Дебажить Жизнь

8. Парадная

2 сентября 1996 года

Мы встретились с Женей и Андреем на Площади Восстания и сразу нырнули в метро, на котором с пересадкой попали на станцию «Парк Победы». Петербуржцы, видимо, все разом вернулись с дач, и была дикая давка.

В окне вагона я видел своё отражение. Я смахивал на рэкетира средней руки, который приехал из глубинки в город. На мне была кожаная куртка, а за плечами спортивная сумка, в которой лежал лом. Этим ломом я случайно ушиб пассажирку, пытаясь протиснуться в электропоезд. Перекрикивая шум метро, Андрей спрашивал меня, как дела и что нового, извинялся, что они не могут пока пригласить погостить, и благодарил за то, что я приехал.

Поток «выплюнул» нас на поверхность на станции «Парк Победы». Там оказалась тьма тьмущая ларьков и палаток. Андрей воспользовался этим и купил всем по мороженому.

Мы двинулись осматривать «место преступления». Шли буквально минуту. Это была масштабная г-образная шестиэтажная «сталинка». Дом выходил одной стороной на Московский проспект, а другой – на Бассейную улицу. Он был примечательный, поскольку на его углу красовался шпиль. Женя показал мне окна на втором этаже.

– Вот, – сказал он, – тут я жил в «той» жизни. Ну и в этой жизни, соответственно, до 1991 года. А потом мама поменяла эти две комнаты на отдельную однокомнатную на «Электросиле». Тут, кстати, недалеко.

– Отличное место, – оценил я, окидывая взглядом дом. – Рядом с метро.

– Наш дом вообще знаменитый. У нас на этаже Цой жил, пока не съехал от родителей, – добавил Андрей.

Мы обогнули здание. Во дворе было несколько гаражей и стояли припаркованные автомобили. Больше ничего интересного.

– Вот наша парадная. А вот там, в соседней, жил Дима. И возле неё, по идее, всё и произошло.

Тут к нам сзади подошел высокий лысый мужик лет пятидесяти. Я вздрогнул от неожиданности.

– Володя, – представился он.

Оказалось, что Андрей его тоже попросил прийти «покараулить». Володя был очень энергичным и харизматичным персонажем. Как только он появился, создалось впечатление, что операция находилась под его командованием. Из разговора между Володей и Андреем я понял, что ещё должен был прийти некий участковый, которого называли Дед.

– Мы тут разработали план, – обратился ко мне Володя. – Он очень простой и, надеюсь, эффективный. Мы делимся на две группы. Дед должен принести рации. У каждой группы будет по рации. Значит, я и Дед сидим в подъезде. Андрей, Саша и Женя ведут «клиента» от школы. Нормально?

– Да, – кивнул я, – нормально.

Володя закурил. Мы сели на бордюр, ну или на поребрик, не знаю, как у них правильно.

– Ещё вопросы есть? – спросил Володя.

– Что делаем, если видим, что на Диму нападают? – поинтересовался я.

– Делаем всё возможное, чтобы пацан не пострадал. Но помните, что у гада есть нож. Я не хочу сегодня везти кого-то из вас в больницу.

Мы постояли ещё пару минут во дворе. Становилось прохладно. Мимо нас проходили собачники и люди, возвращавшиеся домой с работы. Из окна первого этажа на нас в упор смотрела какая-то тетка.

– Чего-то Дед задерживается, – сказал Володя. – Уже полвосьмого. Давайте, Саша и Женя, идите в школу, посмотрите, если пацан вообще там. Мы с Андрюхой подежурим здесь во дворе.

– А как мы без рации будем на связи?

– Ну, никак, получается, – ответил Володя. – Просто если он там, ждите его и идите за ним до дома. А если нет, то приходите сразу сюда.

Мы с Женей пошли к школе. Я вытащил из сумки диктофон и включил запись.

– Женя, я записываю. Как ты? Мы сегодня вообще не говорили.

