Кто Я?

В ночном свете показалось оно, и от увиденного в висках у Софии застучало ещё сильнее, а пульс готов был соревноваться с автоматной очередью.

На опушку, из тропических зарослей вышла здоровенная пантера. Бесшумно ступая когтистыми лапами по земле, медленно неся мускулистое туловище, заключенное в песочную с тёмными пятнами цвета шкуру и издавая теперь более отчетливый рык, животное приближалось к Александру.

– Приехали! – подумалось Софии, и чувства обострились как никогда. Сердце готово было вырваться из груди, в висках барабанила кровь вперемешку с адреналином, и никакие здравые рассуждения профессионального оперативного агента, которые она сейчас пыталась провести у себя в мозгу, не помогали ей прийти в осмысленную хладнокровность. Перед ней выступала дикая природа, несущая внутреннюю мощь, смертельную опасность и грацию вида одновременно.

Пантера с каждым уверенным крадущимся шагом приближалась к юноше, и София направила карабин на пантеру, едва слышно переведя рычаг положения стрельбы в полностью автоматический режим.

– Одной выпущенной пулей такую киску не завалишь! – подумала София.

Александр посмотрел в сторону Софии и сам того не понимая покачал головой, призывая её не стрелять. Он снова повернулся к медленно крадущейся пантере. Ему казалось чересчур странным то, что он сейчас не чувствует страха, им не овладевает желание закричать и броситься бежать куда угодно, лишь бы подальше, от этой здоровенной кошки. Кошка!

Сокольскому невзначай вспомнилось, как он в детстве нашёл свою любимую кошку, вернее то, как она свалилась к нему на руки, посланная с неба, а точнее тогда выброшенная кем-то с балкона пятого этажа. Тогда, он, будучи ещё ребенком, играющий в палисаднике под балконами дома в прядки с ребятнёй услышал писк сверху и увидел летящий с неба предмет. Он машинально выставил вперёд руки и на них упал мягкий пушистый комочек, маленький испугавшийся котёнок. Александру тогда в ещё совсем молодом сознании это показалось каким-то знаком свыше. Он взял котёнка, сразу же прекратив мальчишескую игру, и отнес его домой. Родители были не против желания сына, и приютили маленькую кошечку. С тех пор она и жила с ними все года, став полноценным членом семьи, любимым домашним питомцем.

– Маруська… – прошептал Сокольский, улыбнувшись от того, что вспомнил имя своей любимой кошки, и то, как любил с ней играть, любит играть. Память возвращалась отдельными вспышками прошлого, но осталось вспомнить всё. И тогда все вопросы испарятся как утренний туман!

Посмотрев на большую пантеру, подошедшую к нему и остановившуюся, юноша снова понял то, что он не чувствует никакого страха. Странно? Выставив правую руку вперёд, Сокольский медленно начал двигаться к пантере.

– Идиот, что он делает!?! – подумала София и снова направила карабин в сторону кошки. Та, метнув взгляд на Софию, издала устрашающий рык, обнажив острые клыки. Страх прокатился по телу Софии предательски леденящей волной, когда она представила, что эти клыки с лёгкостью могут перегрызть ей шею.

Юноша в свете луны снова посмотрел на Софию, и, покачав головой, уверенно прошептал, – не надо! Опусти ствол!

– Какого х…? – так же шёпотом переспросила София, подобрав едкое нецензурное слово. Всё ещё держа под прицелом пантеру, готовую в любую секунду кинуться либо на Александра, либо на неё, она проглотила слюну страха, – что ты задумал?

– Налаживаю кинестетику! – ответил Сокольский и посмотрел дикой кошке в золотистые глаза с чёрными круглыми зрачками.

– Это тебе не британский вислоухий, лежащий на пуфике кот! – прошипела София, всё ещё недоумевая от безрассудных действий Александра, – она тебя сейчас не лизнёт, а кисть отхватит!!!

Александру так не думалось.

До соприкосновения с большим влажным носом кошки оставалось каких-то несколько сантиметров и юноша, ещё раз заглянув кошке в глаза и осознавая свои действия, проговорил едва слышно вслух, – ну привет красавица.

