– Максимов! Слушаю!
– Максимов! Что у нас нового по двойному убийству в Зеленом Доле? – спросил его министр госбезопасности республики.
– Работаем, товарищ министр. Выдвинуто несколько версий, за каждой из которых закреплены опытные оперативники. На мой взгляд, убийство совершено в корыстных отношениях, так как из дома Галициных были похищены вещи и ценности. Что за ценности, выясняем. Семья вела замкнутый образ жизни и практически не общалась с соседями. Однако, одна соседка видела, как хозяин шел по улице с молодым пареньком лет шестнадцати.
– Ты хочешь сказать, что это дело рук казанской банды, за которой ты так долго охотишься?
– Я не исключаю этого, товарищ комиссар.
– Максимов! Мне не нравится то, что ты всячески пытаешься притянуть к этим преступлениям казанскую банду, которую ликвидировали наши коллеги из Москвы еще весной. Это мешает работе оперативной бригады. И еще, бывший твой начальник Лосев возвращается обратно. Это даже хорошо, что мы не успели назначить тебя начальником отдела. Ты не обижайся, так бывает…
– Я не обижаюсь, товарищ комиссар, тем более я никогда не претендовал на эту должность.
– Это почему, Максимов?
– Просто не люблю кабинетную работу.
– Вот и хорошо…
Комиссар повесил трубку. Услышав гудки отбоя, Павел положил трубку. Он снова подошел к окну. Из парка, который находился рядом с Наркоматом внутренних дел, доносились звуки духового оркестра. Снова зазвонил телефон.
– Максимов! Слушаю!
– Здравствуй, Павел, – услышал он голос Тамары. – Ты не сможешь встретить меня после работы.
– Почему не могу, конечно, смогу! – чуть не крикнул он от радости в телефонную трубку.
– Я думала, что ты обиделся на меня и не захочешь разговаривать.
Он положил трубку и, взглянув на часы, направился к выходу. Купив по дороге букет цветов, он запрыгнул на ходу в вагон трамвая и поехал на встречу с Тамарой.
***
Галина сидела за столом и отрешенно смотрела в окно. Напротив нее за столом сидел мужчина, на вид которому было где-то около сорока лет.
– И так, гражданка Морозова, вы утверждаете, что приходитесь снохой чете Галициных и что последний раз вы видели их живыми более месяца назад. Я правильно вас понял?
– Правильно, гражданин следователь, – тихо произнесла женщина и, достав из сумочки носовой платок, приложила его к глазам. – Скажите, неужели вы думаете, что я могла убить их?
Шел второй час ее допроса в отделе уголовного розыска. Этот худощавый на вид оперативник уже изрядно измотал ее своими вопросами, и сейчас она очень боялась, что ему удастся запутать ее. Поэтому, чтобы как-то обезопасить себя, она решила не спешить с ответами и отвечать на них довольно, односложно.
– А вот соседка Галициных, гражданка Хуснуллина, утверждает, что видела вас у них две недели назад. Так кто нас вводит нас в заблуждение – она или вы?
Галина смутилась. Она просто не знала, что ответить сотруднику уголовного розыска.
– Я же вам уже ответила, что последний раз приезжала к Галициным больше месяца назад. Соседка, которая утверждает, что видела меня за две недели до их убийства, по всей вероятности, спутала меня с кем – то. А верить мои показаниям или нет, решайте сами, я на этом не настаиваю.
Оперативник быстро записал ее показания и, оторвав свой взгляд от протокола, снова задал ей вопрос:
– Скажите, Морозова, вы знали, что ваша свекровь хранит у себя дома золотые изделия?
– Откуда я могла это знать? Я живу в Казани, а она – в Зеленом Доле. Да и особо доверительных отношений у меня с ней не было. Были у нее золотые изделия или нет, я не знаю, а сама она мне об этом не рассказывала.
– Вам не знакомо вот это изделие? – спросил оперативник и положил на стол серьгу с большим изумрудом.
Женщина посмотрела на серьгу. Большой зеленый камень сверкал в лучах электрического света. Эти серьги она привезла ей месяца три назад, они когда-то принадлежали завхозу из ЖКО.
