– Да ты что? Нет. Не знал. Я знаю, что она многим совсем плохим жизнь спасла. Она Макса с того света вытащила. И Андрюху тоже, когда его тяжело ранили. Но таких подробностей о ней я не знал. – удивился Владимир.

– Вот и я не знал. – сказал я.

– Так получается, что мы подняли всех на уши, а тот, кто нужен у нас работает? Ну ничего себе. – сказал Владимир.

– Только бы она согласилась прооперировать мальчишку. – сказал я.

– Будем надеяться. – сказал Владимир.

– Ладно. Идём в обратно. Узнаем, как там мальчуган себя чувствует. – сказал я.

Мы вышли из машины и пошли обратно в больницу. Войдя внутрь, мы столкнулись с врачом.

– У этого мальчика очень серьёзные покровители. Наш главврач всех на уши из-за него поднял. Ему наш замминистра позвонил и потребовал докладывать о состоянии мальчика каждые полчаса. Похоже, что непростой мальчик. Теперь лично дежурит около него. – сказал врач.

– Обычный мальчик. Просто заместителю министра не безразлична его судьба. – сказал я.

– А мне кажется, что ему просто хорошенько прищемили откуда-то выше. – сказал врач.

– Ладно. Как мальчик? – спросил я.

– Как и прежде. Пока держим в том же состоянии. Он реагирует на раздражители. Значит мозг работает. Сколько ещё он продержится, я не могу вам сказать. – сказал врач.

– Хорошо. Надеюсь, что скоро прибудет помощь. – сказал я.

– Я тоже на это надеюсь. Пойду посмотрю, как он там. – сказал врач и пошёл в реанимацию, а мы пошли в приёмный покой.

– Ну как вы тут? – спросил я.

– Плачет. Больше ей ничего не остаётся. – сказала Лиза.

– Я разговаривал с президентом и министром здравоохранения. Они готовы оказать помощь. И я очень надеюсь, что помощь уже близко. – сказал я.

– Ангел приём. Ответь Ангелу три. – донёсся голос Андрея из раций.

– Ангел на связи. – ответил Владимир.

– Военврач в больнице. Куда её проводить? – спросил Андрей.

– В приёмный покой. – ответил Владимир.

– Есть. – сказал Андрей.

– Быстро доехали. – сказал я.

– Чего-то прям очень. – сказал Владимир, а в приёмный покой вошли военврач и Андрей.

– Кто? Кого ранили? – обеспокоенно спросила военврач.

– Никого. Ребёнок нашей сотрудницы с качели упал. У него перелом свода черепа и кровоизлияние. – сказал я.

– Боже. – сказала она.

– Мне министр сказал, что вы одна из лучших нейрохирургов страны. Прошу вас, помогите мальчишке. – сказал я.

– Я не делала таких операций с войны. А это ребёнок. – сказала она.

– Пожалуйста! Я умоляю вас! Спасите моего сына! Умоляю! – кинулась к военврачу Дёмина.

– Так! Вы его мать? Успокойтесь немедленно! Как это произошло? В подробностях. – прикрикнула на Дёмину военврач.

– Качался на качеле. Соскользнул и упал, а качели его догнали и ударили по затылку. Боже, крови как много было. – снова сильно заплакала Дёмина.

– Понятно. А ну, девочка, мигом сюда его врача с медкартой. – скомандовала военврач медсестре, а та не стала спорить и убежала в реанимацию.

– Поможете? – спросил я.

– Не знаю. Нужно снимки посмотреть и записи врачей, а если понадобится, то и самого ребёнка. – сказала военврач.

– А как вы так быстро добрались? – спросил Владимир.

– Ну так приказ был немедленно привезти, а так как телепортироваться мы не можем, то ехали быстро, как могли. – сказал Андрей.

– Чуть не убились по дороге. – сказала военврач.

– Ах да. Там же менты за нами гнались. Надо пойти разобраться, пока ребята их на колбасу не пустили. – сказал Андрей и вышел.

– Звали? Уже врача нашли? – спросил вошедший в приёмный покой врач, в сопровождении медсестры и главного врача.

– Я звала. Где медкарта ребёнка? Надеюсь снимки недавно сделали? – строго спросила военврач.

