Czytaj książkę: «Древоходец. Книга третья. Заповедник цивилизаций», strona 2
Сначала забрал из сундука мешочек с жёлтыми гранатами, немного подумав, взял три амулета – накопителя. Затем тихо и медленно открыл дверь в гостиную. Масляный фонарь был потушен, однако утренний свет из окон, позволил ему легко пройти между спящими на полу детьми. Никем не замеченный, миновал двор, вышел на улицу и быстрым шагом дошёл до трактира.
Долго стучал в дверь, пока не появился заспанный охранник, он же вышибала. В трактире привыкли: ночь, полночь – бьются «страждущие», требуя выдать кувшин вина, только Костуш, в разрыв шаблона, попросил набрать ему в котомку: сыр, хлеб и копчённое мясо.
Пусть ювелир-Гобус и объяснил ему, как прыгнуть на цивилизованную «Волшебную поляну» рядом с городом, где его встретят, однако, на всякий случай, Костуш всё равно решил закупить немного еды.
Забрав котомку с припасами, куда охранник, видимо рефлекторно, всё равно всунул бутылку вина, Костуш отправился к «Волшебной поляне», чтобы совершить своё очередное межпланетное путешествие.
Планета Хоре встретила его полуденным жаром.
В этот раз он переместился на «Волшебную поляну», ближайшую к городу Булун, и на которой, по уверениям Гобуса, его точно не будут ждать ловушки из самострелов с отравленными болтами.
Недалеко от поляны стояла наблюдательная вышка. Дозорный на вышке заметил Костуша и выслал навстречу двух пеших стражников.
Костуш показал стражникам записку от Гобуса и попросил помочь добраться до его дома.
На бричке, запряжённой двойкой лошадей и под охраной стражника, Костуша доставили к ювелирной лавке Гобуса,
Стоило Костушу выбраться из коляски, как навстречу выбежал сам Гобус со словами: «Заждались, заждались!», и, схватив за руку, потащил вовнутрь.
Не задерживаясь на первом этаже с магазином и мастерской, поднялись на второй, и, пройдя по коридору, вошли в большую комнату, как позже узнал Костуш – обеденный зал, где в центре расположился длинный закруглённый с торцов стол, вокруг которого были расставлены стулья с красиво изогнутыми спинками.
Костуш, не присаживаясь и без лишних разговоров, сразу выложил на стол мешочки с жёлтыми гранатами, а затем попросил проводить до умывальни, чтобы смыть дорожную пыль.
Служанка отвела его в некое подобие туалетной комнаты. Она же полила из кувшина над медным тазиком, а после выдала какие-то клочки мягкой материи, выполняющие роль и полотенца, и одновременно туалетной бумаги.
Совершив это упрощённое омовение, Костуш вернулся в столовую, где выслушал от Гобуса порицание по состоянию документов на привезённую партию:
– С ювелирными камнями так не обращаются: камни всегда должны быть в точности переписаны с указанием примерной формы и веса, – отчитывал он своего молодого партнёра.
Вообще-то, опись Костуш в банке получил, но не мог же он передать документ, на неизвестном Гобусу языке, да ещё и с непонятными мерами веса.
– Где я вам на диком, почти необитаемом острове взвешу эти камни? – возразил Костуш. – Вот сейчас сами всё перепишите и взвесите. Мы же партнёры – я вам доверяю.
Гобус вернулся к гранатам, и, что-то бормоча, продолжал их рассматривать, до тех пор, пока служанка не поставила перед ним тарелку.
Обедали только вдвоём. Помимо жены, у Гобуса было ещё двое детей, но сейчас все они находились в гостях у каких-то родственников.
Все поданные кушанья имели непривычный вид, и, во избежание недоразумений, Костуш брал совсем чуть-чуть от каждого блюда, и, только убедившись, что это съедобно, позволял себе кусок побольше.
Хотя он исподволь и наблюдал за манипуляциями Гобуса со столовыми приборами, но подражать не пытался – ел, как привык.
По принятой в этом доме традиции, во время еды о делах не говорили, а если и звучали фразы, то это были просто предложения попробовать то, или иное блюдо, или просьба высказать своё впечатления от съеденного.
