Сотри все метки

– Чего они хотят? – удивился Бастиан.

– Денег, я думаю. В этом квартале в ходу наличность. Есть даже местная. Принимается только здесь. Используется для внутреннего обмена. Когда ими разживусь, покажу, – пояснил Александр. – Эй, отстаньте! – сказал он, отталкивая детей. – У нас нет денег.

Но детишки, не веря ему, сопровождали компанию до тех пор, пока она не зашла в гостиницу «Небесный дракон». О ее названии Бастиан мог лишь догадываться. Надпись он понять не мог. Не мог ее даже прочитать. На фасаде расселось голографическое страшилище – дракон с когтистыми лапами, длинным хвостом и вытянутой зубастой пастью. Глаза его моргали, он шевелил хвостом, грудь вздымалась и опадала, будто дракон готовился к прыжку.

Их встречал портье. Он заметил появление потенциальных постояльцев по камере внешнего слежения.

Мило улыбаясь, он кланялся, сгибая корпус чуть ли не до пола и пятясь назад. Будь у него волосы подлиннее, то он собрал бы всю пыль у своих ног.

«Тоже андроид, как тот в прошлой гостинице, – подумал Бастиан, – точно андроид». Он стал привыкать, что нанимать человека слишком накладно. Пока шла церемония встречи, он разглядел внутреннее убранство гостиницы. Впечатление было получше, нежели смотреть на нее снаружи. Пол украшали пластиковые панели, имитирующие деревянный паркет с очень сложным орнаментом. Дерево давно бы исцарапалось, протерлось, а этот пластик был вечным. Его уложили не один десяток лет назад.

Свет был приглушен, и Бастиан не сразу различил, что в глубине холла в креслах сидели пять человек за круглым столом. Они что-то обсуждали, изредка бросая на низкую столешницу, едва доходившую им до коленей, кубики, прежде основательно их встряхивая, смотрели, что там на верхних гранях, после чего опять надолго погружались в беседу. В кадках вдоль стен стояли несколько деревьев, а над ними лампы подсветки – естественного света здесь для настоящих деревьев было слишком мало.

– Меня зовут Лю Чен. Господа, я покажу вам ваши номера. Следуйте за мной.

«Все-таки это человек», – подумал Бастиан.

Когда тот разогнулся окончательно, Бастиан увидел, что у него слегка зеленоватое лицо с большими синими глазами и тонким длинным носом. Это резко отличалось от той внешности, которая должна быть у человека, носившего имя Лю Чен, если он не сделал пластическую операцию и не вводил пигмент в кожу

«Очевидно, он менял внешность постепенно, накапливая деньги, – предположил Бастиан, – готовится к самой сложной – увеличению роста. Позаботься родители о его внешности пораньше, еще до того, как он выбрался из материнской утробы, то генные изменения плода обошлись бы им в несколько раз дешевле того, что Лю Чен уже потратил на пластические операции».

Здесь не было самодвижущихся дорожек. Все время, пока они шли по коридору, ждали лифта – не такого эффектного, как в предыдущей гостинице, а старого, лязгающего, как заржавевший механизм, и потом поднимались на нем, Лю Чен постоянно говорил, двигаясь спиной вперед и продолжая кланяться, но уже с гораздо меньшей амплитудой, нежели при встрече. Наверное, на затылке под волосами он вживил себе еще один глаз. Как же иначе он мог обходить все препятствия, встречавшиеся ему на пути: кадки с деревьями, низкие столики, а может быть, за годы службы в гостинице он изучил ее до самых закоулков, не раз промеряя расстояние с закрытыми глазами.

Поначалу Бастиан старался разобрать, что говорит Лю Чен, но, подметив, что все остальные давно уже пропускают все его слова мимо ушей, успокоился. У провожатого был сильный акцент. Перво-наперво ему следовало модифицировать речевые органы, чтобы получше произносить некоторые общеупотребляемые звуки, или вживить биоприставку, а он решил сперва заняться своей внешностью.