Пантера, сквозь лунный свет и сумерки опушки глядя пришельцу в глаза, приблизилась к руке и стала её обнюхивать. Затем раскрыв рот и издав глубинный рык, вдруг облизнула руку и зарычала монотонным звуком, более мягким, не трогающим фибры страха души.

Сокольский улыбнулся, и обслюнявленной рукой погладил большую кошку по холке, затем присел на корточки и второй рукой почесал под огромной пастью. Пантера приблизила свою здоровую морду к лицу юноши. Понюхав кожу и прочитав по запаху энергетику пришельца, дикая кошка облизнула шершавым языком щеку юноши. Александр нисколько не воспротивился этому действу, сразу вспомнив то, как его любимая кошка делала так же.

– Просто у этой чуть больше язык, и она сама чуть больше – подумал Сокольский, и, улыбнувшись, стал почесывать пантеру по щекам, за ушами. Пантера смотрела в глаза человеку, и он, не отрывая контакта, прочитал в их выражении боль, страх и предостережение. Но эти эмоции предостерегали не от неё самой, а от чего-то более зловещего.

София, анализируя картину идиллии, широко раскрыв глаза, недоумевала ещё больше. Невозможно, ведь голодная и дикая кошка по всем законам джунглей должна была порвать их на британский флаг, а насытившись их остывающей разорванной плотью преспокойно пойти дальше. Но здесь пантера вела себя как тот британский вислоухий кот, который спокойно тусовался в доме Софии и периодически пожевывал вискас⁷, запивая его свежим молочком.

Сокольский приподнялся на ноги, и пантера, склонив голову, начала тереться о бедро человека своим боком. Александр почувствовал сквозь шорты шкуру пантеры, её мощь, мышцы и тепло тела, вибрацию от рыка. Пантера, потершись о человека, двинулась в сторону второго.

Юноша проводил её добрым взглядом, и, посмотрев на испуганную Софию, улыбнулся и добавил, – Софи, не бойся и опусти автомат.

Пантера подошла вплотную к девушке. Сама София не уловила, как она отходила назад и в итоге прижалась спиной к каменному идолу.

– Софи, – окликнул её Сокольский, и девушка вздрогнула от обращения к ней, – не глупи и опусти карабин. Всё будет хорошо, обещаю!

– Он обещает!?! Тоже мне, укротитель! – подумала София про себя, и немного поделив начала опускать карабин, всё ещё шепча от страха вслух, – если она меня загрызет, то я из ада вернусь за тобой только ради того, чтобы туда же тебя и отправить!

– Не дрейфь!⁸ – буркнул Александр, медленно двинувшись в сторону двух кошек.

София положила на землю карабин и как только она лишилась с ним контакта, сразу почувствовала себя ещё более беспомощной перед смертоносной дикой природой. Медленно выпрямившись, она так же как юноша протянула руку вперед. Пантера понюхала руку Софии, издала странный мягкий рык, и безучастно отвернувшись, подошла к Сокольскому.

– Похоже, ты обзавелся новой подружкой! – проговорила София, почувствовав великое облегчение. Словно с её плеч сняли добрую сотню килограмм. Аккуратно и без резких движений подняв карабин и закинув его за спину, девушка добавила вслух, глядя на то, как дикая кошка сидит рядом с Сокольским и смотрит преданными глазами на него, а на неё хладнокровными, – может, я пойду? Третий, как говориться лишний….

Александр подошёл к идолу. Окинув его взглядом, он обернулся Софии. Выдохнув напряжение, он добавил, – попытаемся расшифровать или двинемся дальше, уходя вглубь острова?

София, посмотрела на Александра сомнительным взглядом, и недоверчивым на пантеру, кружившую по опушке. Кошка принюхивалась и приглядывалась, периодически подходя к юноше и трясь о его бедро, и София выдала, – ну, твоя новая подружка обладает большей чувствительностью к опасности, слышит и видит в сотню раз лучше нас. Так что думаю, она нас как-нибудь предупредит. Можно отвлечься на вот это!