Гобус понял, что почти все кушанья Костушу незнакомы и ему была интересна реакция человека, пробующего это впервые.
После обеда они прошли в кабинет, где Костуш с бокалом вина устроился в кресло, покрытое шкурой какого-то животного, ювелир же сел за свой рабочий стол, кинув мешочки с гранатами перед собой, и начал уже деловой разговор.
Как сообщил Гобус: жёлтые гранаты у многих вызвали интерес, но ювелиры люди осторожные – взяли паузу в надежде узнать побольше о новом камне. А в общем-то задержка с поставкой пошла на пользу, за это время все убедились, что камень крайне редкий и теперь охотней будут выкладывать за него деньги.
Привезённую партию камней, Гобус рассчитывал реализовать буквально за пять-восемь дней, однако, так долго задерживаться здесь Костуш не собирался – попросил сразу выдать часть своей доли и выдать её в алмазах.
Немного помявшись, Гобус всё же с этим согласился, понимая: Костушу нужны оборотные средства для закупки новой партии. Гобус пообещал посмотреть, сколько и каких алмазов готов передать Костушу.
Дальше Гобус напомнил Костушу про его обещание:
–Прошлый раз мы говорили о племяннике, о моём больном племяннике и ты сказал, что сможешь его вылечить. Я дал надежду сестре, что…
– Сказал: смогу вылечить – значит вылечу! – перебил ювелира слегка захмелевший Костуш. – Получится у вас устроить всё сегодня – прыгну сегодня!
– Нет, сегодня не получится – желательно завтра.
Костуш кивнул:
– Хорошо, прыгну завтра.
– Только у меня есть ещё один вопрос: «А сможешь ты завтра ещё одного ребёнка вылечить?».
– Смогу!
– А трёх?
– Легко!
– А ещё больше?
Костуш задумался.
Недавний опыт прыжков в степи показал, что его возможности очень сильно зависят от плотности поля, а значит от количества «Волшебных полян» в этом конкретном месте.
Он закрыл глаза и внутренним взором начал просматривать расположение и количество ближайших точек силы и в результате пришёл к выводу, что плотность поля здесь, конечно, меньше, чем в городе Либорге, но всё равно должна быть достаточно высокой.
Отправляясь в это путешествие, Костуш прихватил с собой на всякий случай четыре амулета-накопителя общей ёмкостью в восемьсот дар, и сейчас, примерно оценив свои возможности, произнёс:
– Наверное, пятерых смогу, если всё правильно организовать.
Гобус аж подпрыгнул от возбуждения.
– Пятерых!!! А что значит: правильно организовать? – спросил он, подавшись вперёд из своего кресла.
– Разместить детишек на двух точках: с первой прыгаю с ребёнком на вторую, со второй возвращаюсь с другим ребёнком на первую – и так пять раз. Главное, чтобы дети были не очень тяжёлые, желательно, до семи лет. Если дождя с грозой не случится, справлюсь быстро, тем более что Древоходцы у вас редкость – никто мешать не будет.
И ещё: перенос не все болезни лечит. Если глаз там, или руку потерял давно– бывает и не восстанавливаются. При некоторых наследственных не помогает, ну и идиотизм – тоже не лечится.
Про идиотов, Гобус слушал, уже выбегая из-за стола.
– Извини, мне надо сейчас много поручений сделать, всё организовать к завтрашнему дню. И…, забыл спросить: «Сколько ты возьмёшь за перенос?».
– С твоей сестры ничего, а дальше – на твоё усмотрение.
– Тебя проводят в спальню – отдохни с дороги, а я, извини, побежал!
– Подожди, подожди! – задержал его Костуш. – Я не устал, хотелось бы пройтись по городу и ещё вопрос: «Что там с девочкой и женщиной, в прошлый раз я просил о них позаботиться?».
– Девочка…, всё с ними хорошо, вечером расскажу. А погулять – сейчас охраннику прикажу, он с тобой походит.
– Да не нужен мне охранник, – денег немного дай!
Получив несколько монет, Костуш отправился исследовать город.
