36
В Калашин приехали к вечеру и остановились на площади у железнодорожного вокзала. Местный народ тусовался возле небольшой пивнушки, и кроме выпивки их мало что волновало.
Младший Николай позвонил по мобильному и как можно убедительнее произнёс:
–Здравствуйте, это Кормилицын Сергей? Мне ваш номер подсказал один московский коллекционер. Я большой ценитель реликвий Вермахта, а у вас, я знаю, есть, что предложить. Так удачно сложилось, что я проездом в вашем городе. Давайте встретимся, не хотелось бы уезжать порожняком, да и вы в накладе не останетесь. Хорошо? Жду вас на привокзальной площади, чёрный внедорожник номер 153 ТАМ. До встречи!
Младший Николай, обращаясь к старшему, с усмешкой сказал:
–Будет через десять минут, готовься.
–Усегда готов! – ответил старший голосом Лёлика из «Бриллиантовой руки».
Высокий светловолосый парень с модным рюкзаком в руках подошёл к ним даже быстрее, чем за обещанные десять минут. Младший Николай, широко улыбаясь, пожал ему руку и жестом пригласил к открытой задней дверце машины, там, дескать, удобнее посмотреть товар, чтобы не на виду у людей.
Кормилицын, поставив рюкзак на сиденье, склонился над застёжками. Ему в лицо, внезапно ударила струя из аэрозольного баллончика, сразу перебив дыхание и вызвав резкую боль в глазах. Он попытался втянуть в себя воздух, но водитель, схватив за шиворот, а встречавший, наподдав сзади коленом, бросили Кормилицына на заднее сидение, туда же ему на спину вскочил этот улыбчивый, и машина сорвалась с места.
Происшествия на площади никто не заметил. Кормилицын пытался продохнуть, но никак не мог этого сделать. Он тихо подвывал, из глаз ручьём текли слезы, мешая видеть, он пытался протереть их ладонями, но сначала левую, а потом и правую руку кто-то сильный заломил ему за спину и чем-то их связал. Сергей попытался закричать, но вышло что-то негромкое, нечленораздельное, похожее на всхлипывание. Эту робкую попытку позвать на помощь сразу пресекли резким ударом в затылок, а в рот запихнули пропахшую бензином тряпку.
Ехали минут сорок, видимо, выбирая место поглуше. Наконец остановились. Сергей замер от ужаса. Он не понимал, что от него нужно этим умелым в злодействе людям. Помощи ждать было не от кого. Сам он, связанный, никакого сопротивления оказать не мог, да если бы и развязали, что он сможет против двух качков? С острой жалостью к себе, Сергей проклинал своё легкомыслие, что повелся, как щурёнок на жестяную блесну, на это странное приглашение по телефону. Подзаработать захотелось. Ах, если бы можно было вернуться на полчаса назад, отключить мобильный и просто развалиться у телевизора, потягивая пиво! Простые и милые радости, которые не очень и ценишь, стали вдруг недостижимы. Сергей чуть не заплакал.
Похитители вытащили Сергея из салона машины и натянули ему на голову его же собственный рюкзак, предварительно вывалив всё содержимое прямо на траву. Тычками заставили подойти вплотную к дереву, корявую кору которого Сергей ощутил сквозь тонкую рубашку. Руки развязали, но сразу подняли кверху и снова закрепили, наверное, за какой-нибудь сучок. Рубаху на груди грубо дернули в стороны, отрывая пуговицы, а потом он, с упавшим сердцем, почувствовал холод клинка у своего оголённого живота и резкий рывок, от которого рассечённые острым лезвием трусы и брюки свалились вниз. Сергея стала колотить нервная дрожь, по бокам потекли струйки пота. Он ничего не видел из-за нахлобученного на голову рюкзака, только скашивая глаза книзу, удавалось рассмотреть кроссовки этих жутких людей. Мысли метались. Он не мог сосредоточиться ни на одной, его просто парализовал животный страх от предчувствия мучений.
От резкого удара в солнечное сплетение тело согнуло судорогой боли. Немного придя в себя, он старался отдышаться носом, но воздуха не хватало.
–Ну что, родной, расскажешь сам, где телефон и флешка, тогда и умирать будет не так больно, – услышал он спокойный голос.
