою ночью, вы извините, но тут такое дело: сегодня ночью на меня напасть хотели, вот я и сообщаю, как вы велели.
– Вы сами-то где, вас не тронули?
– Да я дома у себя, жив, здоров.
– А кто хотел напасть, вы их видели?
– Видеть не видел, но слышал, а кто они не спрашивал. Вы скажите, что мне дальше делать?
– Если вы в безопасности, ничего не делайте, ждите нас, мы к вам сейчас приедем…
– А с этими двумя что делать?
– А где они?
– Да у меня, до вашего приезда никуда не денутся.
– Ждите нас, ничего не предпринимайте
– Понял, жду.
Игорь принялся судорожно набирать нужные телефонные номера. Сложнее всего пришлось с Куницыным, который видать вечерком принял на грудь чарку-другую и никак не врубался, чего Игорю надо.
– Два козла на свидетеля Иванова опять напали, очнись Женя, надо ехать срочно, не дай бог старик там не справится один, – взмолился Игорь.
– Да эти два козла давно под стражей сидят, опомнись сам и не мешай людям спать, – огрызался тот.
Игорь, раздражённый его упрямством, матерно выругался, что неожиданно включило куницынские мозги, и он спросил:
– Это тот дед, который из Стеблево, мы ещё к нему с тобой ездили, задерживать хотели?
– Ну, наконец-то, въехал. Давай одевайся, я за тобой заскочу, дежурному в полицию я уже отзвонился, – начал распоряжаться Игорь, уже выходя из квартиры и на ходу натягивая куртку.
По асфальтированному шоссе «Альмера» пролетела ласточкой, а вот последние километры состояли из сплошных луж и кочек. Когда въезжали в деревню, где-то далеко сзади послышалось завывание полицейской сирены и показались всполохи мигалки.
От калитки нужного им дома кто-то посигналил электрическим фонариком. Оказалось, что сам хозяин поджидает в кустах у дороги. Приехавшие пожали ему задубевшую на холоде руку, и Евгений шёпотом спросил:
– Где они и сколько их?
– А чего шептать, они не услышат. Двое их было в доме, но может, кто в округе ещё прячется, не знаю, поэтому и вышел вас с фонариком встретить.
– Короче, отец, – напирал Куницын.
– А очень коротко не выйдет, а то не поймёте. После того раза, как отметелили меня, я призадумался, как дальше-то жить, ведь вернуться могут. За ружьё хвататься не хотелось, вы же потом меня самого и посадите. Электрокабель на входную дверь повесить – плёвое дело, но так можно и постороннего жизни лишить. Решил я сделать западню, как во Вьетнаме. Там для американских солдат вьетнамцы много чего придумали. Ну и соорудил волчью яму, только без кольев на дне. Ещё мой батя, покойный, под домом подпол вырыл для запасов всяких, ну вот я его расширил и сделал как бы конусом, чтобы к низу расширялся, и вылезти нельзя было. Там глубины метра три, только грунтовые воды выступили на дне, поэтому слякотно. Половицы, что в коридоре идут от входа в дом к двери в теплую часть, я сплотил навроде щита на петлях и под них железный штырь подвёл. Если штырь убрать, то человек, сделав шаг, своим весом щит продавливает и в яму проваливается, а пружина щит ставит на место, и снизу его уже не открыть, только снаружи.
– Вы, отец, просто Кулибин. А про Вьетнам откуда знаете? – восхитился Игорь.
– А я там срочную служил, в противовоздушной обороне, – пояснил Петрович.
– Ладно, ветеран, докладывай, сколько наловил? – командирским тоном поинтересовался Евгений.
– Два человека там. Они целые, там покалечиться невозможно. Только пистолеты у них, стреляли раза два. Но я им через переговорную трубу сказал, что, если будут палить, залью их на хрен водой под самый щит. Они и попритихли. Сидят, вас ждут. Холодно там и мокро, пора доставать, а то заболеют.
– А что за переговорная труба у тебя? – уточнил Куницын.
– Как на корабле, от печки идёт в подпол, чтобы можно было в случае чего общаться. Да обычная серая пластиковая труба для канализации, я её в хозмаге купил.
– А как вы узнали, что к вам именно сегодня идут и сколько их? – не утерпел Игорь.
– У меня на краю огорода сторожок выставлен, как на рыбалке. Задел чужой веточку или на щепку наступил, а у меня в доме колокольчик дрынькает, как поклёвка. Колокольчики я разные по размеру взял, на каждую сторону свой, поэтому точно знаю, откуда идут. У самого дома ещё такое же кольцо оповещения. Поэтому услышал я звоночек, штырь вытащил, пробки электрические выкрутил, чтобы никто не смог лампочки включить, и темнота в доме была, а сам жду. Кто-то входную дверь стамеской, видать, открыл, в коридор шагнул, рухнул в яму и молчит. Вдруг слышу, опять колокольчик звякнул, ну, думаю, второй. И точно, второй ввалился. Я даже штырь на место не поставил, а вдруг ещё кого принесёт? Сам в окошко вылез и стал вам названивать.
