К чему приводит интерес

Мужчина в синих джинсах и клетчатой рубашке с коротким рукавом, с серебристым пистолетом на поясе наклонился к директору, и, раскрыв лэптоп, показал ему то, что добыла его оперативная группа со дна возле острова Полилио.

Молодой агент выжидал обратной реакции директора, который, впившись задумчивым взором в дисплей серебристого лэптопа с логотипом надкусанного яблока, смотрел видеоряд.

Взрослый и опытный по годам американец, державший бразды правления ключевыми военными и разведывательными структурами на территории северной Америке, поиграл желваками на челюсти и посмотрел в серые глаза подопечного после окончания съёмок.

Прогнав аналитический процесс через острый ум, длившийся с полминуты, статный мужчина ответил. – Итак. Раз дело зашло дальше обычных побрякушек, и перед нами артефакт–технология неизвестной нам цивилизации, необходимо в целях безопасности завладеть всем, что обнаружили эти неизвестные.

– На террористов они не похожи, – вставил Найджел, проведя анализ, – порт прописки яхты Англия. Есть подозрение на МИ-Шесть. Портрет юноши не прошёл по базам данных. Искусственный интеллект проверил все социальные сети. Пусто.

– Пусть ИИ копает дальше, должны быть совпадения, – ответил мужчина, – не террористы говоришь. Уже радует. Я свяжусь на своём уровне с представителями в Лондоне и Тель-Авиве, справлюсь относительно МИ-Шесть и Моссад, их текущих активностях в том регионе.

– Возможно это будет урегулировать, скажем мирно, или обменом, – предложил Найджел.

– Не думаю, – ответил взрослый мужчина, прищурив глаз, – и те и те не дураки. И наверняка поняли технологическую значимость артефактов, и любыми средствами доставят их в собственные лаборатории для изучения. Ставки возросли, играть придётся жёстко. Все артефакты должны перейти к нам, и попасть к нашим учёным для изучения. То, что я увидел, при исследовании и внедрении в нашу технологическую среду может сулить абсолютным превосходством, в военном, промышленном, экономическом и политическом аспекте. Даю разрешение на захват яхты. Будьте деликатны, но не беспокойтесь, в случае чего контора вас прикроет. Инцидент спишем, скажем, на пиратов. Ведь даже в тех краях они есть! – последнюю фразу он сказал в шутливом тоне.

И после директор и хозяин острова через цепочку поставных собственников встал из-за стола.

Второй крепкий и рослый мужчина, что был моложе лет на двадцать, понял жест руководителя и поддержал его, добавив, – все распоряжения второй команде отданы! Удачной рыбалки, сэр!

И пожав крепкую руку директора, находящегося в недельном отпуске, подчинённый быстро и молчаливо удалился исполнять приказ.

Загорелый мужчина закрыл крышку ноутбука, допил одним глотком тёплую ароматную жидкость, надел очки и белую кепку с логотипом любимой бейсбольной команды, не спеша пересёк террасу и подошёл к кованым перилам, облокотившись на них.

Оглядев с высоты второго этажа многочисленные цветочные клумбы с жёлтыми цветочками, растущими на Багамах круглый год и иными по колориту и флористики растениями, мужчина пробежался взглядом по большому прямоугольному глубокому бассейну, выложенному из бирюзового цвета кафеля. Далее он взглянул на крепышей-охранников, курсирующих по серым каменным дорожкам, засоряющих эфир обычными диалогами.

Переведя прищуренный взгляд в ту сторону, где за серыми, едва заметно покачивающимися от ветерка пальмами простирался океан, он задумался так, что морщинки от прищура вокруг глаз стали ещё глубже.

Покусав внутреннюю сторону губы по привычке с детства, человек оценивал необходимость задействования иной передовое и сверх засекреченное подразделение, расположенное в самом сердце американской военной машины и разведывательных служб.

Обдумав технологические возможности засекреченного ведомства и принцип невмешательства в незначительные конфликты между спецслужбами внутренними и внешними, мужчина шепнул на родном американском с хитрой улыбкой, – посмотрим для начала, как далеко это зайдёт.

Тихий океан.

Борт судна «Скат»

20 июля. За полночь.

Современная серебристо–синяя вытянутая яхта, с плавными обводами корпуса во всю прыть спешила вдогонку той яхте, что так по–хитрому опередила их.