И София указала пальцем на каменного идола, увенчанного вверху лицом человека с пастью дикой кошки.

– Я смотрю-таки, ты заревновала? – улыбнулся Сокольский, и, свернув во тьмах белозубой улыбкой, перевёл взор на высеченные символы.

Агент ничего не ответила. Она принялась искать начало текста, пытаясь определить его. Тщательно изучая каменный идол на протяжении нескольких минут с разных сторон, обходя его и всматриваясь в изображения, она с задумчивым видом соображала, при этом изредка озираясь на тени, танцующие в свете луны.

Сокольский почувствовал, как его телом все больше овладевает усталость. Один зевок, затем второй, и продолжительный третий, усталые глаза, веки которых начали смыкаться вопреки установке «не спать!».

Молчащая София, оглядывающая каменную статую, кошка, кружащая вокруг и периодически отвлекающаяся на людей, высокие и едва заметно раскачивающиеся пальмы, шелестящие и издающие убаюкивающие звуки. Всё это медленно, но верно делало своё дело, подобно тому как вода точит камень. Пятиминутное молчание затянулось ещё на столько же минут, и юноша, уже вконец уставший бороться со сном, присел и облокотился к каменному идолу спиной. Камень всё еще был тёплым.

– Ладно, – наконец-таки обмолвилась София, в тоне которой слышались нотки недовольства, – темень – глаз коли! И мозг устал за день. Лучше отдохнуть именно здесь, дальше идти нет смысла. Утром попытаемся расшифровать то, что здесь накарябали далекие от цивилизации люди и может быть, почерпнув для себя полезную информацию, двинемся дальше. Хотя уверенна, актуальность её давно-о-о устарела.

Подойдя к полусонному юноше, София скинула с себя карабин, обвела опушку пристальным взглядом, и, встретившись с горящими глазами пантеры, подмигнула ей и вежливо прошептала, – ну подруга, охраняй наш сон.

Сокольский улыбнулся и постучал по травянистой земле ладошкой справа от себя, добавив вслух, – не бойся, обещаю не приставать.

– Ещё бы! – прыснула София, опускаясь и прижавшись к Александру плечом, – твоя новая подружка, почуяв неверность, отошьет меня одной лапой.

– Ты всегда такая? – спросил Александр, взяв и приобняв Софию, прижав её к себе и почувствовав тепло её тела. Его удивило ещё то, что София нисколько не сопротивлялась этому.

– Знаешь… – начала она, ощущая уверенность и спокойствие, исходившее от Александра, – нас учили в таких обстоятельствах абстрагироваться путём и шуток, и размышлений о постороннем, но при этом держать ситуацию под контролем. Постоянная зацикленность ведёт к раздражительности, а она мешает мыслить трезво и адекватно тогда, когда появляется миг опасности, и единственный шанс, когда можно от неё уйти.

Сокольский внимательно слушал мягкий шёпот Софии. Вдыхая её природный запах тела, запах солёных волос, ощущая её исходившее тепло и женственную красоту, внутреннюю силу и богатый уровень знаний. Он был рад тому, что оказался хоть и в таких смутных, опасных условиях на этом острове, но оказался на нём не один. София, её поведение, внешний вид, начинали всё больше нравиться ему, несмотря на то, что он ещё не решил до конца – враг она или нет, послана ли она тем учёным, что отдавал команды охранникам бить его при допросе, или она действительно тайный агент, который вынужден был раскрыться и прервать миссию, чтобы только лишь спасти его.

Пытаясь поймать нить здравого смысла в полудрёме, Сокольский подумал в какой-то момент, – кто же я? Семья есть, но есть ли подруга, любовь? Как как вспомнить её наличие в моей жизни?! Как вспомнить эмоции и ощущения к кому-либо?

– У тебя есть мужчина? – спросил юноша спустя какое-то время, всё ещё глядя вперёд себя, на пантеру. Дикий зверь лёг на землю недалеко от них и теперь наблюдал за пространством, поворачивая уши как локаторы в разные стороны, улавливая те звуки, которые не доходили до слуха людей.