– Нормально, в общем. Переживаю малость… Ты понимаешь, что буквально вот-вот будут убивать человека?! И мы сейчас будем прямо менять ход истории. Это просто в голове не укладывается… Я, конечно, уже менял многое, но не так… фундаментально… что ли. Ты понимаешь меня?

– Да… понимаю.

– Как ты доехал?

– Ну более или менее. Не выспался нормально. Я выбрал очень неудобный поезд, который из Воронежа ехал через Москву в Питер. Пришлось вставать в пять утра.

– Ты действительно выглядишь уставшим. Ты хотел что-то спросить?

– Я хотел попросить, чтобы ты рассказал всё, что знаешь, о том, что сегодня произойдет. Более подробно.

– Честно, я почти ничего не знаю. В тот день я видел Диму на футболе. Сейчас дойдём до школы, увидишь наше поле. Мы там играли после обеда. Когда начало темнеть, думаю, где-то в девять, я ушёл домой, но некоторые ребята ещё играли. Когда я уходил, Дима вроде был там. Помню, что дома я помылся, взял на кухне еду и сел смотреть конец программы «Время», где были новости спорта. И тут начался шум и крики во дворе…

– Секунду! Конец программы «Время», то есть где-то 9:30 или 9:40? Да?

– Думаю, да. Когда начался шум, я сразу пошёл к окну, но у нас окна выходили на улицу, так что из них не было видно, что происходит возле парадной. Я хотел выйти, но мама накричала на меня, чтобы я не смел этого делать. Боялась очень. Потом, уже минут через 20, я видел, как приехала машина скорой помощи. А уже когда ложился спать, зашла соседка и рассказала моей бабушке, что кого-то «пописáли» возле соседнего подъезда. Вот, собственно, и всё. На следующий день в школе много об этом говорили. Но на самом деле всё, что было известно, – это то, что кто-то ударил Диму ножом в парадной или у парадной. Всё. Дима был долго в больницах. Я его видел после этого один раз, когда он приходил к нам на выпускной концерт его класса. Он очень плохо выглядел. Весь худой и бледный. Нож задел что-то жизненно важное, и он так и не выздоровел. Тогда, я помню, он рассказал, что не знает, кто это сделал, и никого не задержали по этому делу.

– А он говорил, как именно это произошло? На него напали внутри подъезда? Ограбили? Или как?

– По-моему, его не ограбили. Но, честно говоря, не помню. Ведь у меня же 23 года прошло уже с тех пор.

– Не понял…

– Для меня этот день был 23 года назад. В «той» жизни с 1996-го по 2014-й, получается, прожил 18 лет, и потом в этой жизни – с 1991-го по 1996-й.

Мы пересекли улицу, прошли ещё один двор и упёрлись в школу. На пустыре вокруг школы было оживлённо. На футбольном поле тусовалась целая куча ребят разных возрастов и даже взрослых. Кроме этого, во дворе то тут, то там сидели компании подростков, пили алкоголь и громко общались.

Я себя чувствовал некомфортно. Некоторые компании были весьма бандитского вида, и я не удивился бы, если бы у нас попросили сигарет или спросили, с какого мы района. По спине порой пробегал холодок. Мы как-то невпопад встали посреди двора. Я взглянул на Женю, чтобы понять, что нам делать дальше. Женя был растерян и заметно нервничал. На всякий случай я включил диктофон.

– Что делаем?

– Подожди. Я чего-то не могу сообразить… Пошли вон выйдем на Фрунзе, а то как-то мы очень «светимся»… (ШАГИ) …Оттуда видно поле, и мы не будем особо «торчать». (ШАГИ) Чего-то вообще не понимаю, что происходит. Я не помню, чтобы на поле было столько народу! (ШАГИ) Даже не знаю…

– Ты видишь Диму?..

– Не кричи так… Я… Я не уверен. Фу ты чёрт… Я чего-то вообще никого не узнаю. Странно как-то. А… Минутку. Вон Паша. Так… Вон наши сидят. Я вижу. Хорошо… а где Дима?.. По-моему, он сидит крайним справа.

