44
Игоря как кипятком обдало: ну и дела. Похоже, этот Вова влез в такое осиное гнездо, что и сам не до конца осознавал всю опасность. Теперь план действий наметился более конкретный.
Игорь позвонил начальнику уголовного розыска Куницыну и попросил приехать. Куницын в ответ попросил посмотреть на часы, поскольку шел первый час ночи.
Игорь на это смог только сказать:
– Женя, это очень важно. Я тебя прошу…
Куницын крякнул и велел ждать. Игорь, чтобы занять гостей, которые мешали ему думать, заставил их приготовить яичницу с колбасой. Попутно выяснилось, что они, весь день, не ели и порции пришлось увеличить вдвое.
Игорь включился в образ старшего брата и строго поинтересовался у младшего в курсе ли родители, где пропадает их обожаемое чадо. Борька, ухвативший слишком большой кусок горячей пищи, с трудом доложил, что родители предупреждены, что он ночует на даче у друга, и искать его до утра не будут.
Игорь, услышав работу автомобильного двигателя, вышел на улицу, навстречу Куницыну. Тот, совершенно заспанный и злой, отдал Игорю честь и доложил, что прибыл. Игорь, примирительно сказал, что к пустой голове руку не прикладывают, и пустился в объяснения причин столь позднего вызова. Куницын вначале слушал вполуха, дожидаясь возможности поёрничать над пустыми страхами Игоря, но при словах о «Финкоме», насторожился, как хорошая гончая. Игорь при ясном лунном свете увидел, как лицо Евгения напряглось и пошло желваками.
–Ну что, Игорёк, наступает и на нашей улице праздник, – жестко сказал он, – давай показывай своих птенцов.
Прошли к Игорю на кухню. Перенервничавшие за день птенцы, насытившись, теперь клевали носами и осоловевшими глазами следили за Куницыным. Тот по-хозяйски уселся за стол и, смахнув хлебные крошки на пол, приступил к расспросам.
Игорь, тем временем, возился у плиты и готовил по своему рецепту кофе. Ночь предстояла бессонная. Не особенно вслушиваясь в тихий разговор за спиной, Игорь колдовал над джезвой, наверное, единственным предметом кухонной утвари, не прилагавшимся к арендованной квартире, а приобретённым Игорем лично, чуть ли не на первую зарплату.
Кофеварка, как и полагалось, светилась выпуклыми медными боками и вмещала пол-литра напитка. Готовился кофе не просто, а по давнему ритуалу. Что-то Игорь вычитал, а что-то придумал сам. Жаль только, что приготовление занимало много времени, и удавалось отведать бодрящий эликсир только по выходным, когда не приходилось спешить на работу. На сухое дно джезвы Игорь выложил четыре ложки сахарного песка, присыпал его корицей и стал дожидаться, когда медленный огонь газовой конфорки расплавит сахар в тягучую коричневую массу. Весёлые голубые язычки ласково и невесомо касались закопчённого днища и, казалось, это будет длиться вечно. Но Игорь по опыту знал, как обманчив этот процесс, и медленным покачиванием из стороны в сторону дал равномерно расплавиться всему содержимому. Уютно запахло корицей. Даже разговаривавшие притихли на мгновение, принюхиваясь. Но Игорь, чтобы не ронять свой кулинарный авторитет, не опустился до объяснений и стал в огненную лаву насыпать ложкой молотый кофе. Теперь запах кофе стал главным на небольшой кухне. Вообще-то полагалось намолоть свежего из зёрен. Хозяйская кофемолка для этого имелась, но Игорь не хотел будить соседей, поскольку древнее изделие, ещё советского производства, при работе дико завывало и вибрировало.
Пришло время заливать воду. В обычных условиях Игорь лил холодную, но сейчас, желая ускориться, чтобы не задерживать компанию, воспользовался кипятком из чайника. Делал он это аккуратно, потому, что несколько раз уже приходилось отмывать плиту от кофейной гущи. Как завершающий трюк он бросил в кофе щепотку соли и трижды довел его до кипения.
Чашки всем достались разномастные. Но Инга от кофе вообще отказалась, Борьку такие пустяки никогда не смущали, а Куницын, в предвкушении удачи, глубоко ушёл в свои мысли и напиток глотал механически.
