29
В это же время Жека на своем верном «Урале» заруливал на окраинную улочку Калашина. У высокого глухого забора из металлического профнастила он остановился. На врезанной в ворота калитке был установлен домофон, по которому Жека и вызвал хозяина, а сам с сигареткой присел на мотоциклетную люльку.
Сергуня вышел не скоро. Длинный и нескладный, в вечном джинсовом костюме этот парень только с виду был заторможенный. Соображал он быстро, а считать в уме мог лучше калькулятора. Пожав вяло протянутую ему руку, Жека вытащил из кармана «Верту» и протянул Сергуне. Тот, быстрым глазом окинув улицу, убедился, что в полуденный зной улица пуста и стал рассматривать товар. Он сразу понял, что вещь ценная, а значит опасная. Её хозяин чувак не простой, и нужно убедиться, что неприятностей не будет.
–Где намылил? – с искусственным безразличием поинтересовался Сергуня.
–Да на речке, знаешь, где плёс, там всегда городские купаются. Там песок и течения нет, вода тёплая. Ну, там, на пляже и нашёл. Видать кто-то выронил, – Жека старался, чтобы его сочинение выглядело правдиво, – это ведь мобильный телефон, он, думаю, дорогой, возьмёшь?
–А зарядки к нему нет? – уточнил Сергуня, хотя и сам понимал, что вопрос лишний.
Жека удручённо помотал головой:
–Нету, только вот эта штука.
–Ну, я не знаю. Надо у людей спросить. Стремновато как-то, он точно чистый?
– Я же говорю, нашёл случайно в траве.
–Смотри Жека, если подставляешь, ответишь. Ладно, дай мне время, через пару дней приезжай, а я пока в Москву сгоняю, понюхаю, что и как. Идёт?
Деваться было некуда, и Жека согласился.
Подождав, когда мотоцикл уедет подальше, Сергуня быстрым шагом отправился в центр города, где в салоне связи работал его проверенный дружок, разбирающийся во всех этих электронных приблудах. У того нашлась и подходящая зарядка. Старую сим-карту извлекли и, разрезав ножницами на части, отправили в мусорный мешок. Выждав полчаса и дав аппарату немного зарядиться, поместили в него сим-карту из телефона Сергуни и проверили работоспособность. Всё было в порядке. На Сергунин вопрос о цене его дружок странно улыбнулся и ответил, что такой новый стоит больше трехсот тысяч, но он даже подержанный не купит, нет таких денег, и продать будет некому. Сергей насторожился. Эта золочёная штучка явно таила опасность, но от желания срубить побольше бабок, у Сергуни, как говорят, «чесались уши». Надо, не откладывая, ехать в Москву.
Жека тем временем подъехал к ангару Выхлопа и потёрся возле сдатчиков металлолома, но никаких разговоров про труп в лесу никто не вёл. Осторожный Жека никого расспрашивать не стал, завёл мотоцикл и поехал в центр. Побродил там у витрин киосков, торгующих всякой всячиной, и наконец набрел на такие же пластмассовые штучки, похожая на которые лежала у него в кармане. На его вопрос удивлённый продавец пояснил, что это внешние накопители, или, по-другому, флеш-карты для компьютерной техники, позволяющие сохранять в себе большой объём информации.
Жека с умным видом покивал, хотя ничего толком не понял, и отошёл к ларьку с мороженым. Облизывая содержимое вафельного рожка, он прикидывал, что новые в пластиковой упаковке флеш-карты стоят одну-полторы тысячи рублей. А у него в кармане старая, уже бывшая в употреблении, и за неё столько не дадут. Так может и её отправить в топь, вслед за документами и банковскими карточками. О том, что цену может иметь сохранённая на флешке информация, ему в голову просто не пришло.
30
После обеда у Игоря зазвонил мобильный, он машинально поднёс его к уху и услышал:
–Здравствуйте, это Иванов говорит, меня выписали из больницы, вы просили позвонить, как выпишут.
