Максим. Мне кажется, вы не прочувствовали внутреннее напряжение сцены. Когда они встречаются, они ненавидят друг друга, от них во все стороны летят искры, того и гляди, беседка вспыхнет.

Иксанов. А я что играю? Заказывали ненависть, я делаю ненависть.

Максим. Но ведь у всех наших драматургов после Чехова ничего не бывает так просто. Важен подтекст! Она не полюбила вас за те пять минут, что длится эта сцена. Она любила вас давно!

Иксанов. (с досадой) Да знаю я!

Максим. И вы ее давно любите. Поэтому она и уступает так легко вашему напору. Вы – опытный соблазнитель. Вы почувствовали, что перед вами приоткрылась дверь, и сразу же ставите туда свою ногу, чтобы она не захлопнулась. Между вами еще не сказано ни слова любви, но с полувзгляда должно быть понятно, что именно скрывается под ничего не значащими словами.

Елена. Максим, дорогой мой, мы репетируем уже три часа. Не пора ли сделать перерыв?

Максим. Разумеется. Елена Петровна, ваша работа на сегодня закончена. Роберт Анатольевич, мы с вами сейчас сделаем перерыв, а потом займемся обольщением Ирочки. То есть, Танечки.

Ира выходит из-за кулис.

Иксанов. С удовольствием.

Ира. Я готова.

Максим. (небрежно) Займите пока Роберта Анатольевича. Поболтайте с ним, бла-бла-бла.

Максим уводит Елену. Ира подходит к Иксанову.

Иксанов. Видите, Ира, более удачливый молодой ухажер опять увел от меня очередную красавицу. (поворачивается в сторону ушедшей Елены). Сударыня, позвольте, скажите причину: зачем? почему? Или во мне какой-либо существенный есть изъян, что ли?.. Ушла! Престранный случай! Вот уж, никак, в семнадцатый раз случается со мною, и все почти одинаковым образом: кажется, эдак сначала все хорошо, а как дойдет дело до развязки – смотришь, и откажут. Да… Вот эта уж будет, никак, семнадцатая невеста! И чего же ей, однако ж, хочется? Чего бы ей, например, эдак… с какой стати… Темно, чрезвычайно темно! Добро бы был нехорош чем. Кажется, нельзя сказать этого – все слава богу, натура не обидела. Непонятно. Разве не пойти ли домой да порыться в сундучке? Там у меня были стишки, против которых точно ни одна не устоит… Ей-богу, уму непонятно! Сначала, кажись, повезло… Видно, приходится поворотить назад оглобли. А жаль, право жаль.

Ира тихонько аплодирует, Иксанов кланяется.

Ира. Роберт Анатольевич, вы должны немедленно отказаться от участия в спектакле и уехать из Москвы.

Иксанов. Неужели я играл настолько плохо?

Ира. То, что вы плохо играли, здесь ни при чем. Просто вас хотят убить.

Иксанов. Меня? Я что, Бен Ладен?

Ира. Анна Сергеевна в ярости по поводу вашего развода.

Иксанов. Ну и пусть себе злится.

Ира. Она боится, что вы расскажете Максиму о том, что вы женаты, и он ее бросит.

Иксанов. Ага. То есть вы считаете, что в этой прекрасной парочке он – жертва?

Ира. Если вы не уедете, жертвой станете вы. Цель всей этой постановки – ваше убийство.

Иксанов. Ерунда. Дитя мое, не смотрите больше детективы по телевизору.

Ира. Ну почему вы мне не верите?

Иксанов. А почему я должен вам верить? Я знаю Аню тридцать лет. Пожалуй, она могла бы убить в состоянии аффекта. Схватить нож и всадить его прямо в сердце. (показывает, как) Но хладнокровно спланировать и осуществить такую постановку с использованием множества статистов – нет, это фантастика. И, наконец, как она это собирается сделать? Подсыплет мне яд в зубную пасту?

Ира. Все гораздо проще. Она вас застрелит. Надеюсь, вы не забыли финал пьесы?

Иксанов. Ну как же. Агриппина Андреевна с криком «Ступай в ад, животное!» стреляет в Михайлова из револьвера на глазах у изумленной публики. У этой занудной мелодрамы довольно эффектная развязка.

Ира. Револьвер будет заряжен настоящими патронами, а не холостыми.

Иксанов. В таком случае можно не сомневаться, что премьера наделает много шума.