– Мы постараемся удовлетворить все ваши просьбы. Замку, чтобы открыться, достаточно дуновения ветра, созданного владельцем номера. Он улавливает частицы, испарившиеся с кожи, дыхание. Если к нему прикоснуться хоть пальцем – он захлебнется от такого обилия материала для идентификации. Он также реагирует на мысленные и речевые приказы…

Номер оказался пятикомнатной конурой объемом не более восьмидесяти кубических метров – чуть ли не половина из них приходилась на большой, по сравнению с примыкающими к нему норами, холл. Голые стены производили удручающее впечатление. В норах места было, чтобы только растянуться во весь рост. Больной клаустрофобией почувствовал бы приступ уже на пороге такого жилища.

– Сойдет, – сказал Капитан.

Трехмерную проекцию номера он видел, когда его заказывал. Пришлось немного подкорректировать временное жилище. Стены номера трансформировались.

– Когда я закрою дверь, замок автоматически перепрограммируется на всех вас и никого постороннего впускать не будет, за исключением уборщика.

– Он тоже человек? – поинтересовалась Суок.

– Нет, он даже не андроид. Мы не можем себе позволить такой роскоши, – заулыбался Лю Чен, – обычный многофункциональный робот-уборщик.

– В общем, тумбочка на колесиках, – подытожила Суок.

– Да.

– Хорошо.

– Прощу прощения за излишнюю навязчивость, но вы не сказали, на сколько дней остановитесь у нас.

– Этого мы и сами еще не знаем. Я скоро спущусь к вам, чтобы оплатить проживание. Пока два-три дня, – ответил Капитан, – потом посмотрим.

– Как вам будет угодно, – раскланялся Лю Чен, – персонал гостиницы сделает все, чтобы вам у нас понравилось.

Лю Чен постарался скрыть волнение, когда увидел этих людей, но, к счастью, они были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание еще на кого-то. Руки его чуть дрожали, дрогнул и голос, когда он заговорил с ними, но и это осталось незамеченным.

Двумя неделями ранее, когда он прикасался к шару, помогавшему видеть будущее, их лица были расплывчатыми, будто во время операции по изменению внешности, когда кожа, нос, уши уже размягчились, но косметохирург еще не начал формировать из всего этого что-то новое.

Фигуры тоже не были до конца прорисованы и растворились прежде, чем он смог сделать их более четкими. Он не знал день их появления, поэтому занял место администратора в гостинице с самого утра, чтобы их не пропустить. Служащего, занимавшего эту должность по штату, он отправил в подсобку. Лю Чен объяснил ему, что хочет сегодня постоять за стойкой. Но у служащего на лице появилось выражение, схожее с тем, которое появляется у ребенка, когда его обидят. Из глаз чуть не брызнули слезы, губы надулись, и казалось, что он сейчас же, за этой стойкой, за которой стоял вот уже два года, готов совершить ритуальное самоубийство за ту неведомую провинность, которая послужила поводом для временного отстранения его от должности. Он чувствовал себя опозоренным. До этого его послужной список был безупречен. Перебирая в памяти последние дни, он искал, где же совершил оплошность. Сидя в подсобке и уставившись в стену стеклянными Глазами, он что-то бурчал себе под нос и пристукивал ногой в такт со своей песней. Это позволяло отвлечься от грустных мыслей. Он все дальше погружался в прошлое, но так и не находил ответа на свой вопрос.

Лю Чен испытывал желание похлопать беднягу по плечу и сказать ему что-то ободряющее, чтобы тот не волновался. Он в конце концов так и сделал, ответив покровительственной улыбкой на ту улыбку, что после его слов растеклась по лицу администратора.

– Ты не виноват ни в чем, – успокоил его Лю Чен, – ни в чем. Ты понял?

– Да, – служащий кивнул, как кукла.

– Сегодня кое-кто должен прийти в наш отель, – он сказал «наш», хотя все здесь, включая и служащего, хотя формально он и был свободен, принадлежало Лю Чену, – я хочу встретить их сам, а ты посиди здесь.

– Слушаюсь, – это объяснение служащего вполне устроило.