Игорь понял, что его вкусовой сюрприз не оценили, поэтому принципиально медленно смаковал свою порцию, всем видом показывая, что завершит процесс, невзирая на реакцию нечутких к прекрасному гостей.
За окном несмело светало. Куницын удалился в комнату и начал по телефону выдавать команды. Наступало утро оперской реализации.
Борис и Инга давно спали сидя, привалившись к спинке неудобного диванчика. Игорь, напившийся кофе, бодрствовал, дожидаясь постановки задач.
45
К утру Куницын силы распределил так. Игорь с Ингой на машине Игоря едут в соседний район, где Инга пишет и подаёт в следственный отдел заявление о похищении Ермакова, чтобы придать всей операции законный характер. Куницын с Борисом едут на окраину дачного поселка, где, по указаниям поисковой системы, находится куртка с маячком Ермакова, и там дожидаются прибытия группы захвата из областного управления.
Перед выездом Борис, по просьбе Куницына, ещё раз включив свой компьютер, убедился, что маячок, по-прежнему, высвечивается в той же точке. Настала пора выдвигаться.
Игорь с Ингой успели в следственный отдел соседнего района как раз к началу рабочего дня. Игорь ещё с дороги позвонил Сорокину и, объяснив ситуацию, попросил связаться со здешним руководителем, и всё тому объяснить. Поэтому затруднений не было. Заявление Инги о похищении Ермакова приняли и зарегистрировали.
Для работы по заявлению местное руководство нарядило совсем молоденькую девушку, которая успела проработать следователем всего пару месяцев. Расчёт местных строился на том, что Игорь, который навлёк на их отдел дополнительную работу, сам и поможет её разгрести.
Звали молоденькую сотрудницу Светлана Николаевна. Она со всей строгостью юности опросила Ингу об известных ей обстоятельствах и, не торопясь, записывала её слова в протокол, постукивая наманикюренными пальчиками по клавиатуре.
Игорь, слыша строгие вопросы, внутренне умилялся, а потом сравнил свои приёмчики с услышанным и загрустил. Штампы общения проявлялись в каждом из них. Поэтому люди на допросах и замыкались в себе, не хотели себя подставлять под препарирование какими-то юнцами, которым почему-то доверено важное государственное дело. Стоило об этом подумать на досуге.
Всё в кабинете сияло чистотой. На подоконнике красовались нарядные расписные горшочки с цветами. В этих стенах никто никуда не спешил, и всё делалось по намеченному плану.
Игорь извертелся на стуле, переживая и за исход операции и за брата. Светлана Николаевна его мук демонстративно не замечала и методично продолжала выспрашивать у Инги, какие-то несущественные, а, по мнению торопящегося Игоря, просто пустяковые детали.
Наконец-то, Светлана Николаевна их отпустила, высказав желание сразу видеть у себя Ермакова, как только операция завершится.
Игорь, выбегая на улицу, успел три раза сплюнуть, чтобы не сглазить, и Ермаков действительно нашёлся бы живой и здоровый. Инга неотрывно следовала за Игорем, и не взять её с собой в машину он не мог, хотя и понимал, что её присутствие может вызвать нарекания организаторов операции.
Ехать до указанной Борисом местности было недалеко. Свернув с асфальта на просёлочную дорогу, и немного углубившись в лес, «Альмера» Игоря наткнулась на препятствие: стоящий поперёк лесной дороги трактор «Беларусь». Из кустов неслышно возникли две фигуры в бронежилетах и касках с автоматами наперевес.
Игорь предъявил удостоверение, которое внимательно изучили. В летнем утреннем лесу, где плотная листва подлеска затрудняла обзор, встреча с перекрывшими дорогу автоматчиками, лица которых скрывали полумаски, пугала.
По Инге это сильно заметно, даже руки у неё задрожали. Игорь, зная, что это свои, такого страха не испытывал, но всё равно невольно ощутил собственную зависимость от этих вооружённых людей. Он слышал, что на оперском жаргоне эти бойцы, за массивность экипировки, называются «тяжёлыми», но, несмотря на внушительность габаритов, двигались они легко и впечатления тяжести от их перемещений не создавалось.