– К чему вопрос? – прошептала София, и, положив чёрный карабин себе на колени, переложила освободившуюся руку на колено Александра, – хочешь за мной приударить?

– Поддерживаю разговор… – шёпотом ответил Александр, ощущая ладонь Софии на своём бедре, – вопреки тому, что мы мужчины не интересуемся интересующим нас объектом, а сразу приступаем к действиям.

София усмехнулась, – спи давай! – и немного помедлив и подумав, добавила, – мужчины у меня больше нет. Я его застрелила. Из-за тебя.

Сокольский проснулся. В памяти не вспыхнул сей момент, но краем глаза впотьмах уловив напряжённые черты лица Софии, юноша решил не идти по этой линии допроса. – Скажи, скольких вот так ты застрелила, из-за кого-то? Я про случай в вертолёте.

– Не мало! – уклончиво ответила София, вспомнив количество ликвидированных ею людей, – жаль, что приходиться так поступать, лишая людей жизни. Гораздо проще было бы, если бы человечество жило правильно. Но все пули, достигшие своих целей, послужили на благо самого человечества.

– Может быть, в этом и заключается Вселенская гармония. – вставил Александр, смутно вспомнив про свой браслет на руке, который отдал какой-то девушке перед каким-то отъездом, – ну как философия Инь-ян, чёрное и белое, добро и зло.

– Я через многое прошла, и могу тебе с уверенность сказать, – проговорила София довольно серьёзно, отчего даже пантера, подняв голову, посмотрела на лицо девушки, – истинная концепция Вселенной неизвестна. Грань между добром и злом весьма тонкая и порой прозрачная, что нельзя определить сторону, а плавать по этой грани – значит быть не тем и не другим. В данном случае эта философия привязана ко мне, к тем людям, с которыми я работала, работаю. Убивать ни в чём неповинного человека плохо. Убить убийцу ради того, чтобы спасти десять других жизней – попасть на грань. Дать умирающему от голода бродяге кусок хлеба и глоток воды, спасти его от смерти на день, неделю, год, целую жизнь – хорошо. Так что, делая свою работу, мы всегда находимся посередине. Некоторые не справляются и переступают через грань в негативную сторону. Таких людей исключают из системы такие же люди, как я. После совершенных пяти убийств перестаёшь ценить жизнь как дар с выше.

– Замкнутый круг… – шёпотом проговорил юноша и в очередной раз продолжительно зевнул, прикрыв свободной рукой рот, – сама-то как думаешь, нас ищут? Ну, в смысле твоё агентство, не АНБ, а другое, название которого ты мне почему-то не говоришь.

– С.Р.Т – выдала шёпотом София исключительно на ухо юноше так, чтобы вообще никто не слышал этой аббревиатуры. Она всё ещё не была уверена на сто процентов – запрограммирован ли Сокольский для сбора информации, или нет? Но в одном она твёрдо убедилась – её непосредственный начальник, поставивший перед ней задачу присмотреть за Сокольским и дать по нему резюме, был прав насчёт странных скрываемых способностей его. София убедилась в этом на примере большой дикой кошки, которая теперь лежала рядом с ними и сторожила их общий покой.

Сокольский, услышав на ухо аббревиатуру, вдруг погрузился в смутное, всплывшее из подсознания воспоминание.

…ещё незнакомый закрытый секретный объект. Просторное прохладное и мрачное помещение толи из камня, толи из бетона. Огромная герметичная дверь, две отлитые из металла статуи по бокам стальной двери в углах, статуи со светящимися глазами, смотрящими на него.

Хранилище.

Так его назвал стоящий рядом шатен с голубыми глазами. Олег Игоревич Власов, кажется. Он, и Сокольский, идущие среди каких-то золотых статуй, ценных предметов, ящиков с древними монетами, слитками золота, драгоценными камнями, предметами антиквариата и прочего культурного наследия нации. Наций.