Уговорить Гобуса отпустить его одного без охраны не удалось, и теперь за ним косолапо топал коренастый дядька, держащий в руке круглую дубинку, похожую на бейсбольную биту. У самого же Костуша за поясом висел кинжал: вещь здесь статусная, без которой свободный человек на улице не покажется. Вдобавок, ему выдали шляпу – также для повышения статуса.
Они с охранником направились на центральную площадь, где размещался городской рынок.
Ни одежда, ни обувь, ни даже лавки с оружием не вызвали большого интереса у Костуша, единственно где он задержался, это перед развалом с фруктами.
Плоды притягивали внимание не только необычностью форм и расцветок, а, в первую очередь, тем сладким, душистым ароматом, который источали.
Можно было за мелкую монетку попросить торговца приготовить нарезку из нескольких фруктов, подаваемых затем на большом фиолетовом листе.
Костуш попросил сделать две нарезки – себе и охраннику.
Они отошли в сторону и стали медленно поедать сочные сладкие кусочки, лениво наблюдая за проходящими людьми.
– А где здесь рабами торгуют? – спросил у охранника Костуш.
– Здесь не торгуют: рабов и скотину продают с краю у восточной стены, подальше, чтобы не воняло.
Костуш в прошлый раз сам некоторое время пробыл в положении раба и сейчас испытывал какой-то болезненный интерес к торговле людьми.
В княжестве Либоргском рабства не было. Да, положение тамошних крепостных мало чем отличалось от рабского, но продавать людей, как скотину, всё же было нельзя.
По просьбе Костуша, охранник повёл его на скотный рынок, он же рынок рабов.
По дороге они увидели, как несколько человек, с клеймами рабов, подняли расположенный сбоку от мостовой деревянный щит, прикрывающий сток сливной канализации, и стали вычищать грязь.
Заметив, что Костуш повернул голову и внимательно на это смотрит, охранник пояснил:
– Недавно прошли очень сильные дожди, вот и забилось мусором.
Костуш понятливо кивнул, и они отправились дальше.
На скотном рынке, прежде чем оказаться у места, где торгуют рабами, им пришлось пройти через загоны с самыми разнообразными животными.
Внешний вид некоторые из них для Костуша был достаточно обычен, но многие совсем не знакомы: огромные чешуйчатые козлы, высотой в холке с человека; птицы похожие на страуса, только со щучьей зубастой пастью; небольшие бегемотики на длинных ногах.
Костуш старался не показывать своего любопытства, однако, когда увидел клетки, где копошились обезьянки с голубыми круглыми глазами и кожистыми, словно из белого бархата крылышками, то не удержался, замер напротив клеток с обезьянками, внимательно разглядывая этих крайне милых существ.
– Вы их едите? – тихо спросил он.
– Да кто же будет летяг на еду выращивать? – удивился стражник. – Летяг дрессируют фрукты собирать. – они дорого стоят. А разве в Ильхонии летяг не дрессируют?
Костуш оставил вопрос без ответа, и они пошли дальше, к краю рынка, где стояли клетки с рабами.
Костуш сам, пусть и недолго, находился среди рабов, уже знал, что из себя представляют местные невольники, и, конечно же, понимал: он не увидит здесь в клетках молодую девицу невероятной красоты, которую выкупит и освободит, однако сама возможность купить человека, казалась какой-то чудовищно противоестественной и этим будоражила.
Клетки с рабами стояли несколькими рядами и в каждой из них находилось от пяти до десяти человек. Женщины и дети отдельно от мужчин.
Костуш подошёл к первой клетке в ряду: там на корточках сидело несколько мужчин-рабов.
Он посмотрел на худые тела, одежду из мешковины, нестриженные бороды.
Почти у всех на лицах было написано тупое безразличие.
Костуш перешёл к клетке напротив, где находились женщины: всё та же мешковина вместо одежды, спутанные грязные волосы. Продавец, до этого не обращал на Костуша внимания, видимо, не чувствуя серьёзного покупателя, но, когда углядел его у клетки с женщинами, сразу оказался рядом.
– Молодой человек ищет хорошую дырочку для развлечений? Здесь таких нет – здесь рабочая скотинка. Вот в конце ряда, могу предложить…– начал было продавец.
– Нет, я просто прицениваюсь, —оборвал его Костуш.