В первые мгновения Игорь не понял, кто с ним разговаривает, а потом сообразил, что это тот самый Петрович из деревни Стеблево, и обрадовался:
–Вас выписали? Это хорошо! Как вы себя чувствуете?
–Всё в порядке, вроде нигде не болит, только голова кружится, когда наклоняюсь, а так ничего.
–Вы там у себя поосторожнее, если что, сразу звоните мне или Куницыну Евгению, у вас номер его телефона есть?
–Да, записан. Мне жена сотовый телефон подарила, чтобы на связи всегда был. Мой номер вы запишите, он такой…
–Не нужно диктовать, он высветился у меня в телефоне, я просто его сохраню.
–Ну, раз так можно, тогда хорошо. Я что ещё хотел вам сказать, если действительно мне не показалось, а был мотоцикл, то это Жека из соседней деревни, из Мантурово. Он про полянку один знал.
–Спасибо, проверим, но всё же повнимательнее будьте, мало ли что.
–Ничего, я теперь приготовлюсь, если ещё раз полезут, мало не покажется.
–Геннадий Петрович, вы там аккуратнее, а то у нас такие законы, что вас же потом и привлекут к ответственности.
–Я всё продумал, время было, пока в больнице валялся. Целый план нарисовал.
–Ладно, удачи вам, – Игорь отключился и подумал, что слова-то он сказал правильные, а вот реально Иванова прикрыть проблема из проблем. Защита свидетелей в законе прописана, но ресурсов под неё немного, у них в районе это вообще ни разу не применялось.
Иванов, переговорив с Игорем, позвонил ещё жене, радуясь такой волшебной возможности: шагая к автовокзалу, говорить с человеком за сто пятьдесят километров от тебя.
Взяв билет на вечерний автобус, он за оставшиеся полчаса забежал с соседние магазины и прикупил кое-какой еды и пару бутылок вина, чтобы угостить соседок. Уже уходя, увидел стойку с кормом для животных и купил первый раз в жизни, наудачу, несколько пакетиков кошачьей еды. Все же кошки были на его стороне, и даже Муська, по рассказу соседки, проявила героизм и привлекла внимание, когда он валялся без сознания.
В полупустом автобусе он мысленно вернулся к тому, что в разговоре со следователем он назвал планом. Дума о том, как обезопасить себя на будущее, его не покидала. На чердаке была припрятана отцовская одностволка. Она слегка поржавела, но он своими слесарскими руками возродил старинное оружие к жизни. Да и патронов с десяток имелось, хотя они, за давностью хранения, могли и подвести. Но Петрович понимал, что вот так сразу он в человека выстрелить себя не заставит, разве только с большого перепугу. А в таком состоянии что за стрельба, себе же хуже сделаешь.
Нет, нужно сыскать что-то понадёжнее. Прикинул и электро-западню, умения её соорудить хватило бы, но был и риск. Тут могло человека насмерть прихлопнуть, да и пожар мог случиться. Петрович даже тех, кто его избил, нечеловеками не считал и смерти им не желал.
Оставался ещё один способ превратить дом в крепость, но предстояло немало поработать, а Петрович после больницы не очень был уверен в своих силах, но и надеяться можно только на себя, как, впрочем, и всегда в жизни.
Автобус подрулил почти к его дому. Петрович неловко выскользнул в узкие автоматические двери и поспешил к себе. Кошки всем составом сидели на крылечке и сразу стали увиваться под хозяйскими ногами, мешая войти в дом. Петрович по-доброму заворчал на такую помеху, но справился и с дверью, и с питомцами.
В комнате всё стояло на своих местах, жена прибралась, пока он отлёживался. Всё же она молодец, узнав про его беду, сразу приехала, чем могла помогала, телефон вот подарила. Неплохая она всё же оказалась баба.