–Ничего он тебе, проклятому, не скажет, а просто умрёт в страшных муках, как настоящий герой, – смеясь, сказал второй.
–Это почему ещё? – возмутился первый.
–Да просто потому, что ты кляп у него не вытащил, вот он и молчит, – продолжая смеяться, растолковал второй.
Теперь засмеялись оба. Чья-то рука нащупала под рюкзаком тряпку и рванула её изо рта Сергея. В лёгкие сразу хлынул воздух, но во рту от волнения и бензиновых паров всё пересохло, язык еле ворочался, но он выговорил:
–Что вы от меня хотите? Чего вам надо?
–Отдай телефон «Верту» и флешку, всё равно они не твои, а серьёзные люди огорчаются.
–У меня ничего нет, отпустите меня.
–Врёшь, родной, не порти свои последние минуты, говори, а то сейчас всё, что у тебя на сердце лежит, мы сами рассмотрим, – не повышая голоса, пообещал невидимый злодей.
Сергей почувствовал поначалу лёгкое прикосновение жала клинка к коже повыше пупка, а потом нажим металла стал усиливаться, и как он не старался притиснуться к стволу дерева и втягивать живот, сразу ощутил жгучую боль и побежавшую по телу горячую струйку крови. Заплакав, он моляще заскулил:
–Не надо, я всё вам расскажу. Этот телефон мне принёс Жека. Он местный, из деревни. Телефон я продал за пятнадцать тысяч одному мужику в Москве на Измайловском рынке. Как зовут его, не знаю, но он всегда торгует там антиквариатом, могу его показать. Но больше Жека ничего мне не приносил, а про телефон сказал, что нашёл у нас, на городском пляже.
–Похоже, ты не понял серьёзности момента, – вступил в разговор второй похититель, – Давай-ка, братан, отчекрыжь ему колокольчики. Всё равно уже не понадобятся.
Теперь лезвие ножа переместилось вниз, к мошонке, и Сергей, содрогаясь в рыданиях, стал умолять не трогать его.
– Ты не реви, а вспоминай получше, – участливо сказали ему, – потом поздно будет. Обратно не приклеишь, так в кулаке и понесёшь.
– Я всю правду рассказал, ей-богу! Из жадности с этим Жекой связался. Но никакой флешки я в глаза не видел, и Жека ничего не говорил про это.
–Как его фамилия, где живет?
–Зовут его Жека, а фамилии я не знаю. Он в какой-то деревне, недалеко от города, живёт со своей матерью. Только я у него ни разу не был. Он ещё всё на мотоцикле «Урал» ездит. Он мне много раз барахло из немецких блиндажей продавал, но никакой флешки никогда я у него не видел.
Оба Николая переглянулись. Похоже, запуганный Сергуня не врёт. Но наобум ехать по деревням и искать на ночь глядя Жеку не входило в их планы. Уже совсем стемнело, и обступающий их лес казался монолитной громадой, нависающей со всех сторон.
– Ну что, раз не хочет говорить, надо его кончать. Давай, мочи, а я лопату из машины принесу. Здесь и прикопаем, до следующей весны не найдут, – вполголоса сказал старший и, нарочно громко ломая ветки, сделал несколько шагов к машине.
После этих слов Сергей зарыдал и конвульсивно задергался, стараясь освободиться, рюкзак свалился с его головы, руки сорвались с сучка, от чего он рухнул на траву. От животного слепого страха с ним вдобавок случился неприятный казус. Рефлекторно сократилась прямая кишка, и он обильно обмарался.
Младший Николай, только развёл руками, наблюдая за такими разрушительными результатами их изощрённого запугивания. Подошедший старший Николай удивлённо покрутил головой и задумчиво промолвил:
–И как, теперь, его в машину пустишь?
–А никак, – отозвался младший, – пусть себе чапает по холодку, один фиг, ночью его никто не заметит, разве, что по запаху. Ты, орёл, помалкивай, а то мы снова к тебе приедем.
С этими словами они вернулись к машине. Скоро там засветились фары, и рыкнул двигатель. Световое пятно стало удаляться, и тогда Сергей, ещё не поверивший в спасение, приподнялся на дрожащих ногах и с трудом выпрямился. Зажав рукой ранку на животе, он другой подтянул спадающие штаны и трусы, и наугад побрёл за машиной, натыкаясь в темноте на нависающие ветки.