– В синей куртке?

– Вроде да. Смешно. Я думал, что сразу Диму узнаю, но теперь не уверен. Это или вот тот в синей куртке, или вот этот мальчик, который стоит сейчас на воротах спиной к нам. Посмотрим. Или это кто-то из них, или его здесь вообще нет.

Вон, кстати, видишь, сбоку стоит парень в футболке «Милана»? У него Перец погоняло. Он погибнет во Второй чеченской. Может, мне стоит сказать ему не идти служить?

Мы помолчали, и я временно выключил диктофон.

Я посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Нам предстояло ждать ещё часа полтора. Чуть в стороне от поля лежала старая ванна. Мы её перевернули и сели смотреть дворовый футбол. Это было весьма интересно, поскольку в игре было много смешных моментов, эмоций и конфликтов. В какой-то момент Женя встал и подошёл поближе к полю. По-моему, он даже с кем-то поговорил. Когда он вернулся, я снова включил запись.

– Что-то узнал?

– Всё понятно. Да, Дима в синей мастерке. Теперь просто ждём, пока он пойдёт домой, и аккуратно идём за ним. Жалко, нет рации! Мы бы хоть сказали папе и Вове, что всё в норме, и описали, как Дима выглядит.

– Я забыл у тебя спросить. Вот этот Володя знает про твою историю?

– Да. Я ему всё подробно рассказал. Он знает.

– Нет, ты, наверное, не понял. Я имею в виду, он знает про твою прошлую жизнь и так далее?

– А… да, Вова знает. Да. Это друг папы. Я тебе рассказывал про него, помнишь? Мы у него жили некоторое время после того, как в Питер вернулись.

– А когда ты ему рассказал?

– Ну… он давно знает.

Без десяти девять многие ребята начали собираться и уходить. Во дворе не было освещения, и стало довольно темно. Дима всё ещё был на поле. Оставшиеся человек шесть начали играть в «пенальти». В девять с небольшим к школе подошли три девушки. Дима дал мастерку одной из девушек, и теперь в сумерках за ним было менее удобно наблюдать. Мы сидели наготове. У Жени был небольшой рюкзак, из которого он вынул телескопическую дубинку и показал мне. У меня в сумке был ломик, но я его пока не доставал.

Минут через пять все начали прощаться. Наш объект вместе с высоким парнем в бейсболке и одной из девиц медленно двинулись через двор в сторону дома Димы. Мы встали и пошли за этой троицей на расстоянии метров сорока. Моё напряжение усилилось. Руки вспотели. Я предположил, что парни могли подраться из-за девушки, и внимательно следил за этим высоким футболистом. Вскоре выяснилось, что они шли не совсем в сторону Диминого дома, а куда-то ещё. «Провожать девушку», – подумал я. Ребята подошли к подъезду, и там девушка закурила. Мы встали метрах в тридцати от них. Пока всё было спокойно. Девушка закончила дымить, пульнула окурок, обнялась с Димой и зашла в дом. За ней зашёл верзила.

Дима, один, быстрым шагом пошёл в сторону своего дома. Мы бросились за ним.

Вот и всё! Момент истины. То, чего мы так долго ждали. Я взглянул на часы. 9:30. Всё точно, как говорил Женя. У меня всё внутри тряслось от напряжения. До подъезда оставалось метров сто. Почти полностью стемнело, и людей во дворе не было. Из-за выступа дома я не видел, стоят ли Андрей и Володя возле подъезда или нет.