Разобрав пакеты с покупками, Петрович первым делом выдавил из пакетиков на три блюдечка дорогущее угощение. Кошки обступили их и принюхались. Есть не начали. Еда была непривычная, никогда ими не виданная. Петрович даже приглашающе сказал, что это вкусно, все кошки во всем мире едят. Но не убедил. Муська, ещё раз втянув носом воздух, резко выпрямилась и несколько раз тряхнула над кормом лапкой, после чего всё кошачье отродье развернулось и запрыгнуло на диван, обиженно поглядывая на Петровича, устроившего такое низкое издевательство над животными. Петрович, и так жалевший истраченные попусту деньги, даже смутился.
А вот приглашённые им соседки манерничать не стали. Дружно сели за стол, выпили за выздоровление Петровича сладкого винца, охотно закусывали привезенными деликатесами. Кошки уже оттаяли, и, отираясь под ногами, клянчили кусочки колбасы и сыра. Соседки пришли не с пустыми руками. Малосольные огурчики и молодая, отваренная с укропчиком, картошечка очень пришлись скучавшему на казённой пище Петровичу. Посиделки затянулись допоздна.
Проводив гостей, Петрович убедился, что запер двери, проверил шпингалеты на всех окнах и, смирившись с духотой, приготовился ко сну. Уже было лёг, но какое-то беспокойство его не оставляло. Отвык что ли от родного дома? Пришлось принести пахнущее смазкой ружьё и повесить его на гвоздик в изголовье кровати.
– Вот ведь до чего довели, собаки, в своей кровати, и то опасайся, – подосадовал Петрович, но то ли от присутствия оружия, то ли от выпитого, как-то сразу успокоился и не заметил, как уснул.
31
На неделе Игорю позвонил отец и обрадовал, что машину он купил и оформил, как договорились, на себя. С Рубеном уже почти рассчитался, но тот и не торопит. Надо бы автомобиль забрать, а то он так и стоит у Рубена во дворе. Игорь улыбнулся, вспоминая водительские мучения отца, так и не привыкшего к баранке.
Но до субботы выбраться не получилось. Пришлось ударно поработать, не считаясь с личным временем. В результате Игорь направил прокурору два дела о бытовых убийствах, и они оба с утверждёнными обвинительными заключениями ушли в суд. Это была небольшая победа. Игорь зашёл к Сорокину и отпросился на выходные. Тот поморщился, но разрешил.
В Москву Игорь рванул на вечерней электричке в пятницу. В дороге он приготовился обдумать кое-что по работе, но неожиданно для себя заснул и проснулся уже на подъезде к вокзалу. Видно сказалось перенапряжение последних дней и хронический недосып.
Дома было как дома: всё понятно, тепло и сытно. Братец опять отсутствовал. Отец с матерью долго расспрашивали, как погостила у него Ирина, тревожились: понравилось ли ей. Игорь искренне отвечал, что всё в порядке, но подробностей сообщать не стал. После ужина отец принёс на кухню папку с документами на машину и два комплекта ключей. Рубен, как пунктуальный человек, сохранил всё, включая свой старый договор на покупку. Игорь стал раскладывать бумаги на столе, стараясь отобрать второстепенные, а потом взял себе для чтения на ночь руководство по эксплуатации и отправился в кровать.
Прочитать он успел два первых абзаца, и тяжелый буклет опустился ему на нос. Мать осторожно убрала его с лица заснувшего сына и выключила свет.
Утром Игорь, оставаясь в постели, первым делом принялся читать руководство, выискивая неизвестные ему особенности автомобиля. Всё казалось понятным, хотя и смешили неуклюжие обороты перевода с японского. Собственно, уточнений бывшего владельца и не требовалось, все отметки о проведённых регламентных работах имелись в сервисной книжке. Сигнализация тоже была штатной, без заумных секретных технологий. Словом, Игорь готов был сесть за руль.
Встав, он спросил у матери, когда вернулся брат, та только махнула рукой, что означало: и не спрашивай. Наскоро позавтракав, вдвоём с отцом они отправились к дому Рубена.