В глазах его светилась такая благодарность, будто Лю Чен подарил ему жизнь или даже нечто большее – надежду. Он уже не помышлял о самоубийстве. Лю Чен давно приглядывался к этому человеку, но все не было случая проверить, насколько тот предан, и вот теперь он понял, что на администратора можно положиться и со временем стоит его приблизить к себе и возвысить. Объяснять ему что-либо сейчас сложно и долго. Да и сам Лю Чен не все понимал. Искусство смотреть в будущее через хрустальный шар передавалось в его роду из поколения в поколение. Не всегда предсказания сбывались. Не все он мог увидеть. Скажем, он никогда бы не узнал, какие акции на бирже пойдут вверх, а какие обрушатся. И хоть ему не удастся сколотить состояние на биржевых спекуляциях, но он видел какие-то фрагменты, которые позволяли подготовиться к наступлению этого будущего.

В видениях Лю Чену явились шесть человеческих силуэтов. Но последний из них появится попозже в дыму и пламени, как падший ангел, и именно он нарушит равновесие, в котором сейчас пребывают эти пятеро. Они и так подошли к краю пропасти. Падший ангел столкнет их вниз. И его он тоже столкнет. Изменит его жизнь до неузнаваемости, и прежде чем это произойдет, надо оставить на кого-то дело.

Лю Чен улыбнулся, вспомнив об администраторе.

Падшего ангела нужно будет спасать от большой беды, а их самих – от малой.

Ему понадобится космический корабль, землеройное оборудование и криогенные камеры.

Об этом Лю Чен уже позаботился.

Осталось только ждать.

Глава 6

Они прорастили на стенах холла дополнительное окно, расположив за ним вид густого, подступающего почти к зданию леса. Казалось, что номер соединен порталом с другой планетой. Дизайнерскими изысками занималась Суок.

– Может, зверушку какую там изобразить, – посоветовал Александр.

– Не мешай, – бросила ему Суок.

Второе окно – настоящее, то, что выходило на улицы города, Суок затемнила.

– Тебе не нравится этот город, – прокомментировал Вацлав, – раньше он тебе нравился.

– Раньше я его не знала. Теперь знаю. А тебе он, что, нравится?

– Не очень. Теперь не очень. Правильно, что затемнила окно.

Стены были пропитаны хамелеонным трансформирующимся раствором. Суок приказала им окраситься в синее, сделав их чуть шероховатыми, словно окаменевшая рябь на воде.

– Лес хорошо. Но к таким стенам больше подошли бы море и атомная яхта на подводных крыльях, – тихо стал мечтать Александр.

– И чтобы все это было настоящим, а не виртуальным, – добавил Вацлав.

– Да.

– Хочется отдохнуть. Суок, ты бы лучше занялась мебелью, а стенами потом. Когда отдохнем. Не увлекайся. Может, завтра нам придется съезжать отсюда. Все твои труды пропадут зря, – сказал Капитан.

– Хорошо.

Она прорастила из метаморфозных комочков кресла, диваны и стол, потом из стен проступили шкафы. Суок делала это без энтузиазма. Она посмотрела на левое запястье, где у нее в декоративный браслет с псевдобриллиантами был вставлен определитель подслушивающих и подглядывающих устройств.

– Все чисто, – сказала она с некоторым удивлением в голосе, очевидно, ожидая, что в номере обязательно окажется телекамера, транслирующая все, что здесь происходит, на один из мониторов, установленных в комнате администратора или охраны, – можем откровенничать.

– Попозже. Пока надо раздобыть наличные, – сказал Капитан.

– Без денег чувствуешь себя очень некомфортно, будто голой посреди людной улицы, – сказала Суок.

– Bay, – проронил Александр. На лице он изобразил нечто схожее с тем, что должно появиться у кота, почуявшего запах валерьянки.

Суок только хмыкнула и демонстративно отвернулась от Александра. Тот вывалил на стол и пол содержимое рюкзаков, разложил все, стал перебирать, раскладывая на две неравные кучки – в одной оказались все шлемы, упрятанные в вакуумный пакет скафандры, какие-то измерительные приборы. Это Бастиан подумал, что они измерительные, на самом-то деле он не знал, каковы их функции, а спрашивать было неудобно. В другую сторону Александр откладывал одежду и легкое снаряжение.