В этот момент к дому Петровича наконец-то подъехал полицейский «УАЗ», заплутавший в незнакомой деревне. Из него вылезли трое в бронежилетах и с автоматами наперевес направились на свет фонарика.
Куницын велел им обойти прилегающие к участку кусты и проверить, нет ли ещё непрошеных гостей. Полицейские направились исполнять поручение. На их вторжение звонким лаем ответили окрестные псы. В нескольких домах зажёгся свет.
– Сейчас всю деревню перебудим, – посетовал Петрович.
– Ладно, утром отоспятся, – утешил Куницын и скомандовал, – веди отец безопасным путём, будем твоих бандитов потрошить.
В дом залезли через окно. Евгений подошёл к переговорной трубе, которая торчала на полметра из-под печи и решительным голосом объявил:
– Я начальник калашинского угрозыска Куницын. Называйте ваши фамилии, говорите, кто вас послал и зачем. Потом сдадите оружие и расскажете обо всех своих подвигах, а мы проверим. Если будете молчать, через три минуты я даю команду слить на ваши голову выгребную яму. Дерьма как раз хватит, чтобы в нём утонуть. Смерть как раз для таких отморозков как вы. Потом следователь, который стоит здесь, со мной, спишет всё на несчастный случай, в который вы сами по неосторожности и вляпались. Точка. Время пошло!
Медленно потянулись отведённые минуты. Труба молчала.
Куницын жестом показал хозяину на два ведра питьевой воды, стоявшие на скамеечке у входа в кухню, и гаркнул:
– Время вышло, пеняйте на себя, начинаю операцию!
Петрович схватил ведро и начал медленно лить воду в трубу. Холодные струи споро исчезали в горловине, образуя воронку. Не иссякло ещё первое ведро, как снизу сквозь бульканье раздался замогильный голос:
– Постой, командир, мы сдаёмся.
– Слушаю…
Они назвали фамилии, которые ни начальнику уголовного розыска, ни следователю ничего не сказали. Куницын снова взревел:
– Кто послал, сколько стволов, какие за вами дела?
– Послал заказчик, фамилия Гапоненко. Он какая-то шишка из бизнеса. Ствола два. Дела за нами есть, будем говорить. Последний раз у вас в районе грохнули мужика на «Мерседесе», тоже Гапоненко велел. Мы все расскажем, давайте вынимайте нас, окоченели уже.
Куницын переглянулся с Игорем, который понимающе кивнул, и сказал Петровичу:
– Ну, отец, ты герой! Настоящий, с большой буквы! А этих просто жалко доставать, так бы там и их держал, – и, развеселившись, в шутку добавил, – хороший у тебя, хозяин, подвал, ты бы мне его в аренду сдал на полгодика, я бы всех мазуриков районных через него пропустил.
По одному неудачливых киллеров извлекли на поверхность. Их оружие временно забрал старший наряда полицейских, уже вернувшихся с обхода. Им был тот самый сержант, что перетаскивал Игоря через лужу, а потом сторожил в больнице. Они поздоровались как старые приятели, чувствуя взаимное расположение и радуясь успешному окончанию совместной операции.
Куницын доложил начальству о задержании киллеров. Игорь позвонил Сорокину и сказал, что убийство раскрыто, признания можно будет легко проверить по отпечаткам пальцев, по генетике и по оружию. Оба вождя, наплевав на ночное время, не сговариваясь, приказали ждать их на месте, ничего из обстановки не изменять до доклада областному руководству.
Куницын, Петрович и Игорь сели в «Альмеру» и, включив обогрев на полную катушку, пытались согреться. Старший наряда отправил своих ребят на «уазике» сдавать задержанных в райотдел, а сам скалой встал у калитки, охраняя место происшествия.
Через полчаса на дороге показался свет автомобильных фар. Куницын с Игорем выползли на холод встречать начальство. Но это оказалось никакое не начальство, а знакомые до зубной боли репортеры из «Дежурного объектива» на своём «Рено».
Старший из них сразу затараторил:
– Ваш начальник полиции сам нас прислал, мы всё с ним согласовали, он обещал, что прикажет вам дать нам поснимать место преступления, для областной новостной программы…
– Ничего он мне не приказывал, – начал было Куницын, но почувствовал, что Игорь дергает его сзади за куртку и замолчал.