К ним подошла старуха с мерзостной физиономией. В руках она держала корзину с лепёшками.
– Кто же у неё лепёшки покупает? – подумал Костуш. – С её рожей только крысиным ядом торговать!
– Может молодому господину нужны другие развлечения? – шепелявя спросила старуха.
Костуш даже не смог представить, какие отвратительные развлечения предложит старуха со столь кошмарной внешностью – фантазия буксовала, и всё же, брезгливо поджав губы, поинтересовался:
– Это какие же развлечения?
– Купите лепёшку и бросьте в клетку. Как за неё девки будут мутузить друг друга! Смешно, аж щекотно!
Женщины в клетке, услышав про лепёшку, встали и напряглись, готовясь к схватке.
– Беру все, – сказал Костуш, забирая корзину у старухи.
– Подходите по одной, – обратился он к женщинам.
Раздав каждой по лепёшке, подошёл к клетке с мужчинами.
Один из рабов, который до этого лежал, скрючившись на полу, тоже поднялся и встал напротив Костуша, но на некотором удалении.
Чтобы передать ему лепёшку, Костуш просунул руку в клетку, – в тот же миг, раб схватил его руку и попытался сломать о прутья решётки.
Охранник, сквозь прутья, огрел раба по плечу своей битой, только Костуш уже сам ударил парализующем импульсом, и раб бесчувственной тушкой свалился на пол.
– Эй, колдун! – раздался женский крик. – Ты убил эту сволочь? Вот хорошо сделал! Он нам все ночи спать не давал: то вешался, то головой о стенку бился.
И хватит там стоять, иди сюда – угости нас лепёшками!
Костуш под шепотки: «Колдун, колдун!», подошёл к клетке, из которой его окликнули.
Женщину узнал сразу: после того как он расправился с охраной рабского каравана, это она выпросила у него куртку погибшего возницы, а затем она же устроила дебош, который ему пришлось усмирять.
– Вас что, Тиск продал в рабство? – тихо спросил он.
– Нет, Тиск поступил нормально: надсмотрщиков-сволочей продал в порту в Конте на галеры, а с нами по совести: кто захотел, Тиск повёз к себе на родину – у них там рабства нет. А кто решил остаться – выдал денег, правда, не так, чтобы много.
– Я так понимаю: ты взяла деньги и осталась?
Женщина кивнула:
– Да, осталась, и погуляла с этими деньгами одну ночку. Всё украли, избили. Куртку…, помнишь, мне куртку ты отдал? Тоже отобрали.
Утром стражники вытащили из канавы, сначала подумали – сдохла, но я ничего, я выкарабкалась.
По клейму узнали беглую и отправили обратно к барону. Только не успели довести – барона убили!
– Убили? – переспросил Костуш.
– Да, слышала, из арбалета. На охоту барон поехал, а кто-то в лесу подкараулил. Говорят, стрела только чуть-чуть руку зацепила, а он сразу задыхаться начал, посинел и умер: отравленная-то стрела была.
–Значит добрался Здоровяк до барона! – подумал Костуш.
– Сейчас в баронстве не поймёшь, что творится: родственники барона передрались, делят всё, – продолжила свой рассказ рабыня. – До беглых барона никому нет дела, вот власти города и выставили меня на продажу.
Здесь в разговор вмешалась высокая пожилая рабыня из соседней клетки:
– Её сначала взяли в уборщицы, улицы подметать, а она из лотка зеленщика чего-то стащила, да и попалась дура. Её выпороли и решили продать.
– Молчи лахудра старая! Молчи если не знаешь! Я с земли подобрала, а они: «Украла, украла!».
Начавшуюся перебранку прервал здоровенный мужик, громко проведя палкой по прутьям клетки. Он подошёл вместе с пухлощёким коротышкой, который, как понял Костуш, был здесь главным, а за его спиной, дальше по проходу маячили ещё трое вооружённых людей, судя по экипировке – наряд стражников, привлечённый для усиления.
Коротышка показал на Костуша: «Вот он, вот он – колдун! Он убил моего раба! Только сразу его не забирайте, пусть сначала за раба заплатит.