Капитан выжимал из судна максимум крейсерской скорости, а постоянно синхронизирующиеся спутниковые координаты, указывали на то, что они чуть по чуть догоняют белоснежную красавицу, большую по размерам.

Руководитель дал добро и отмашку на любые действия, а контора должна была обеспечить протекцию, в случае, если события выйдут из-под управляемого контроля. В открытом океане свидетелей нет. Самое время действовать.

Команда собралась на верхней открытой палубе в кормовой части. Прислонившись к поручням спиной, Дилан Лэмпорт, глава внештатной оперативной группы оглядел всех в свете внешней фоновой иллюминации и начал, – нам ничего не известно о лицах, находящихся на борту. Однако, точно ясно, что Маркус в заложниках. Нужно вызволит нашего парня, изъять все артефакты, что обнаружил противник, ликвидировать всех, кто на борту, и потопить яхту варварским способом.

– Эти твари могут допросить его! – гневно проговорила высокая брюнетка Каролина, стоя в абсолютно чёрной одежде.

– Маркус сильный, он справится. Если конечно они не применят сопутствующие допросам катализаторы. – Буркнул Джонни Бэйл, пробежавшись по всем тёмно-голубым взглядом, поёжившись от прохладного ветерка.

Повиснув на костыле и снимая напряжение с простреленной левой ноги, Фелпс потёр переносицу, моргнул покрасневшими от антибиотиков голубыми глазами и добавил, – если так, наши дела плохи. Нельзя подставлять контору. Нужно избавиться от свидетелей.

– Они без сомнения агенты, один уж точно, – отрапортовал Майкл Каан, вспомнив стычку в музее с юношей. – Отточенные движения, смешенный стиль единоборств, знание языков и применения различных акцентов. Такому в воскресной школе не учат.

– Меня волнует другое, – отрезал Дилан, – то, что нашли они в большом объёме, и то, что мы получили в единственном экземпляре. Это меняет представление о современной человеческой физики, химии, о структуре материи и трансформации электромагнитной энергии в целом. Нельзя упустить и отдать эти технологии неизвестно кому!

И Дилан ткнул в сторону большого овального стола из красного дерева, окружённого отодвинутыми от него деревянными лакированными стульями.

Там, в ярком освещении, среди тихо жужжащих лэптопов, массы распечаток, фотографий, бумажных графиков и данных, полученных благодаря первичному изучению артефакта, в обычной большой клетке на жёрдочке сидел железный попугай Ара, размером чуть больше обычных. Птица из не биологической материи, периодически расправляла крылья, горланила фразы на непонятном певучем языке, и, склоняя голову на бок, всматривалась в странных низкорослых людей, завороженно смотрящих на неё.

Все разом посмотрели на пернатую, захлопавшую крыльями, да так, что звуковой эффект создавался от самой настоящей птицы с мягкими пёрышками. Попугай гаркнул трещащим голосом фразу на неизвестном наречии.

Дилан оглядел команду, посмотрел каждому в глаза и довершил, – теперь, речь идёт не об культурно–исторических артефактах, а об высоких технологиях, которые помогут вступить в правильное будущее, быстрее конкурентов. Нашим учёным только предстоит понять, что это такое, кому оно принадлежало изначально, есть ли ещё подобные технологические артефакты и существует ли риск столкновения с силой, нам неизвестной. Мы снова на острие ножа.

Кейн Ревенпорт, некогда морской пехотинец вышел на открытую палубу из внутреннего помещения. Обогнув стол, присоединившись к команде, сходу ответил, – я связался с Найджелом. Артефакт необходимо срочно доставить на материк. Найджел сообщил что один из внештатных был на задании в Маниле. Он там уже закончил, и сейчас спешит сюда на вертолёте. Так что нужно сделать полуторачасовую остановку. Я произвёл расчёты, при таком раскладе мы нагоним их не днём, а только к вечеру завтрашнего дня. Ближе к пяти по-местному.

– Прекрасно! Недолго им осталось! – с явным удовольствием ответил Дилан.

И после его фразы все почувствовали, как их яхта сбросила обороты и начала буквально тормозить на глазах, включив обратную тягу и урча двигателями.