Ира. Вы зря смеетесь.

Иксанов. Уверяю вас, я абсолютно серьезен.

Ира. Хорошо. Я вижу, что вы мне не верите. Боюсь, для того, чтобы вас переубедить, мне придется привести более весомые аргументы.

Иксанов. Сделайте одолжение.

Ира. Забудьте все, что я вам сказала об Анне Сергеевне.

Иксанов. (на мгновение принимает задумчивый вид, потом кивает) Сделано.

Ира. Вас действительно хотят убить.

Иксанов. О боже! (собирается уйти)

Ира. Вы знаете фамилию Елены Петровны?

Иксанов. Шнурко… пардон, Шурко!

Ира. Это она по мужу Шурко, а ее девичья фамилия – Озерова.

Иксанов. И что? (пауза) Что?!! Лена Озерова? Как она изменилась…

Ира. Ну, наконец-то! Да, это Лена, в последней постановке «Трех женщин», исполнительница роли Танечки. Одна из тех, кого вы соблазнили, и чье сердце вы безжалостно разбили.

Иксанов. О, нет, не нужно патетики. Соблазнил – да, было дело, а вот сердечко у этой маленькой шлюшки было покрепче камня. Но ведь она уехала… за границу. Вышла замуж за какого-то бюргера.

Ира. Я попросила бы вас выбирать выражения. Да, она уехала и вышла замуж. Но не за границу, а в Сибирь. Не забывайте, какие на дворе стояли времена. Не так-то просто тогда было уехать за границу, тем более актрисе. А вот в Сибирь – пожалуйста. Вот она и уехала. И вышла замуж за монтажника нефтепровода. А сейчас вернулась, чтобы вам отомстить. Она собирается подменить патроны в револьвере, из которого будет стрелять Анна Сергевна. Пиф-паф, вы – труп, старуха за решеткой, а Елена Петровна – вне всяких подозрений, носит ей передачи, а вам – цветы на могилку.

Иксанов. Да, веселенькая картина. Минуточку, а вам-то что за интерес меня спасать? Насколько я понимаю, вас устраивает ваше… трио.

Ира. Я не хочу, чтобы моя мать участвовала в убийстве.

Иксанов. Что-то я не понимаю. Кто из них ваша мать?

Ира. Елена Петровна.

Иксанов. Ох! То есть, вы не любовница нефтяного короля, а его дочь? Но зачем?

Ира. Мама хотела, чтобы вы умерли, ничего не узнав.

Иксанов. И что же я не должен был узнать?

Ира. Что я – ваша дочь.

Иксанов. Вы – моя дочь?

Ира. Да, да.

Иксанов. Ты – моя дочь?

Ира. Да, я по-прежнему ваша дочь, как и десять секунд назад, так что давайте не будем повторять это еще пятнадцать раз.

Иксанов. (Разглядывает ее. Потрясенно) Ты такая красивая девушка.

Ира. И это вы мне тоже уже говорили.

Иксанов. Но ведь тогда я не знал, что ты моя дочь. И вообще не знал, что у меня есть дочь.

Ира. Эй, папаша, я вам зачем все это рассказывала? Чтобы утирать весь вечер ваши слезы умиления?

Иксанов. Во всяком случае, я надеюсь, не для того, чтобы взыскать с меня алименты за двадцать лет.

Ира. Вы должны уехать из Москвы.

Иксанов. Теперь – ни за что!

Ира. Но мама вас убьет.

Иксанов. Тем лучше. А зачем мне теперь жить? Дочь родил, дерево посадил, дома прибрался. К тому же любой актер может только мечтать о том, чтобы умереть на сцене. Ты только представь, моя дорогая, заголовки во всех газетах: «Убит под занавес». Или нет, лучше так «Кровавая трагедия в Академическом театре».

Ира. Газетчики не узнают о том, что это было убийство.

Иксанов. Тогда так: «Роковая ошибка реквизитора». Нет, доченька, я никуда не уеду. Я актер и я должен выполнить свой долг. Я пойду до конца, до последнего акта.

Ира. Значит, мама правду про вас говорила, что вы ради красивой позы готовы пожертвовать чем угодно.

Иксанов. Твоя мама во мне не ошиблась. И ты можешь быть уверена в том, что я выберу самую красивую позу для своего бенефиса. (оглядывается) Знаешь, я думаю, наш режиссер уже не вернется. Твоя мама всегда умела уводить мужиков. Особенно у Ани. Кстати, а Аня знает о том, что Лена – это Лена?