– Я Древоходец, я не колдун, – спокойно ответил Костуш, ставя корзину с лепёшками около клетки.
– Надо же – Древоходец! – издевательски протянул коротышка. – И что же ты, Древоходец моего раба убил?
Раба твоего не убивал, только сознания лишил, скоро придёт в себя, – говоря это, Костуш кивком показал рабыне, чтобы брала из корзины лепёшки.
Здесь вмешался приставленный к Костушу охранник. Он подтвердил, что молодой человек гость господина Гобуса, и он действительно Древоходец.
Как только стража услышала ссылку на Гобуса, а ювелир в городе человеком был достаточно влиятельным, отношение к Костушу сразу с подозрительного изменилось на уважительное.
– Это что, Древоходцы могут так запросто «вырубить» любого? – вполне благожелательно поинтересовался старший наряда стражников.
– Не все Древоходцы так могут, но я – да, я могу. Если хотите – сейчас же приведу его в сознание.
Пострадавшего волоком за ноги вытащили из клетки и перевернули на спину. Костуш, над ним наклонился и осмотрел: раб оказался достаточно молодым – лет 17–18, не более. Лицо и открытые участки тела были в синяках, но серьёзных повреждений не нашёл.
Костуш прикосновением, заставил юношу очнуться, после чего стоявший рядом служитель одним рывком зашвырнул парня обратно за решётку.
Оказавшись снова в клетке, юноша некоторое время полежал на полу, затем медленно, неуверенно поднялся и остался стоять, держась за прутья, время от времени тряся головой.
– Видишь, видишь головой трясёт! – заверещал коротышка. – Ты его изувечил! Он был грамотный, я бы за него большие деньги получил! А теперь что? Вдруг он совсем больной стал- больше считать и писать не сможет!
– Я слышал: он здесь у вас и вешался, и головой об стенку бился. Куда уж больнее быть? – возразил Костуш.
– Ничего про то не знаю, только все видели, как ты изуродовал моего раба! Теперь вот выкупай!
– Владелец раба в своём праве, – поддержал коротышку старший наряда стражников. – Вы повредили его собственность, обязаны заплатить.
– Хорошо, – Костуш тяжело вздохнул. – И сколько ты хочешь за этого сумасшедшего, за этого самоубийцу?
– За грамотного молодого раба, обычно просят пятьдесят, но я, и только из уважения к гостю господина Гобуса, согласен на двадцать пять золотых.
– У меня с собой столько нет.
– Ничего, ничего – подожду, пока принесёте. У господина Гобуса, у уважаемого господина Гобуса, не может быть непорядочных гостей, которые сбегут не заплатив.
Костуша кто-то подёргал сзади за одежду:
– А со мной рассчитаться деньги есть? – послышался шепелявый голос.
Костуш обернулся и вздрогнул: сзади стояла мерзкая старуха, продававшая лепёшки. Сейчас её корзина была пустой.
Он кивнул охраннику и тот начал отсчитывать монеты в подставленную ладонь.
– Вот и лепёшки все продала, а удовольствия сегодня не получила, – посетовала старуха. – Знаешь, как они за мои лепёшки здорово дерутся, особенно девки? Визжат, кусаются – красота!
– Как-нибудь следующий раз на эту красоту полюбуюсь, – ответил Костуш.
Рассчитавшись со старухой, они с охранником, сопровождаемые шепотками: «Колдун! Древоходец!», прошли через рынок к выходу и дальше отправились к дому Гобуса.
По дороге Костуш узнал, что его новое приобретение – бывший младший приказчик у оптового торговца зерном.
Как рассказал охранник, у торговца возникла крупная недостача товара. В пропаже обвинили этого малого, а с его семьи потребовали возместить убыток.
Вот для возмещения ущерба, родной отец и продал парня в рабство.
– В семье совсем не было денег?
– Не знаю: так-то вроде бы не нищенствовали. Вон грамоте и счёту обучили.
– Какой строгий отец! – отметил Костуш.
– Ага, редкая сволочь! Даже если сын своровал и виноват, всё равно, продать в рабство… – сволочь! – охранник, закончил фразу и сплюнул.
Обратно на рынок возвращались уже в крытой коляске и вместе с Гобусом.