Вдруг я увидел, как со стороны метро, то есть перпендикулярно нам, идут два крепких парня в кожаных куртках. Они должны были пройти рядом с Димой буквально секунд через 10. Эти 10 секунд длились целую вечность. Я был как будто парализован. Судя по всему, это и были «гады», как их называл Володя. Они должны были пересечься с Димой ещё метров за 40 до подъезда, где ждала наша засада… То есть нам с Женей надо что-то делать. Я бросил взгляд на Женю. Даже в темноте было видно, что он был белый, как стена. Я на ватных ногах побежал ближе к Диме, пытаясь рукой нащупать ломик в сумке. Что мне было делать? Крикнуть ему – бежать? Крикнуть на парней? Достать ломик и размахивать им? И вот Дима и парни прошли буквально в двух метрах друг от друга… и тут… ничего не произошло! Парни в кожанках – по всей видимости, это были выходцы с Кавказа – просто спокойно прошли мимо вглубь двора.

Дима же остановился и надел мастерку, которую до этого держал в руке. Мы с огромным облегчением встали метрах в десяти за ним. С той точки, где мы находились, был виден Димин подъезд. Возле него никого не было. В тот момент я был ужасно рад, что наша часть операции выполнена, и теперь оставалось надеяться, что внутри парадной всё нормально.

Дима сделал ещё несколько шагов по направлению к парадной, и я увидел, как из двери появился высокий и широкий силуэт Володи. Только я подумал, как всё-таки мы слаженно работаем, как случилось совершенно непредвиденное! Из машины, припаркованной вплотную к дому, быстро вылез какой-то мужик, кинулся на Диму и ударил его в область живота! Это случилось настолько неожиданно, что мы с Женей не успели даже моргнуть. Дима со стоном упал назад. Мужик буквально в два шага опять приблизился и нанёс второй удар. На этот раз Дима кое-как защитился рукой. Только тогда я смог выдавить из себя что-то вроде «СТОЙ!». Примерно в тот же момент я увидел, что Володя стартанул по направлению к мужику и Диме. Он был, наверное, чуть дальше от нападавшего, чем мы с Женей. Мужик заметил приближающегося Володю и со всей мочи кинулся бежать в другую сторону – прямо на нас! Он, видимо, нас не видел, и мы буквально столкнулись с ним лицом к лицу. У меня в руках был лом, и я делал им, как мне казалось, устрашающие движения. Но мужик не обращал на меня никакого внимания. Он пару секунд с каким-то удивлением посмотрел на Женю, а потом помчался вбок – в сторону двора. Медленный и тяжёлый Володя побежал за ним, но эта попытка была обречена на провал.

Я хорошо рассмотрел нападавшего. Почему-то я его сразу охарактеризовал как «студента». На вид я бы дал ему лет 25, и он был одет в какой-то пёстрый свитер. Кроме того, у него были глубокие залысины, которые сразу бросались в глаза.

Мы видели, как Дима, схватившись за живот, ковыляет к подъезду…

– Пойдём, поможем ему? – хриплым голосом спросил я.

– Нет! Бежим к метро! Быстрее! – прокричал Женя. – Если нас тут увидят, будут вопросы, что мы здесь делали.

Мы завернули за угол и быстро зашагали к метро. Нам навстречу в сторону двора шли запоздалые жильцы микрорайона. Я пытался спрятать лицо.

– Хорошо, что люди идут, – шепнул я. – Смогут помочь парню.

– Да, – сказал он. – Хотя, надеюсь, папа помог уже. Интересно, где он?

Мы дошли до метро. Большинство торговых точек уже закрылось. В первом попавшемся ларьке я купил «Балтику 3» и одним махом выпил её. Не полегчало. В голове был бардак из совершенно разных мыслей. Во-первых, я был шокирован тем, насколько точно всё предсказал Женя. Во-вторых, чувствовал стыд за то, как плохо мы сегодня отработали. КАК МЫ НЕ ПОДУМАЛИ О МАШИНАХ? Это же элементарно! И как мы растерялись в нужный момент?! И тут в основном претензии ко мне. Будь я решительней, я бы вполне смог уберечь Диму. Вовремя крикнуть. Кинуть лом. А что я сделал? Ничего.