– Дорогая Суок, – сказал Александр, – очень ли тебе дорого вечернее платье?

– Очень.

– Жаль. Это ведь MARK OFF?

– Там написано.

– Куда ты в нем пойдешь? – спросил Александр, посмотрев на черный лейбл с белыми буквами. – За него прилично можно выручить.

– Хорошо, попробуй, – согласилась Суок, – что-нибудь выручи. – Ей тяжело дались эти слова.

Александр переложил платье в кучку, предназначенную для продажи.

– Знать бы заранее, что в таком дерьме… хм… пардон, окажемся. С «Коршуна» бы чего ценного тогда прихватили, – размышлял вслух Александр. – Вакуум-двигатель и легкий, и в хозяйстве пригодится, и на любом черном рынке его с руками оторвут, и снимается он легко. Вжик – и готово.

– Чего жалеть об этом? Теперь будем опытнее, – откликнулась Суок. Ее порывало как-то поддеть Александра. Платье она ему не простит. Долго не простит.

– Не дай бог еще раз в таком дерь… хм… в такой ситуации оказаться. Пусть это будут теоретические знания, – сказал Александр.

Бастиан вместе с Суок спустились к Лю Чену, оплатили номер, как и обещали, на два дня, потом вместе с ним поднялись обратно, показали вещи, чтобы тот посоветовал, кому их можно повыгоднее продать. Лю Чен, быстро осмотрев предложенное, сказал, что поищет покупателей. Он действовал очень расторопно. Бастиан и его спутники не ожидали, что старьевщики придут через десять минут. Очевидно, квартировались они где-то поблизости – два типа, с ног до головы завернутые в серые хламиды, скрывающие их фигуры и лица. Бастиан, встреть он их на улице, принял бы, скорее всего, за последователей какой-то религиозной секты и поспешил бы побыстрее обойти стороной, потому что под этими хламидами могли оказаться полностью трансформированные тела.

Бастиан не принимал участия в торге, не представляя, сколько можно выручить за выставленные на продажу товары. Никакой ценности он в них не видел. Хлам. Он развалился на кровати у себя в комнатушке, которую ему предстояло делить с Александром. Но дверь, убирающуюся в стену, прикрыл неплотно, так что слышал, как из холла доносятся возбужденные голоса, которые часто срывались на незнакомый ему язык.

До противоположной стены он мог дотянуться рукой, не вставая с кровати. Это походило на репетицию того, как он когда-нибудь будет лежать в гробу. Там будет немногим теснее. Отчего-то в голове рождался только черный юмор.

Размеры комнаты увеличивались за счет визуальных эффектов. Сделать можно было какую угодно псевдообстановку, но прежде чем этим заняться, стоило посоветоваться с Александром. Все-таки и ему здесь предстояло немного пожить. Изыски Бастиана ему могли не понравиться. Но Александр был увлечен торгом. Лежать без дела было скучно. В голову лезли не менее веселые мысли, чем ассоциации с гробом, поэтому Бастиан все-таки проявил на глухой стене окно, а потом стал просматривать движущиеся картинки, которые можно было бы в него поместить. Вариантов предлагалось миллионы. На любой вкус. К тому времени, как в холле затихли голоса, а старьевщики ушли, забрав предложенный им товар, Бастиан не успел просмотреть и малую часть картинок.

– Вылезай, – сказал Александр, загородив вход в комнату.

– А?

Похоже, Бастиан уснул. Глаза слипались.

– Вылезай, говорю. Будем обсуждать, что нам делать дальше. Да и ты, кстати, хотел узнать, как выглядят местные деньги. На. Посмотри.

Он протянул Бастиану полимерную полоску размером пять на десять сантиметров. Бастиан с интересом повертел ее в руках. Полоска была грязной. На одной ее стороне желтым нарисованы голова и плечи человека в скафандре и гермошлеме с откинутым вверх стеклом, которое обнажало улыбчивое лицо с узкими прорезями глаз. Человек занимал правую часть полимера, а левая пестрела разноцветными иероглифами, среди которых Бастиану была знакома лишь цифра «10», но после нее шли тоже какие-то письмена, поэтому оставалось непонятным, к чему эта цифра относится. На другой стороне полимера раскинулся невысокий город с остроконечными, слегка загнутыми по краям крышами, окруженный защитной стеной.