Ювелир был раздражён: у него сейчас очень много срочных дел, а приходиться отвлекаться на всякую ерунду.
– Одного не отпущу! – заявил он Костушу, – А то ещё кого с рынка приволочёшь!
– Дело в том, – немного замявшись, ответил Костуш, – мне там надо ещё одну рабыню выкупить.
– Я тебе уже прошлый раз говорил: «Всем не поможешь, всех не спасёшь!» – взвился Гобус
Костуш объяснил, что эта женщина была в караване с рабами, охрану которого он сначала обездвижил, а затем их всех: надсмотрщиков, наёмников, да ещё и захваченного приказчика барона – всех продали в порту Конта на галеры.
– Я думаю, надо выкупить эту женщину: она меня сейчас видела и узнала, – сказал Костуш.
– Может и стоит выкупить, стоит обезопаситься— согласился Гобус. – Конечно, как свободный человек, ты был в своём праве. По герцогскому уложению, за попытку превратить вольного в раба, ты имел полное право их убивать. Но это по законам, а так: наверняка у этих охранников найдутся родные, или друзья, которые захотят с тобой поквитаться, поэтому ты прав: лучше рабыню забрать, чтоб не наболтала лишнего.
Глава 2.
От переговоров с работорговцем Костуша отстранили, попросили только указать на нужную ему рабыню, а дальше Гобус с хозяином-коротышкой отправились в контору оформлять купчую.
Перед уходом, Гобус потребовал от охранника внимательней следить за Костушем: «Чтобы не вляпался в очередное дерьмо!».
Поначалу Костуш стоял спокойно, но время шло, Гобус не появлялся, и тогда решил пройти в конец ряда клеток с невольниками, где, как помнил, продаются рабыни для утех.
Трудно сказать, кого там надеялся обнаружить: может Зену – королеву воинов в кожаных трусах, может Анжелику – маркиза Ангелов в пеньюаре, или какую другую принцессу, угодившую в сложное положение и ждущую отблагодарить своего рыцаря-спасителя, только, к его сожалению, последние клетки занимали точно не принцессы, точнее: не принцессы в его представлении.
Судя по всему, понятия о женской красоте в герцогстве были достаточно однозначны: чем женщина круглее – тем привлекательней.
В этих клетках стояли скамейки, на которых восседали крепенькие, как грибы-боровички, молодые девицы. Вместо одежды из мешковины на женщинах были светлые обтягивающие платья.
До них дошёл говорливый шум из других клеток, что к ним идёт колдун и, вскочив со своих мест, девицы подбежали к прутьям.
– Какой молодой! Колдун, колдун – купи меня! Нет, колдун – меня! А ты точно колдун? – доносилось из клеток.
– Я Древоходец, – поправил он их.
Девушки продолжили добиваться его внимания, однако взгляд Костуша задержался не на обладательницах выпуклых форм, а на стройной девчушке лет четырнадцати из крайней клетки. Она тоже подошла к прутьям, и, большими серо-голубыми глазами, смотрела на Костуша как-то мудро и печально.
– Что на кислятину эту костлявую уставился? – возмутилась одна из толстушек. – Она уже двух детей родила и похоронила.
– А ты сильный Древоходец? – обратилась к нему девочка с печальным взглядом. – Ты можешь с детьми прыгать?
Костуш кивнул.
– И ты смог бы спасти моих детей?
Ответить Костуш не успел: охранник положил ему руку на плечо и показал на Гобуса, призывно машущего им рукой.
– Кажется я вовремя, – заметил Гобус, – боюсь, пришлось бы ещё одну рабыню выкупать.
– Представляете, – обратился к ювелиру Костуш, – она спросила: «Смог бы я спасти её умерших детей?», а сама, сама совсем ещё ребёнок!
– Чему удивляться? Рабыни часто рожают совсем юными, почти детьми и обычно от своего хозяина, – ответил Гобус.
– Кастрировать надо таких хозяев! – возмутился Костуш.
– Хозяин со своей рабыней, или с рабом может сделать всё что угодно, а если захочет, то и убьёт! Ты что, – этого тоже не знал?