Игорь снял свою «Альмеру» с сигнализации, разместился на водительском кресле и, включив двигатель, стал вживую исследовать рычаги и кнопки управления. Отец поднялся предупредить Рубена, что забирает машину, но что-то задержался. Игорь, увлечённый новой игрушкой, этого не замечал. Он попробовал тронуть машину вперёд, потом назад, привыкая к автоматической коробке передач. Обходиться без педали сцепления было непривычно, но неожиданно удобно. Захотелось проехаться по улицам, чтобы испытать все прелести управления. Наконец явился отец и извинился за Рубена, к которому приехали родственники, и тот не смог спуститься к Игорю сам. От отца попахивало коньяком, понятно, что там наверху шло застолье. Отец уселся на место пассажира и застегнул ремень безопасности. На заднем сиденье помещались два колёсных диска с зимней резиной, ещё пара таких же лежала в багажнике. Глянув в зеркала заднего вида, Игорь произнёс историческую фразу: «Поехали!». Машина мягко покатилась со двора.
Высадив отца у дома, Игорь не удержался и стал нарезать круги по кварталу, стараясь привыкнуть к поведению машины на дороге и к её габаритам. Пока всё ему удавалось. Помогло то, что в утренние часы субботы движение в их отдалённом от центра районе интенсивностью не отличалось. Игорь даже завернул на знакомую с детства заправку и залил полный бак бензина.
Такие взрослые хлопоты сильно возвышали его в собственных глазах. Как каждый рачительный хозяин он заехал в автомагазин и купил несколько безделушек для салона, и даже вовсе не нужную летом щётку на длинной ручке со скребком ото льда.
Больше ехать было некуда, Игорь аккуратно повернул в родной двор и, пользуясь тем, что большинство автовладельцев разъехались на дачи, выбрал себе место поудобнее. Занять чью-то насиженную стоянку он не боялся, потому что назавтра планировал ещё до обеда пуститься в дальний путь, а все паркующиеся во дворе возвратятся только к вечеру.
Бодрым шагом, поднявшись в квартиру, застал всё семейство в сборе. Ещё раз поблагодарив отца и мать за купленную машину, он решительно отверг притязания брата, желавшего прямо сейчас прокатиться с ветерком. Имелись другие планы: они с Ириной условились встретиться и погулять вечером по городу.
Сразу после обеда он отправился к ней. В квартиру подниматься не стал, просто дождался у подъезда. Ирина надела платье в светлую полоску и лёгкие бежевые туфли на низком каблуке. Игорь нарядился попроще, но его это не смущало. Поцеловавшись, они под руку направились к метро. Поехали сначала на Воробьёвы горы, а затем в парк Горького, где на открытых эстрадах выступали самодеятельные музыканты.
Потом засели в небольшом кафе, заказав коктейли и кофе. Ирина с готовностью поддерживала разговор, но больше отвечала на вопросы, чем задавала сама. Игорь это почувствовал, но причины не понимал. Желая разрядить сгущающуюся обстановку, он начал было рассказывать о смешных случаях на работе, но Ирина эту тему как-то не поддержала.
Задумчиво помешивая соломинкой льдинки в высоком стакане, она вдруг спросила:
–Скажи, Игорь, ты, сколько думаешь оставаться в Калашине?
–Да, не знаю, как пойдёт служба, – смешался Игорь, сообразивший, что её прежняя рассеянность – просто подготовка к серьёзному разговору, – а почему ты вдруг об этом спросила?
– Я скоро пойду в интернатуру и должна буду определиться с местом будущей работы, поэтому и хочу знать твои планы, – спокойно объяснила она.
– Планы простые, пока переводиться мне некуда, никто меня с моим недолгим опытом не ждёт, буду работать там, где работаю, а что?
–Это хорошо, что ты трезво себя оцениваешь, но, может, стоит что-то изменить? Неужели ты работы в Москве не найдёшь? На твоём следствии свет клином не сошёлся.