Им предложили выйти из машины и пройти вперёд по дороге сто метров, объяснив, что начальство там. Игорь и Инга дружно зашагали в указанном направлении. Инга шла с явным облегчением, стараясь держаться поближе к Игорю. Она пару раз оглянулась, но никого за спиной уже не увидела. Немногословную заставу снова скрыли придорожные кусты.
Через несколько минут они увидели сгрудившиеся на обочине три легковые машины и микроавтобус. Им навстречу вышел молодой парень, в котором Игорь узнал того начинающего оперативника, с которым осматривал сгоревшую «Ладу». Тот Игоря тоже узнал и кивнул в знак приветствия. На Ингу он посмотрел несколько озадаченно, и предложил ей пока посидеть в салоне микроавтобуса. Инга взглянула на Игоря, но тот успокоил и попросил сделать, как просят.
Игоря оперативник проводил вглубь леса, где находился Куницын и ещё два человека. Куницын представил Игоря и назвал своих старших коллег из областного уголовного розыска: Кривошеев и Шарафутдинов. Обменявшись рукопожатиями, Игорь с тревогой спросил про брата, которого не увидел.
–Всё в порядке, – успокоил Куницын, – уже проверили, метка работает в этом посёлке. Сейчас хотим сузить круг поисков, и послали Бориса с его компьютером по улицам, может это и поможет. Сам понимаешь, не все же дома подряд штурмовать. Ты не беспокойся, он не один, и под прикрытием.
–Всё равно стрёмно, он же ещё школьник, ему за партой экзамены сдавать, – затосковал Игорь, – мне мать голову оторвёт, когда про это узнает.
– А мы ей не скажем, зачем матушку расстраивать, – продолжал Куницын и одновременно к чему-то прислушивался, – Едут! Вон они!
Из поселка к ним в лес въезжал огромный оранжевый мусоровоз. В кабине сидели трое, посередине Борька. Дождавшись, когда они выйдут и приблизятся, Куницын с нетерпением обратился к парню, управлявшему машиной:
– Ну, что скажете?
– Наметились два дома, самые крайние на улице. Но какой из них, – он хлопнул Борьку по плечу, – наука сказать бессильна.
– Сигнал мощный, явно где-то рядом, но точно не могу сказать,– оправдывался брат.
Игорю стало его жалко, он приобнял его за плечи и слегка встряхнул, старясь ободрить.
Кривошеев оглядел свою команду и принял решение:
– Всё, славяне, времени не остаётся. Штурмуем оба дома. Спецназёров делим пополам, я с Куницыным, остальные оперативники с Шарафутдиновым. Гражданские и безоружные, – он посмотрел на братьев, и решил их окончательно не обижать, отстраняя от дела, – держатся замыкающими, вперёд не лезут. Всё! Пошли!
Игорь и Борис приотстали и, когда цепочка скрылась в кустах, двинулись следом.
Почти сразу начались дачные полусгнившие самодельные частоколы. Приходилось пролезать между досками, в проделанные шедшими впереди проходы, жестоко страдая от ожогов крапивы, которая поднималась выше человеческого роста.
Неожиданно у кого-то во дворе залаяла собака, затем ещё одна и ещё. Внезапность штурма оказалась под большим вопросом. Но пока всё шло спокойно. Шума, криков и выстрелов из посёлка не доносилось.
Браться подкрались ещё ближе, и два крайних домика стали ясно видны. Из-за дощатых заборов выступали простые шиферные крыши домов и сараев, кирпичные печные трубы и верхушки яблонь.
Внезапно раздался сильный треск, это полтора десятка одетых в чёрное людей разом перемахнули через заборы.
Ещё через мгновение раздались удары, вышибающие входные двери и звон разбитого стекла. Кто-то истошно заорал: «Всем лежать, работает спецназ!». Из домиков слышался топот ног и удары, наверное, по внутренним дверям. Неожиданно шарахнули два выстрела, а потом ещё три, как бы торопясь и вдогонку. Теперь уже все собаки в округе подняли оглушительный лай, послышались и чьи-то испуганные крики.
