Испепеленный

Мне почему-то вспомнилась рецензия Дмитрия Быкова (признан иноагентом) на «Ожог» Василия Аксенова, когда он сказал, что «Ожог» для него действительно оказался ожогом. С «Испепеленным» чувствуешь примерно то же самое. Не захотел автор пожалеть читателя, хоть и сделал в конце пояснение: «Все персонажи этого романа, как и положено, вымышленные, подлинны только фрагменты прозы Павла Мейлахса». Конечно, талантливый писатель может мастерски придумать и вплести в единую канву микросюжеты, которыми наполнен «Испепеленный», но они настолько правдоподобны, настолько я им поверила, что согласиться с тем, что все персонажи вымышлены, не могу. Безусловно, после прочтения я стала искать биографию автора и его сына и убедилась, к сожалению, что название подобрано как нельзя лучше.

С самого начала оценила повтор – «Грязь». Он появился из памяти «пацаненка в коротеньких штанишках» и выглядел как «Гьязь». Потом повтор повзрослел и обрел свою привычную орфографию. У Воннегута в «Бойне № 5» фраза «Такие дела» завершает чью-то жизнь, у Мелихова повтор «Грязь» венчает рассуждения о том, что унижает человека, хотя в некоторых местах автор и всю массовую культуру хочет назвать этим словом. После ряда отступлений на музыкальную тему я даже поймала себя на мысли, что хочу скачать на телефон «Хованщину» и слушать ее каждую свободную минуту вместо привычного плейлиста. И я это сделала. И слушала. Потом, правда, отпустило.

Полемика с сыном – самые тяжелые части романа, хоть и в целом книга, повторюсь, не из легких. Мудрость молодости полемизирует с мудростью статуса. Отец «выкрикивает» слова сыну, который, если не верить в Бога, никогда их не услышит, а если верить, то услышит, но об уроках, извлеченных из этих слов, выводы будет делать не на этом свете. Исповедь отца нужна больше отцу, чем сыну.

Женские персонажи второстепенны. Как блюститель морали я прониклась трепетной любовью к Колдунье и с недоверием читала про Фифу, вспоминая Бузыкина из «Осеннего марафона». Кстати, автор, в принципе, часто себя параллелил с этим героем, но параллель была напускная, конечно. Это же тоже «грязь».

В «Испепеленном» три неравнозначные части «Кровавая лира», «Названый сын», «Завещание осла». Иногда кажется, что они вообще не были задуманы как части одного романа. Последнюю я прочитала с ощущением, что автор больше вообще ничего и никогда не планирует писать.

Книга обжигает и оставляет видимые следы. Если решите прочитать ее, будьте готовы обжечься – получить ожог от «испепеленного».