Ира. Пока нет.

Иксанов. В таком случае понятно, почему она отпускает с ней своего друга. Ну что ж, раз наш режиссер загулял, у нас с тобой антракт. Пойдем-ка в буфет, выпьем по рюмочке коньячка и закусим тощим театральным бутербродом с семгой.

Уходят. Занавес. Антракт.

Акт 2

1 действие

На сцене – декорации «дворянского гнезда» начала 20 века. Входят Иксанов и Ира. Они в соответствующих костюмах.

Иксанов. В конце концов, где наш режиссер?

Ира. Я думаю, он с Анной Сергеевной. Настраиваются, так сказать, перед премьерой.

Иксанов. В очередной раз убеждаюсь, что мать тебя дурно воспитала.

Ира. Как будто ты воспитал бы лучше.

Иксанов. Разумеется, лучше. Я бы тебе книжки вслух читал, в театр бы с тобой ходил.

Ира. Ты когда в последний раз в театре-то был?

Иксанов. Не забывай (обводит рукой сцену), мы сейчас в театре.

Ира. В зрительном зале ты когда в последний раз сидел?

Иксанов. Слушай, почему ты мне все время грубишь?

Ира. А почему бы и нет?

Иксанов. Потому что ты мой дочь!

Ира. Поверь, дорогой папаша, трудно испытывать родственные чувства к человеку, которого совсем не знаешь.

Иксанов. Да, нам нужно познакомиться поближе. Поговорить о том, о сем. Вот отыграем премьеру и сходим куда-нибудь вместе…

Ира. Ага. В театр.

Иксанов. Черт, полчаса до начала спектакля, а режиссер пропал.

Ира. Я же уже сказала…

Иксанов. Да нет его у Анны в гримерке, я проверял.

Ира. А зачем он тебе вообще нужен?

Иксанов. Ну… помочь настроиться. Войти в роль. А действительно, зачем он мне нужен? Тьфу! Мальчишка.

Ира. Вот он, кстати.

Входит Максим. Он взволнован, бежит к Иксанову. Иксанов берет Иру под руку и, демонстративно не замечая Максима, ведет ее в другую сторону.

Максим. Роберт Анатольевич!

Иксанов. Так вот, дорогая моя, Лев Толстой довольно пренебрежительно отзывался о Чехове как драматурге, считая его прежде всего автором замечательных рассказов.

Максим. (забегая вперед и перегораживая Иксанову дорогу) Роберт Анатольевич, мне нужно срочно с вами поговорить!

Иксанов. (на замечая Максима, поворачивается вместе с Ирой в другую сторону) Антон Палыч относился к этой причуде великого старика снисходительно, учитывая то, что Толстой, к примеру, и Шекспира не жаловал.

Максим. Ира, нам нужно поговорить с Робертом Анатольевичем.

Ира. Роберт Анатольевич!

Иксанов. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что и сам Чехов не считал себя выдающимся драматургом. Так, пописывал комедии, водевильчики… и был неизменно изумлен, когда публика выходила с «Вишневого сада» в слезах.

Максим. (кричит) Иксанов, черт возьми!

Иксанов. (поворачивается) Максим? Что с вами? Вы сошли с ума? Распугаете нам всю публику. И так зал полупустой (показывает на зал).

Максим. Мне нужно немедленно с вами поговорить.

Иксанов. Мне через двадцать пять минут на сцену. Поговорим после спектакля.

Максим. После будет поздно. Ира, я вас умоляю. Пойдите куда-нибудь, займитесь чем-нибудь, порисуйте там, поиграйте во что-нибудь.

Ира пожимает плечами и уходит. Оказавшись за спиной Максима, показывает ему язык.

Иксанов. Что у вас произошло? Поссорились с любимой женщиной?

Максим. Пока нет, но боюсь, кончится именно этим.

Иксанов. Ну, не томите уже, рассказывайте.

Максим. Шурко напился в ресторане и устроил драку.

Иксанов. Восхитительно. Ничего другого я от него и не ждал.

Максим. Его забрали в милицию.

Иксанов. А вы что, думали ему дадут за это почетную грамоту?

Максим. Вы не представляете, что такое нынешняя милиция. Они обязательно сделают с ним что-нибудь плохое.

