– Да-а, а как насчет сладкого?
– Зефир – не ваше волшебство. Вы отвратительно готовите.
– Эй, нельзя говорить постоянно правду – это неприлично. А кроме сладкого, что любишь? Про машины я поняла. Кстати, благодарю за мою ласточку. Просто летает. У тебя золотые руки.
– Такие же, как и у вас.
– Расскажи о себе. Ты ведь… блин, ведь ты – человек из сказки. Я только сейчас начинаю осознавать, что ты взаправду существуешь.
Виктория робко коснулась руки джинна.
– Ух, какой горячий.
– Я создан из пламени.
– А ведь и вправду – огонь. Веселишь, полезен. И даже можешь быть опасен. И всё же, у человека тепло иного свойства. Что ты смеёшься? М! Ты впервые, за всё время нашего знакомства, улыбнулся.
– Так и есть. Ведь я свободен!
– Как это? – Радостно спросила Виктория, но заметив полыхающий огонь в глазах джинна, тревожно добавила. – Я ничего не желала.
– Желала! Он уже едет.
– Харон?
Джинн сплюнул.
– Александр едет. Юноша двадцати лет отроду. Умен, силён. Сахарная внешность. Да ты сама всё увидишь. Нет, я тут не причем. Он увлечён тобой с семнадцати лет, как только увидел тебя на экране. Письма тебе писал, да ты не читаешь почту. Тут уж ваше, человеческое волшебство. А теперь прощай! Наш контракт окончен.
Джинн поднялся с места. Виктория соскочила со стула и прижалась к холодильнику. Джинн было направился к выходу, как задержался возле Виктории и удивлённо произнёс:
– Странные у тебя мысли. Я же не могу теперь убить тебя.
– Не можешь?
– А ты не простушка. Генетика, говоришь. Надо будет обновить знания. Да успокойся, сказал же не убью. Если бы я тебя умертвил, то как же тогда сбылось твоё последнее желание с Александром?
– Каким Александр? Я никого не приглашала?
– Ты же сама пожелала, чтобы появился Он.
– Я? – Краснея, удивилась Виктория.
– Теперь я наложу на тебя забвение. И ты забудешь и нашу встречу и меня самого. Прощай!
– Погоди, джинн…
II
После очередных посиделок в ресторане, три подруги стали покидать насиженное место. Как одна из них – Виктория, коснувшись ручки входной двери ресторана, в отражении стеклянной створки увидела мужчину, сидящего уединённо в конце зала. По-барски расположившись в кресле, он млел над здоровенной порцией чак-чак. Виктория резко обернулась, но никого не обнаружила в том месте.
К застывшей в проходе заведения Виктории прильнули подруги. Они недоумённо посмотрели на её напряжённое лицо, а после, принялись рыскать глазами по тому месту, куда смотрела их подруга. Изучив конец зала, где ничего не происходило и никого не было, подруги сдерживая смех полюбопытствовали:
– Что там?
– Викуль, ты с нами?
– Так, что-то промелькнуло. А что, сама не знаю. Старею!
Обменявшись улыбками, вся троица поспешила на улицу, где их глаза подкараулило летнее солнце.
Через полчаса, Виктория вернулась в ресторан, вбежав, держа в руке солнцезащитные очки, используя их словно зеркало. Но они не потребовались. Невооружённым глазом она сразу нашла мужчину взволновавший её тридцать минут назад. Виктория, борясь с волнением и частым дыханием, стала осторожно подкрадываться ссади к ничего неподозревающему и по-прежнему млеющему, теперь уже над горой кусочков шербета, господину.
Резко ухватив мужчину за плечи, Виктория восторженно вскрикнула:
– Попался!
– А? Что? – Пойманный врасплох мужчина даже углубился в свой пиджак и нервно завертел головой по сторонам.
Виктория обогнула стол, за которым сидел мужчина, и усевшись напротив, затараторила, словно она школьница, встретившая подругу после летних каникул:
– Джинн, я так рада тебя видеть. Десять лет прошло. Я столько должна тебе рассказать. Всё, всё сбылось как ты говорил. У нас с Сашей дочка – Катя. А старшая, Верка, от первого брака, ну, ты помнишь? Так она в Малайзии помощником дипломата. Представляешь? А Саша, не только мой муж, но и основной режиссёр в фильмах с моим участием. На днях Катька кота принесла. Самой ещё четырёх лет нет, а твёрдо объявила, что кот будет жить с нами. Забавный зверёк оказался. Блинов хоть тонну слопать может. М! Я же готовить научилась. А ещё танцами увлеклась, такими, Восточными. Сашка уже предложил мюзикл сделать. В стиле Болливуд. Все до сих пор удивляются моей внешности, ведь �