–Конечно, не сошёлся, но мне моё дело нравится.
–Понятно, а как ты меня в своей жизни видишь, что я буду в Калашине делать?
–Ну, по специальности работать…
–Моя специальность: высокотехнологичные хирургические вмешательства в офтальмологии, а в вашей районной больнице мне останется только подбирать очки пенсионерам, ты это понимаешь? Да и где жить? В твоей съёмной однушке? Когда же ты повзрослеешь и прекратишь гоняться за придуманными идеалами? Чего молчишь?
Игорь умом понимал справедливость такого упрёка, но поступить так, как считала правильным Ирина, означало признать, что он ошибся с выбором профессии и места работы. Всё бросить и уехать он не мог. Она это поняла всей дарованной женщине мудростью и грустно произнесла:
–Значит, ты меня не любишь…
Игорь, было запротестовал, но сам видел, что Ирина это сказала даже не в упрёк ему, а внутренне сделала вывод для себя самой.
По дороге домой больше молчали, а у подъезда дома она уклонилась от поцелуя в губы, и Игорь неловко чмокнул её в щёку.
На другой день он раньше, чем планировал, уехал из дома. Не хотелось ни с кем общаться. Даже со своими он попрощался торопливо, соврав, что звонили с работы и ждут его к вечеру. Мысли крутились вокруг похожего на разрыв отношений вчерашнего разговора с Ириной. Никаких подтверждений собственной правоты не отыскивалось, что ещё больше удручало. Выходило, что поступает он как конченый эгоист. Это тяготило. Но никакого решения на ум не приходило.
Скоро «Альмера» пересекла МКАД, и навстречу полетели километры знакомой трассы. Солнце, клонящееся к западу, било прямо в глаза и пришлось опустить солнцезащитный козырёк. Ему вспомнились жалобы калашинских водил: мол, утром едешь в Москву – восход прямо в глаза, вечером спешишь обратно – слепит заходящее светило.
Попутных машин было мало, зато встречный поток захлёстывал все полосы шоссе. Люди спешили возвратиться в Москву к началу следующей рабочей недели.
В Калашине воскресный вечер опустошил улицы, только у районного дома культуры стояли группки молодёжи. Машин ни встречных, ни поперечных не попадалось. Несмотря на такую расслабленность окружающей среды, Игорь со всей осторожностью доехал до ставшего на время родным дома и припарковался на обочине, где нашлось бы место ещё для десяти автомобилей. В этом смысле сравнение явно не в пользу Москвы, где за место для стоянки шли дворовые войны, и это немного подкрепило Игоря в его желании жить и работать в провинции. Забрав сумку с домашними гостинцами, он привычно нырнул в сгущающийся мрак подъезда.
32
Устоявшийся утренний ритуал с бритьём, душем и завтраком занял стандартное время, но, благодаря механическому другу-автомобилю, на дорогу до отдела ушли какие-то минуты.
Игорь прибыл на работу первым, но место на стоянке скромно занял дальнее, у самой бровки, где наступавшие волной одуванчики, бессильно упёрлись в край бетонной отмостки.
Казалось, растения сплотились у этой преграды, вытягивая свои пушистые головки, нависали над враждебной бетонной плоскостью и при каждом удобном движении воздуха атаковывали бездушную серую плиту отрядами своих невесомых парашютиков в надежде когда-нибудь захватить и это пространство.
Пока не получалось, потому что натиску живого ковра противостояла живая сила человека с его мётлами и косами. Стоит устранить из этого биологического поединка мыслящую сторону, буйствующая трава в считаные годы победит творение человеческих рук и расползётся, взламывая тоненькими щупальцами своих корней когда-то прочный и казавшийся таким нерушимым монолит песка и цемента.
Но это когда ещё будет. Игорь отогнал философские мысли, настраиваясь на производственную прозу, и зашагал к кабинету.