Иксанов. Очень на это надеюсь.

Максим. Да как вы не понимаете! Если об этом узнает Елена Петровна, она не сможет выйти на сцену.

Иксанов. А вы ей не говорите до конца спектакля.

Максим. Нельзя. Она уже несколько раз меня за ним посылала. Если я его не верну, будет

истерика.

Из-за сцены голос Елены Петровны: Максим! Где Иван Иванович?

Максим. Видите. Только вы мне можете помочь.

Иксанов. Да чем же, черт вас подери! Если вам так нужен этот алкоголик, поезжайте и заберите его. Заплатите штраф, в конце концов. Или я должен подать его Елене на блюдечке с голубой каемочкой. Тогда спросите у нее, могу ли я воткнуть ему в зубы пучок петрушки.

Максим. Чтобы его отпустили, нужно заплатить две тысячи долларов.

Иксанов. Сколько?

Максим. Две тысячи.

Иксанов. Ничего себе штраф!

Максим. Это не штраф. Это взятка.

Иксанов. Где же я возьму такие деньги?

Максим. Не знаю. Займите у кого-нибудь. Вы же известный актер, у вас много знакомых. А я провинциал, кто мне даст столько денег? К тому же это очень, очень, очень срочно.

Иксанов. Я… но… нельзя же так…

Из-за сцены голос Елены Петровны: Максим! Идите скорее сюда!

Максим. Я побежал к ней. Попробую потянуть время. А вы найдите деньги. Спасите наш спектакль, я вас умоляю!

Иксанов. Гм. Где же я возьму столько денег? Разве попытаться ограбить банк? Или продать почку? (бормочет) Изобрести вечный двигатель… написать поэму о директоре автозавода… продать Курилы японцам…

Входит Анна.

Анна. Роберт, ты не видел Ивана Иваныча?

Иксанов. О, Анна, ты очень кстати! Ты можешь одолжить мне две тысячи долларов?

Анна. Это зачем же, интересно?

Иксанов. Нужно. Понимаешь, друг взял в прокате машину и попал на ней в аварию.

Анна. Ой, нет-нет-нет. Плохая история и придумана скверно. Давай ее пропустим, и сразу перейдем к делу. Итак, зачем деньги?

Иксанов. Хорошо. Иван Иваныч напился пьян, устроил бойню в ресторане и попал в плен в милицию. Они требуют выкуп. Максим сказал, что его нужно освобождать как можно скорее, потому что иначе Елена Петровна сорвет нам спектакль.

Анна. Она может. Что ж, значит, спектакль не состоится.

Иксанов. Анна, ты в своем уме? Тебе что, жаль денег?

Анна. Да, мне жаль денег. Если бы я платила за каждого пьяницу, который попадался на моем пути, я до сих пор жила бы на получку.

Иксанов. Но он же вернет тебе деньги сразу же, как только выйдет на свободу. Он же миллионер.

Анна. Никакой он не миллионер.

Иксанов. Как это не миллионер?

Анна. Очень просто. Он такой же актер, как и ты.

Иксанов. Как я?

Анна. И даже немножко лучше, чем ты. Во всяком случае, пьет он больше. Даже немного больше, чем требует его роль нефтяного короля.

Иксанов. Но… как?

Анна. Ты хочешь сказать – кто?

Иксанов. Ну… ага, кто? Кто его нанял?

Анна. Я.

Иксанов. Зачем? Чтобы меня подразнить?

Анна. При чем тут ты? Только и думаешь о себе. Это для Максима.

Иксанов. А он тут при чем?

Анна. Чтобы он не думал, что это я даю ему деньги на спектакль. Пусть думает, что деньги дает нефтяник, которого он так удачно уговорил спонсировать нашу постановку.

Иксанов. Ага. Ты хочешь, чтобы мальчик не чувствовал себя содержанкой?

Анна. Если угодно, да.

Иксанов. Елена Петровна и Ирина, разумеется, в курсе.

Анна. Разумеется.

Иксанов. Еще один заговор. Может быть и мне, чтобы не отрываться от коллектива, организовать свой маленький заговор? Например, выдать себя за гомосексуалиста и начать приставать к Максиму.

Анна. Зачем?

Иксанов. Чтобы он рассердился и выгнал меня из спектакля.

Анна. Будь осторожен. Современная молодежь придерживается довольно широких взглядов в плане секса.