Вдруг он, Александр, услышал фразу от мужчины – агентство Современных Революционных Технологий, во время Второй Мировой Войны помимо разработок собственной передовой техники и механизмов военного назначения занималось в том числе поиском и сокрытием противоречивых по своей природе артефактов и национальных ценностей, дабы те не попали в руки противника…

Воспоминание так же оборвалось внезапно, как и началось, яркой белой вспышкой с искорками перед глазами и слабой болью в левой стороне затылка.

– Агентство Современные Революционные Технологии, – выдал Александр исключительно на ухо Софии почти бесшумно, – так оно называется, – и прокрутив у себя в голове воспоминание, продолжил, – мне об этом сказал Олег Игоревич Власов. Мы, кажется, проходили тренировку на закрытом объекте.

София услышала аббревиатуру, которую при всплытии где-либо должна была тут же стереть. Уничтожить данные или человека, произнёсшего её в разоблачительном контексте. Лежа в объятии юноши, София думала, как поступать дальше. Александр Сокольский наверняка активно участвовал в жизни агентства и просьба руководства была неспроста.

Работая в Штатах под иной легендой, она не имела постоянной связи с агентством С.Р.Т., контакты были настолько редкими, что она порой думала, что агентства и вовсе не существует, что было первостепенным для неё. За все годы отсутствия вне дома, она понятия не имела, кто был новеньким, а кто покидал агентство по личным причинам или физической смерти.

– А чем ты там занимался? – спросила София, постучав ладонью по колену юноши, который, если его не разговорить, вот-вот и пустит сонную слюну ей на плечо, – расскажи что-нибудь.

– Вспомню – расскажу, – заключил Александр, в очередной раз зевнув и всё больше погружаясь в состояние и желание отключить мозг и накинуть сна по три часа на каждый глаз. Чёрт побери, я где-то слышал эту фразу!

– Хорошо, – ответила София, – утро вечера мудренее! – и ещё раз взглянув вокруг себя и на пантеру, стерегущую ночное пространство, она облокотилась на Сокольского. Прикрыв глаза, она не успела-таки понять, когда именно она провалилась в глубокий сон.

Парочка быстро уснула, облокотившись на каменного идола, полусидя-полулежа, в объятьях друг друга. Луна стояла над опушкой, освещая её пространство. Пальмы тихонечко покачивались от налетавшего на них бриза, выдавая приятный шелест листьев. И лишь одна пантера, положив красивую морду на здоровенную лапу, прикрыв глаза, дремала, издавая едва слышимый рык, была готова при любом шорохе распрямиться и кинуться на защиту спящих людей.

Один час сменял другой, луна покинула опушку, следуя по небосводу на смену другому светилу, и звёзды, ярко мигавшие в темноте, постепенно пропадали на светлеющем небе. Да и само небо сменяло оттенок чёрного бархата на светло–синий.

Так наступило долгожданное утро, и на небе появились первые лучи утреннего солнца. С этого и начался новый день.

Новые день, новые вопросы

Где–то в Океании.

Остров.

Утро.

Продрав глаза и приходя в себя, София мутным кареглазым взглядом обвела вокруг себя пространство. Она моментально протрезвела. Юноша, заснувший вчера с ней рядом, отсутствовал сейчас.

Схватившись за карабин, и ещё не прогнав до конца сон, София начала лихорадочно соображать, вскочив на ноги. Голова несколько секунд покружилась, да и зрение пыталось поймать фокус в ярком свете опушки.

– Куда он делся? – подумала она, оглядев сумку с боеприпасами и карабин Александра, лежащий рядом.

Вдруг за спиной в пальмовой роще послышался шорох, и, София, развернувшись и припав на одно колено, выставила нацеленный туда карабин.

– Ты всегда так встречаешь мужчину, который несет тебе кофе в постель? – непринуждённым тоном спросил юноша, улыбнувшись и вытягивая на руках большую гроздь кокосов.