Оба брата, забыв полученные инструкции, подались вперёд и уже почти добежали до забора ближайшего домика, как им навстречу из-за плотных кустов черноплодной рябины выпрыгнул здоровенный парень. Это был явно не спецназовец, поскольку на нём из одежды были только тренировочные штаны и майка-алкоголичка. Но в правой руке он сжимал пистолет, из которого тут же пальнул в бежавшего ему навстречу первым Игоря. Каким-то чудом пуля ушла чуть выше головы, взъерошив волосы. Борька моментально выскочил вперед и нанёс стрелку сокрушающий удар. Куда он попал, Игорь с испуга не рассмотрел, только увидел, как этот здоровяк, словно во сне заваливается на бок, в давно некошенную траву. Борька прыгнул на него сверху, стараясь притиснуть к земле руку с зажатым ещё в ней пистолетом. Игорь, подскочив секунду спустя, коленом надавил на запястье хрипевшего от злости парня, ухватил двумя руками пистолет за ствол и резким рывком в сторону большого пальца вывернул его из кисти. Стрелок продолжал трепыхаться, но Борька, получивший поддержку брата, воспользовался свободой рук, и несколько раз с силой ударил стрелка по лицу, а потом перевернул на живот и заломил ему руки за спину.
На выстрел прибежали испуганные Куницын и Кривошеев. Убедившись, что беду пронесло стороной, они стали сыпать матерными упрёками за то, что братья не послушались и попёрлись вперёд.
Оглушённые адреналином братья им не возражали и потихоньку приходили в себя. Всё могло обернуться трагедией. Игорь, представив себе, чего они чудом избежали, не мог избавиться от мелкой нервной дрожи. Борька, молча, отдувался и облизывал разбитые в кровь костяшки на правом кулаке, продолжая коленом прижимать сбитого с ног стрелка.
Подошёл плотно упакованный в бронежилет и каску спецназовец. По его поведению, Игорь угадал в нём старшего. Подошедший окинул взглядом поле битвы и кивнул двум своим подчинённым, которые подняв, уволокли задержанного.
Старший оценивающе оглядел Борьку и протянул ему руку, которую тот, поморщившись, пожал. Видно, кисть он повредил серьёзно. Спецназовец на это только улыбнулся:
– Ты в армии-то, сынок, служил? Нет? Ну, отслужишь, приходи, нам крепкие парни нужны.
– Ты, старый, лучше бы за поляной следил, а не кадры вербовал. Как так вышло, что этот ухарь со стволом на ребят выскочил, где твои бойцы были? – поинтересовался Кривошеев.
– Да, оказалось, что этот перец за три минуты до штурма по нужде в сортир вышел, а сортир как раз у ограды. Вот он и успел соскочить, ладно ваш качок его срубил, иначе мы набегались бы. А ты на меня не наезжай, в следующий раз без разведки я своих не пошлю. А то взяли моду: скорей, скорей. Слава Богу, что без потерь. Только вот, второй дом напрасно разнесли, хорошо хоть в нём никого не оказалось из жильцов, – пробасил в ответ командир спецназа, совсем не смущаясь.
На вопросы пришедшего в себя Игоря Куницын поведал, что заложника освободили, он жив, но крепко избит. Его держали на привязи в подвале. Захватили двоих вооружённых, один молчит, второй после Борькиных тумаков, ещё не очухался. Машина у них во дворе – черный внедорожник, надо посмотреть повнимательнее, не светилась ли она по их уголовным делам. Да и пора здесь заканчивать и возвращаться на базу, а то народ на улице начинает собираться.
Все гуськом потянулись по протоптанной в крапиве дорожке, уходя с территории посёлка. Игорь краем глаза заметил, что брат время от времени самодовольно ухмыляется, чувствуя обоснованную гордость за свой подвиг. Игорь не выдержал:
–Борька, если бы не ты, меня сегодня грохнули бы. Спасибо, спас меня. Но только никому ни слова. А то мужикам за нас влетит, и мне отвесят по полной. Родителям, сам понимаешь, тоже говорить нельзя. Так что ты у нас секретный герой невидимого фронта борьбы с преступностью. Не обижаешься?
Борька только рукой махнул:
–Понятно всё, чего лишний раз мне объясняешь? Что я маленький по-твоему? Главное, Вовку Ермакова спасли. Его эти гориллы точно бы в этом лесу и закопали.