Иксанов. Успокойся. Я не буду ни к кому приставать. Я уже вышел из того возраста, когда это может доставить удовольствие обеим сторонам. Значит, если Шурко – не муж Елены, значит, она не сорвет спектакль из-за его отлучки.

Анна. Думаю, нет.

Иксанов. А судьба собрата по ремеслу тебя не волнует?

Анна. Никоим образом.

Иксанов. Анна, это не по-христиански.

Анна. Насколько мне известно, Христос не преуспел в бизнесе.

Иксанов. Похоже, я единственный, на кого может надеяться бедный узник. Анна, что, если я не буду препятствовать нашему разводу?

Анна. (подумав) Это достойное предложение. А ты не обманешь?

Иксанов. Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

Анна. Неоднократно.

Иксанов. Тебе придется рискнуть, поверив мне на слово.

Анна. Да, это большой риск. Хорошо, возьми деньги.

(достает бумажник, отсчитывает деньги, подает Иксанову)

Иксанов. Благодарю. Благословляю вас, дети мои. Плодитесь и размножайтесь.

Анна. Шут.

Разворачивается и уходит. Вбегает растрепанный Максим.

Максим. Все пропало. Вы никуда не поехали? Никому не позвонили? Денег нет?

Иксанов. Успокойтесь, друг мой. Вот, заберите деньги и поезжайте скорее за Шурко. Я хочу с ним поговорить.

Максим. (берет деньги) Роберт Анатольевич, вам никогда не говорили, что вы – гений?

Иксанов. Говорили и неоднократно.

Максим убегает, входит Елена.

Елена. А где Максим? И где Иван Иванович? И где все?

Иксанов. Они скоро будут здесь. А зачем вам Иван Иванович?

Елена. Не ваше дело. Он мой муж, в конце концов!

Иксанов. Это мое дело. И он не твой муж!

Елена. Что вы себе позволяете?

Иксанов хватает ее за руку.

Иксанов. Думала, я тебя не узнаю? А я узнал.

Елена. (с ненавистью) Тем хуже для тебя.

Иксанов. А дочку зачем сюда притащила? Чтобы она могла на папочку напоследок полюбоваться? Смотри, дескать, от какого ничтожества я тебя зачала.

Елена. Попробовала бы я ее не взять! Эта тварь вся в тебя. Я боюсь к ней спиной поворачиваться. Того и гляди ткнет чем-нибудь или придушит ночью подушкой.

Иксанов. Нужно было воспитанием заниматься. Книжки правильные читать.

Елена. Книжки свои ты засунь знаешь куда?

Иксанов. Куда?

Елена. В библиотеку. Отпусти меня, козел!

Иксанов отпускает ее.

Елена. И только попробуй сорвать спектакль! Только попробуй!

Елена уходит. Иксанов нервно ходит взад и вперед.

Иксанов. Да уж. Похоже, дочка была права по поводу Елены. Она явно готовит мне сюрприз. Да и у Анны есть на меня зуб. Не верит она, что я не буду держаться за этот чертов штамп в паспорте.

Входят Максим и Шурко. Шурко немедленно лезет обниматься к Иксанову.

Шурко. Спаситель!

Иксанов. Да будет вам. Максим, сходите, успокойте Елену. А мне нужно сказать пару слов Ивану Ивановичу.

Максим. Конечно.

Иксанов. Вас же Иван Иванычем зовут? Или имя вы тоже поменяли?

Шурко. В каком смысле?

Иксанов. Сколько вам Аня заплатила?

Шурко. Так вы все знаете?

Иксанов. Да, я все знаю.

Шурко. Две тысячи долларов.

Иксанов. Аня изобрела новую величину – единица подлости. Эквивалентна двум тысячам долларов. Она вам переплатила. Я бы сыграл эту роль за полторы.

Шурко. (думает) Нет. Не сыграл бы.

Иксанов. Почему?

Шурко. Шибко умный.

Иксанов. А вы все еще в роли?

Шурко. Я ее на всякий случай не снимаю даже когда спать ложусь. Вдруг понадобится.

Иксанов. Это правильно. Все, я вас больше не задерживаю. Ступайте к супруге, а мне остается лишь порадоваться воссоединению семьи.

Шурко. Вот что. Я тебя предупредить хочу. Там Ирка чего-то против тебя замышляет.

Иксанов. Только ее не хватало! А ей-то я чем насолил?