– Видите ли, друзья, то о чём вы просите, очень серьезно, мы не можем ручаться за вашу безопасность, и я лично просто не советовал бы вам проходить в дом пока не рассветёт, там отключено электричество и совершенно темно – по возможности спокойным голосом ответил Игорь.
– Это не ваша забота, вы обязаны нас допустить прямо сейчас, у нас мощный автономный осветитель. Если не пустите, мы будем жаловаться вашему областному начальству, – продолжал напирать старший репортёр.
– Я ещё раз говорю, что в темноте проходить в дом очень опасно, вы рискуете собой, прошу подождать до рассвета, тем более, немного уже осталось, – увещевал Игорь, с удовольствием понимая, что придётся уступить.
– Не учите нас работать, – был ответ.
– Ну что же, запомните, я вас предупреждал, что ходить не надо, – сдался Игорь.
Репортёры с гордо поднятыми головами проследовали к калитке и наткнулись на сержанта, который тоже попробовал остановить их, но его не удостоили даже ответом.
Подсвечивая фонариками, съёмочная группа двинулась к дому.
Сержант встревоженно обратился к Игорю:
– Беды бы не было…
– Мы предупреждали, что нельзя, – коротко ответил Игорь.
Все обратились в слух.
64
Неосвещённый дом поглотил репортёров, как сказочный дракон. Ни стука, ни возгласа оттуда не донеслось. Игорь понял, что хитроумная ловушка вновь сработала безотказно. Он растолкал заснувшего в тёплом салоне «Альмеры» Петровича и объяснил, что имеется свежий улов.
Гуськом вся компания, прихватив сержанта, направилась к дому и снова воспользовалась окном вместо дверей.
Игорь громко позвал:
– Ау, ребята, вы где?
Из подпола неслись неясные звуки, похожие на матерные ругательства. При помощи автора изобретения щит подняли и помогли мокрым и продрогшим репортёрам вылезти наружу. Несмотря на жестокое испытание, они продолжали сжимать в дрожащих руках один осветительную лампу, а второй видеокамеру. Вымазанные глиной и испуганные репортёры жаждали мщения и накинулись с упрёками на Игоря, утверждая, что он устроил провокацию, из-за которой они едва не погибли и чуть не угробили дорогущее оборудование. Игорь всё отрицал, а когда скандал стал набирать обороты, угрожая перейти в рукопашную, просто включил запись своего телефонного диктофона, из которой объективно явствовало, что он-то как раз их останавливал и предупреждал об опасности. Его версию поддержали Куницын и сержант.
В пылу острой полемики никто не заметил, как прибыло начальство и уже топталось на крылечке. Остановили их в последнее мгновение, когда нога идущего впереди руководителя следственного отдела Сорокина уже была занесена над коварными половицами. Среагировав на предупредительный крик, прибывшие отпрянули от западни. Петрович укрепил щит штырем и распахнул дверь в коридор. Осторожно ступая, как по тонкому льду, и придерживаясь за стены, начальство смогло пройти внутрь.
В доме стало тесновато, а от грязной намокшей одежды репортёров и душновато. Начальство выслушало репортёрские претензии и строго отчитало Куницына, как старшего по званию и отвечающего за порядок на месте происшествия. Он принял выволочку как должное и невинно поинтересовался:
– Так ребятам можно начинать съёмку?
Те сразу встрепенулись, как старые эскадронные лошади при звуках трубы, забыв о вреде, причинённом грубиянами их драгоценному здоровью. Обиды уступили место профессионализму. Нежная аппаратура была протёрта полотенцем, которое любезно предоставил Петрович, которому впервые в жизни предстояло давать интервью. Хозяин от этой новости явно переживал больше, чем от вторжения киллеров, но покорно ввинтил на место электропредохранители и, включив в доме освещение, приготовился сниматься. Дабы им не мешать, все незадействованные в съёмке, неловко толкаясь, вышли из дома.
Начальник полиции Кустов, отозвав следствие в сторонку, начал слушать доклад Куницына. Игорь вставлял реплики по ходу пьесы. Все понимали, что необходимо срочно задерживать Гапоненко. Теперь Кустов уже пожалел, что, стараясь получить положительный телерепортаж, он явно поторопился с его организацией. В утренних новостях о задержании киллеров скажут, но услышит это не только областное руководство, но и Гапоненко. А если учесть его подготовку и навыки, то его, скорее всего, придётся искать по всему миру. Решили, что на захват Гапоненко в Москву сейчас же поедут Игорь и Евгений, который с дороги свяжется с операми из областного главка и успеет их озадачить. Не теряя времени, отправились в путь.