– Красивая вещица, – произнесла Галина. – Однако, я эти серьги никогда не видела у свекрови. Так и запишите – я никогда и не интересовалась, были ли у них какие-либо ценности или нет, мне это было не интересно.
Морозова снова бросила свой взгляд на серьгу, отметив про себя, что серьга была именно из той партии золотых изделий, что она передала свекрови на реализацию.
– Гражданин следователь, может, вы прекратите меня допрашивать? Я и так вам все рассказала, что знала о семье Галициных. Вы знаете, что после смерти мужа меня ничего не связывало с этой семьей и поэтому я ничего существенного не могу вам рассказать. Знаю лишь одно, что свекор, когда выпьет, бывал крайне несдержанным и постоянно провоцировал скандалы. Не исключено, что и здесь он мог нарваться на людей, которые не выдержали всего этого и просто разобрались с ним.
– Насколько я понял, ваш свекор мог нарваться на людей, которые не стали с ним скандалить, а взяли и застрелили его. Но тогда почему они задушили его супругу и как они узнали, где она живет?
– Это не ко мне, гражданин следователь. На этот вопрос, наверное, может ответить лишь преступник. Мне кажется, что сам свекор мог рассказать им о своей семье, я имею в виду, о тех ценностях, что хранились у них в доме.
Оперативник вдруг улыбнулся и посмотрел на Галину. Похоже, высказанные ею предположения, вполне устраивало его. Попросив женщину расписаться в протоколе допроса, он проводил ее до выхода из здания.
***
Максимов снова вернулся к старым обязанностям, освободив временно занятую им должность начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Лосев, молча, наблюдал за тем, как Павел доставал из сейфа свои бумаги и складывал их в небольшую стопку. Очистив сейф, он положил ключи и посмотрел на Геннадия Алексеевича.
– Вот и все, – произнес Максимов, – как говорят, покомандовал. Рулите, думаю, что скучать вам не придется.
Взяв бумаги со стола, Павел направился к двери.
– Погоди, Максимов! – остановил его голос Лосева. – Ты на меня не обижайся. Я же тебе тогда честно сказал, что я был против твоей кандидатуры. Может, это и сыграло решающую роль в твоем назначении.
– С чего вы взяли, что я обиделся, тем более на вас, – ответил Павел. – Рожденный ползать, летать не может. Побыл факиром на час и за это – спасибо.
Он толкнул дверь и вышел в коридор. Лавируя между посетителями, он двинулся в сторону своего кабинета.
– Начальник! – донесся до Максимова знакомый голос.
Павел оглянулся. По коридору в наручниках вели Хряща.
«Интересно, за что его повязали», – подумал Максимов, вспомнив, что два дня назад он встречался с ним в пивной на разъезде Петрушкино.
Из кабинета, куда завели Хряща, вышел лейтенант Валиуллин.
– Рустем! Вы за что повязали Матвеева? – поинтересовался у него Максимов.
Валиуллин с интересом посмотрел на Павла, словно увидел его впервые.
– Мы, товарищ Максимов, просто так никого не задерживаем. Если он здесь, да еще в наручниках, значит, за дело. А почему вас это интересует?
Павел улыбнулся.
– Значит, по делу? – переспросил Павел Валиуллина. – Тогда работайте.
Еще раз, взглянув на оперативника, Максимов развернулся и направился дальше по коридору.
– Привет, Станислав Иванович! – поздоровался Максимов, входя в кабинет Яхина. – Надеюсь, мое место еще не занято?
– Проходи, Павел. Рад, что ты снова с нами. Давай, включайся в работу. Много краж в последнее время: как личного имущества, так и госимущества. Похоже, действует устойчивая группа. Некоторые кражи совершены, словно под копирку.
– Был у меня один человечек, который наверняка помог бы нам выйти на эту группу, а сейчас его, к сожалению, нет.
– Почему был? – спросил Максимова Яхин. – Что с ним случилось?
– Повязали его орлы из группы Валиуллина. Я поинтересовался у него за что, но он не стал говорить со мной на эту тему.
– Хорошо, я сам с ним лично поговорю. Если за ним ничего конкретного нет, то освободит.
– Станислав Иванович, он – очень авторитетный человек и «нагнать» его из камеры, просто так нельзя. Для этого необходимо разработать какую-то комбинацию.
– Ну, и разрабатывай….
