Белорусская фантастика. Сборник

По образу и подобию

Орнен взобрался на огромный ствол неизвестного дерева, перегородившего ему путь, и, разглядев внизу место, подходящее для приземления, не раздумывая, спрыгнул.

– Ты как, Артур? – Орнен слегка повернул голову назад, чтобы краешком глаза посмотреть на своего железного друга.

– Левая конечность вышла из строя, скоро и правую руку перестану чувствовать. Гидравлика, хоть и медленно, но всё-таки вытекает. Шланги повреждены, наверное. Они – единственное, что есть в моём организме из резины. Это как у вас, людей – вены: стоит повредить одну, и ваше красное гидравлическое масло тут же, под давлением, поспешит покинуть оболочку.

– Тут ты прав: в этом мы с тобой очень похожи. Инженеры не зря вас слепили по нашему образу и подобию. Хотели сделать человечеству помощников, спасателей…

– И не говори, наспасали! – Артур издал звук, который, по идее, должен был имитировать человеческий смех, но в реальности звучал как мышиный писк. – Спасателя спасает спасаемый!

– Ого, нужно запомнить! Из тебя получился бы неплохой филолог. Машинный разум, я заметил, совершенно не уступает человеческому: ну, по крайней мере, в логике – сто процентов!

Артур пропищал еще чуть-чуть и вдруг закашлялся: изо рта у андроида пошла чёрная смазка.

– Далёко ещё до корабля? Боюсь, что ты меня не успеешь донести. Компрессор, похоже, вот-вот накроется…

Орнен снял со спины Артура. Точнее, то, что осталось от андроида: туловище, голову, руки. Разложил перед ним инструменты: «Я помню, у меня оставался гель для устранения пробоин. Мне бы только полтюбика!»

– Ты хотел спасти мои ноги! Забыл? Весь использовал! В итоге пришлось их оставить: целиком бы ты меня столько не пронёс…

– Да помню я, помню, – Орнен почесал затылок. – У людей надежда всегда умирает последней. Но ты держись, я что-нибудь придумаю!

– Каким бы не был человек гением, но на чужой планете в тяжёлых экстремальных условиях ему бы самому не погибнуть – не то, что спасти бездушное существо из металла.

Орнен посмотрел по сторонам, но ему так ничего и не пришло в голову. Вздохнув, он снова забросил своего друга за спину и продолжил путь к кораблю, до которого оставалось совсем чуть-чуть, если пойти напрямик через болото.

– Стой! Не делай этого. Ты погибнешь! – собрав последний запас энергии, произнёс Артур.

– Если идти через болото, то через полчаса мы окажемся на корабле.

– Очень много условностей! Если… Окажемся… Ты, скорей всего, погибнешь, а я, израсходовав последнее питание, ничем не смогу тебе помочь. И мы будем лежать вместе на дне этой топи!

– Поздно, я уже принял решение! – Орнен сделал первый шаг в сторону, и его нога по самое колено опустилась в воду.

Когда до корабля оставалось совсем чуть-чуть, Орнен, стоя по шею в болоте, нижней губой уже касался мутной жижи. Впрочем, как и Артур, который, истратив свои последние силы и отговаривая человека до последнего, в конце концов, замолчал и просто наблюдал за тем, как они вдвоём, благодаря Орнену, скоро перейдут в другое состояние – вечного покоя.

– План такой. Я подниму тебя на руках и подброшу вверх. Ты зацепишься за край крыла, а там будь, что будет…

Орнен, выплевывая воду изо рта, поднял Артура над головой и изо всех сил подбросил вверх. Андроид, как и хотел человек, зацепился одним пальцем, словно крючком, за корабль и, покачиваясь, как маятник на часах, уже сам ухватился другой рукой за подкрылок.

– Отлично, отлично! – только и успел прокричать Орнен, как почва под его ногами внезапно перестала быть твердой, и он с головой ушёл под воду.

– Орнен, Орнен! – беззвучно шевеля пластиковыми губами, прокричал Артур, но пузыри на поверхности воды ясно дали понять андроиду, что человек больше не с ним, и он никогда не сможет отозваться, так как утонул, спасая своего друга.

– Черта лысого! – пробормотал Артур. – Врёшь, не возьмёшь!

Андроид, словно шимпанзе на двух длинных лапах, ловко добрался до кабины, а ещё через несколько секунд завёл двигатель. Из хвостовой части, рядом с местом, где только что находился Орнен, выстрелил гарпун, и корабль тут же поднялся в воздух.