37
На следующий день по следственному отделу прошелестела недобрая весть, что в полдень приедет лично Зинченков и проведёт заслушивание по делу об убийстве. Все в меру своих возможностей, стали готовиться. Следователь-криминалист Горячкин собрал в красивую папку все письменные донесения, направленные за это время. Заместитель руководителя отдела Петрова безотлучно сидела в своём кабинете и с помощью следователя Величко формировала материалы, раскладывая протоколы допросов и осмотров по будущим томам дела. Руководитель отдела Сорокин тоже сидел у себя, но Игорь подозревал, что он просто медитирует, понимая, что чему быть, того не миновать.
Игорь, испытывая некоторую гордость, от тех успехов, которых они добились с начальником уголовного розыска Куницыным, не предвидел каких-то затруднений от своего предстоящего отчета перед руководителем следственной группы Зинченковым, и, как показали события, совершенно напрасно.
Ровно в двенадцать все уже сидели в кабинете Сорокина. На этот раз никто лицом в грязь не ударил, золотые погоны светились на голубых форменных рубашках, придавая казённому кабинету какой-то новогодний колорит. Брюки с красным кантом Игорю достались широковатые, но сидя, это было незаметно.
Зинченков в строгом сером цивильном костюме быстрым шагом прошёл к своему председательскому месту и поинтересовался у Сорокина, кто будет вести протокол совещания. Выбор пал на Дементьеву, как самую аккуратную.
Приступили к отчёту. Пока звучали цифры проведённых следственных действий и назначенных экспертиз, Зинченков слушал молча, когда докладывали следователи, тоже не перебивал, только низко опустил голову и поигрывал желваками на скулах. Когда все замолчали, исчерпав своё воображение, он медленным взглядом обвёл присутствующих, глядя каждому в глаза. Кто-то, кто посообразительнее, смотрел в свои бумаги, а Игорь, не ожидая подвоха, пялился прямо на начальство.
Поэтому начали с него.
– Установленные руководством управления сроки раскрытия этого особо тяжкого, совершённого в условиях неочевидности, преступления, грубо нарушены. Прошло три недели, а воз, что называется, и ныне там. Требуемый результат – установление лиц, совершивших убийство, не достигнут. Кто-то думает, что можно жонглировать цифрами, ссылаться на количество проведённых допросов и этим прикрыть свою некомпетентность. Не выйдет, дорогие товарищи или господа, как кому нравится. Я предупреждал об ответственности, но это пропустили мимо ушей. Допущена явная волокита и некомпетентность. Начинающий следователь Климов оказался предоставлен сам себе, и вот результат. Допрос основного свидетеля Вишневецкого, от показаний которого зависело, узнаем ли мы о теневых сторонах деятельности убитого Садакова, следователь Климов провел поверхностно, затратив на эту работу менее сорока минут. В результате Вишневецкий после этой мимолётной встречи со следователем Климовым спешно выехал в государство Израиль, якобы на лечение. Но по имеющимся оперативным данным у него в Израиле есть недвижимость, долгие годы проживает семья, и в Россию этот Вишневецкий явно не собирается возвращаться. Климов халатно отнёсся к порученной работе, осмотр изъятого с места происшествия автомобиля в стационарных условиях стоянки с привлечением криминалистов и автоспециалистов не провёл. В итоге: сгоревшая машина и, возможно, утраченные следы преступления. Климову давалось указание подвергнуть задержанию некоего Иванова, первым обнаружившего в лесу машину с убитым. Климов исполнение моего поручения затянул, в итоге Иванов избит неизвестными в своём собственном доме, и возможность его внутрикамерной разработки не реализована. Это серьёзные упущения в работе, если не сказать больше. Я принимаю решение об исключении Климова из состава следственной группы и доложу руководству управления о необходимости его дисциплинарного наказания. Майор Сорокин, подготовьте соответствующее постановление об изменении состава следственной группы, – не повышая голоса, как автомат, проговорил Зинченков.
Игорь, не ожидавший ничего подобного, просто потерял дар речи. Но никто его выслушивать и не собирался. Зинченков принялся за Величко:
– Вы докладываете об отрицательных результатах осмотра лесного массива, на который, по вашим словам, вы затратили четыре рабочих дня, а можете вы дать гарантию, что там действительно нет предметов, имеющих отношение к расследуемому делу?