– Слушай, – оборвал мои мысли Женя, – если нас задержат, придерживайся такой версии: ты приехал к нам в гости в Питер, мы хотели показать тебе, где мы жили, а когда шли обратно, наткнулись на какую-то разборку шпаны…

– Хорошо, – согласился я. – Но нас видели до этого много людей. Видели, как мы во дворе стояли… в школе…

– Ну да, стояли. Если тебя будут спрашивать, рассказывай прямо то, что было. Ничего не придумывай. Просто не говори про Диму. Мы приехали посмотреть наш старый дом, пошли к школе, понаблюдали футбол. Ничего не меняй. А то нас сразу поймают на несоответствии версий.

Я немного удивился, что Женя так серьёзно планирует дачу показаний. Взял ещё пива. После второй бутылки наступило некое облегчение. Мы всё ещё стояли у метро. Женя купил себе чипсы. Он был какой-то очень уж молчаливый и задумчивый. Я решил, что диктофон нас немного расслабит, и включил его.

– Что делаем дальше?

– Надо папу подождать. Мы ступили и не назначили место встречи. А у меня даже ключей от квартиры нет. Надеюсь, он подойдёт к метро. По идее, к нам домой можно и пешком пройтись.

– Ты думаешь, мы помогли Диме? Он меньше пострадал?

– Не знаю… Может быть.

– Может, нам стоит сходить посмотреть машину, из которой вышел преступник? Это, по-моему, серый «Опель».

– Зачем?

– Чтобы сообщить милиции. Ведь если его не задержат, он может опять напасть на Диму…

– Нет. Он не нападет больше на Диму.

– Почему ты так уверен?

– Он ждал меня. На Диму он напал по ошибке.

– ЧТО???

– Я знаю этого человека. Из «той» жизни.

– Подожди… ты можешь объяснить?!

– Я сам вообще не понимаю, что происходит. Мне нужно подумать. Это очень странно. Я знаю этого человека, но не могу понять, какого хера он хотел убить меня в этой жизни, в 1996 году у моей старой квартиры.

Андрей и Володя появились у метро в 22:20. Андрей рассказал, что приехала «скорая» и увезла Диму. По его словам, у Димы одно ножевое в верхней части живота и большой порез на руке. Андрей пообещал, что завтра узнает в больнице, как у него дела. Как я и предвидел, Володя бандита не догнал. Он виртуозными матерными оборотами ругал этого участкового по кличке Дед, который обещал, но не пришел.

Я планировал уехать на поезде, который отправлялся в 23:50 с Московского вокзала, но был настолько уставшим, что уступил уговорам Андрея остаться у них дома. Мы все спустились в метро и проехали одну станцию. Володя поехал дальше.

От метро «Электросила» мы прошли по улице Решетникова и поднялись на четвёртый этаж. Дома была Вера, мама Жени. Я её представлял иначе. Вера оказалась довольно молодой, намного моложе Андрея, и весьма красивой. Судя по её вопросу «Как вы погуляли?», она была не в курсе сегодняшних событий. Дома вкусно пахло выпечкой, работал телевизор, и было тепло и уютно. Меня угостили куском пирога и положили спать на раскладушке в прихожей. Я мгновенно вырубился.

9. «Саша игра»

Сентябрь 1996 года

Не люблю спать в гостях. Мне постоянно кажется, что я напрягаю хозяев, мне неудобно занимать туалет, и я плохо высыпаюсь на непривычном месте. То утро в квартире Досычевых не стало исключением. Я всю ночь то просыпался, то проваливался в некую полудрёму. В районе девяти я симулировал сон, когда Андрей и Вера, переговариваясь шёпотом, обулись и ушли. Я провалялся где-то до десяти. В прихожую заглянул Женя.

– Доброе утро, – сказал он. – Ты в порядке?

– Да. Спасибо. Все нормально.

Женя вышел в прихожую и достал из шкафчика кроссовки.

– Иди на кухню и попей чай. Я сейчас сбегаю к метро кое-что купить и вернусь.