Через несколько минут к нему заглянул Вагиф Раджабов, старший следователь их отдела. Он как всегда был приподнято весел и общителен:
– Поздравляю, брат, обзавёлся колёсами? Дорого взял?
–Это родители купили, мне годы нужно копить, без еды и питья, сам знаешь, – пояснил Игорь.
–Знаю, конечно, – согласился Вагиф, сам, впрочем, владевший новенькой «Ауди», – когда успел дверцу поцарапать? С кем дорогу не поделил?
–Это у прежнего хозяина прямо на стоянке возле дома тётенька постаралась.
–Тётеньки могут, а бывает и дяденьки, тут не угадаешь. Ты с ремонтом не тяни, а то ржавчина пойдёт, всю дверцу менять придётся.
–Да, надо, только это, наверное, дорого стоит?
–Для кого как, а для бюджетников всё дорого. Я уже думаю, что нарочно нам мало платят, чтобы злее были, – пошутил Вагиф.
–Зато ближе к народу, – рассмеялся Игорь.
–Ладно, что-нибудь придумаем, есть пара вариантов, зайди перед обедом.
Игорь кивнул, и, проводив Вагифа взглядом, принялся за обвинительное заключение по делу о несчастном случае. Руководителя отдела Сорокина вызвали в областное управление, поэтому планёрку перенесли на вторник, и до обеда все корпели над бумагами по своим собственным планам.
В двенадцать тридцать Игорь поднялся на второй этаж к Вагифу, тот, легко оторвавшись от стола, сказал:
–Я договорился, сейчас поедем. Давай двинем на двух машинах, твою сразу поставят в работу, а на моей вернёмся. Езжай за мной, товарищ следователь.
Так и поступили. «Ауди» Вагифа с «Альмерой» Игоря на хвосте, ныряя на ухабах пыльных подъездных путей, добрались до автосервиса, спрятавшегося в старых, ещё советской постройки, гаражах. На этой окраине кипела жизнь, сновали грузовые «газели» с брезентовыми тентами, ходили какие-то непонятные, но явно занятые люди.
Заметив несколько встревоженный взгляд Игоря, Вагиф успокоил:
–Не смотри на ободранные стены, вкладываться в ремонт не хотят, здание арендованное, в любой момент отнять могут. Мастера тут хорошие, а это главное.
Вагиф, наряженный в шелковый летний костюм и белую рубашку, вступил в обмен приветствиями с вышедшими к ним навстречу двумя восточными людьми. Игорь по внешнему виду национальность угадывать не умел, но подумал, что это земляки Вагифа, а, значит, азербайджанцы. Хозяева вежливо поздоровались с Игорем, и все гурьбой пошли осматривать рану на дверце «Альмеры». Мастера, присев у борта машины, ощупывали царапину, постукивали костяшками пальцев по сохранившему слою краски и цокали языками. Потом выпрямились и завели с Вагифом долгий разговор на родном языке, из которого Игорь понял только одно, но повторённое трижды, слово «компьютер».
Какое отношение компьютер имел к повреждённой машине, Игорь не сообразил. Вагиф завершил переговоры с мастерами и сказал Игорю:
–Они сделают, но нужно три дня. Машину сейчас оставим, а когда будет готово, они мне позвонят. Ну, что, идёт?
–Конечно, только, сколько это стоить будет, и причём тут компьютер?
–С тебя возьмут три тысячи, только за материалы. Остальное мои вопросы, тебя это не затрагивает. Компьютер нужен, чтобы точно определись и подготовить колер краски, на глаз легко ошибиться. Всё оборудование у них современное, ты не смотри на их рваные спецовки, старший с высшим инженерным образованием, а его младший брат с детства руками в мастерской орудует, жестянщик высший класс. Ладно, поехали, успеем ещё пообедать.
Махнув на прощанье рукой, Вагиф и Игорь загрузились в «Ауди». Прохлада кожаного салона и легкая музыка в динамиках хорошо контрастировали с пыльной суетой летнего полдня. Вагиф знакомой ему дорогой быстро доставил к дверям неприметного кафе.