–Ну, гарантию, конечно, не могу, – испуганно протянул Величко.
–Плохо, товарищ следователь. Работать нужно с полной отдачей, чтобы потом за вас не переделывать, – отрезал Зинченков. Он внезапно поднял глаза на Игоря:
–Вы, Климов, свободны. Вы не в составе группы, поэтому подробности работы по делу вас теперь не касаются.
Игорь, молча, встал и ушёл в свой кабинет, где начал остервенело переодеваться в гражданскую одежду.
Совещание длилось ещё долго. Игорь так и сидел у себя за столом, не в состоянии приняться за какое-нибудь дело. От злости он то и дело стискивал зубы и сжимал кулаки. Он столько сделал, чтобы раскрыть убийство. Не один, конечно, но всё-таки, а теперь он даже не вправе слышать, как идёт расследование. От пережитого унижения разболелась голова, и хотелось пить, но он не мог себя заставить дойти до умывальника, чтобы набрать воды в чайник.
Прошло около часа, в коридоре послышались шаги, скрипнула дверь чьего-то кабинета, следователи возвращались с совещания. Разговаривать ни с кем не хотелось.
Игорь тупо дожидался окончания рабочего дня, чтобы уйти домой, успокоиться и решить, что ему делать дальше. Может, действительно со следствием у него не выходит, зачем тогда мучиться самому и подводить других? Плюнуть, написать рапорт, и через две недели искать работу в Москве. Жить дома, с родителями, не просыпаясь от ночных вызовов и не ворочая трупы. Ирина будет рада и, может быть, всё у них пойдёт на лад?
Но долго предаваться терзаниям не получилось. В кабинет вошёл Белов и, увидев состояние Игоря, только присвистнул:
–Хватит горевать, ваше благородие, есть предложение, подкупающее своей новизной, а именно: тяпнуть по маленькой.
– Иван Иванович, мне и так хреново, а за пьянку Сорокин обещал со свету сжить.
–А мы ему не скажем. Нечего кукситься, сейчас Куницын заедет, и рванём ко мне, жена уже стол готовит.
–Да неудобно…
–Неудобно знаешь, что?
Игорь, конечно, знал и невольно улыбнулся, вспомнив множественные варианты того, что неудобно: от «спать на потолке – одеяло сползает», до совсем уж непечатных.
Белов, глядя на Игоря, тоже улыбнулся:
– Только ты свою «Альмеру», здесь, на стоянке, оставь, всё равно она тебе сегодня и завтра с утра не понадобится.
За окном прозвучал сдвоенный рык автомобильного клаксона. Приехал Куницын. Игорь и Белов вышли, тщательно заперев, и опечатав двери своих кабинетов. Куницын стоял у гражданской «Лады». В сидящем за рулём парне Игорь узнал подчинённого Куницыну опера Витю, с которым они проводили обыск у насильника. Он обрадовался знакомым лицам и от души пожал полицейским коллегам руки.
Куницын по-хозяйски сел впереди, Игорь с Беловым разместились сзади, и вся компания поехала к дому Белова. Остановились в коротком переулке у ограды скрытого зеленью дома.
Куницын вытащил из багажника звякнувший бутылками пакет, после чего Витя попрощался и уехал, а остальные, теснясь в калитке, прошли на участок.
Белов жил в частном доме, окружённом большим старым садом. На первый взгляд казалось, что деревья и кусты растут сами по себе, но во всём чувствовалась заботливая хозяйская рука. Ветви яблонь, склонявшиеся под тяжестью разноцветных плодов, страховали рогульки подпорок. Смородина, усыпанная красными ягодами, опиралась на специальные низенькие оградки. Изумрудные овощные грядки выглядели свежеполитыми, а на дорожки в нескольких местах выкатились дозревающие кабачки и тыквы. Игорь любил такие глухие места. Шум улицы сюда не доносился, казалось, время течёт иначе, и у всего здесь растущего, защищённого от внешнего мира дощатым забором, своя, не похожая ни на что, жизнь.
Белов пригласил в дом, но решили расположиться на высокой веранде, на открытом воздухе, где Куницыну якобы дышалось легче. На самом деле, там он мог курить прямо за столом. Белов познакомил гостей с женой, которая хлопотала, подавая на стол.