Я зашел в ванну, а когда вышел, увидел, что Женя до сих пор сидит в прихожей. В ответ на мой вопросительный взгляд он сказал:

– Не пойду на улицу, наверное. Вдруг меня там караулят.

Мы пошли на кухню, заварили чай «Акбар» и достали по йогурту из холодильника. Я предложил поговорить, но когда принес диктофон, обнаружил, что у него сели батарейки. Нам пришлось доставать батарейки из пульта от телика и настенных часов. Наконец запись пошла.

– Я хочу поговорить про вчера. Что всё-таки произошло?

– Без понятия. Честно. Этот парень, Вадим. Я его знал в «той» жизни. Он друг Святослава, моего начальника в Duainvest. Я с ним познакомился только в районе 2011 года.

– В 2011-м?! Но как ты это всё объясняешь? Этот случай рушит всё моё понимание о том, что с тобой случилось.

– У меня самого голова идёт кругом.

– Ну давай прикинем так: может быть, ты обознался, и это не Вадим?

– Я бы дал 95%, что он. Мы встретились глазами, и я увидел, что он меня тоже узнал.

– Хорошо. Если это он, возможно, он по каким-то не касающимся тебя причинам хотел гоп-стопить в вашем районе. Может такое быть?

– Не думаю. Вадим, кстати, из Риги. Это я точно знаю. Тогда получается, он приехал в Питер специально для того, чтобы заниматься гоп-стопом у меня во дворе. Вряд ли.

– Значит, у нас остаётся версия, что он хотел… хм… причинить вред именно тебе?

– Да. Получается, что так.

– И тут возникает вопрос: если вы были знакомы в «той» жизни в 2011 году, а в этой жизни не были знакомы, откуда он тебя знает?

– Понятия не имею. Можно, конечно, предположить, что он, как и я, вернулся во времени, и теперь сводит со мной счёты. Но дело в том, что в «той» жизни тоже было это же нападение. То есть ещё в «той» жизни Вадим меня хотел прикончить. И это странно. Да? И главное, какой мотив? Мы довольно поверхностно знакомы, и между нами не могло быть конфликтов.

А! И что тоже очень странно – почему он меня ждал на старой квартире? Как он вообще нашел этот адрес? Мы там не живём с 1991 года. Знаешь, я сейчас начинаю думать, что, может, я действительно ошибся, и это всё-таки не Вадим.

– Я вот о чём подумал: ты рассказывал, как за вами следили по дороге из аэропорта. Может, это событие и вчерашнее нападение как-то связаны?

– Хм… Сомневаюсь, что это так. Два года прошло! Тем более они же как раз сюда, на эту квартиру, за нами приехали. Зачем им тогда ждать меня на Бассейной?

– Так что думаешь дальше делать с этим?

– Ничего. Было бы хорошо найти его и спросить, почему он так поступил. Но как это сделать? И стоит ли? (глубоко вздохнул) На самом деле, есть у меня одна мысль по этому поводу, но, наверное, пока не буду её озвучивать.

Кусок записи я вырезал, потому что Женя встал разогревать на сковородке пирог, и разговор ушёл в сторону еды. Потом я поделился с ним своими чувствами в связи с разводом. Я бы не сказал, что он сильно заинтересовался моей историей, но зато довольно охотно и даже с неким огоньком в глазах начал рассказывать про себя.

– Ты вроде говорил, что в «той» жизни тоже был женат два раза.

– Да. Мы вчера проходили дом моей первой жены, Маши. Она на Фрунзе жила возле школы.

– И сколько вы были женаты?

– Совсем немного. Полгода, наверное. Но там главное не это… сейчас расскажу по порядку. Маша училась со мной, по-моему, с пятого класса. Она была очень замкнутая, необщительная. Очень редко улыбалась. А ещё она всегда ходила со «старшаками», типа с взрослыми пацанами, и вроде как встречалась с главным хулиганом нашего района. Не знаю, что между ними было, но в любом случае она гуляла в их гоп-тусовке. А где-то спустя год после школы случайно встретил её в электричке. И как-то само собой пошло-поехало. Если честно, до Маши у меня не было девушки. Нам было по 18, когда у нас всё завертелось. Потом, летом, мы поехали в Крым. Очень неплохо съездили. Я думал: «Как же хорошо может быть!» Но оказалось, что за всё надо расплачиваться.