– Как я могу это сделать, если неизвестно, сможете вы с Валиуллиным договориться или нет.
Павел посмотрел на Яхина, ожидая от него ответа.
– Чего смотришь? Я сказал, попробую, значит, попробую…
Максимов поднялся со стула и направился к двери. Проводив Павла взглядом, Яхин поднял трубку и начал звонить Валиуллину.
***
Корнилов сидел за столом и слушал Галину, которая рассказывала ему о своем посещении уголовного розыска. Она была, как никогда весела и, прерывая свой рассказ, громко смеялась.
– Ну, ты и молодец! – похвалил ее Василий. – Здорово ты их обвела вокруг пальца. Пусть теперь думают, что это старик навел нас на хату. Как ты считаешь, может, поделить деньги и разбежаться в разные стороны. С такими деньгами можно жить до самой старости.
На лице Галины пробежала едва заметная тень сомнения. Она пристально посмотрела в глаза Корнилова. Заметив, что тот отвел свои глаза в сторону, произнесла:
– Я думала, что ты хоть немного поумнел за это время, Василий, а получается, что нет. Ну, ты уедешь из Казани и что дальше? Кто-нибудь из твоих дружков гульнет хорошенько и его тут же прищучат «мусора». И что дальше? Да, они землю рыть будут сутками, но выйдут на тебя, а там – лоб зеленкой намажут и к стене. Поэтому денег пока никому не давай. Если нужны, пусть заработают – хат в Казани много.
Корнилов не стал с ней спорить, так как хорошо понял, к чему могут привести большие деньги. Он мысленно представил себя в одиночной камере, гул шагов вертухаев в коридоре и холодный ветерок по спине. Еще вчера вечером друзья потребовали у него свои доли, однако, ему удалось уйти от этого непростого для него разговора.
– Вот, что Вася, – тихо произнесла Галина. – Есть одна торгашка с большими деньгами. Вы ее возьмите на гоп-стоп, вот и разживетесь деньжатами.
Корнилов промолчал. Он достал папиросу и, размяв ее пальцами, прикурил. Галина не спускала с него глаз, ожидая от него каких-либо вопросов.
«Неужели испугался? – подумала она. – Впрочем, зачем рисковать, когда в доме море денег. Я, наверное, тоже бы задумалась над этим предложением».
– Чего молчишь, Вася?
– А ты бы пошла? Мне вот не хочется….
– Я так и знала, что ты испугаешься, – словно подводя черту под сказанным, произнесла Галина. – Трус – ты Корнилов!
Она еще хотела ему сказать что-то обидное, но заметив, как его глаза наливались кровью, замолчала.
– Я же тебе уже не раз говорил, чтобы ты «фильтровала» свой базар! – прошипел он ей в лицо. – Мне все равно сейчас кого валить, тебя или ту торговку. Ты это поняла или нет, шкура?
Галина не на шутку испугалась. Она замолчала и попыталась увести разговор в иное русло, но это у нее не получилось.
– Ну, убей меня! – закричала она ему прямо в лицо, тем самым заставив его отпрянуть от нее. – Убей! Я уже убила сына твоего, ведь ты приказал мне идти на аборт. Теперь ты можешь убить и меня, так же легко, как ты убил своего сына.
– Сучка! Тварь! – ответил ей Корнилов. – Как была сукой, так сукой и осталась. Это не я его убил, а ты! Это ты испугалась, что не сможешь сорваться от ментов с ребенком, а не я.
Корнилов встал из-за стола и подошел к окну. Достав папиросу, он закурил. За не столь длительное время их совместной жизни Галина хорошо изучила его. Глядя на Василия, она поняла, что победила его. Теперь она ждала, когда он сядет за стол и попросит ее ввести в курс предполагаемой акции.
– Что у тебя? – словно, между прочим, спросил он ее. – Кто такая эта баба и какие деньги под ней.
– Она продает пиво и каждую неделю собирает выручку, сдает ее в торг. Деньги приличные, да и хата у нее не пустая. Правда, когда она несет деньги, ее сопровождает муж. Он может поднять шум, но за деньги, думаю, умирать не станет.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил ее Василий. – Не будет умирать за деньги! А, если, это не так? Что тогда?
– А ничего, – как-то вполне буднично произнесла Галина. – Просто чикнете его, то есть – убьете.