 
***
 

– Тебе с сахаром или без? – Артур стоял возле медкапсулы Орнена и держал в руке чашку с настоящим чаем.

– Никак не привыкну к твоим новым ногам… – Орнен смотрел на красивые длинные ноги в чулках в сеточку, на которых покоилось тело его железного друга.

– Уж не обессудь, только эти конечности – ноги официантки – находились в рабочем состоянии. Выбора у меня особо не было. Но я смотрю, тебе нравится, как я сейчас выгляжу! – Артур отошёл от друга и быстро сел на шпагат.

– Точно официантки? Мне кажется, это ноги циркачки! – Орнен улыбнулся выходке андроида.

– Странные вы всё-таки, люди. Вернее, мужчины, – Артур поднялся с пола. – Так непонятно реагируете на части женского тела. Ладно, нас сделали по своему образу и подобию, но с женщинами-то что не так? Они тоже сделаны по тем же лекалам!

– А вот здесь я тебя разочарую. Насколько мне известно, первая женщина была сделана из ребра мужчины! – Орнен сделал глоток чая.

– Из ребра? Значит, я не конечный результат человеческого гения?

– Выходит, что так!

Андроид подошел к стальной двери, в которой он отражался, как в зеркале, и, задумчиво отстегнув от себя тонкую пластину, напоминающую человеческое ребро, шёпотом произнес: «По образу и подобию, по образу и подобию…»

Аномалия

Странник подтянул лямки рюкзака и машинально посмотрел на запястье. Время на часах остановилось, с самого утра стрелки не сдвинулись ни на йоту и все также показывали шесть часов тринадцать минут.

До места падения объекта оставалось каких-то несколько километров, но аномалия со временем и труднопроходимое болото забрали почти все силы. Свечение на кончиках крон деревьев то увеличивалось, то уменьшалось, а рюкзак с всего лишь одним сухпайком превратился в двухпудовую гирю и неумолимо тянул странника к земле.

– Хорошо, что я не взял с собой па́латку, иначе точно бы не прошел и половину пути.

Наконец, странник заметил объект наполовину торчащий из воды. Свечение на кончиках крон деревьев поменяло цвет с фиолетового на сиреневый, а часы на руке по неизвестной причине больно кольнули руку.

– Не может быть?

Все внимание мужчины было приковано к стрелкам на циферблате, они как по команде начали быстро крутиться, словно кто-то невидимый подкручивал время вперёд. И когда наконец, стрелки остановились, странник облегченно выдохнул воздух и удивлённо посмотрел перед собой.

Объект внезапно исчез, словно его вообще не существовало, как и болота.

Странник снова стоял на камне возле ворот заповедника, подтягивал лямки рюкзака и с восторгом смотрел, как с неба падает странный объект, освещая вокруг себя всё мягким фиолетовым светом.

Изгнание из Эдема

Магда, ступая босыми ногами по тёплому полу из искусственной травы, ничем не отличающейся от настоящей, и мельком взглянув на отражение своего обнажённого тела в иллюминаторе корабля, впервые зашла в капитанский модуль. Ей предстояло отчитаться ЦСУ (центральной системе управления) о том, как прошла очередная, ничем не примечательная, неделя на борту Эдема – огромного космического корабля-ковчега, дрейфующего на орбите неизвестной голубой планеты.

Следом за ней в капитанский модуль пробрался и робот-техник Нуллус. В этот раз Нуллус поместил свой интеллект в гибкий длинный корпус из композитного материала, с лёгкостью выдерживающего как пребывание в невесомости за пределами ковчега, так и в соплах работающих двигателей во время диагностики. Он проводил её практически каждый день: проползая, протискиваясь и перекатываясь вдоль и поперёк корабля несколько десятков километров в поисках неисправностей.

Единственный глаз Нуллуса, похожий на стеклянный шар и являющийся одновременно объективом и сканером, постоянно менял свой цвет, как только Магда попадала в поле его зрения. Робот с удовольствием наблюдал за грациозными движениями женщины и для себя отмечал, что работать ему с ней всегда почему-то комфортнее, чем с капитаном Ароном. Хотя, если говорить начистоту, не захотел бы Арон себе помощника, то не было здесь и Магды.

Нуллус несколько раз пытался стереть из памяти момент появления на борту корабля женщины. Его искусственный разум до сих пор не мог смириться с тем фактом, что Магда – не что иное, как часть самого Арона (ни больше ни меньше).