– Сделали. Два часа им. Вот, пожалуйста, карта мальчика. Здесь и снимки. – сказал врач.

– А вы кто, простите? – спросил главврач.

– Я сюда не знакомиться приехала, а ребёнка спасать. А если вам это что-то скажет, я Семёнова Раиса Михайловна. – сказала военврач.

– Это который доктор медицинских наук? Знаменитый нейрохирург и военный врач? – удивлённо спросил главврач.

– Она самая. Делом займёмся, или пойдём ещё водочки за знакомство бахнем и заодно перепихнёмся, пока ребёнок умирает? – зло спросила военврач.

– Простите. – сказал главврач.

– У жены прощения проси. Так. Что у нас тут? Гематома. Трещины. Дааааа. Так. Тут линейные переломы и судя по КТ, эпидуральная гематома. Сколько он в таком состоянии? – спросила военврач.

– Со вчерашнего вечера. Подключён к ИВЛ. – ответил врач.

– Сколько?! А чего тогда не били тревогу, мать вашу? Совсем тут все без мозгов? – закричала на них военврач.

– Мы отправили запрос в министерство ещё вчера, а они отреагировали на наш запрос и позвонил сам замминистра. Сказал, что вопрос по ребёнку решается. Приказал докладывать о его состоянии. – сказал главврач.

– Идиоты. Им не запросы посылать нужно, а звонить и требовать. Они не на ваш запрос ответили, а на давление свыше. Если бы не Александр Алексеевич, то к вечеру у мальчишки был бы уже совсем другой врач, а у его матери горе. Другой бы ребёнок так бы и умер у вас здесь, без оказания помощи. – зло сказала военврач.

– Какое вы имеете право так со мной говорить? – закричал главврач.

– Да такое, что ты просто бестолочь в халате. Убирайся отсюда, пока тебя из этой больницы не выбросили. Ещё и пререкаться будет. Убирайся вон. Иди медсестёр за сиськи жамкай. Больше от тебя толку никакого. – закричала на него военврач.

– Я этого так не оставлю. Я буду жаловаться. Я докладную на вас напишу. – нервно сказал главврач и выбежал из приёмного покоя.

– Хотела бы посмотреть на его лицо, когда ему начнут осиновый кол в задницу забивать за эту докладную. – сказала военврач и обратилась к врачу – А вы хороший врач?

– Не мне это решать. У меня плохие познания в нейрохирургии. – сказал врач.

– Это он нас поднял в прошлом году. – сказал я.

– Вы вытащили моих мальчишек с того света? Благодарю. Это многое о вас говорит. – сказала военврач.

– Я просто сделал свою работу. – сказал врач.

– Вот и отлично. А теперь давайте сделаем ещё одну. Спасём ребёнку жизнь. Времени у него очень мало. Вы мне будете ассистировать. Нам ещё понадобятся три помощницы и анестезиолог. Одна вам, одна мне и одну следить за показаниями приборов. И сто грамм чистого спирта. Срочно готовьте мальчика и операционную. – сказала военврач.

– Хорошо. Нам нужно полчаса. А спирт вам зачем? – спросил врач.

– Я с войны таких операций не проводила. Руки в порядок привести. И спирт мне нужен прямо сейчас. До того, как я пойду готовиться к операции. Понял? – спросила военврач.

– Вот теперь понял. Сейчас скажу, чтобы принесли вам спирт. Медсестра проводит вас в операционную. – сказал врач и вышел из приёмного покоя.

– Вы спасёте моего сына? – спросила Дёмина.

– Я постараюсь. Ничего обещать не буду и обнадёживать тоже. Судя по снимкам, он в крайне тяжёлом состоянии и прогнозировать улучшения его состояния я, к сожалению, не могу. Но не нужно опускать руки. И вам следует успокоиться и ждать. Слезами горю не поможешь. Вам понятно? – спросила военврач.

– Понимаю. Спасите его. Пожалуйста. – сказала Дёмина.

– Я сделаю всё, что от меня зависит. Елизавета Борисовна, ей обязательно нужно попить что-нибудь сладкое. Она потеряла много жидкости и у неё явно понижен сахар. Она белая вся. Заставьте её попить чай в столовой, иначе ещё и её откачивать придётся. А ещё лучше, если она что-нибудь съест. – сказала военврач, а в этот момент в приёмный покой вошла медсестра.