– Кто это? – спросил Бастиан, указывая на картинку космонавта. Хотя правильнее было бы спросить «Сколько это?»

– Здесь утверждается, что это первый космонавт Земли. Гай Ю Рин – уроженец Поднебесной империи. На самом деле он выглядел не совсем так, и звали его, хоть и похоже, но иначе, и то место, где он родился, вошло в Поднебесную империю гораздо позже его полета.

– Хм, – Бастиан отдал купюру. – Сколько это? – наконец решил узнать он о том, с чего и должен был начинать расспрос.

– Десять юаней. Здесь, на местном черном рынке, их меняют на кредитки почти один к одному, так что это почти десять кредитов.

– Ты говорил о том, что вы хотите обсудить, что делать дальше?

– Да.

– Разве я могу принимать участие в обсуждении? Неужели от меня что-то зависит?

– Почему нет? Ты, конечно, не прошел церемонию посвящения в члены экипажа корабля, но ведь и корабля у нас пока нет. Вот раздобудем и все формальности уладим. На совете решающее слово принадлежит Капитану, и он имеет право даже наложить вето на то, что одобрили все остальные. Но он умный и опытный, куда опытнее всех нас. Это только выглядит он чуть старше прочих. На самом-то деле он еще с Толстогубовым ходил старпомом на «Соколе». – Увидев непонимание в глазах Бастиана, Александр быстро добавил: – Был такой капитан корабля Толстогубов. Среди наших – личность легендарная. Поверь, это было давно. Еще тебя на свете не было. Ладно, как-нибудь расскажу. Потом. Капитан же наш к мнению других прислушивается, если с кем не согласен, убеждает в своей правоте, так что я и не припомню, когда он накладывал вето на общее решение. Можешь без стеснения высказывать свое мнение. Ну, если дельное чего придумаешь. Тебя выслушают. Перебивать не будут. Ты есть-то хочешь?

– Ага, – ответил Бастиан, прежде не ощущавший голода, но после слов Александра он вдруг почувствовал, что в животе у него урчит.

– Тогда торопись, а то еда остынет.

На столе были две пластиковые квадратные коробочки и две ложечки, запечатанные в целлофан. Все торговцы, ловко орудуя палочками, уже ковырялись в коробочках. Бастиан такими столовыми приборами пользоваться не умел. Александр взял обе коробочки, одну из них протянул Бастиану, другую оставил себе, снял крышку, понюхал содержимое и, судя по улыбке на его лице, остался доволен проверкой.

– Суп из акульих плавников, – прокомментировал он.

– Порошковый, – подтвердил Вацлав. Это он ходил за покупками в одну из палаток на улице, – ты ведь любишь.

– Люблю. Но натуральный лучше.

– Ой, ты ведь знаешь, сколько он стоит?

– Догадываюсь.

– Тогда ешь и молчи, а то подавишься. Бастиан, я не знал, что тебе по вкусу. Взял на свой страх и риск то же, что и Сашке. Думаю, тебе понравится.

– Спасибо, – сказал Бастиан, распечатывая свою коробку и вдыхая хлынувший из нее густой пар.

Пахло аппетитно. Выглядела похлебка тоже неплохо.

Бастиану было достаточно, что он чувствует себя равноправным членом экипажа. Поначалу он и не думал вступать в разговор.

Суок усовершенствовала холл. От взгляда на пустые безжизненные стены на Душе у каждого становилось все противнее и тоскливее. Накатывала безысходность. Суок пустила по стенам ползучие водоросли. Псевдоокно стало не идеально ровным, а похожим на дыру, пробитую в корпусе затонувшего корабля. В настоящем окне оставался реальный город.

Вацлав ткнул пальцем на голографическую трансляцию. До сей поры, особенно из-за того, что звук трансляции был отключен, никто и не обращал внимания на то, что там происходит.