– А что случилось?

– Подожди! Случилось не сразу. Во-первых, нужно сказать, что у Маши ещё в школе была репутация ненормальной, и я это тоже на себе прочувствовал. У неё были всякие странности в поведении. Так что когда мы вернулись из Крыма в бытовуху, я уже понял, что у нас очень мало общего. Но поскольку её мама была в «Свидетелях Иеговы», она дико выносила мозг и настояла на том, чтобы мы поженились. Из-за её мамы наше венчание превратилась в некую сходку «Свидетелей». И нам было всего по 19 лет. Ну вот. После свадьбы я всё ещё жил на Бассейной с мамой и бабушкой. Думали, что делать дальше. Я уже работал программером. Маша была официанткой в кофейне. Все было более или менее стабильно. И тут в декабре звонит вечером Маша. Я сразу по голосу понял, что что-то произошло. Она часто мне звонила, когда что-то плохое случалось, но тут прямо явно было что-то серьёзное. И что ты думаешь?

– Не знаю…

– Она сделала тест на ВИЧ, и он оказался положительным! Я тогда просто охренел. В то время только все и говорили про ВИЧ и СПИД. Это был как приговор! Я дико испугался! Причём буду честен, я испугался в основном за себя. Я побежал к врачу. Врач сказал, что, чтобы сделать тест, хорошо бы ещё подождать пару месяцев, в противном случае результат может быть неточен. Это были самые медленные три месяца в моей жизни. Я ужасно страдал и чуть ли не похоронил себя. Все осложнялось тем, что Маша и её родители сразу решили, что это я её заразил. Понимаешь? Это был ужас! Эта история окончательно подорвала наши отношения. Я считал, что она безответственная, она считала с точностью наоборот. На фоне этого диагноза влюбленность улетучилась, и я осознал, что она совершенно чужой мне человек.

Прошло 3 месяца, я сделал тест, и… он показал, что я вроде как здоров. Несмотря на то что у нас был небезопасный секс, и довольно много, меня как-то пронесло. Через месяц сделал ещё тест. Потом ещё один. И все результаты были отрицательными. Но всё равно это было очень эмоционально тяжело. Очень. Несмотря на то что я показывал Машиным родителям свои анализы, они продолжали настаивать, что это я её заразил. Спорить с религиозными людьми на темы, связанные с наукой, бессмысленно. После того как они вроде как осознали, что это не я, начали на меня гнать, дескать, я бросил свою жену в беде. Но тут они правы, наверное. Но я никак не мог себя заставить как-то продолжать с ней отношения. Не мог, и всё.

– Да, со стороны это действительно выглядит немного дико. Бросил молодую жену из-за болезни сразу после свадьбы…

– Согласен. Со стороны – очень некрасиво. Но на самом деле я даже не «бросал» её. Мы не жили вместе. Четыре месяца она не хотела со мной встречаться, поскольку обвиняла меня в её болезни. Хоть я ей предлагал. А потом вдруг заявляет, что я её бросил.

Ладно, это ещё не всё. Я же тебе говорил, что до меня Маша дружила с плохой компанией. Так вот, она пожаловалась типа своему бывшему парню, Максу. Он к тому времени был настоящим бандитом. Состоял в какой-то группировке. Был наркоманом. Кстати, не удивлюсь, если Маша от него заразу подцепила. Макс с другом один раз даже приходили ко мне домой. Я думал, мне кранты. Это серьёзные ребята. Говорили, пошли выйдем. Я не вышел. Они сказали: «Поймаем тебя – убьём». И тут мне опять повезло. Милиция арестовала этого Макса за какой-то разбой. Закрыли его надолго.

– Необычная история.