– Хорошо. Я попробую. – сказала Лиза.

– Вы Раиса Михайловна? – спросила медсестра.

– Я. – ответила военврач.

– Мне сказали проводить вас в операционную. Вот ваш спирт, который вы просили и полотенце. – сказала медсестра.

– А полотенце зачем? – спросила военврач, взяв пробирку со спиртом.

– Ну так руки после спирта вытереть. – сказала медсестра.

– Ну так это не для рук. – сказала военврач, понюхала содержимое пробирки, резко выдохнула и залпом выпила.

– Что вы делаете? Это же чистый спирт. Вам к операции готовиться нужно. – очень удивлённо спросила медсестра.

– Ну а я чем занята? Вот теперь я почти готова. Осталось только вымыться. – сказала военврач.

– Ну как же теперь на операцию под градусом? – удивлённо спросила медсестра.

– Идёмте. Я вам покажу. – сказала военврач и они вышли.

– Вот теперь нужно только ждать. – сказал я.

– Она поможет моему сыну? – спросила Дёмина.

– Мы все будем на это надеяться. Министр сказал, что она одна из лучших нейрохирургов страны. Я ему верю. – сказал я.

– Ирина, пойдёмте в столовую. Сладкого чаю с ватрушкой попьём. Раиса Михайловна сказала, что это вам сейчас просто необходимо. Идёмте. – стала уговаривать Дёмину Лиза.

– Хорошо. Больше ничего не остаётся. – сказала Дёмина, и они вышли из приёмного покоя в сопровождении Татьяны.

– Надо позвонить министру и сообщить, что она согласилась провести операцию. – сказал я.

– Ну тогда идём в машину. Всё равно теперь неизвестно сколько ждать придётся. – сказал Владимир.

– Это точно. – сказал я.

Мы вышли из больницы вместе с помощницей. Андрей стоит у входа и о чём-то разговаривает с охранником.

– Ну что там? – спросил Андрей.

– К операции готовятся. – сказал я.

– А ты знал, что она нейрохирург? – спросил Владимир.

– Я всегда знал, что она может отлично бойца заштопать и на ноги поднять. – сказал Андрей.

– Вот и я только это о ней и знал. – сказал Владимир.

– Мне Юра рассказал, что мальчишка совсем плохой. – сказал Андрей.

– Так и есть. Надеемся, что та женщина, которая ставила на ноги солдат, поставит на ноги и этого ребёнка. – сказал я.

– Ментам сильно от ребят досталось? – спросил Владимир.

– Нет. Они наезжали на водителя. Требовали документы. Юра сказал охране не трогать их. Я подошёл и объяснил им, что мы сюда должны были срочно доставить врача, что мы и сделали. Ребята сознательные оказались и решили уехать. – сказал Андрей.

– Ага. Особенно после того, как Андрей Андреич сказал им, что прикажет бойцам их в бараний рог скрутить, а они решили не связываться с такой толпой вооружённых людей. – засмеявшись сказал Юра, выйдя покурить из машины.

– Юра, ну вот зачем такие подробности? – спросил Андрей.

– Ну это чтобы картина была полной. А вот они и вернулись. – улыбаясь сказал Юра, показав на милицейскую машину, подъехавшую к больнице.

– И чего им ещё нужно? – спросил Андрей, смотря на идущего к нам майора.

– Сейчас узнаем. – сказал Владимир.

– Здравия желаю. По какой причине ваша машина носится по городу нарушая все возможные правила движения, при этом водитель отказывается предъявлять документы и ещё смеет угрожать сотрудникам при исполнении? – повышенным тоном спросил майор.

– А вы кто? – спросил Владимир.

– Я командир батальона дорожно-патрульной службы города. – ответил он.

– Во-первых, угрожал им не водитель, а я. Они с первого раза не поняли моих объяснений. Во-вторых, у нас внештатная ситуация, которая требовала таких действий. – сказал Андрей.

– Это какая такая ситуация, требовала такого поведения? – спросил майор.

– Спасение жизни ребёнка вас устроит? – спросил я.

– Почему мне об этом не доложили? – спросил он.