Когда подошли к микроавтобусу, увидели, что Инга хлопочет вокруг странного парня с растрепанными волосами. Он стоял, покачиваясь, как лунатик, и чтобы сохранять равновесие, рукой опирался о борт машины. Один из спецназовцев, задрав ему майку и куртку на спине, умело наклеивал пластырь на ссадины, которые покрывали обе лопатки. Парень от пережитого стресса никаких слов выговорить не мог, только нервно всхлипывал. Тут явно требовалась медицинская помощь. Оба задержанных в наручниках сидели поодаль на травке. На их головы спецназовцы натянули черные матерчатые мешки.
Игорь почувствовал усталость, ему захотелось спать. Но предстояло возвращаться в родной отдел и докладывать руководителю Сорокину о результатах операции, умалчивая про свои приключения.
Задержанных повезли в местный райотдел полиции. Инга пожелала ехать в больницу со своим драгоценным Ермаковым. Борьку до Москвы взялись подвезти спецназовцы.
Видя состояние Игоря, Куницын решил сам сесть за руль его «Альмеры» и гарантированно доставить в Калашин.
В дороге Игорь клевал носом, а потом откровенно заснул и продрых до самого города. Сказалось нервное напряжение прошедших суток. Куницын, высадив Игоря у следственного отдела, «Альмеру» пообещал пригнать потом, и умчался по своим делам. Игорь поднялся к Сорокину, рассказал о происшедшем и попросил разрешения несколько часов отоспаться. Сорокин разрешил.
Игорь решил не тащиться домой, а расположиться прямо в кабинете. Благо, такой способ отрабатывался целыми поколениями следователей. Игорь запер изнутри дверь, вытащил кабель из стационарного телефона, убрал со стола все ручки, карандаши и бумажки, положил под голову два тома уголовного дела, и улегся прямо на поверхность рабочего стола, предварительно сковырнув с ног нерасшнурованные кроссовки. Укрылся он форменной синей курткой и сразу заснул.
46
Пробудился он случайно, наверное, просто выспался. Всё это время, телефоны не звонили, причём не только обезвреженный стационарный, но и мобильный. За окном уже сгущались сумерки. Игорь потянулся, сетуя на жёсткое казённое ложе, но быстро встал, помахал руками, разминаясь, и выглянул в окно. Родной «Альмеры» на стоянке не наблюдалось, значит, Куницын её ещё не пригнал. Ничего не оставалось, как идти пешком по хорошо известной дороженьке до дома. Игорь запер и опечатал кабинет, и, позёвывая, отправился к себе. Голова плохо соображала после бессонной ночи и импровизированного отдыха в кабинете. В раздумья пускаться не хотелось. Игорь механически переставлял ноги, стараясь побыстрее дойти до квартиры. Уже включились фонари на столбах, и сразу всё, что не попадало в освещённые ими круги, стало тёмно-синим. Игорь шёл быстро, стремясь скорее добраться и завалиться в нормальную постель.
Уже подходя к своей цели, он случайно обратил внимание на стоящую на обочине машину с выключенным освещением. Эти «Жигули» ничем не отличались от сотен и тысяч других, но Игорь про себя отметил, что в салоне сидят несколько человек. Он их заметил по слабым красным огонькам сигарет, которые вдруг расцветали при затяжке, а потом меркли, покрываясь остывающим пеплом.
Игорь прошёл мимо, свернул к своему подъезду, до которого оставалось пройти не больше пятнадцати метров между пышными кустами отцветшей сирени.
Неожиданно он услышал, что дверца оставшейся за его спиной автомашины с лёгким скрипом отворилась, и кто-то сделал несколько быстрых, почти неслышных шагов в его сторону. Игорь внутренне напрягся, но решил не оборачиваться, а просто скрыться в знакомой темноте родного подъезда, до которого оставалось уже каких-нибудь пять-шесть шагов. Вдруг своим обострившимся от внезапно нахлынувшего чувства опасности слухом он уловил слабый щелчок, похожий на звук спускаемого предохранителя пистолета. От сильно испуга он резко качнулся вправо в сторону спасительных кустов. В этот же момент сзади раздался гром выстрела, и он, почувствовав сильный толчок в левое плечо, инстинктивно шагнул вправо, запутался ногами в молодых побегах и беспомощно завалился всем телом в гущу куста. Треск ломающихся, под его весом, веток сирени, предательски выдал, куда он приземлился. Неизвестный стрелявший быстро подбежал к кусту и дважды выстрелил в его темноту, стараясь попасть в Игоря. Несмотря на переживаемый ужас от невозможности защититься, Игорь глаза не закрывал, и две сверкнувшие подряд вспышки выстрелов его совершенно ослепили. В ушах стоял гул от выстрелов. Но пули прошли мимо.