Но еле заметный шрам на груди мужчины и отсутствие одного из рёбер всегда напоминали роботу, благодаря кому он сейчас общается с самым прекрасным созданием во Вселенной.

Нуллус был настолько стар, что помнил, когда на космическом ковчеге, кроме него, вообще никого не было, и он оставался единственным, кого хоть как-то можно было назвать разумным существом. Поэтому эти двое за столько лет стали неотъемлемой частью не только космического корабля, но и его самого.

Робот в своем желании заглянуть в глаза Магде, обвив ловким телом спинку кресла пилота и похрустывая гибкими позвонками, быстро на него взобрался. После чего вытянул вперёд единственный глаз-голову и резко поменял цвет с прозрачного на розовый, чем невольно напугал женщину.

– Нуллус, я не ожидала тебя здесь встретить! Где ты пропадал столько времени? – Магда погладила робота по корпусу и улыбнулась.

– Пока делал диагностику топливных баков, мои магниты в экзоскелете всё-таки пришли в негодность. Времени и желания менять их не было, и я решил, что больше это «тело» покидать не буду. Надоело постоянно перемещать свою «душу» туда-обратно. Да и комфортнее мне в нём. Смотри, что умею.

Нуллус сжался как пружина и, резко распрямившись, подлетел вверх, прилип к потолку.

– Осторожно, не свались мне на голову! А то я тебя знаю: вечно с тобой случаются какие-нибудь казусы…

– А-а… Ты про Lignum Scientiae? Так сама хотела посмотреть на это растение, я только тебе показал к нему дорогу.

– Показал? Да ты мне все уши прожужжал: да посмотри! Да потрогай! Какие у него листья! А цветы! А плоды! Глаз не оторвать! А, между тем, в инструкции чётко написано: растение очень ядовитое, и, если его попробовать, можно умереть.

– Кто тебе сказал? Арон?

– Да, Арон. А ему, в свою очередь, ЦСУ. Или ты считаешь, что в Центре ничего не понимают в ботанике? Смотри, сколько новых сортов мы с Ароном вырастили благодаря их советам!

– Всё это ерунда! Я пробовал плод Lignum Scientiae! И, как видишь, живой! Могу сказать только одно: это самый невероятный вкус из всех, что мне довелось здесь попробовать, – из тела робота появилось небольшое щупальце, похожее на язык с присоской, которым он распознавал химический состав любого вещества. – Ты многое теряешь… Да и Арон тоже. Какие же вы после этого исследователи? Так, не пойми кто…

Женщина на минуту задумалась, а потом, хитро прищурив глаза, замерла, уперев руки в бока.

– Хорошо, я попробую плод с Lignum Scientiae. И если… И если мне не понравится, или со мной что-нибудь случится, Арон тебя сотрёт в порошок!

– Договорились! Следуй за мной, а то опять полдня потратишь на его поиски!

Робот аккуратно опустился на пол и, извиваясь, как лента на ветру, довольный собой, устремился вперёд. Вскоре они вдвоём оказались у того самого растения, о взаимодействии с которым Арон был строго предупреждён Центром.

– Смотри, новый плод! Какой он красивый! Форма идеальная, цвет! – Нуллус заполз на ветку и «языком» несколько раз сделал измерение воздуха вокруг плода. – Аромат такой, что зашкаливают все мои датчики. Спелый на сто процентов. Самое время его познать!

Женщина, всё ещё сомневаясь в правильности принятого решения, робко протянула к плоду руку.

От легкого прикосновения плод оторвался и тут же оказался на ладошке Магды.

– Это судьба… – робот приблизился поближе к лицу женщины. – Чего ты ждешь?

Магда закрыла глаза и, открыв рот, медленно поднесла плод и слегка надкусила. Сок брызнул на руку, а на лице женщин засияла улыбка.

– Как вкусно! Я впервые пробую такой вкус! Мне нужно срочно рассказать об этом Арону, он тоже должен попробовать плод Lignum Scientiae!

 
***
 

Арон и Магда, чьи тела были сплошь покрыты странной сыпью, виновато смотрели на пустой экран. Строгий голос, раздавшийся из динамика, приказывал им срочно забраться в спасательные капсулы, погрузиться в анабиоз и покинуть ковчег для того, чтобы они не заразили неизвестным вирусом всё вокруг.