– Ну не знаю. Два министра и сам президент в курсе, а почему они не доложили вам, вот это не знаю. Позвоните своему министру и потребуйте у него объяснений. Почему вас, командира батальона не предупредили? Да и если посмотреть на это с другой стороны, ты этому водителю не только штраф выписать, но даже пальцем погрозить не имеешь права. Скажи спасибо, что с тобой сейчас вообще разговаривают. Докладывать ему должны. Тут сейчас ребёнок умирает и ему срочно нужен был врач, а ты тут приехал за своих охламонов разбираться, которые тебе не доложили подробности ситуации. Так что вали отсюда, пока меня не переклинило, и я не приказал бойцам арестовать тебя за препятствование сотрудникам министерства безопасности. – зло сказал ему Владимир.

– Откуда я знаю, что вы сотрудники? Это обычный директор завода, а вы, как я понял, его охрана. – скривив лицо, сказал майор.

– Подполковник безопасности Симонов. – сказал я, развернув перед ним своё служебное.

– Майор Максаков. – показал служебное Владимир.

– Капитан Глухарёв. – развернул служебное Андрей.

– Капитан Рябинина. Что, тут проходит конкурс, у кого служебное серьёзнее? – спросила Таня, выйдя из больницы и тоже развернула своё служебное перед майором, у которого глаза уже похожи на блюдца.

– Да тут майор говорит, что ему были обязаны доложить о нашей ситуации. – сказал Андрей.

– Майор, ты идиот? – спросила Таня.

– Похоже да. – ответил он.

– Ну так иди подлечись. Чего людей отвлекаешь от важных дел? – спросила Таня, а майор развернулся и пошёл обратно к машине.

– Ты оставила их одних? – спросил Владимир.

– С ними наш боец. – сказала Таня.

– Нормально там всё? – спросил я.

– Нормально. Чай пьют. Сказали, что операция уже началась. Теперь только ждать. Представляю, что она чувствует. Глаз с Сашки не спущу, когда будет на качелях кататься. – сказала Таня.

– Привыкнуть к этому не могу. Наша Таня стала мамой. – улыбаясь сказал Андрей.

– Я сама раньше и представить себя в этой роли не могла. С Сашкой во мне многое изменилось. – сказала Таня.

– Это очень сильно заметно. Мягче стала. За год никому ничего не сломала. – засмеялся Андрей.

– Ну так повода не было. – засмеялась Таня.

– Сами ещё дети. Ладно, я пойду позвоню. – сказал я и пошёл к машине.

Юра открыл мне дверь, и я сел в машину. Я позвонил министру и сообщил, что военврач согласилась сделать операцию и что уже идёт операция. Он обрадовался такому разрешению ситуации, но повторил, что после стабилизации состояния ребёнка, они готовы эвакуировать его в Москву, для дальнейшей реабилитации. Я поблагодарил его и сказал, что в случае необходимости я с ним свяжусь. После я позвонил президенту. Меня с ним не соединили, так как у него совещание. Я попросил передать ему от меня информацию о мальчике, которую я ранее сообщил министру. Мы все вернулись в больницу и стали ждать. Я сижу и думаю о мальчугане и его маме. Я даже не могу представить, что сейчас чувствует Дёмина. Не дай Бог подобное случится с моим ребёнком. Я даже не представляю, как я это переживу. Не дай Бог пережить подобное ещё кому. Дёмина сейчас сидит вместе с Лизой и Таней. Она не плачет. На её лице отчётливо видно сильное переживание за сына. Лиза с Таней с ней о чём-то разговаривают, пытаясь её отвлечь. Спустя два часа, мы увидели военврача, которая вышла к нам в облачении хирурга. Я заметил пятна крови на её одеянии. Мы все сразу подскочили и направились к ней.

– Ну как он? Как мой сын? – снова заплакала Дёмина, бросившись к ней.

– Операция прошла успешно. Гематому дренировали. Новых кровотечений нет. Показатели хорошие. Его сейчас перевезут в хирургию. Я договорилась, чтобы ему подготовили отдельную палату. – сказала военврач.

– Я хочу его увидеть. – плача сказала Дёмина.

– Нельзя сейчас к нему. Он только после операции. Пару дней за ним понаблюдаю, а потом посмотрим. А пока вам обязательно нужно поехать домой, принять успокоительное и отдохнуть. – сказала военврач.

– Я буду здесь. Я никуда не уйду. – сказала Дёмина.