– Там что-то интересное показывают, – сказал Вацлав.

– Сделайте звук погромче. Ничего ведь не слышно, а может быть, все, кроме меня, умеют читать по губам? – затараторила Суок.

На переднем плане стоял репортер и беззвучно раскрывал рот, а на дальнем – виднелось полузакрытое деревьями здание из стекла и пластика, а перед ним правоохранители, скрутив по рукам человека в распахнутом белом халате, заталкивали его в ярко-оранжевый флаер. Человек вырывался, что-то кричал, но слова его были неразборчивы. Как только его запихнули во флаер, к дому подогнали еще несколько белоснежных сверкающих машин, будто их только что тщательно отмыли, потому что, побудь они несколько минут в городе, борта так сверкать перестанут. Из них выбежали люди, с ног до головы замотанные в белые одежды, выдававшие в них представителей дезинфекционной службы, с масками на лице, чуть вытянутыми возле рта.

– Звук! – повторила Суок, отчего-то она смотрела на Александра, должно быть, в нем видя причину всех неудобств.

– Погромче, – сказал Александр, но эффекта никакого это приказание не возымело. – Он не реагирует, ты что, сама приказать не можешь?

Неожиданно Бастиан почувствовал, что сидит на чем-то жестком, похожем на нарост, будто кресло могло подцепить лишай, и если Бастиан коснется его рукой, то и сам заразится этой гадостью, покроется отвратительной коростой, похожей на кору старых деревьев. Мало ли кто здесь до них жил. Даже самая тщательная дезинфекция не уничтожит все следы возможных носителей какой-нибудь болезни. Он отсел в сторону, посмотрел, на чем сидел. Оказалось, что это пульт.

– Погромче, – снова потребовала Суок.

Бастиан одновременно увеличил звук пультом.

– Вот видишь, – сказал Александр, – тебя, Суок, он слушается.

– Благодаря оперативной информации, полученной от анонимного источника, правоохранителям в одном из домов в пригороде Сью-тауна в ходе обыска удалось обнаружить незаконный гарем клонов.

– Накапал кто-то из соседей. Вот и вся информация от анонимных источников, – предположил Александр.

– Заткнись, – бросила Суок.

– Ого, какие красотки. Может, там есть и Мия Альбина, – не унимался Александр, подзадоривая Суок.

Правоохранители стали выводить из здания нескольких полураздетых девушек.

– Зачем репортера показывают? Я на него уже до тошноты насмотрелся, – сказал Вацлав.

Изображение репортера сместилось вправо, потом стало испаряться, только голос его продолжал что-то вещать, совсем как вызванный на спиритическом сеансе дух.

Пятнадцать великолепно сложенных девушек прелестей своих не скрывали. Они непонимающе хлопали ресницами, разглядывая правоохранителей, а в глазах их стояла такая пустота, которая должна быть у животных, отправляемых на бойню. Правоохранители оглаживали девушек легкими шлепками, смеялись, войдя во вкус и забыв, что в эти мгновения они в прямом эфире и на них смотрят никак не меньше нескольких сотен тысяч человек.

– Вот повезло этим дуболомам, – сказал Александр.

– Чего с клонами они делать будут? – спросил Вацлав.

– Себе прикарманят. Что, ты правоохранителей не знаешь? Все гребут, что плохо лежит.

– Пошляки, – проронила Суок.

– Bay, – закричал Александр, весь подавшийся вперед, так что чуть не влез в голографию. – Мия Альбина у него все-таки имеется, – он тыкал пальцем в проекцию, но и без него все это уже увидели. – Отличная коллекция. Дорогая. Больших денег стоит. Неудивительно, что кто-то из соседей правоохранителям сообщил. Из зависти все это.

– Да подожди ты, – прервал его Капитан, потом обратился к Бастиану: – Скажи мне, у тебя ведь есть родители, а ты остался с нами, и они будут о тебе беспокоиться. Мне из-за этого тоже не по себе.

– У меня нет родителей. Никто обо мне беспокоиться не будет.

– Что с ними? – спросила Суок.