Шурко. Это уж я не знаю. Вроде бы она не хочет, чтобы ейная мамаша опять с тобой сошлась.

Иксанов. Она может быть спокойна. Вероятность этого крайне мала.

Шурко. Ну уж это я не знаю, как, а только ты поостерегись. Девка боевая, как раз наделает глупостей.

Иксанов. Знаете, что, Шурко? А вы мне нравитесь. Не знаю, что у вас там внутри, а вот это – хороший образ. Такой цельный, законченный. Вот что я придумал. Давайте напьемся!

Шурко. Не, мне нельзя. Я только что из ментовки…

Иксанов. А что, без ментовки вы пить не можете? Давайте, доставайте вашу фляжку, глотнем грамм по двести и все, дальше – хоть трава не расти. Пусть наши женщины делают, что хотят.

Шурко. Тебе нельзя. У тебя же спектакль.

Иксанов. Черт с ним. Давай, где твоя фляжка?

Шурко. В милиции отняли.

Иксанов. Чтоб их разорвало! Ну что за народ? Ничего святого!

Шурко. Это точно. Ладно. Анатольич, ты не обижайся, а я побегу. Лена там, наверное, уже икру мечет из-за того, что я пропал. Давай, удачи тебе. Ни пуха.

(убегает)

Иксанов. К черту, к черту.

Входит Максим.

Максим. Роберт Анатольевич, у меня радость!

Иксанов. Нашли в вытрезвителе еще одного спонсора?

Максим. Да нет. Только – тсс! Это секрет! Анна Сергеевна согласилась наконец выйти за меня замуж!

Иксанов. (в сторону) Больной. (громко) я очень рад за вас!

Максим. Вы понимаете, я не очень афишировал наши отношения, потому что, ну, вы понимаете, у нас небольшая разница в возрасте.

Иксанов. Я бы сказал, большая.

Максим. Неважно. Я давно предлагал Анна Сергеевне руку и сердце, но она вся медлила, вероятно, не верила в мои чувства.

Иксанов. Я бы тоже не поверил.

Максим. И наконец – твердыня пала. Она сказала, что она разрушила препятствие, которое нас разделяет.

Иксанов. Пока еще не разрушила.

Максим. Вы о чем?

Иксанов. Не обращайте внимания, продолжайте щебетать, несчастный счастливчик. Кстати, мы вообще здесь зачем все собрались? Нам не пора начинать спектакль?

Максим смотрит на часы, в ужасе кричит и убегает за сцену.

Иксанов. Уверяю вас, эту премьеру публика запомнит надолго. Она обожает кровавые развязки. Нет, все-таки мне интересно, кто из них? Я ставлю на Елену. Как она: «тем хуже для тебя». Э, это характер! Огонь! Порох! А Анна уже губу раскатала – «я разрушила препятствие, которое нас разделяло». Но Ира? Вот так живешь, растишь детей, читаешь им книги, водишь в театр, надеешься, что они вырастут людьми, а они готовы выстрелить тебе в спину. А, что тут зря гадать. Надеюсь там, наверху (показывает наверх) мне расскажут, кто именно спустил курок.

Уходит со сцены. Музыка. На сцене становится темно. Вбегает Анна.

Анна. (кричит) Ступай в ад, животное!

Стреляет из пистолета.

Вспыхивает свет. На сцене стоит Анна с дымящимся пистолетом в руках, а перед ней лежит ничком Иксанов. Тишина, потом Анна роняет пистолет и закрывает лицо руками. Звук аплодисментов.

На сцену выходят Елена и Ирина. Они берут Анну за руки, выходят на авансцену и кланяются. Выбегает Максим и тоже кланяется. Они поворачиваются к Иксанову. Тот медленно поднимается и тоже кланяется вместе со всеми. Аплодисменты стихают.

Иксанов. (к женщинам) Как это понимать?

Максим. (обнимает Иксанова) Роберт Анатольевич, понимайте это как грандиозный успех! Вы слышали, как они аплодировали?

Иксанов поднимает пистолет.

Иксанов. Неужели осечка?

Приставляет пистолет к виску. Максим подбегает к нему и отнимает пистолет.

Максим. Похоже, у Роберта Анатольевича стрессовое состояние.

Иксанов. Головокруженье от успехов. Дорогие женщины, кто-нибудь может мне объяснить, почему я жив? Почему пистолет был заряжен холостым патроном?