– Тебе легко сказать, убьете, – как-то уже примирительно ответил, Корнилов. – Давай, адрес….
***
– Вот они, – тихо произнес Симаков, указывая Корнилову на мужчину и женщину, которые запирали на замок пивной киоск. Посмотри, а он не так и прост.
Мужчина был довольно крупным: рост порядка ста восьмидесяти пяти сантиметров, косая сажень в плечах. У него были поломаны уши, нос, что говорило о том, что он раньше занимался борьбой.
– Не дергайся, Петя, пусть немного отойдут от киоска, – ответил Василий и достал из-за ремня «Парабеллум». – Пусть еще поживут немного, подышат…. Ты сейчас, как Бог, Петр, их жизнь в твоих руках.
У мужчины в руках был большой кожаный саквояж, который он перекладывал из одной руки в другую.
– Вот они – наши денежки, – весело произнес Бабаев, потирая ладони. – Чур, мужик мой.
Корнилов похлопал по плечу водителя, давая тому понять, чтобы он приготовился и ждал сигнала. Когда водитель кивнул в ответ головой, Василий открыл дверь «Эмки» и медленно направился навстречу супружеской паре. Он шел, насвистывая какую-то популярную мелодию, и внешне казался самым обыкновенным прохожим. Это была лишь маска. Внутри Василия все мелко дрожало от предчувствия схватки.
– Здрасте, вам, – поздоровался с мужчиной Бабаев. – Чего несете, господа – товарищи. Чего молчите, небось, ворованное?
Мужчина с интересом посмотрел на Алексея. Мужчина улыбнулся, ему вдруг стало весело от слов Бабаева.
– Иди домой, пацан, ты еще домашнее задание не выполнил.
Алексей протянул руку к саквояжу. Мужчина, переложив его из одной руки в другую, сильным ударом в лицо уложил на землю Бабаева. В этот момент Симаков резким движением вырвал из рук мужчины саквояж и ударил его ножом с живот. Рот мужчины широко раскрылся, словно у рыбы, выброшенной волной на берег. Из горла вырвался какой-то звериный рык и он, схватив Симакова за лацканы пиджака, увлек его на землю. Шум драки разорвал женский крик:
– Люди! Помогите, убивают!
Этот крик, словно ушат холодной воды, привел в себя стоявшего до сих пор Корнилова. Он поднял руку и выстрелил в лицо женщины. Пуля угодила ей в лоб и она, словно подкошенная невидимой косой, повалилась на землю. Василий подскочил к Симакову, который пытался столкнуть с себя тяжелое тело убитого им мужчины. Вдвоем с Бабаевым они оттащили в сторону труп, давая возможность подняться с земли Симакову.
– Уходим! – выкрикнул Корнилов и, подобрав с земли саквояж, бросился к машине. – Гони, Игнат, гони!
Из-за угла показался милицейский «воронок». Высадив одного сотрудника милиции, автомобиль устремился вслед за «Эмкой». Корнилов опустил стекло и, высунувшись из окна машины, дважды выстрелил, в преследующую их автомашину. Василий отчетливо видел, как пули пробили ветровое стекло «воронка», но, похоже, не попали в водителя.
«Сейчас я тебя достану, «мусорок», – прошептал Василий, – сейчас.
Он снова выстрелил. В этот раз пуля, пробив стекло, угодила водителю в голову. Машина резко вильнула сначала в одну сторону, а затем, перескочив поребрик, рухнула в Булак.
– Вот и все, – произнес Корнилов, меняя пустую обойму пистолета на новую. – Игнат, высади нас пока где-нибудь.
Водитель, молча, кивнул головой. Свернув в узкий переулок, машина остановилась. Василий снял с себя старый пиджак и надел новый.
– Выбросишь по дороге, – приказал он Игнату. – Меня не ищите, я сам найду вас.
Взяв в руки саквояж, он сунул его в вещевой мешок. Закинув его за плечо, он направился в сторону железнодорожного вокзала.
***
Вечер был довольно теплым. В распахнутое настежь окно слышались голоса детей, играющих под окнами дома. Корнилов сидел на диване, наблюдая, как Галина пересчитывает деньги. Наконец она закончила считать и сложила пачки купюр в саквояж.