Костуш в ответ пожал плечами: он, конечно, предполагал, но точно не знал.
– Вот теперь знай, – продолжил Гобус, —теперь ты сам хозяин-рабовладелец. Сколько у тебя сейчас получается – уже четверо?
Костуш вздохнул: он понятия не имел, что делать со своим новыми рабами- вся надежда была только на помощь Гобуса.
Они продолжали двигаться по рынку, и вышли к клеткам с летягами.
Костуш не удержался и опять застыл, рассматривая обаятельных крылатых зверюшек.
– Молоденькой рабыней закупиться не дали, так решил хотя бы летяг прихватить? – с иронией поинтересовался Гобус
– Очень забавные!
– Да, забавные, только мне, например, держать их нельзя: у меня маленькие дети и нет фруктового сада, – сказал Гобус.
– А причём здесь дети? Летяги чем-то опасны для детей?
– Удивительно, откуда ты такой взялся – ничего не знаешь, и про летяг не знаешь!?
Гобус недоумённо покачал головой и продолжил:
– Летяги могут жить только вместе, парой – самец и самочка. Если летяга остаётся одна, – может быстро умереть от тоски.
А при детях не стоит держать…: очень уж они озабочены увеличением потомства.
– Летяги быстро плодятся? – спросил Костуш.
– Плодятся летяги не очень быстро – один, два детёныша в год, но зато постоянно работают в этом направлении.
– Они даже во время полёта спариваются! – поделился наблюдениями стражник.
– Да как они могут во время полёта? Крылья разве не мешают?
Костуш стал внимательно рассматривать летяг, заинтересовавшись технической стороной вопроса.
– Может и мешают, зато какое удовольствие – в полёте-то! – мечтательно произнёс стражник.
Костуш окинул охранника взглядом: квадратное туловище, кривые короткие ноги – явно не располагали к полёту, только кто запретит человеку мечтать о прекрасном?
– Вот теперь, Костуш, представь, – продолжил пояснять Гобус, – у меня дети, а над крышей дома постоянно с радостным визгом будут нарезать круги спаривающиеся летяги, – Гобус покрутил рукой над головой, изображая полёт.
– Действительно: некрасиво как-то, нехорошо! Да и вам трудно будет сосредоточиться, в смысле, на работе сосредоточиться, – согласился Костуш.
– Вот именно, вот именно!
Костуш последний раз окинул взглядом летяг.
– Надо же, такие симпатичные, прямо ангелочки, а оказывается: бесстыдные развратники! – подумал он и направился дальше по проходу.
Сделав несколько шагов, Костуш ногой зацепил за плетёный короб, стоящий на земле. До этого, проходя мимо, он не обращал на эти короба внимания, а сейчас углядел внутри каких-то зверьков тигровой масти и остановился.
– Что ещё? – возмутился Гобус, – Что перед кошками замер – теперь кошечку купить захотел?
– Так это у них такие кошки? – удивился про себя Костуш.
Кошки планеты Эре, по крайней мере те, что попадались ему на глаза в Либоргском княжестве, внешним видом значительно отличались от кошек Земли. Здесь же, на рынке, Костуш впервые увидел местных кошек, которые отличались и от земных, и от обитавших на Эре.
В коробах, расставленных на земле, находилась взрослые кошки и котята.
Местная взрослая кошка превосходила размерами и среднюю земную, и кошку с планеты Эре. Морда была длинная, уши круглые, хвост намного короче. Но больше всего Костуша восхитил окрас – прямо настоящий тигр!
– Если я возьму котят с собой и подарю Илуне – она будет в восторге! – подумал Костуш.
– Мне нужно четыре котёнка такого же окраса от разных кошек: две самочки и два самца, – заявил он.
Гобус в возмущении воздел руки к небу:
– У меня на сегодня ещё столько важных дел, а я должен ходить по рынку выбирать кошечек!
Так как дело касалось Илуны – Костуш был неумолим, категорически отказывался уходить, пока не выберет котят.
Когда же с котятами закончили и уселись в коляску, Костуш вспомнил о другой своей сегодняшней покупке и поинтересовался: во сколько обошлись рабы и удалось ли Гобусу выбить из коротышки уступку в цене.