Главным блюдом были жареные в сметане караси, о такой роскоши Игорь только читал в книгах, но пробовать это нежнейшее угощение раньше не приходилось. Дополнением шли оладьи из кабачков, а из закусок выделялись маринованная селёдка и солёные грибы. Куницын налил всем водки и первую предложил выпить за хозяйку дома. Плавно потекла беседа, прерываемая только очередными стопками. Никто не затрагивал в разговоре неприятности Игоря, и он с благодарностью это оценил.
До пирующих донёсся звук подъехавшей к дому машины. Калитка отворилась, и к веранде направился не кто иной, как Сорокин. Игорь чуть не подавился. Ничего не скажешь, ловко они уединились. Белов не выглядел смущенным, значит, знал заранее. Встав, он пошёл навстречу руководителю отдела. Сорокин поздоровался с женой Белова, которую знал много лет, и непринуждённо уселся на предложенное ему место. На предложение Куницына осушить штрафную рюмку, Сорокин отшутился, но охотно закусывал и выпивал наравне со всеми.
Несмотря на плотную еду, водка делала своё дело, и Игорь чувствовал, что хмелеет. Раскрасневшийся Куницын раздухарился, и подначивал Сорокина, припоминая какие-то древние совместные подвиги. О чём идет речь Игорь не понимал, да и не старался вникнуть, просто наслаждался теплым вечером, вкусной едой и общением с симпатичными хозяевами.
Дошёл черед до чаепития. Хозяйка под восхищенные возгласы опьяневшей компании вынесла из кухни два огромных круглых пирога, один с яблоками, второй с ревенем. Пироги заняли почти весь стол. Куницын ранее заявивший, что чай пьют богатые люди, а он останется верным водочке, при виде пирогов взял свои слова обратно. К чаю подали и вазочки с вишнёвым и земляничным вареньем, которого Игорь не пробовал с детства.
После чайного стола Сорокин заторопился и на прощание пожал мужикам руки, а руку хозяйки умело поцеловал, чем вызвал восхищение Игоря.
Хозяйка тихо ушла на кухню и принялась мыть посуду. Белов крякнул и подтолкнул Куницына, мол, давай, наливай. Подняв свою, налитую до краёв рюмку, Белов глянул на Игоря:
–За тебя пьём. Ты ведёшь себя правильно и держишься хорошо. Я тебе это говорю и от себя, и от Сорокина, который не просто так заезжал, и от этого алкаша Женьки Куницына. Давай выпьем!
Куницын на алкаша не обиделся, и, чокнувшись, опрокинул свою рюмку.
Закусили пирогами, и Куницын налил очередную. Заговорил опять Белов на правах хозяина и старшего:
–Для раскрытия убийства, здесь в районе, на земле, так сказать, всё сделали ты и Куницын. Чем привязать убийц вы нашли, теперь нужен или случай, или просто время. Без мобильных телефонов современные преступники не обходятся, рано или поздно их вычислят, а потом выйдут на заказчиков. Это хорошо знает Зинченков, поэтому он от тебя и избавился. Раскроется дело – все лавры ему. А кто уж там реально дал результат – забудется. На это весь его расчёт. Давно я слышал о таких его проделках, но лично столкнулся в первый раз. Не любят ребята, поэтому, с ним работать. Подведёт. Давай выпьем за хороших людей, за нас с вами и чёрт с ними!
Потом выпили стременную, закурганную и «на ход ноги». В результате Куницын, на всякий случай, пошёл провожать Игоря домой. Тот шёл счастливый от того, что рядом такие замечательные люди, которых он любит, он всё что сможет, для них сделает хоть сейчас, хоть сию минуту. На поворотах Евгений умело корректировал манёвры Игоря, слегка направляя его в нужном направлении.
Дойдя до дома, Игорь стал приглашать Куницына в гости, соблазняя бутылкой вина, оставшегося от визита Ирины, но, не уговорив, обиженно махнул рукой и отправился спать.