Вход был завешен лентами плотного пластика, создававших защиту от мух. Под потолком небольшого зала медленно вращались лопасти двух вентиляторов, разгоняя пропитанный ароматом жареного мяса воздух.
Они вымыли руки в небольшом туалетике, узкая дверь в который выходила прямо в вестибюль. Вагиф уверенно прошёл вглубь зала за небольшую декоративную перегородку. Там он по-хозяйски уселся к столу и приглашающим жестом указал Игорю на стул, напротив.
Подошедшей девушке Вагиф негромко сказал:
–Принеси минералки похолодней, с газом, салат из помидоров, кутабы с зеленью, борщ, шашлык и лепёшку, а потом чай, чтобы не остыл.
Заметив краем глаза, что Игорь шевельнулся, успокоил:
–Я пригласил, я плачу. Или ты что-то ещё хочешь?
Игорь отрицательно покачал головой, сглатывая набежавшую слюну.
Еду принесли быстро. Всё было очень вкусно и явно только что с мангала. Стоило признать, что кафе, не блиставшее внешним шиком, главное своё предназначение – насытить проголодавшегося качественной пищей, выполняло на пять с плюсом.
Чёрный чай пили из небольших хрустальных стаканчиков, сужающихся в обхвате и широких вверху. Вагиф, назвав их смешным словом «армуды», объяснил, что в широкой верхней части чай остывает, и нет опасности обжечься, а сужение не дает всему объёму сразу остыть и продлевает удовольствие от чаепития. Ко всей этой премудрости, чай полагалось пить вприкуску, с кусочками колотого белоснежного сахара.
Вагиф, понаблюдав за разомлевшим от сытного угощения Игорем, вдруг улыбнулся:
–Хочу, чтобы ты правильно понял. У меня тачка новая, шмотки модные, знакомых полно, но это не от того, что я взяточник. Наш Сорокин молодец, рискнул, взял меня в отдел четыре года назад, поверил мне, и я его подвести не могу. Работаю изо всех сил. Сорокин учитывает, кто я по национальности, таких материалов, где на этой почве могут скандал раздуть, мне не поручает. Да сам знаешь, дел и так хватает, и я ими не торгую. Никто не может сказать, что я продался. Откуда деньги? Скажу. У нас в районе много кто работает, со всего бывшего Союза народ съехался. Законов не знают, по-русски только старики, что в советских школах учились, и в советской армии служили, более-менее понимают, а молодежь ни читать, ни писать не умеет. Всем советы нужны, подсказки: к кому и как обратиться, чтобы поменьше неприятностей. Многие живут в таких условиях, что ценные вещи и накопленные деньги им не сохранить. Вот и обращаются ко мне за пределами служебного времени. Конфликты разобрать тоже я помогаю. Никого ещё я не подводил, да и вера у нас одна, поэтому имею авторитет. За это и благодарность, а деньги для всех самое понятное её выражение. С должностью следователя это не очень совместимо, ну, если выгонят, получу адвокатский статус и буду помогать легально. Я тебе открыто рассказываю, знаю, что ты мужик порядочный.
Игорь на слова о порядочности, конечно, кивнул. Трудно в такой ситуации представить человека, который не согласится с собеседником, и заявит, что непорядочный. Вопрос был риторическим, а ответ запрограммированным. Обед закончился, нужно было возвращаться на работу.
Через три дня Игорь машину из ремонта забрал, и денег с него взяли именно столько, сколько сказал Вагиф. На чисто вымытых боках «Альмеры» сияли солнечные блики, краска на дверце лежала ровным слоем, точно того же оттенка, что и весь корпус. Безобразная царапина словно растворилась. Игорь, поражённый мастерством, благодарно пожал руки спасителям. Ему на обратном пути показалась, что вылеченная машинка бежит гораздо веселее.