– Неплохо, – удовлетворительно произнесла она. – Я думала, будет значительно меньше.
– Галина! Нужно отдать доли ребятам пока не стали «возбухать», – тихо произнес Василий. – Да и те деньги нужно тоже разбросать по частям. Как-то нехорошо все получается.
– Щас, бегу и падаю, – с вызовом произнесла Галина, задвигая под стол саквояж. – Подождут, твои мальчишки.
По лицу Корнилова пробежала тень недовольства. Заметив это, сожительница усмехнулась.
– Что, хочешь ударить? Ударь, – с вызовом произнесла она. – Ударь, ударь…
– Ты не играй с огнем, Галина. Здесь я решаю, а ты исполняешь.
– Кого ты из себя изображаешь? Кто ты без меня – ноль без палочки. Живешь в тепле, вкусно жрешь, пьешь водку…., разве этого мало?
На лице Василия заиграли желваки. Это не сулило ей ничего хорошего, но отступать было не в ее правилах.
– Я что тебе сказал? Не понимаешь?
Удар Корнилова оказался на редкость сильным и точным. Он попал в самый кончик нижней челюсти. Женщина словно мешок свалилась на пол, потеряв сознание. В какой-то момент Василий понял, что малость переборщил. Он нагнулся над ней и плеснул ей в лицо из стакана воду. Однако, женщина, по-прежнему, лежала без движения.
«Неужели убил? – подумал Корнилов. – Этого еще не хватало».
Он поднялся с колен и направился к двери. Приоткрыв ее, он выглянул в коридор. Он был пуст. Он быстро накинул на себя куртку и вышел во двор.
«Нужно позвонить Игнату», – решил он про себя и, закурив, направился к телефону – автомату. – Необходимо вывезти тело. Как же я так…».
Он быстро набрал номер и стал ждать ответа. Василий уже хотел повесить трубку, как услышал голос диспетчера.
– Мне бы Игната, – обратился он к ней.
– Он в рейсе. А с кем я говорю?
– С родственником, – соврал он. – Передайте ему, я буду его ждать у себя дома.
– А как ваша фамилия?
– Корнилов. Надеюсь, что больше вы меня пытать не будете. Вам бы работать в прокуратуре или Министерстве госбезопасности, – пошутил Василий.
«Идти домой или нет? – подумал он. – Наверное, нужно. Нужно как-то упаковать тело».
Он толчком руки открыл дверь и буквально остолбенел у порога. За столом сидела Галина. Левый ее глаз заплыл в темно-фиолетовом синяке, на подбородке сияла большая ссадина. Лицо женщины отекло и чем-то стало напоминать маску новогодней колдуньи.
– А вот и он, сволочь! – тихо произнесла Галина, указав местному участковому пальцем на Корнилова. – Это он так меня отделал. Он меня и раньше бил! У меня есть свидетели – это мои соседи. Посадите его, нечего ему топтать грешную землю.
– Разберемся, – ответил участковый, вынимая из полевой сумки лист бумаги. – Вот и хорошо, гражданка Морозова. Заявление писать будете?
Она, молча, взглянула на Василия. Ее незакрытый опухолью глаз сверкнул злостью и Василий почувствовал, как по его спине, словно по полю, пробежала волна мурашек.
– Давайте, бумагу. Я этого гада…., – Галина не договорила, но Корнилов уже ничуть не сомневался в ее намерениях.
– Как же так можно было избить женщину, – обратился к нему лейтенант. – Вы же могли просто убить ее.
– Дело семейное, товарищ лейтенант. Мало ли что бывает между супругами. Погорячился – виноват, но с кем не бывает.
Он еще хотел что-то сказать, но вовремя спохватился и замолчал.
– Что же вы не пишите, гражданка Морозова? – обратился к ней участковый. – Без вашего заявления я не могу его забрать.
– Я передумала, товарищ начальник, – еле шевеля разбитыми губами, ответила Галина. – Боюсь остаться одной – без мужика. Он хоть и дерется, но все же – родной. Вы к нам чаще заходите, так, для профилактики, может, он и бросит это дело.
– Хорошо. Дело ваше… Тогда я пошел. Разбирайтесь здесь сами, чужая семья – потемки.