38
Сорокин вызвал Игоря к себе на другой день. Время шло к обеду. Сорокин выглядел удручённым, и Игорь забеспокоился, перебирая в уме, чего такого он мог ещё накосячить. Но причина подавленного состояния руководителя оказалась в другом, он протянул Игорю знакомый том уголовного дела и пояснил:
– Областное управление завалила жалобами эта твоя недоизнасилованная девица. И мамаша её во все концы гневные письма строчит. Начальство сочло, что не все доводы потерпевшей стороны проверены, поэтому постановление следователя Величко отменили и дело прислали на дополнительное расследование. Ты все материалы знаешь, тебе отводов потерпевшая не заявляла, поэтому тебе и поручаю вести следствие. Просьба одна: не затягивай.
Игорь кивнул и пошёл к себе. Нужно срочно изучить, что наработал Величко, и разобраться, что делать дальше.
К большому удивлению Игоря в уголовном деле мало что добавилось. Разве, что постановление заместителя руководителя следотдела Петровой о признании обыска в машине главного инженера незаконным, и, как результат этого, выводы экспертизы о биологических следах потерпевшей, обнаруженных на рубашке обвиняемого, изъятой из его машины, объявлялись недопустимым доказательством.
Как разрешить сию процессуальную задачу Игорь даже не представлял, и отправился в кабинет Белова просить того о помощи. После подробного рассказа Белов повздыхал, стал выспрашивать подробности и, наконец, высказался:
–Ничего ты с этой рубашкой не изменишь. Это твоя ошибка. Ты получил разрешение суда на обыск в квартире и ничего там не обнаружил. Тебе в голову пришла светлая мысль обыскать машину. Правильное, кстати, решение. Но с процессуальной точки зрения, оформил ты свои действия неверно. Ведь судья разрешения на обыск в машине не давал и не должен был этого делать. Под особой защитой закона жилище граждан, машина в это понятие, не входит. Ты по УПК сам вправе без обращения в суд прямо там, что называется «на коленке», написать постановление об обыске в машине и его результаты оформить самостоятельным, отдельным протоколом. Ни один адвокат не прицепится. Да, я бы ещё короче сделал: просто произвёл осмотр машины при тех же понятых, что вы пригласили для обыска. Теперь ничего с этим доказательством не сделать, считай, что его просто нет. Давай-ка, разберёмся, что еще можно по делу раскопать.
Игорь пожал плечами:
–Много времени прошло, не представляю, что можно ещё высосать?
–Это из пальца высасывают. Ты место нападения осмотрел?
–Да, сразу, кусты там сломаны, и трава помята, но предметов никаких нет. Я всё сфотографировал и описал в протоколе осмотра.
–У тебя, Игорь, как в известной песне: «Но не одна трава помята…», ладно, котельную, где она скрылась, осмотрел?
–Нет, а что там искать?
–Эх, молодо-зелено, проверить надо, действительно ли там дверь имеется и на ней запор. Подтвердить этим показания потерпевшей и свидетеля о том, что кто-то в дверь колотил, хотел следом зайти. Полицейским главного инженера предъявлял для опознания? Тоже нет? Да, что называется, наберут вашего брата по объявлению, и расследуй, кто как знает.
–Да хватит вам, Иван Иванович, мне кровь сворачивать, и так тошно! – взмолился Игорь, – обстановка была нервная на том обыске, не подумал я толком. Суетился, короче. А когда рубашку нашёл, на радостях торопился поскорее её на экспертизу загнать.
–Вот-вот, теперь понимаешь цену такой торопливости. Знаешь, когда-то давно, мы стали возмущаться, что кабинеты на двоих – на троих, пишущих машинок нет, мебель старая, стулья жёсткие, мешает это, дескать, продуктивной работе следователя. Ну, один из стариков нам тогда и выдал: «Вы сидите хоть на ящиках из-под пива, только принимайте законные и обоснованные решения». Мы тогда над ним посмеялись, а теперь я думаю, что он, в сущности-то, верно сказал. Хорошо, когда работать удобно, мягко, светло и тепло. Это правильно, современно. Но если какое-то удобство тебе не предоставили, всё равно не нарушай закон, нет у следователя такого права. Ладно, не дуйся. Соберись и действуй профессионально. Всё, топай к себе, ко мне сейчас свидетели явятся.
Игорь вернулся в свой кабинет и начал составлять план. Он немного обиделся на слова Белова, но решил действовать по его совету профессионально и впихивал предстоящую работу в свой недельный график.