И только Нуллус знал, что их никто спасать не будет. Поэтому, когда мужчина и женщина уснули, пробрался в капитанский модуль и, включив аварийный режим, отстрелил от основного корабля все доступные модули с растениями, заранее запрограммировав их приземление на голубую планету, где он, Арон и Магда попытаются построить свой, новый, Эдем.

Стихи из прошлого

 
Музей Победы Человечества, 2118 год
 

– Смотрите, дети, а это и есть та самая книга, которую носил с собой наш земляк – спаситель и великий человек. Это сборник сонетов Адама Мицкевича, написанных в начале девятнадцатого века, – обратился экскурсовод к ребятам. – Это была единственная книга, которая уцелела благодаря Анджею.

– А правда, что он мог только при помощи нескольких слов распознать «подобных»? – спросила девочка у экскурсовода, помечая что-то для себя в блокноте.

– Да, верно. Легенда гласит, что при помощи всего нескольких фраз он первым научился определять, кто перед ним находится: человек или «подобный». А затем научил этому и остальных – правда, не всех, а только тех, у кого был такой же дар, как и у него, – ответил экскурсовод. – Жаль только, что это красивая легенда. Мы так никогда и не узнаем, что же, на самом деле, тогда происходило, и как этот юноша смог переломить ход войны. Ведь, если бы не он, все человечество уже перестало существовать еще сто лет назад. И то, что мы с вами здесь находимся, в большей степени, заслуга Анджея.

– А вот никакая это не легенда! – вдруг раздался голос мальчика, стоящего в самом конце группы. – Мой дедушка Адам рассказал мне, как все произошло тогда. Он умер, и теперь только я один знаю, что было в ту ночь.

– Подожди, подожди. А почему мне до сих пор ничего не известно? Мы проводили опросы среди последних оставшихся свидетелей и участников той войны, но никто толком так и не смог ничего рассказать. Я лично собрал все мало-мальски известные факты, но самого главного так и не узнал, – дрожащим голосом произнес сотрудник музея.

– Мой дедушка не любил вспоминать про войну. Но однажды, когда я ему показал свою тетрадку, в которую записываю свои мысли, он вдруг оживился и поведал мне историю про такого же, как я, мальчика по имени Анджей, который много лет назад при помощи своих записей сумел помочь людям победить роботов.

– Быстрее, уходим! Ничего не бери, нужно бежать налегке! Анджей, ты меня слышишь? – крикнул отец сыну, который нес в руках связку книг, перевязанных бечевкой. – Если ты погибнешь, то книги потом читать будет некому. Мы вернемся, я обещаю!

Но тут во дворе раздался взрыв, и ударной волной в доме выбило все окна. Отец с сыном, бросив все, устремились к выходу и, только успели выбежать во двор, как в дом попал второй снаряд. От того места, где Анджей провел свое детство и юность, не осталось и следа.

– Еще пара секунд – и нас бы уже не было. Видно, кто-то свыше нас бережёт, – отец поднял голову к небу и что-то тихонько прошептал.

Лишь только в конце Анджей услышал два слова: “ Спасибо, Господи».

– Идем, сынок, нужно поспешить. Я заметил, что «подобные» в горы не суются. И я думаю, что там пока еще относительно безопасно.

– А как же остальные? – спросил Анджей у отца.

– Остальные? Теперь уже не важно. Мне кажется, что наша с тобой жизнь и существование – лишь вопрос времени. Армии всех стран были уничтожены в первые два часа начала войны, и надежды, что нас защитят, теперь нет.

– Если так, то нужно самим защищаться! Нельзя просто сидеть и ждать, когда нас всех уничтожат – следует попытаться дать им отпор. Ты же сам говоришь, что они горы обходят стороной. Значит, для этого есть какая-то причина, – ответил Анджей, полный решимости бороться за свою жизнь.

Отец внимательно посмотрел на своего сына и, подумав немного, сказал:

– У меня есть одна идея. Пошли в гараж. Там у меня остался радиопередатчик. Если он заработает, то ….

– Не если, отец… Не если… Нужно, чтобы заработал…

И парень вместе со своим отцом побежал к небольшому гаражу, чтобы попытаться включить этот старинный радиопередатчик. Через полчаса, благодаря их усилиям, в эфире зазвучал мальчишеский голос:

– Говорит Анджей! Всем, кто меня слышит! Идите в горы! Только в горах вы сможете спастись и укрыться. Берите все самое необходимое и идите в горы! Там наше спасение!