Сотрудник милиции надел на голову фуражку и посмотрел на Корнилова.
– А вы, пройдите со мной, – произнес он, обращаясь к Корнилову. – В отделении и поговорим.
Они вышли из квартиры и направились в отдел милиции.
***
Василий шел, молча, бросая свой взгляд с одной камеры на другую. Камера, в которую завели Корнилова, была небольшой по площади, однако в ней находилось уже шестеро, задержанных милицией, человек.
– Ты кто такой? – спросил Василия мужчина.
Он был небольшого роста, худой, побритый наголо. На его теле было множество татуировок, по которым Корнилов безошибочно определил в нем воровского авторитета.
– Привет, бродягам! – поприветствовал Василий сокамерников, тем самым сняв излишние к нему вопросы. – Как здесь с харчами, не голодуете?
– Где чалился? – снова спросил его, все тот же мужчина.
– В Мордовии. Еще вопросы будут? – коротко ответил Корнилов. – Где здесь можно приземлиться?
Мужчина пинком ноги согнал одного из арестованных с нар и рукой указал ему на место. Прежде чем занять место, Василий аккуратно разгладил лежавшую на «шконке» тряпку.
– За что? – поинтересовался у него авторитет.
– Не понял?
– За что повязали?
– За бабу. Плохо понимала, пришлось немного поучить.
Его ответ вызвал смех сокамерников.
– И как? – спросил его один из мужчин. – Много отвалил? Поняла?
– Вроде бы дошло. Бабы же такой народ, их нужно периодически ставить в стойло, а иначе залезут на шею.
Снова все засмеялись. Василий сбросил с себя пиджак и, свернув его, положил под голову.
– Слышь, учитель! Может, в карты перебросимся? – предложил ему один из мужчин. – Да ты не трусь, много не проиграешь…., но время убьешь.
– Спасибо, не играю…. да и денег с собой нет, а на воздух не играю….
Прошло около часа, когда дежурный по КПЗ (камерам предварительного заключения) открыл дверь и выкрикнул фамилию Василия. Он вскочил с нар и, взглянув на сокамерников, неторопливо направился к выходу. В кабинете, куда завели Корнилова, сидел участковый и незнакомый Василию мужчина в штатском костюме.
– Что, успокоился? – обратился к нему участковый. – Смотри у меня, Корнилов, еще подобный случай и я тебя посажу. Ты понял меня?
– За что ты хочешь его посадить? – спросил участкового инспектора, мужчина в штатском.
– Злостный хулиган. Избил жену, – ответил участковый, не работает.
Оперативник еще раз взглянул на Корнилова и перевел свой взгляд на лейтенанта.
– Слушай! Ты только посмотри на него, – произнес оперативник. – Он тебе никого не напоминает?
Василий вздрогнул. Участковый инспектор внимательно посмотрел на оперативника и пожал плечами.
– Нет, никого. А что?
– Да он очень похож на одного из бандитов, которых мы так долго разыскиваем. Рост, цвет волос, один глаз немного косит…
– Чего вы говорите? Какой из меня бандит. Выпить могу, жену избить могу…
– Да, брось, ты это, – ответил участковый, обращаясь к оперативнику. – Какой из него бандит! Это просто – хулиган! Я был у них дома, все просто. Похоже, и денег в семье не так много, он же не работает.
Оперативник еще раз посмотрел на Корнилова, а затем поднял трубку. Он быстро набрал номер и стал ждать ответа. Не дождавшись ответа, он положил трубку обратно.
– Кому звонил? – поинтересовался у оперативника лейтенант.
– Максимову. Он говорят, видел этих бандитов и я хотел, чтобы он взглянул на него. Вдруг опознает?
– Да, брось ты, все это. Тоже придумал, какой из Корнилова бандит.
Он выписал Василию штраф и, сунув ему в руки квитанцию, махнул ему рукой.
– Давай, вали отсюда. Не забудь оплатить штраф! Следующий раз за подобное – посажу.
***
Корнилов шел по улице, еще не веря в удачу. Стресс, пережитый им полчаса назад, давал о себе знать. Заметив пивной ларек, он направился прямо к нему. Купив две кружки пива, он сел на небольшой столик и с жадностью выпил кружку пива. Это несколько успокоило его и, он, достав из кармана, купленную им пачку «Беломорканала», закурил.