Работать в Калашине с задержанными киллерами досталось ребятам из отдела уголовного розыска и старшему следователю Белову, которого среди ночи поднял Сорокин. Им предстояло официально оформить их «чистосердечные признания», чтобы придать законность предстоящему задержанию Гапоненко.
65
В утренних сумерках подъезжали к Москве. Только-только начинало светать, как это бывает осенью в пасмурные дни. Придорожные кусты из черных сделались серыми и почти сливались с цветом низкого неба. С востока горизонт посветлел, но ни единый лучик солнца не пробивал плотные облака.
Евгений, передавший своим старшим коллегам по телефону всю информацию, время от времени задрёмывал, склоняясь головой к стеклу, а когда его висок касался холодной вибрирующей поверхности, вздрагивал и просыпался, виновато поглядывая на Игоря. Игорь несколько раз предлагал ему переместиться назад, лечь на сидение и спокойно полчасика поспать, но упрямый Куницын делал вид, что добрых советов не слышит.
Ехать предстояло на окраину Москвы. По случайности этот микрорайон Игорь хорошо знал ещё с детства, бывал там с матерью в гостях у дальних родственников. Найти нужную улицу ему труда не составило.
В ряду припаркованных на ночь машин, он заметил одну, возле которой курили несколько плотных мужиков. Игорь притормозил рядом с ними и не ошибся. Это были оперативники из главка. Куницын встрепенулся, прогоняя остатки сна, и быстро вылез из машины. Игорь пошёл следом. Двоих из встречавших – Кривошеева и Шарафутдинова – он видел раньше, на задержании похитителей сисадмина. Обменялись рукопожатиями и информацией.
Игорь сообщил, что работа в Калашине идёт полным ходом, оба клиента в полном раскладе, и дело за задержанием Гапоненко. Оба киллера готовы дать показания против него на очной ставке.
По словам оперативников, Гапоненко на личном внедорожнике с вечера приехал в квартиру, они ждали только подтверждения от следствия и готовы начать захват фигуранта.
Всё обсуждение проводилось возле машины. Они стояли, кто на дороге, кто на газоне. Мимо них по тротуару прогуливались ранние собачники. Одна пара – мужчина и женщина в годах, вели на длинном поводке тоже сильно пожилую болонку, которая с трудом ковыляла перед ними. Поравнявшись с группой правоохранителей, мужчина в сером неприметном плаще и кепочке из ткани «букле», обернулся к ним и тихо, но внятно, произнёс:
– Он в адресе.
Все сделали вид, что ничего не произошло. Игорь догадался, что это работает наружное наблюдение.
Старший опер Кривошеев расстегнул куртку, проверил оружие, и распорядился:
– На захват идут только наши, хлопцы из села пока курят и ждут. Вперед никому не лезть, работаем по схеме с сигнализацией.
Оперативники, рассредотачиваясь, веером стали углубляться во дворы жилого квартала.
Игорь стеснялся показать свою неосведомлённость, но всё же поинтересовался у Евгения, который буквально выполняя указание старшего опера, вытащил и закурил сигарету:
– Что значит «по схеме с сигнализацией»?
– Машина у клиента стоит у подъезда на сигнализации. Сейчас ребята её потревожат. Клиент спустится защищать свою собственность и в руках будет иметь что-нибудь тяжёлое, а Гапоненко, скорее всего, возьмёт ствол. Тут наши ему ласты и склеят.
– А если начнёт палить?
– Не каркай в неподходящее время.
Где-то во дворах действительно резко завыла сирена охранной системы. Само место действия загораживала пятиэтажная хрущоба, мешая видеть, что происходит.
Несколько мгновений спустя в утренней влажной тишине резко хлопнули два выстрела, спровоцировав срабатывание целого хора автомобильных сигнализаций.
Игорь увидел, что лицо Куницына пошло желваками, пальцы, ломая горящую сигарету, сжались в кулак. Он переживал за своих. Но прошла минута, вторая, всё было тихо. Автосигнализации успокоились.
Из-за угла показался один из оперов и приглашающе махнул им рукой.
Евгений и Игорь, не сговариваясь, побежали к нему. Тот не стал их дожидаться и скрылся за домом. За поворотом они увидели, что на асфальте у подъезда распластан мужчина в спортивном костюме и тапочках. Два опера коленями упирались ему в спину, закрутив назад руки. Над ними стоял Кривошеев и в руке, обернутой носовым платком, держал изъятый пистолет «ПМ». Он обернулся к подбежавшим:
– Вот, извольте видеть: Сергей Гапоненко, начальник службы безопасности «Финкома».
Гапоненко приподнял голову, стало видно, что лоб у него рассечён и кровь заливает левый глаз:
– Кончай концерт, старшой, мне нужен врач и адвокат, а на пистолет у меня разрешение есть.