 
***
 

– Анджей, мы в этих горах уже два года. А ситуация лучше не становится, – обратился к своему новому другу Адам. – «Подобные» потихоньку стали проникать и в горы. Они посылают к нам лазутчиков, которых совсем не отличить от людей. Даже собаки их не чуют!

Анджей закрыл небольшую потертую книжку и, бережно завернув ее в кусок ткани, спрятал во внутренний карман куртки.

– Ты меня слушаешь или нет? Опять свои стишки читаешь! Нас скоро полностью истребят, как грызунов, а тебе все равно?

– Нет, мне не всё равно, – ответил Анджей своему другу. – Но я никак не могу взять в толк, как они так быстро научились изготавливать таких роботов, которых вообще нельзя отличить от людей. Ведь в начале войны они выглядели просто, как механизмы. А сейчас уже есть киборги с голосом, кожей. Да что там – с кожей? При порезе кровь, как у нас, течёт.

– Кровь? Да, я вижу, ты совсем не следишь за новостями! – прервал рассуждения друга Адам. – Последнего киборга мы поймали лишь потому, что он имитировал насморк, как у человека. Однако что-то в его программе пошло не так, и все выделения были черного цвета. Я с ним ел из одной тарелки! Представляешь? И ни за что бы не поверил, что он не человек: и кашлял, и смеялся, где нужно было смеяться, и ныл, когда ему удалили больной зуб. Это благо, что он не успел передать координаты нашего лагеря. Иначе бы они нас всех давно накрыли.

– А как он оказался в отряде? – спросил Анджей.

– Как и все. Пришел с раненой ногой, которая уже гноиться начала. Кто же мог подумать, что он не человек?

– Да, никогда бы не догадался, действительно. Но что-то же их заставляет лезть в горы и нас искать? – задумавшись, произнес Анджей.

– Да ясно, что. Человек их создал. Значит, человек может их и разрушить. Видимо, искусственный интеллект знает свое слабое место, – заключил Адам.

– Какое же?

– Искусственный интеллект – это ни что иное, как программа. И только человеку под силу ее перепрограммировать или полностью стереть. Видимо, исходя из программы выживания в любых условиях, было смоделировано, что одна из угроз – это люди. Поэтому электронный разум и решил уничтожить всё человечество для того, чтобы не погибнуть самому. И теперь, когда мы в горах, он решил с помощью своих разведчиков перебить оставшихся в живых людей.

– Анджей, мы собираем группу. Хотим сделать вылазку в город за продовольствием. Вернее, в то место, что когда-то было городом. В лагере продуктов осталось лишь на пару дней. А люди все прибывают и прибывают, – обратился к сыну отец.

– Да, конечно. Я с радостью, – ответил сын. – Правда, я так и не смог научиться стрелять. Всякий раз, как беру в руки оружие, меня начинает трясти.

– Это не так важно – там будут те, кто сможет это сделать за тебя. А вот чтобы нести мешки, нам как раз людей и не хватает. Так что, если готов, вечером выступаем, – закончил отец и немного с сожалением махнул головой: из его сына так и не получился воин…

Анджей записал в блокнот две строки, прочитал их вслух, и, оставшись довольным своей работой, тоже начал собираться в поход. Это была не первая его вылазка, но что-то внутри него говорило, что она может стать самой важной в его жизни. Нет, он не боялся умереть, смерть в их лагере была настолько обыденным делом, что многие, потеряв веру в лучшее будущее, начинали завидовать мертвым. И, понимая, что их страдания могут закончиться только со смертью, переставали ей сопротивляться.

– Адам, и ты идешь? – увидев вдалеке своего друга с автоматом и рюкзаком за спиной, крикнул Анджей.

– Да, я решил, что так будет лучше и мне, и тебе. Ты опять мне почитаешь стихи, а я опять буду прикрывать твою спину от «подобных».

– Но в этот раз с нами будет мой отец, ты бы мог остаться в лагере. Адам, ты и так постоянно в этих вылазках проводишь дни, – обратился к Адаму парень.

– Ты знаешь, наверное, твои стихи просто не дают мне забыть, что я человек. И когда ты их читаешь, я понимаю, для чего я живу и сражаюсь с этими смертельными механизмами. Они уничтожили все, что создало человечество, и теперь только твоя книга со стихами, твоя тетрадь и ты – единственная ниточка, связывающая последних оставшихся людей с тем наследием человечества, которого нас лишили «подобные». Поэтому, пока я живой, не допущу, чтобы с тобой что-то произошло. Тем более, что ты так и не научился пользоваться оружием.