– Корнилов! Неужели ты? – услышал он знакомый голос. – Привет, кореш.
Василий обернулся и увидел своего хорошего знакомого, с которым отбывал срок заключения. Корнилов улыбнулся и махнул ему рукой.
– Привет, проходимец! – поздоровался с ним невысокий мужчина лет сорока и присел на свободный стул. – Давно откинулся, Вася? Как живешь на воле?
– Откинулся два года назад, – ответил Корнилов. – Как сам? Давно с «кичи»?
Мужчина промолчал, словно не услышал вопроса.
– Кто это тебя так? – спросил Василий, рассматривая изуродованное шрамами лицо приятеля.
– «Суки» порезали, – ответил мужчина и с жадностью посмотрел на кружку с пивом. – Может, поделишься?
Корнилов перехватил его взгляд и пододвинул к нему полную кружку пива.
– Пей, Рашпиль. Я еще сейчас возьму с прицепом и закуской, – произнес Василий, поднимаясь с места. – Я сейчас…
Через минуту другую, Корнилов снова присел к столу. Толстая с красным лицом буфетчица поставила перед мужчинами пиво, бутылку водки и бутерброды с салом и рыбой.
– Спасибо, Клава, – поблагодарил ее Корнилов.
– Давай, Рашпиль, ешь, не стесняйся, – произнес Василий, доливая в кружки с пивом, водку.
– Я смотрю, ты «при делах» Корнил? – спросил его товарищ. – Водка, пиво, сало, «хрусты».
– Не жалуюсь, Рашпиль, есть, что выпить и чем закусить. Сейчас жизнь такая – хочешь жить, умей вертеться. А я смотрю, ты совсем на мели. Ты мне в свое время рассказывал, что сумел припрятать золотишко перед посадкой…., но глядя на тебя, выглядишь ты….
Он не договорил, так как в глазах Рашпиля мелькнули недобрые искры.
– Заткнись, Корнил! Ты забыл, кто тебе помог, когда ты залетел в камере в карты? – произнес Рашпиль и недобро улыбнулся. – Если бы не я, то мог и «запетушиться». Сейчас не сидел бы здесь с честным вором, а «кукарекал»…
Он отодвинул от себя кружку с пивом.
– Не думал я, что ты меня укоришь….. Ты забыл, что от тюрьмы, и от сумы. Ты знаешь, Вася, у меня сейчас огромное желание порезать тебя. Да не просто порезать, а порезать на ленточки. Ты знаешь, я это делаю очень аккуратно и больно.
Он вытащил из-за голенища сапога нож и посмотрел на побелевшее лицо Корнилова.
– Что молчишь, Корнил? Язык проглотил?
– Прости меня, Рашпиль. Я не хотел тебя обидеть…
– Вот и я об этом. «Рамсы» путаешь, Корнил. Забыл кто я и кто ты. Ладно, не дергайся, просто фильтруй базар в следующий раз.
Он сунул нож за голенище сапога и похлопал Василия по плечу.
– Что, «обмочился», «босота?! Живи, так и быть.
«Надо валить, – подумал Корнилов. – Да, да – валить и чем быстрее, тем лучше».
– Слушай, Рашпиль! Я спешу домой, так что, бывай….
– Погоди, Корнил. Есть тема, нужно ее перетереть.
– Говори, я слушаю.
– «Волына» нужна чистая, сможешь достать? Сейчас без нее, сам понимаешь….
– Могу, – тихо ответил Корнилов. – Завтра в полдень на этом месте.
Он пожал руку «Рашпилю» и направился в сторону дома.
***
Максимов и Тамара вышли из кинозала клуба казанского льнокомбината. Она взяла Павла под руку и они, не торопясь, направились в сторону общежития, в котором проживала Тамара.
– Я вот смотрю этот фильм уже третий раз, и все время восхищаюсь игрой Бабочкина. Какой артист! Как хорошо он играет Чапаева…
Тамара, молча, взглянула на Павла и промолчала, так как тот жил еще сюжетом фильма.
– Ты что молчишь, Тамара? – спросил он ее. – Как тебе кино?
– Чапаева жалко. Мог бы еще пожить…
– Вот и я об этом. Вот что значит, нарушить дисциплину и заснуть на посту – сами погибли и Чапаева погубили.