Он был бодрый, отдохнувший и всем своим видом излучающий уверенность. Вслед за ним показалась пантера. При дневном свете она была ещё красивей, а её внешний вид внушал не только грацию, но и леденящий страх незнакомцу, оказавшемуся с ней один на один.

– Мы с Кэтти прогулялись, и я принес тебе попить. Считай, что кофе в постель, – промолвил Сокольский, подойдя к Софии и любуясь её видом, ещё не до конца проснувшимся, но излучающим уверенность. Эта девушка вызывала у него разносторонние чувства, и одним из них была странная зарождающаяся к ней симпатия. Немного помолчав, Сокольский добавил, – ты не ответила на вопрос.

София, поняв иронию собственного положения, смущенно улыбнулась, положила карабин на землю, и, протерев красивые карие глаза, взъерошив и пригладив волосы, всё больше похожие на вьющиеся дреды, проговорила, – просто не люблю, когда из моей постели ускользают мужчины, меня об это не предупредив.

– Таки я и не ускользал, – улыбнулся Сокольский и, положив гроздь кокосов на землю, достал мачете.

Пока юноша вскрывал тропические орехи, София быстро провела процедуру, с которой начинала каждый новый день. Сокольский, разделывая кокосы, периодически смотрел на то, как София делала что-то наподобие зарядки с упражнениями стиля Цигун⁹ и ускоренным вариантом растяжки перед занятием гимнастикой. Иногда её движения были настолько грациозными, что Александр, замирая, смотрел на них с воодушевлением. Потом понимая, что это неприлично, он продолжал вскрывать кокосы, разрубая лезвием зеленую кожуру. Девушка, закончив с десятиминутными упражнениями, отлучилась по нужде и вернулась к Александру. Тот уже утолял жажду кокосовым молоком.

София, взяв один из орехов, с наслаждением попивала молоко. Делая глотки, она понимала – долго на нём не протянешь. Нужны калории.

Подойдя к высеченным надписям на каменном идоле, девушка начала всматриваться в них, анализируя и сравнивая со своими знаниями.

– Они приплыли с моря и привезли с собой сокровища, знания и технологии! – выдал Сокольский, изучая украдкой Софию и медленно пожевывая мякоть кокоса, – посмотри, что нарисовано у него на правом боку, если смотреть глазами идола вперед. И начинай снизу-вверх, слева-направо.

– Ты о чём? – спросила София, подойдя к правому боку камня, толщина сторон которого составляла около метра. Присев на корточки, София стала разглядывать ряд больших иероглифов-рисунков, покрывающих почти весь бок идола от основания до высоты человеческого роста. Всматриваясь в рисунки, и не слыша ответа от паренька, София начинала понимать по логике построения рисунков то, о чём он ей поведал.

Статуя полностью поглотила её воображение, ведь это были не просто примитивные рисунки – это был аккуратно высеченный на камне древний комикс без слов. И сейчас, рисунки, при свете выглядели куда более информативнее, чем ночью. Сфокусировав свои карие глаза, София двинулась в путь познания.

…горизонт, солнце, огромный корабль, словно современный лайнер парит над водой, или это иллюзия, а может быть неточность передачи от мастера. Вот ещё несколько огромных однотипных кораблей на горизонте, почему-то без палуб, мачт и парусов. От ведущего корабля отделилась маленькая лодка и причалила к берегу. В лодке без вёсел несколько фигурок высоких и крепких людей. Одна фигурка вышла на побережье и стоит на нём, будто чего-то ожидая. На следующем изображении, на побережье из рощи выходит человечек, но иной по типу рисунка. По смыслу изображения София поняла – навстречу незнакомцам пришли местные. Дальше рядом с иноземцем начали появляться другие собратья из эллипсовидных лодок, похожих на кусок обтекаемого мыла. Далее количество эллипсов увеличилось. И теперь вдоль побережья, уткнувшись в песок, выстроилась вереница ливитирующих транспортных средств. В теперь раскрытых эллипсах имелись квадратные коробки разных размеров. Один большой ящик оказался на побережье. На другом рисунке местных стало больше, и по величию их прорисовки София поняла – либо вожди, либо правители, всё зависит от привязки к времени и социальному устройству общества.