– Здесь вы сыну ничем не поможете, а только добьёте себя. Сейчас его жизни ничего не угрожает и остаётся только ждать, когда он очнётся. И только тогда мы сможем понять, последствия этой травмы. – сказала военврач.

– Какие могут быть последствия? – спросил я.

– Удар был довольно сильный и у мальчика образовалась обширная гематома с отслоением твёрдой оболочки, которая сильно давила на его мозг. Плюс последствия самого удара по голове. Высока вероятность того, что у мальчика может развиться слабость в мышцах, либо, что самое плохое, полный паралич. Но так как его тело отвечает на раздражители, то будем надеяться, что до паралича не дойдёт. В любом случае, мы завтра сделаем ещё один снимок головного мозга, чтобы исключить появление повторного кровотечения. И это самый благоприятный прогноз, который у меня есть на данный момент. – сказала военврач.

– Понятно. Что сейчас нужно мальчику? Медикаменты, или ещё чего? – спросила Лиза.

– Ему сейчас ничего не нужно. А вот его маму нужно отправить домой и заставить отдохнуть. Где папа ребёнка? – спросила военврач.

– Он умер в прошлом году от сердечной недостаточности. – сказала Дёмина.

– Елизавета Борисовна, в таком состоянии одну её оставлять нельзя. – сказала военврач.

– Я поняла. Ирина, вы сегодня останетесь в гостинице на объекте. С вами кто-нибудь побудет. Где ваши родители? – спросила Лиза.

– Далеко. В Омске. Они ещё не знают ничего. – сказала Дёмина.

– Понятно. Тогда точно в гостиницу. – сказала Лиза.

– Я как закончу здесь, сразу приеду и дам ей успокоительное. Или подойдите к моим девочкам и скажите, что я распорядилась. А сейчас езжайте. Здесь сидеть смысла нет. Я буду держать вас в курсе о его состоянии. – сказала военврач.

– Спасибо вам. – сказал я.

– Это моя работа. – сказала военврач.

– Здесь останутся наши люди, чтобы быстро нас найти, в случае чего. – сказал я.

– Хорошо. Я договорюсь об их размещении. – сказала военврач.

– Спасибо. – сказал я.

Мы все пошли на выход. Разойдясь по машинам, мы поехали на объект. Андрей с водителем и охранником остался в больнице, чтобы дождаться военврача и дождаться людей, которые будут находиться в больнице. В скором времени мы приехали на предприятие. Выйдя из машин, мы пошли в здание управления, где нас встретил Макс.

– Какие новости? – спросил Макс.

– Операция прошла успешно. Теперь только ждать, когда мальчик очнётся. – сказал Владимир.

– Михайловна знает своё дело. Не один десяток жизней спасла. Уверен, что с ребёнком будет всё в порядке. – сказал Макс.

– А ты почему ещё здесь? Восьмой час уже. – спросил я.

– Так все ещё здесь. Только рабочие уехали и часть управления. Окси и бухгалтерия в полном составе. Все сидят ждут. Мало ли чего. – сказал Макс.

– Нужно всех отпускать. Елизавета Борисовна, Дёмину в медпункт, а после устроить в гостинице и приставить к ней человека. А я пойду отпущу людей. Увидимся дома. – сказал я.

– Хорошо. Идёмте Ирина. – сказала Лиза и они пошли в медпункт.

Мы поднялись в бухгалтерию. Все сразу стали спрашивать о мальчике. Мы им подробно рассказали. На вопрос о том, почему они ещё на работе, Нина Петровна ответила, что после разговора с Оксаной и Павлом Андреевичем, в бухгалтерии все приняли решение задержаться на случай, если будет необходимость срочных оплат для мальчика. Перевозка, врачи, медикаменты. А это всё нужно в срочном порядке искать и чем их больше, быстрее справятся. Я сказал, чтобы все ехали домой отдыхать и поблагодарил их за их поступок. Они стали собираться, а мы пошли ко мне. Поднявшись на этаж выше и двигаясь по коридору к своему кабинету, мы увидели, что кабинет Павла Андреевича открыт. Подойдя ближе, мы обнаружили его в компании начальника пятого цеха.

– Павел Андреевич, а вы почему ещё здесь? – спросил я, войдя к нему в кабинет.