Павел внезапно остановился и посмотрел на Тамару.
– Что-то случилось? Ты почему так смотришь на меня?
– Как смотрю?
Максимов обнял ее за плечи и крепко прижал ее к себе.
– Тамара! Переезжай жить ко мне, – неожиданно произнес Павел. – Как-то нехорошо получается, я в одном месте, ты в другом.
– Это что предложение? – спросила она Павла. – А что скажут люди? Да и кто я тебе – жена, любовница?
– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…. Да мне за тебя отдать жить не жалко! Хочешь, давай распишемся!
Тамара улыбнулась.
– Вот я смотрю на тебя, Максимов, ты даже нормально сделать предложение не можешь. Все у тебя как-то не так, как то по милицейски, наскоком. Да, ты на меня не обижайся, Павел, это я шучу. Все это как-то неожиданно для меня…. Мне нужно подумать.
С лица Максимова медленно сползла улыбка. Он сейчас просто не знал, как расценивать эти слова: как согласие или отказ. В какой-то момент ему стало жалко себя.
«Может, не стоило вот так, сразу, – подумал он. – Наверное, она права, ничего я не могу».
Заметив резкое изменение его настроения, Тамара взяла его под руку.
– Обиделся, я так и думала, что ты обидишься на меня. Не нужно дуться, Павел, я ведь не сказала тебе – нет. Мне и вправду, необходимо подумать над твоим предложением, проверить мои чувства к тебе. Не требуй у меня моментального ответа, я просто оказалась не готовой к этому разговору.
– И как долго ты будешь проверять свои чувства? – спросил он ее. – Сколько мне еще ждать: месяц, два, год? Встречаемся мы с тобой уже около года, а ты все еще не разобралась в своих чувствах.
– Ты знаешь, Павел, я просто боюсь ошибиться в тебе. Ты – хороший человек, но это не главное во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Ты знаешь, я иногда пугаюсь тебя, когда ты мне рассказываешь о себе. В тебе одновременно живут два человека – добрый и беспощадный. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Что ты этим хочешь сказать? – спросил ее Корнилов, хорошо понимая, что начинает медленно «заводиться».
Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы немного привести себя в порядок. Тамара шла, молча, что-то разглядывая у себя под ногами.
– Павел! Как воспримет твой сын мое появление в вашем доме? Одно дело – просто зайти, а другое – жить. Он ведь у тебя взрослый, не осудит ли он тебя и меня, ведь он еще так хорошо помнить покойную мать?
– Если тебя только это беспокоит, то волноваться не стоит. Я с ним поговорю, думаю, что он нас поймет.
– Вот ты и поговори, а потом уж и делай мне предложение.
Она снова замолчала и прижалась к Павлу. Он снял с себя пиджак и набросил его на хрупкие плечи Тамары. Незаметно, за разговором они подошли к общежитию, где проживала девушка. Максимов обнял ее и прижал к своей груди. Едва уловимый запах женского тела, волос на какой-то миг ударил ему в голову, заставив его затаить дыхание.
– Тамара! Я тебя люблю, – тихо прошептал он ей на ухо. – Ты подумай над моим предложением.
– Хорошо, Павел, – так же тихо ответила она. – Мне нужно идти.
Она улыбнулась ему и, сняв с плеч пиджак, вернула его Максимову, поцеловала его в щеку и скрылась за дверь.
***
Рашпиль стоял около столика пивной и медленно потягивал пиво из кружки. Около него стояло двое молодых людей, которые, с интересом разглядывали проходящих мимо них людей
«Дружки», – с усмешкой подумал Корнилов, направляясь в сторону Рашпиля.
– Привет честной компании! – поздоровался с ними Василий. – Как пиво? Свежее?
– Разное, – ответил Рашпиль, – в зависимости от денег. Принес?
Корнилов кивнул головой и протянул Рашпилю сверток.
– Паленый? – поинтересовался у него товарищ.
– Не знаю – не мой, – коротко ответил Василий. – Маслята тоже там.
Рашпиль положил сверток на стол и стал его разворачивать.
– Я смотрю, пистолет-то трофейный.
– Да, «Парабеллум», а что не устраивает? Извини, что нашел, то и принес.