– Парень сам «выбил» для себя скидку, когда головой об стенку бился, – ответил Гобус.
Дальше ювелир рассказал, что действительно, минимальная цена за грамотного молодого раба на невольничьем рынке находилась в районе пятидесяти золотых. Отец продал своего сына за двадцать два золотых, поэтому, чтобы не быть совсем уж в убытке, коротышка, от изначально озвученных Костушу двадцати пяти золотых почти ничего не скинул, зато женщину удалось сторговать, как выразился Гобус: «Если считать по весу, то по цене баранины».
– Вы поможете мне их пристроить? – спросил Костуш.
– К себе нет. Зачем мне приказчик-вор и рабыня -воровка. У меня не притон какой-то, а ювелирная лавка.
– А на ферму?
– На ферму можно. Поговорим об этом вечером.
Коляска остановилась у лавки ювелира, сам Гобус сразу уехал по делам, обещав вернуться только к ужину, а с Костуша взял слово – сидеть дома и никуда больше не выходить.
Жена ювелира встретила его при входе и предложила «лёгкий перекус» под бокал вина.
Вместе с ними за стол поначалу уселись и дети Гобуса – мальчик и девочка, которые восторженно пялились на дядю-Древоходца, однако, когда узнали, что в дом принесли четырёх котят, сразу убежали к ним на кухню.
Жена Гобуса, женщина, или очень «простая», или посчитавшая Костуша слишком юным для серьёзного к нему отношения, без всякой деликатности устроила буквально допрос: «Где родился? Кто родители? Сколько зарабатывают Древоходцы»? Выдумывать и врать быстро надоело, и, сославшись на усталость, попросил отпустить его отдохнуть.
В предоставленной ему комнате прилёг на какое-то подобие дивана и начал мечтать: как бы мог прекрасно жить-поживать на этой планете.
Он уже понял: связь по метке ученика от мэтра Гарвила до других планет недотягивается и про многолетнее служение учителю можно забыть.
Его воображение построило роскошный дом на берегу с садом, а ещё, само-собой, окружение из красивых рабынь.
– Нет, конечно, я против рабства, – думал Костуш, – только он же, считай, спасал бы девушек, вытаскивая их из лап жадных и жестоких рабовладельцев, а сам был бы с ними добр и ласков.
Его мечты о светлом рабовладельческом будущем прервала служанка, прокричавшая через дверь, что привезли его рабов и разместили в пристройке к дому, и сейчас им отнесли еду.
Костуш ещё немного повалялся, затем встал, прошёл в гостиную, где нашёл супругу Гобуса.
По его просьбе, она вызвала всё того же охранника, с которым сегодня посещал невольничий рынок и велела проводить Костуша в пристройку.
На улице уже смеркалось, и охранник прихватил масляный фонарь.
Они подошли к небольшому кирпичному строению за домом ювелира с мощными решётками на окнах.
– Зачем такие решётки? – спросил Костуш.
– Это старая мастерская, а мастерская, сам понимаешь, ювелирная. Как в ней без мощных решёток? Так что, твои рабы точно не сбегут.
Прежде чем войти, охранник заглянул в окно.
– Вдруг за дверью стоит – мы войдём, а твой сумасшедший накинется, – пояснил он.
И мужчина, и женщина сидели в углу. Им набросали сена застелив попоной. Женщина чего-то говорила парню, тот не отвечал.
Когда Костуш с охранником вошли, женщина встала и попыталась поднять парня:
– Вставай, вставай – наш новый хозяин пришёл, – она дёргала его за руку, но тот оставался сидеть, тупо смотря в пол.
– Подожди на улице, – попросил Костуш охранника.
– Не боишься? Он точно не в себе!
Костуш махнул рукой, – дескать уходи, и охранник, оставив лампу на подоконнике, вышел.
Женщина, кивнув на парня, стала рассказывать:
– Он бывает очнётся и вроде начинает чего-то понимать, даже говорит, а то опять сидит в пол смотрит, ничего не слышит. Я его кормила сейчас с рук, как маленького. Так-то всё проглотил, воду выпил, и пока спокойный- не бузит.
– Как тебя зовут?
– Хойера, – ответила женщина.