– Дёмина Ирина моя сотрудница. Я не мог уйти с работы, не проконтролировав, что с её сыном всё хорошо. Мы уже собираемся. Я сейчас звонил в больницу. Мне сказали, что операция прошла успешно. С ним всё хорошо. Вы очередной раз спасли жизнь. Спасибо вам большое. – сказал Павел Андреевич.

– Ещё рано благодарить. Со своей стороны, мы сделали всё, что могли. Справились своими силами. Но опасность для ребёнка ещё осталась. Возможно, он будет парализован. Так что пока нельзя ничего утверждать точно. Или мы на самом деле сегодня ему жизнь спасли, или обрекли на пожизненное мучение, как его, так и Ирину. Теперь будем ждать, когда он очнётся, чтобы решать, что делать дальше. А сейчас собирайтесь и езжайте домой, отдыхать. У вас обоих очень усталый вид. Раиса Михайловна будет держать нас в курсе состояния мальчика. А я сейчас позвоню Оксане Георгиевне, отправлю их домой, а после и сам поеду. Все сегодня отлично себя проявили. Очень сильно устали. А завтра нужно быть свежими, так как ещё неизвестно, что нам принесёт завтрашний день. Так что давайте сегодня отдыхать. От нашего просиживания и ожидания лучшего, ребёнку лучше не станет. – сказал я.

– Хорошо, Александр Алексеевич. Я так и поступлю. Главное, что ему операцию сделали. Завтра утром позвоню в больницу. – сказал Павел Андреевич.

– Хорошо. До завтра. – сказал я.

– До завтра. – ответил он и мы пошли ко мне в кабинет.

– Так, я сейчас позвоню Оксане Георгиевне и заберу свой портфель, а вы оба собирайтесь. Сейчас поедем. – сказал я.

– А я уже готов. – сказал Владимир.

– А я только свою сумочку заберу. А то меня охранник чуть ли не силой выдернул из кабинета. Еле успела дверь закрыть. Подумала, что война началась. – сказала помощница, а я вошёл к себе в кабинет и сразу начал звонить Оксане.

– У нас и такое бывает. – сказал Владимир.

– Про это я в том году слышала. Я только к вам работать пришла и сразу попала в изоляцию. Я тогда так перепугалась. Мне рассказали, что на вас напали в Москве. А потом, что людей с оружием туда отправили и что там воевали. – сказала помощница.

– Бывает такое. Слава Богу, что теперь это происходит редко. – сказал Владимир.

– А что, раньше было часто? – спросила помощница.

– С девяностого по девяносто второй регулярно. Практически каждый месяц какая-нибудь ерунда происходила. – сказал Владимир – То мы, то нас, то государство само с собой, а нас это очень серьёзно коснулось, чуть сами войну государству не объявили. Как ты могла слышать в больнице, в прошлом году и нас с Александром Алексеевичем хорошо постреляли, а тот врач, нам жизни спас. Так что всякое бывает.

– И очень надеюсь на то, что больше не повторится. Владимир Анатольевич, хватит стращать девочку. – сказал я, выйдя из кабинета.

– Всё нормально, Александр Алексеевич. Я с первого дня понимала, что здесь не всё так просто, когда подписывала документы. – сказала помощница.

– Ей интересно. – сказал Владимир.

– Поехали домой, интересные мои. – сказал я и мы вышли из приёмной, где нам на встречу идёт Лиза.

– Елизавета Борисовна ещё не уехала. – сказала помощница, а я пошёл к Лизе, пока помощница закрывает дверь.

– Владимир Анатольевич, а почему мне никто не говорит, сколько Александру Алексеевичу лет? – спросила помощница.

– А зачем тебе это? – спросил Владимир.

– Вот именно после этого вопроса, мне всегда говорят, что это не моё дело. А мне просто интересно. Он так молодо выглядит. – сказала помощница.

– Даже так? – хохотнул Владимир.

– Ну да. – засмеялась помощница.

– Понятно. А сколько тебе лет? Я это знаю, так как твоё личное дело смотрел. Просто хочу, чтобы ты сама сказала. – спросил Владимир.

– Ну это не секрет. В этом году двадцать три будет. – сказала помощница.

– То есть ты семидесятого года? – спросил Владимир.