Анна. Потому что это театр, дорогой мой. Здесь все ненастоящее.

Ирина смотрит на Елену, кивает на Иксанова и крутит пальцем у виска.

Елена. Если бы в этой пьесе каждый раз заряжали пистолет по-настоящему, было бы очень сложно каждый раз находить нового актера на роль Михайлова.

Иксанов. Да, действительно, как я раньше-то об этом не подумал.

Вваливается Шурко.

Шурко. Анатольич! Ну ты сделал! Бог! Бог! Давай немедленно выпьем по этому поводу.

Достает фляжку.

Иксанов. Ее же в милиции отняли.

Шурко. А, брось. Отняли – не отняли. Это все условность. А настоящее – вот это! (показывает в зал) Они тебя обожают, Анатольич! Вздрогнем.

Наливает. Иксанов выпивает. Гремит гром. Гаснет свет. Остается лишь пятно света посреди сцены, где стоит Иксанов.

Иксанов. Как странно. Забыл, куда шел. Забыл, что хотел сказать. И кому.

Появляется Елена.

Елена. Может быть, мне?

Иксанов. Может быть, и тебе. Ты ведь теперь не оставишь меня в покое?

Елена. Теперь – нет.

Иксанов. Я же старик. Зачем я тебе нужен?

Елена. У меня ничего нет, кроме тебя.

Иксанов. У тебя есть прекрасная дочь.

Елена. Я ей уже давно не нужна. А ты без меня не сможешь.

Иксанов. Как-то мог целых двадцать лет.

Елена. Надеюсь, это были не лучшие твои годы.

Иксанов. Не лучшие.

Елена. Так не выбрасывай на помойку те, что у тебя остались.

Иксанов. Ну как же. Сейчас обо мне напишут все газеты, меня пригласят сниматься в кино, дадут вести какое-нибудь ток-шоу в прайм-тайм. Успех притягателен, не так ли? Почему ты уехала от меня тогда? Ведь я собирался развестись с Анной и жениться на тебе. Почему ты не сказала, что беременна?

Елена. Потому что хотела родить и вырастить этого ребенка. Анна знала о нашей связи и сказала, что убьет меня, если ты захочешь с ней развестись.

Иксанов. Так это все из-за Анны? Ты должна была мне все рассказать! Она бы и пальцем тебя не тронула!

Елена. Не только из-за Анны. Я хотела защитить от тебя Иру. Не хотела, чтобы она выросла такой, как ты.

Иксанов. Ну и как, получилось?

Елена. Нет.

Иксанов. Гены – великая вещь!

Елена. Так что ты решил?

Иксанов. (после паузы) Поехали домой. Я ужасно устал и хочу есть. Давай устроим роскошный домашний ужин.

Елена. Как насчет того, чтобы заказать готовую пиццу?

Иксанов. Ты угадываешь мои мысли.

Елена. Я научилась этому еще двадцать лет назад.

Иксанов обнимает Елену и они уходят.

Появляются Анна и Максим.

Максим. Все прошло как по маслу. Он ничего не заподозрил.

Анна. Мой мальчик, не думай об этом. Разве для тебя не важнее то, что произошло сегодня? Ведь это был твой успех!

Максим. Это был наш общий успех. А для меня главная удача сегодняшнего дня – то, что мы наконец можем быть вместе.

Анна. Ах, дорогой мой.

Максим. Любимая.

Обнимает ее и уводит со сцены.

Анна. Подожди. Ты ничего не забыл?

Максим. Поблагодарить спонсоров?

Анна. Нет!

Максим. Ой, извини.

Достает пачку денег и отдает Анне.

Максим. Все две тысячи. В целости и сохранности. У Роберта Анатольевича не возникло и тени сомнения в том, что наша милиция может потребовать такие деньги.

Анна. Это гонорар для Шурко.

Максим. Я догадался.

Уходят. Через некоторое время на сцене появляется Ира.

Ира. (шепотом) Ваня! Ванечка!

Появляется Шурко.

Шурко. Солнышко мое.

Обнимает Иру.

Шурко. Ты была прекрасна.

Ира. Не мели ерунды. Какая из меня актриса? Ты получил деньги?

Шурко. Пока нет.

Ира. Идиот! Почему?

Шурко. Не сердись. Я нигде не могу найти Анну Сергеевну.