В этот момент, кто-то из проснувшихся соседей включил свет и стал с треском открывать окно, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, под окнами происходит. Тень стрелявшего метнулась в сторону затаившейся машины, рыкнул мотор, и автомобиль, не включая фар, вырвался из переулка.
Игорь попытался встать, но левая рука не слушалась. В левом плече нарастала жгучая пульсирующая боль. То ли от боли, то ли от испуга, ноги не повиновались. Игорь беспомощно хватался правой рукой за ветки, пытаясь встать, но тонкие стебли сгибались под его весом, и он раз за разом опускался на землю. Это продолжалось до тех пор, пока из подъезда не выбежали высокий парень – сосед со второго этажа, и женщина в годах – соседка с первого. В свете, падающем из их окон, они рассмотрели барахтавшегося Игоря и помогли ему выбраться из переплетённых веток.
Игоря шатало, он машинально ухватился правой рукой за своё левое плечо, но почувствовал такую боль, что невольно застонал. Рукав рубашки пропитался кровью. Она обильно капала с пальцев бессильно опущенной левой руки, оставляя на слабо освещённом сером асфальте узорные дорожки. Голова сильно кружилась, и Игорь опасался нового падения. Сосед стал его поддерживать под здоровую руку, а сам крикнул жене, чья голова, украшенная бигуди, торчала в окне второго этажа:
– Зинка, давай, скорую вызывай, соседа ранили! И в ментовку позвони!
Соседи постарались бережно усадить Игоря на бетонную ступеньку у входа, но того стало кренить, из стороны в сторону, и пришлось поддерживать его за одежду.
Игорь видел окружающее через какую-то дымку. Словно его глаза не могли навестись на резкость. Сколько прошло времени он сказать не смог бы.
Когда подъехала «Скорая помощь», его под руки подняли в салон и усадили на носилки. Молодая женщина-врач ножницами отрезала рукав рубашки, и он мокрым комком шлёпнулся Игорю под ноги. После быстро сделанного укола и перевязки перед глазами Игоря всё стало расплываться, и только толчки двигавшейся машины отдавались в простреленной руке острой болью и не давали погрузиться в полное забытьё.
В ярко освещенном приёмном покое больницы оказалось слишком много людей для этого позднего времени. Кроме врачей Игорь увидел ошарашенное лицо Куницына и Сорокина с вытаращенными глазами и ещё кого-то, кого он даже не узнал. Но это существовало в каком-то отстранённом, параллельном мире. Смысл их слов до Игоря не доходил, и он только слабо улыбался, ничего не говоря.
С него срезали остатки рубашки, сняли залитые кровью брюки, трусы и носки, накрыв белой простынёй. Смущения под посторонними взорами он не испытывал, поняв, что рядом остались только врачи. Остальные соболезнующие, сдержанно переговариваясь, вышли на улицу.
Его мягкими движениями удерживали на каталке и перед глазами, устремлёнными в потолок, проплыли ряды сияющих светильников. Остальное Игорю запомнилось какими-то отдельными кадрами, но резкий запах лекарств преследовал всё время, казалось от этого даже трудно дышать.
Как долго всё продолжалось, Игорь не знал. Сильная боль отступила, ощущалось постоянное жжение в разорванных мышцах, и начался изматывающий озноб. Всё плечо, до самой шеи, скрыла плотная повязка. Левую руку примотали бинтами к туловищу. К правой прикрепили капельницу, также лишив её подвижности.
С этими устройствами его, полулежа, расположили на кровати в отдельной палате, нарядив в пижамные брюки и укрыв двумя одеялами.
Он сразу заснул.