– Ну да. – сказала помощница.

– Вот и ему столько же будет в следующем месяце. Они оба тоже семидесятого. – улыбнувшись сказал Владимир.

– Вы шутите? – сильно удивилась помощница.

– Нет. Так и есть. – сказал Владимир.

– А как же так он умудрился стать таким большим человеком в этом возрасте? Родители богатые? – удивлённо спросила помощница.

– Нет. Вполне простые люди. Они же их к себе на работу взяли. Ты подписи на документах не видишь, когда ему на подпись несёшь? – спросил Владимир.

– Не поняла. – удивлённо посмотрела на Владимира помощница.

– Ну чего ты не поняла? Тебя совершенно не смущает то, что у нас чего-то ну слишком много Симоновых для одного предприятия? Елизавета Борисовна. Елена Викторовна, Алексей Васильевич. Не обратила внимание? – спросил Владимир.

– Так это его родители? Я думала, что однофамильцы. Ничего себе. – сказала помощница.

– Слишком много однофамильцев. Тебе так не кажется? А Светлана Афанасьевна и Борис Викторович, родители Елизаветы Борисовны. Тоже были простыми трудягами, пока Александр Алексеевич не пригласил их к себе. – сказал Владимир.

– Обалдеть. Ну а как тогда стать человеком, который по желанию может позвонить президенту и стать таким богатым? Я не понимаю. – сказала помощница.

– А вот это очень сложно. Ему пришлось очень много работать и не меньше учиться, чтобы это всё у него было. Но он мне много раз говорил, что ему этого всего никогда не было нужно и сейчас он этим занимается, потому что необходимо, а не потому, что он этого хочет. Ему это всё когда-то просто навязали. У него выбора не было. Так что как-то так. – сказал Владимир.

– Как можно такому молодому человеку такое навязать? Это если ему сейчас двадцать три, а он здесь явно уже давно. Это же сколько ему было, когда ему это навязали? – удивлённо спросила помощница.

– Девятнадцать. А вот как… Это тебя интересовать точно не должно. А ему про это не вздумай задавать вопросы. – сказал Владимир.

– Ничего себе. Почему? – спросила помощница.

– Очень не хотелось бы когда-нибудь прострелить эту милую голову. – улыбаясь сказал Владимир.

– Вы серьёзно? – удивилась помощница.

– Более чем. – сказал Владимир.

– Эй, вы там. Хватит ворковать. Домой поехали. – сказал я.

– Уже идём. – сказала помощница.

– Я надеюсь, что ты меня поняла. – сказал Владимир.

– Ещё как поняла. Отсюда выход только через дымоход. – сказала помощница.

– Точно. – сказал Владимир.

Мы спустились вниз и вышли из здания. Пройдя к своим машинам, мы сели и поехали домой, по пути доставив домой помощницу. По приезду домой, мы привели себя в порядок и собрались на ужин, который приготовила Марина. Все очень уставшие. У Оксаны немного замученный вид, и она не особо разговорчива.

– Ксюш, ты чего такая? – спросила Лиза.

– Нормально всё. Просто из-за постоянного напряжения сегодня, немного утомилась. Все как на иголках сидели по поводу ребёнка. Ещё и без этого работы много было. Две мои девочки остались с Ириной сегодня. Мало ли чего? – сказала Оксана.

– Понятно. Бывает такое. – сказала Лиза.

– Ну не с детьми же. Он же ещё совсем маленький. Семь лет. А то, что он может на всю жизнь остаться парализованным, просто «потрясающая» перспектива для мальчика и его мамы. – сказала Оксана.

– Все мы люди. Никто не застрахован от таких вещей. С этим ничего не поделаешь. – сказала Таня.

– Во всяком случае, мы все сегодня попытались спасти ему жизнь. Теперь будем надеяться, что он избежит таких страшных последствий, как паралич. – сказал я.

– Я на это очень надеюсь. Мои сотрудницы плакали сидели, когда узнали, что с ребёнком произошло. Вы бы слышали, как Даша жёстко с министром здравоохранения стала говорить, когда он её отшить попытался. – сказала Оксана.

– Слышал. Министр мне об этом сказал. Да и о твоём разговоре с президентом тоже наслышан. И тот, и другой хотят с вами лично познакомиться. – сказал я.