– Я родился после их смерти. Они оставили свои клетки в криогенном банке, так, на всякий случай, думали, что подумают о детях потом. Вот я и родился после того, как мои предки погибли.

– Ты клон? – уточнил Капитан.

– Да, – отчего-то смутился Бастиан. Он хотел спросить, а не клоны ли сами члены экипажа, но не решился.

– На что же ты живешь?

– От них кое-что осталось, дом там и прочее, на жизнь хватает, а потом у нас всем коренным жителям планеты выделяют пожизненный кредит, подрабатываю немного в Грандплато, чтобы его погасить, но проценты не так уж велики. Нас мало. Муниципалитет заботится о коренных жителях.

– Отличная планета, – резюмировал Александр. – А можно на старости лет там поселиться? Мне-то кредит какой-нибудь дадут?

– Могут, если получишь гражданство, но его не сразу дают, ценз оседлости должен быть десять лет.

Незаметно подкрался вечер. Стекла в окнах дома напротив полностью поглощали свет. Казалось, что он мертв. В нем почти никого нет, и лишь в нескольких квартирах слабо теплится жизнь.

– Тихо, – Суок приложила указательный палец к губам, – жучок.

Она смотрела на браслет. Огонь, разгоревшийся на нем, стал угасать. Спустя полминуты он потух.

– Где-то поблизости прошел. Ну, можно продолжать. Он нас теперь не услышит. Если вернется, я скажу.

– Вряд ли он приходил по нашу душу, – сказал Вацлав.

– Вряд ли. Кому мы нужны, кроме… – Суок замолчала.

– Не вспоминай всуе, а то они о себе напомнят.

В главном мнения торговцев не расходились. Страховщики как можно дольше будут затягивать выплаты, наймут хороших адвокатов, и те докажут, что они специально разбили «Коршуна», чтобы заполучить страховку, навесят еще и ответственность за гибель портала. Тогда точно придется провести остаток дней в долговой тюрьме. Или пустить по кругу подписной лист. Вдруг пожертвований хватит, чтобы возместить убытки за портал. Таких денег они не наберут. Надеяться не стоит. Им рекомендовали до судебного разбирательства не покидать планету. Всех, за исключением Бастиана, отмаркировали. За каждым их перемещением по планете не следили, но стоит им попробовать покинуть ее пределы, как любая контрольная система начнет верещать, что им это запрещено делать, сбегутся правоохранители и опять отправят их на участок для идентификации личности. В космопорте их поймают. Если им удастся нанять частный корабль, капитану которого наплевать на судебное предписание, их засекут, когда они будут подходить к порталу, и снимут с корабля. Но у них и денег-то нет, чтобы нанять корабль. Все упирается в это. Где же их добыть? Впору ограбить банк.

Они перебирали в памяти имена тех, кто может помочь.

– Ерунда все это, – сказал Вацлав, – корабль, положим, мы раздобудем. Арендуем. Но кто нас выпустит с планеты?

– Маркировку надо стереть. Есть такие умельцы, что уберут ее без следа. Надо их поискать. С портье поговорить, как там его, Лю Чен, кажется. Он наверняка знает, где их найти, – сказал Александр.

– Черт, сколько мороки. Я тебя понял. Ты предлагаешь предоставить материальные доказательства старь… тьфу, страховщикам. В «Коршуне» все спеклось. В инертный газ превратилось. Только спектральным анализом и можно доказать, что там имеются элементы портала.

– Служба безопасности палец о палец не ударит, чтобы нам помочь, – сказал Капитан, – они говорили мне в конфиденциальной беседе, что происшествие случилось не в их секторе, так что… намек был понятен. Нам надо рассчитывать только на собственные силы.

– Нужны свидетели. Из местных правоохранительных органов. На таких планетах они не очень коррумпированы. Бывает, помогают и без мзды, – сказала Суок, – честные. Бастиан, как думаешь, помогут?

– Я с ними редко сталкивался. Но думаю, что помогут. Они точно получше здешних копов.

– Когда мы вернемся, нас, конечно, за нарушение судебного предписания в тюрьму посадят до начала разбирательства, – напомнил Вацлав. – Но так хоть надежда будет.