Далее главный из островитян подошёл к иноземцам. Потом гигант и ещё несколько людей, судя по высеченному рисунку, вскрыли этот ящик. То, что предстало перед взором Софии на следующей картинке, потрясло её проснувшееся воображение.

– Это, это невозможно! – прошептала она, вглядываясь в рисунок с огромным изображением Пегаса, лошади с крыльями.

– Смотри дальше! – отозвался Александр, подойдя к пантере, которую спросонок решил назвать именем Кэтти и погладил её по холке.

София, сверкая изумленным взглядом, окинула Александра с его новоиспеченным диким питомцем и вернулась к древним рисункам на каменном идоле. Потерянный для глаз людей, он мирно стоял посредине опушки, девственной в пальмовой роще на неизвестном острове, окружённом большой водой¹⁰.

– Пегас? – подумала София, – живым-то точно быть не может! Наверное, изваяние в виде скульптуры.

Дальше на рисунке Пегаса древние художники олицетворили так же, как и солнце на горизонте. Светится! – думала София, покусывая губу, – источник энергии? Нет, Может быть сияет в свете солнца, блестит. Металл. Многие металлы при хорошей обработке блестят на солнце.

Дальше на рисунке появилась ещё одна коробка, чуть больше первой. Следующий рисунок показал то, что было в этой коробке, а объект занял положение рядом с Пегасом на пляже, на которого смотрели вожди и местные жители. София по положению рисунка понимала, что смотрело племя на большую по размеру колесницу. Дальше на другом рисунке у побережья появился большой прямоугольный ящик, больше второго. Ещё один рисунок на каменном идоле и содержимое очередного ящика заняло место в колеснице, рядом с Пегасом на песчаном побережье, среди собрания местной элиты и прибывших морем высоких пришельцев. Это была скульптура большого мускулистого человека с длинным трезубцем в руке. Мастер, наносивший рисунок на камне постарался передать то восхищение, которое овладело им при видении картины живыми глазами»

– Это же?! – проговорила едва слышно София, пытаясь увязать картинки на идоле со своим знанием древней истории и мифов, – не может быть!

– Почему? – ответил Сокольский, и подойдя к Софии ткнул пальцем в отдельно прорисованное изображение скульптуры в колеснице, – насколько мне не изменяет моя ломанная память, это изображение Посейдона, бога морей. Светиться он потому что, наверное, выполнен из орихалка.

– Подожди… – начала быстро соображать София, встав на ноги потому, что к следующему повествованию рисунков уже можно было присматриваться склонившись, – орихалк ведь мифический металл. В состав, если мне не изменяет память, входили серебро, медь, золото, сталь и еще какой-то металл…

София задумалась ещё глубже, блуждая по собственным знаниям. Мысли запутались и ощутив прилив удивления, она посмотрела на юношу, и прошептала, – не хочешь ли ты сказать, что эти люди, приплывшие к туземцам, – Атланты?

– Я всего лишь предполагаю, – улыбнулся Сокольский и ткнул пальцем в следующее изображение и провел пальцем по ряду.

На последующих рисунках были изображены различные последовательные события. Эллипсовидных транспортных средств, отходящих от кораблей на горизонте, становилось всё больше у побережья. Больше становилось и рослых иноземцев, больше коробок, некоторые были сокрыты, некоторые открывались и являли миру туземцев свои формы. То огромные кувшины, статуи, ящики с предметами обихода прибывших. Уже собралось скопище коробок, и одна открытая из них содержала то ли книги, то ли свитки. София, смотря на всё большее количество высеченных в камне рисунков, восхищалась резьбой мастера и тем, как он сумел доподлинно и детально изложить информацию и ход событий на обычном камне, не прибегая к словам.

– Если хочешь сказать слово красивая женская фигура, но не можешь – нарисуй её! – пронеслось у Софии в голове умозаключение Сокольского. И право, резчик по камню, наверное, превзошёл самого себя.

Агент всё дальше вглядывалась в череду событий.