– Что, всё совсем плохо? – спросила Оксана.

– Нет. Нормально. Им просто интересно посмотреть на тех девиц, которые посмели с ними в таком тоне разговаривать. Ведь больше никто себе такого не позволяет. – сказал я.

– Ага. Кроме тебя. – сказал Владимир.

– А я что? – спросил я.

– Ну как? Сколько тебя знаю, ты всех жёстко в позу неудобную для ходьбы ставил. – сказал Владимир.

– Вот от тебя и научилась. – сказала Оксана.

– Отмазалась. А Даша от тебя нахваталась? – спросил я.

– У Даши самой мозг отбитый. Её этому учить не нужно. Вы бы слышали, что она ему говорила. Мы чуть под стол не скатились. – сказала Оксана.

– И что она ему такого говорила? – спросила Лиза.

– Ну он ей начал говорить о том, что она не понимает с кем разговаривает в таком тоне. Ну она ему и ответила. Сейчас вспомню точно. А вот. Если у вас жопа с головой не поменяны местами, то мы с вами жрём и срём одинаково. Как-то так. Так она заставила себя слушать. – сказала Оксана, а мы все засмеялись.

– Ну хоть на «ВЫ» разговаривала. – смеясь сказала Лиза.

– Вежливая. – смеясь сказала Марина.

– Ну Дашка. Артистка. – смеясь сказал Владимир.

– Ну тут важен был результат, а она его достигла. Молодец. – улыбаясь сказала Лиза.

– Это точно. – сказал я.

– Ладно. Нужно ужинать, детей баиньки и самим укладываться. День был тяжёлый. Следует нормально отдохнуть. Кто его знает, что будет завтра. История с ребёнком ещё не закончена. – сказал я.

– Согласна. У всех сегодня был тяжёлый день. – сказала Лиза.

Мы поужинали и разошлись по комнатам. Уложив детей спать, мы привели себя в порядок и легли спать. Я проснулся утром в пять. Лиза спит как обычно и крепко обнимает меня во сне. Я положил ладонь на её щеку. Только не ожидал, что она от этого сразу проснётся и обнимет меня ещё крепче.

– Доброе утро, мой любимый муж. – сонным голосом сказала Лиза.

– Доброе утро, моя любимая жена. Прости, что разбудил. – сказал я.

– Ничего. Мне приятно, когда я просыпаюсь от твоих нежных прикосновений. – сказала Лиза.

– Думаю, что пора вставать. – сказал я.

– В душ, пока Виталик с Ларочкой не проснулись? – спросила Лиза.

– В душ. – ответил я.

Мы поднялись и пошли в душ. Ополоснувшись, мы, как обычно занялись любовью. Нам всегда нравится такое пробуждение и начало дня. Закончив с нашими процедурами, мы вытерлись и вышли. Лиза оделась и пошла посмотреть, как там дети. Вернувшись, она сказала, что всё ещё спят. Мы спустились вниз и принялись вместе готовить на всех завтрак. В скором времени к нам присоединилась Таня. Следом пришла сонная Оксана с Полиной на руках. Я поцеловал девочек и начал накрывать на стол, а Таня начала мне помогать. Следом проснулись Виталик, Лариса и Сашка. Лиза с Таней пошли наверх, чтобы заняться детьми. Оксана отдала мне Полину, а сама стала готовить смеси для всех малышей. В это время, в дом вошла Марина с маленькой дочкой и с Владимиром. Марина сразу же отдала дочку Владимиру и стала помогать Оксане, после чего понесла готовые смеси наверх к девочкам, а Оксана взяла у меня дочку, села с ней на стул и стала кормить. Я продолжил накрывать на стол. Когда девочки закончили с детьми, проснулись и старшие дети. Настя и дочери Владимира. Мы все сели за стол и начали завтракать. После завтрака, мы пошли собираться на работу. Поцеловав детей, мы сели в свои машины, единым кортежем выехали со двора и отправились на объект. По приезду, мы вышли из машин, а к нам из управления выбежала чем-то обеспокоенная Дёмина.

– Вы чего такая? Что случилось? – спросил я.

– Я в больницу звонила, а мне ничего не говорят. Сказали, что врача нет на месте. Я боюсь. Вдруг что с сыном? – обеспокоенно сказала она.