И парни, пожав друг другу руки, пошли к остальным мужчинам, которые уже сбрасывали со скалы веревку, чтобы по ней спуститься в долину.

Незаметно подбираясь к полуразрушенному складу некогда большого мясокомбината, несколько мужчин смогли вывести из строя часового. Это был робот, чем-то похожий на танкетку: на гусеничном ходу, с приспособлением для прожектора и пулемета. Таких роботов отряд встречал и раньше. Они не обладали средствами связи между собой, а лишь могли через громкоговоритель подавать сигнал другим таким же механизмам о прорыве периметра, или о какой-либо другой проблеме.

– В прошлый раз там оставалось несколько ящиков тушенки, – прошептал Адам. – А рядом, в другом здании, была целая бочка жира. Но тогда часовых было в три раза больше, и мы не смогли туда проникнуть. Странно, что сегодня они оставили одного на этой стороне: и то – наполовину сломанного. Сирена словно была выдрана «по-живому», смотри…

Анджей посмотрел на провода, которые торчали у обездвиженного робота-часового.

– Действительно, видимо, у них тоже заканчиваются ресурсы. Вот и лепят из запчастей разных машин то, что есть. Но ты знаешь, наверное, это и к лучшему. Чем быстрее они исчерпают свои силы, тем быстрее наступит конец этой войне.

– Да, я уже слышал, что в некоторых районах люди смогли отбить у «подобных» пару городов. Но мне кажется, что это люди выдают желаемое за действительное. Чтобы попросту не терять надежду, – ответил Адам.

– Кто знает, кто знает? – прошептал Анджей. – Дыма без огня не бывает. Ладно, пошли, нам уже машут. Видимо, здесь больше нет охраны, и мы сможем спокойно забрать все, что найдём.

Пригнувшись, друзья мелкими перебежками добежали до огромной дыры в стене склада, из которой отец Анджея фонариком подавал сигнал.

– Ого, я давно не видел столько еды! – воскликнул Анджей.

– Да мы и сами в первый раз так далеко забрались! – ответил Адам. – Смотрите, а тут не просто тушенка. Вот и «Завтрак туриста» с перловой кашей, и ветчина, и тефтели… Туристов уже давно и в помине нет, а название осталось. Как привет из прошлого.

– Да, вот в лагере будут рады, – подтвердил слова друга Анджей. – Жаль только, что все забрать не сможем. А так бы нам надолго этого запаса хватило.

Вдруг в темном углу раздался кашель. И ребята, побросав банки с едой под ноги, наставили оружие в то место, откуда доносились эти звуки.

– Кто здесь?

– Я, я, ребятушки, – прозвучал человеческий голос. Судя по тому, как он прохрипел, было понятно, что это голос старого человека.

Из темного угла, щурясь от света фонарей, вышел, опираясь на палку, старик. Он был одет в рваные штаны и куртку, из карманов которой торчали палки сухой колбасы.

– Я сторож. Вернее, был сторожем до войны, – произнес старик. – Я здесь знаю всё.

– Если мне не изменяют мои глаза, это колбаса? – спросил у старика Адам.

– Ах, это? Да, она самая. Что ей сделается? Правда, ссохлась за пару лет. Как камень, стала. Не по моим зубам… Если хотите – пойдемте. Я покажу, где она до сих пор висит. Я ее есть не могу, использую как приманку для грызунов. Крысы намного вкуснее, должен вам признаться, чем то, что когда-то было колбасой.

И старик, медленно развернувшись, повел людей к некогда большому холодильнику, в котором на веревочках были развешены разные деликатесы, произведенные заботливой человеческой рукой еще до войны.

– И как вам удавалось столько лет здесь скрываться незамеченным? – поинтересовался у старика Адам.

– И там, где роскошь обитала В сенистых рощах и садах, Где мирт благоухал и липа трепетала, Там ныне угли, пепел, прах, – ответил старик. – Я всю жизнь здесь провел, и никакой робот не сравнится с теми знаниями, которыми я обладаю.

– Постойте, это были стихи? – вдруг оживился Анджей. – Вы тоже любите стихи?

– Их невозможно не любить, когда слова рождают мысли. О том, кого нельзя забыть, что любишь пуще этой жизни, – ответил старик.