– Может, и не такая необычная. Чтоб ты знал, в России бушует эпидемия ВИЧ. Не понимаю, почему об этом молчат. Это вообще катастрофа.

– А что потом случилось с Машей?

– Не знаю. Мы не поддерживали связь. Даже общих друзей у нас нет. Через пару лет после того, как мы развелись, я видел её анкету на сайте знакомств. Она там прямо написала, что у неё ВИЧ. Очень смело. Молодец.

– И из-за этого всего ты уехал в Сестрорецк?

– Неееет. В Сестрорецк я намного позже, в 2012-м, переехал. Никак не связано. Святослав, наш директор, и весь офис перебрался в Сестрорецк, и я решил тоже. Это уже с Олей было.

– Оля? Это вторая жена?

– Я никогда не называл её «второй». То, что было с Машей, я не засчитываю как брак. Это было недоразумение.

– А в этой жизни Оля есть?

– Думаю, что да. На данный момент я вообще не замечал, что кого-то из «той» жизни в этой нет. Оля переехала в Питер из Ёбурга, так что пока в этой жизни мы не пересекались. Я её не видел пока. Ну и она меня, конечно, не знает.

– Мне вот что интересно. Ты хочешь с твоей вто… извини, с Олей в этой жизни познакомиться, и может… Создать семью?

– Ой, ну это прямо очень тяжёлый вопрос. Наверное, да. Несмотря на то что это будет странно, поскольку я Олю так хорошо знаю, и прошёл с ней всё, что только можно, а она меня не знает вообще.

– Так почему всё-таки – да?

– Ну, во-первых, потому что Оля – суперская девушка. Скучаю по ней. Но и, конечно, из-за Настеньки, моей дочки. Если мы не будем с Олей, то Настенька в этой жизни не появится, понимаешь? Я не могу даже представить этого. Не могу. Она такая весёлая, такая добрая, такая красивая. Где она, моя маленькая девочка? Где она? Я увижу её?

Женя заплакал.

Я этого не ожидал. Он плакал, оперев голову на руки. Я выключил диктофон.

После того как Женя успокоился, он сказал, что ему нужно работать, и предложил мне одному съездить в центр прогуляться. Мне это вполне подходило, поскольку планировал уехать в Москву на ночном поезде.

До выхода я решил позвонить сестре в Москву, предупредить, что задерживаюсь до завтра. Набрал по памяти московский номер и вдруг увидел, что он записан на бумажке возле аппарата. В этом, конечно, не было ничего особенного, поскольку мы недавно обменивались номерами телефонов. Но мне показалось странным, что я был записан как «Саша игра». Почему «игра»?

Я оставил Жене свой ломик в подарок, надел куртку и вышел на улицу. Доехал на метро до Гостиного Двора, прошелся по Невскому, заглянул на Дворцовую Площадь, прогулялся у Невы и дошел до Петропавловки. До ночного поезда у меня всё равно оставалось много времени, поэтому я нашёл приличную забегаловку на Каменноостровском проспекте и сел за столик в углу.

Я попытался проанализировать всё, что произошло вчера. Если до этого Женина история казалась мне хоть и фантастической, но имеющей какую-то логику, то теперь у меня всё перепуталось. Женин «кейс», который я привык воспринимать как невероятное природное явление, вдруг превратился во что-то из разряда мистики, что ли. К тому же я никак не мог понять отношение Жени к происшедшему. Его хотели убить, а он не собирался ничего делать, чтобы этого Вадима как-то поймали. Было бы логично дать показания в милиции или же, в крайнем случае, просто куда-то скрыться. Ещё один непонятный для меня момент – это сами ранения. Я не видел у нападавшего ножа и не видел крови. О «ножевых» рассказал Андрей. Были ли они?

Вечером я приехал на Московский вокзал. Ко мне начали приставать какие-то чмыри, от которых я еле-еле отвертелся. Я быстро купил билет, сел на поезд и укатил в Москоу-Сити.