– Это только в том случае, если они корабль наш уже не вскрыли. Пираты эти. Я не знаю, как их иначе называть. Тогда все без толку. А они его вскрыли, будьте уверены, – сказал Капитан. После его слов все поникли. – Но согласен, с планеты надо уходить. Здесь мы ничего не высидим.

Все уже съели свои порции. Только Бастиан не смог так быстро управиться с едой. Помимо акульего супа в коробочке были какие-то комки теста с начинкой. Их пришлось есть палочками. Бастиан совсем не умел с ними управляться. Комки теста, которые он зажимал между палочками, выскальзывали еще до того, как он успевал поднести их ко рту, и падали поначалу на пол, но когда он догадался, что есть лучше над коробочкой, они стали падать в нее. Не будь все остальные поглощены обсуждением, смотрели бы на Бастиана так, словно он разыгрывает комический номер. Следить за его мучениями и вправду было забавно.

– Я изучил систему, – сказал Вацлав. – Неплохая хакерская установочка в этом номере. Отличная пиратская продукция. Содержимое по мощности превосходит многие лицензионные. Руки так и чешутся взломать защиту какого-нибудь банка и пополнить счет Бастиана. Наши разблокировать – больше риска. Двойной риск. Они ведь у правоохранителей под колпаком.

Бастиан вздохнул, глаза его забегали. Не хотел он в чем-то криминальном участвовать. Взлом банковских файлов относился к особо тяжким преступлениям.

– Пока не надо. Это на крайний случай, – возразил Капитан. – Лучше посмотри, нельзя ли из файлов полиции убрать упоминание о нас и то, что нам нельзя улетать с этой чертовой планеты.

– Я попробую. Но быстрого результата не ждите.

Капитан кивнул.

– Не спеши. Главное, не наследи. Если их потревожишь, они нам жизни не дадут.

– Пойду поговорю с Лю Ченом. Насчет маркировки, – сказал Александр.

– Давай, давай, – подбодрила его Суок.

Бастиан заметил, что Капитан, произнося последние слова, смотрел не на своих собеседников, а поверх их голов – в окно. Бастиан перевел взгляд туда. За окном растеклась темнота, приникла к пластику, будто хотела подслушать, о чем же говорят в комнате, а потом, когда глаза его стали различать и то, что творится далеко за окном, он увидел черную безжизненную стену соседнего дома, будто вытесанную из цельного камня, в котором пробили пещеры, соединив их лабиринтами коридоров. Он уж было хотел отвернуться, не найдя там ничего достойного внимания, как вдруг увидел, что по стене перемещается черное пятно, похожее на человека. Он плотно прижимался к шероховатой стене, руки и ноги цеплялись за камень, однако на нем не было выступов, на которых можно удержаться без присосок. Человек быстро поднимался.

Бастиан не мог и подумать, что это грабитель, решивший забраться в одну из квартир, пока ее обитатели отсутствуют. Человек целеустремленно лез к крыше, но когда до нее осталось не более двух метров, на козырьке ее, чуть выступающем над стеной, появилась еще одна человеческая фигура. Она перегнулась, что-то выпуская из рук – какой-то комок. Но за мгновение до этого человек на стене, распластав руки и ноги, стал падать в бездну между домами. Комок раскрылся над ним магнитной сетью, но он падал с той же скоростью, что и она, и сеть не смогла его спеленать.

Он пролетел метров двадцать, потом за спиной у него вспыхнул синий огонь, толкнувший его чуть в сторону. Он увернулся от сети, которая лишь едва коснулась его плеча. Человек вздрогнул, будто по его телу прошел электрический разряд, а сам он покачнулся, только сейчас заметив, что под его ногами нет никакой опоры, и стал падать камнем, заваливаясь на спину. Похоже, его парализовало. Двигатель на его спине включился сам, выпустив короткий импульс, из-за которого человека прямо впечатало в стену дома. Он распластался на подоконнике, поджав под себя руки. Некто на крыше потерял его из виду. Магнитная сеть собралась в кокон, стала подниматься, но пролетела мимо.