– Давно я так не ужинал. Возле костра с друзьями и кучей еды. Просто невероятно, что это происходит со мной. Жаль, что другие не могут этого попробовать, – произнес Адам.

Сидящий у костра старик окинул взглядом весь отряд мужчин и сказал:

– А есть еще и другие люди?

– Конечно! – ответил Адам. – Много людей. Так много, что еды на всех не хватает. Вот мы сегодня сюда и пришли в надежде что-нибудь найти.

– Это хорошо, что много. Я думал все эти годы, что я один остался на этой земле свой век доживать. А так хоть какая-то надежда появилась, что я не умру в одиночестве.

Как страшно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье – все готовы: Никто не хочет грусть делить.

– Ух, ты… А что это за стих? – прожевав кусок мяса, обратился к старику Анджей.

Но старик не подал вида, что услышал вопрос парня, продолжая задумчиво смотреть на огонь. Анджей достал свою завернутую в кусок ткани книгу и протянул старику:

– А это вы тоже знаете?

Старик улыбнулся и, взяв книгу, быстро ее перелистал, а потом закрыл и сказал:

– Скажи любую строчку!

– Земля спит, не до сна мне ночью, – произнес Анджей.

– Земля спит, не до сна мне ночью – Скачу я к морю, вал оно приносит, К нему тянусь, его обнять он просит. Там с головой волна меня накроет, Я подожду, что мысль мою, как лодку, Закрутит вихрь и в забвенье бросит, – ответил старик.

– Вот это память! Это невероятно. Это просто невероятно, – вскочил со своего места парень и, все еще пребывая в эйфории, достал свою тетрадь и, развернув ее, сказал: «Осмелюсь вам показать кое-что, тем более, вы так хорошо разбираетесь в поэзии».

У старика вдруг задергался легонько глаз. И он дрожащим голосом произнес:

– А что это?

– Сейчас, обождите. Да где же оно? А-а, вот… Садилось солнце, словно дымкой, багрянцем всё накрыл закат…

Глаза у старика нервно забегали, рука затряслась, и он ответил:

– Луны не видно, невидимкой. Свет от звезды дарил квадрат…

– Постойте, какой еще квадрат? – обратился к старику парень.

Но тот резко встал и бросил книгу, которую держал, в огонь. И уже достал из кармана нож, как Адам резко выхватил пистолет и всадил ему пулю между глаз. Анджей, не мешкая ни секунды, бросился за книгой в костер и, сбивая рукой пламя, успел потушить одну успевшую загореться страницу.

На земле лежал старик, а из его затылка вытекала черная жидкость. В ней валялись куски от процессора, которые вылетели вместе с пулей из его головы.

– Видимо, не по зубам еще искусственному интеллекту стихи сочинять, – пряча пистолет, сказал Адам. – Я сразу заподозрил что-то неладное. И память нечеловеческая, и книгу за пару секунд всю запомнил. А вот дописать две строки программа не смогла.

– Да, он их только зарифмовал. Но не был уверен, что правильно, – ответил Анджей. – Вот у него и произошел сбой в программе. Видимо, стихи не поддаются машинной логике. Запомнить-то он их запомнил, но для чего они нужны, так и не понял.

 
Эпилог
 

– С тех пор любые попытки забросить к людям лазутчиков были обречены на провал, – продолжал свой рассказ мальчик в музее. – Как только к ним приходил новый подозрительный человек, к нему подходил Анджей и читал несколько строк своего нового стихотворения. Если незнакомец был человеком, он удивлялся и спрашивал, кто автор этих строк, или вообще пожимал плечами, так ничего и не поняв. Но если это был «подобный», то он думал, что это проверка его на человечность, и он на ходу придумывал продолжение. И как выяснилось потом, машина ни разу так и не смогла даже близко подобраться к человеческому разуму, как ни пыталась. Все ее строки не имели смысла, а лишь имитировали продолжение стиха. Поэтому вскоре люди создали новый способ общения между уцелевшими группами и в прямом эфире передавали любые сведения стихами, которые машины так и не смогли понять.

– Здорово, очень здорово! – сказал экскурсовод. – Теперь мне понятно, как людям удалось победить электронный мозг. Я обязательно все это запишу и запомню, чтобы рассказать другим. Поэзия, как выяснилось, имеет очень важное значение в той победе.

– И да… Никуда не расходитесь. Наш паровоз будет отправляться с южной стороны музея…