Лодки продолжали прибывать, на горизонте появились другие футуристические корабли, больше похожие на гладкие эллипсы, усеченные наполовину, и их стало больше. Количество груза возрастало, но те, что присутствовали на других рисунках, исчезали с местными людьми и пришельцами совместно несущими или тянущими на полозьях ящики в сторону пальмовой рощи.

Дальше рисунок был огромным, и потребовал целый ряд в длину и почти три ряда в ширину. На нем были высечены почти все пришельцы, и многие из местных, кто, по-видимому, удостоился чести принимать гостей. На следующем рисунке, все те, кто прибыл, погрузились в лодки и олицетворяли вереницу из лодок, тянущуюся от побережья к большим кораблям. Другой рисунок был предпоследним. На нём была изображена последняя отплывающая лодка к горизонту с кораблями бездвижно дрейфующими на нём, и восемь пар иноземцев с детьми, как изобразил автор и как показалось Софии. Они, оставшись на острове, провожали своих собратьев взглядом и поднятыми к небесам руками. Ну а дальше, держась за руки, они так же вереницей парами двинулись в пальмовую рощу, уходя с опустевшего побережья. С горизонта исчезли и лодки, и большие корабли. Лишь солнце и луна, изображенные рядом висели на горизонте. Дальше пошла другая череда мелких рисунков, обозначавших строительство здания с местными жителями, которыми командовали оставшиеся рослые иноземцы. После следовала процессия погрузки ящиков в помещения центрального храма. Последовательность рисунков закончилась тем, что изображала человеческий череп с пустыми глазницами, лишенными жизни. Это был конец повествования.

София, поморгав некоторое время и переваривая высеченную на камне историю, окинула исполинский идол ещё раз. Встряхнув головой, она посмотрела на Сокольского, ожидая, что он, может быть, дополнит её складывающиеся в общую мозаику соображения.

– Выходит, они приплыли откуда-то издалека. Затем сложили здесь свои ценности и уплыли, оставив потомков, точнее тех, кто сохранит их наследие и род? – подытожила София, глядя на юношу. Тот с самым обычным выражением лица поедал кокосовую мякоть и поглаживал пантеру, сидевшую рядом с ним.

– Выходит так. Тебя это удивляет? – спросил Сокольский, и, опив ещё кокосового молока, опустил пустой орех на землю, – если вспомнить историю, такое частенько бывало. Многие древние цивилизации на пороге гибели убегали в новые миры, унося с собой ценные предметы, память о себе и заселяя края неизведанные.

– Что есть, то есть… – согласилась София со словами Сокольского, – ладно, это всё лирика. Нужно сниматься отсюда. Сперва, конечно, надо найти пресную воду, и желательно подкрепиться другими фруктами, – и посмотрев на пантеру, сидящую рядом, улыбнувшись, добавила, – прожаренным мясом лучше всего. А то мы долго на кокосах не протянем. Нужен белок.

– И не говори! – ответил Александр, и, усмехнувшись, блеснул глазами, – я тут вспомнил, что частое употребление свежего кокосового молока с непривычки вызывает стремительную диарею.

София, прыснув от смеха и закатив глаза, покачала головой. Затем она окинула юношу в цветастых шортах, без футболки. Его озорной взгляд, серьёзность и ирония, порой сменявшие друг друга как секунды на циферблате, его внутренняя уверенность, передающаяся, наверное, всем окружающим, его местами детское поведение, всё это вызывало у Софии смешенное чувство и оценку его личности. Странный тип.

При этом агент отметила про себя, – да, теперь ясно, почему Кристина любила его. Но тот взрыв на утёсе?! Если она погибла, а выжить тогда было практически невозможно, и если Александр вспомнит про это? Это затормозит процесс исследования острова и попытки вернутся к цивилизации, к своим. Чёрт! Нет, нет, мы по любому выберемся с острова, я передам его на нейтральный объект для изучения состояния его мозга и возможности за программирования, а сама выясню, что всё-таки случилось с Кристиной и остальными членами команды!