Каждый ещё разок глянул на невероятного попугая Ара и принялся за персональную работу, даже не догадываясь, что таит в себе найденный ими подвижный металл.

Франция.

19 июля. Вечер по-местному времени.

Кристофер Берковский стоял в чёрном смокинге с бабочкой, ярко выделяющейся на фоне белоснежной отутюженной сорочки. Рядом с отцом в таком же вечернем туалете стоял его высокий сын, Кристиан.

Подле Берковского младшего, держа его под руку, находилась София, в не менее дорогом и красивом вечернем платье бежевого оттенка, придающего её загорелой коже ещё больший бронзовый вид. Её вьющиеся локоны опускались на открытые плечи и шею, тем самым привлекая взгляды иных мужчин к её стройной фигуре.

Втроём они стояли неподалеку от розового мраморного фонтана. В нём бурлила вода, и внушительных размеров белоснежный мускулистый древнегреческий бог, припав на одно колено, держал на своих широких плечах планету Земля. Из вершины северного полюса вытекала кристально чистая вода, струясь по шару и ниспадая на титана.

Вокруг их компании, по огромному банкетному залу, созданному в стиле эпохи Возрождения с редкими, дорогостоящими предметами интерьера то и дело сновали в компаниях, по парам, а то и вовсе поодиночке именитые аристократы, промышленные магнаты, миллионеры и экономические владельцы сотен тысяч земных душ.

Статные мужчины с красивыми дамами, увешанными бриллиантовыми колье, или скучающие дамы, ищущие себе в партнёры обеспеченного кавалера. У каждой богатой персоны в зависимости от их вкусовых предпочтений можно было подметить бокалы с марочным и коллекционным вином, охлажденным шампанским, ароматным мартини, виски и всем тем, что предлагал широкий бар и что разносили на подносах официанты в белых фраках.

София обернулась в сторону длинной барной стойки из тёмного полированного до блеска дерева, и, увидев там Максима Орлова, одетого в классический чёрный костюм с бабочкой и донимающего бармена, улыбнулась.

Максим отвернулся от бармена и медленной походкой направился к ним. В руках у молодого человека оказался высокий бокал с тёмно-красной жидкостью и золотистой соломенной трубочкой. Проходя мимо трёх молодых блистательных красоток в шикарных облегающих платьях, трёх дочерей одного европейского миллиардера, Макс улыбнулся им во все тридцать два зуба, сделал приветственный кивок, и, отпив тёмного рома, смешанного с вишнёвым соком, шепнул на родном языке им вслед, не оборачиваясь к ним. – Ух, я бы в холостяцкой молодости пошалил бы с вами, если бы не любил жену свою и дочку…

София скорее прочитала по его губам, нежели услышала данное изречение, и, подавив смешок, дабы не выглядеть в лице окружающих её некультурно, добавила на русском, глядя на то, как две девушки провожают Максима, смотря ему в спину и ниже, – а знаешь, у тебя все шансы есть. Давай я позвоню Насте, спрошу её разрешения.

– Не-не-не-не-не… – на еврейский манер ответил Максим, и, выказав серьёзное лицо под звуки скрипок оркестра, игравшего на сцене для гостей, добавил, поправив чёрную бабочку, – она одна, на целую планету, дороже всех на свете!

Кристиан улыбнулся юному Орлову, зная о том, что этот неугомонный на колкости парень шутит всегда и везде, и не важно, находится ли он в компании среди своих друзей на загородной даче, или же посреди высшего европейского общества, на приёме, где собрался бомонд высокой масти, или пригибаясь под свист пуль в компании своих.

Отец Кристиана, Берковский старший, заложив руки за спину, глянул с высоты своего роста тёмно-синими глазами на Максима и ответил ему на том же языке, – почему ты не взял её с собой?

Максим снова потянул из трубочки ром и ответил спокойным тоном, будто он находился сейчас не среди людей, обладающих миллиардами, а среди студенческой молодёжной тусовки, кои раньше часто посещал, будучи ещё учась в университете. – А-а, не захотела. Родители поехали к морю, да и не с кем Елизавету оставить. Вот и решила благоверная моя посидеть дома, поработать над материалами компании. Графики, таблицы, отчёты, перспективные идеи. Кстати, передавала всем привет.

Кристиан, держа под руку Софию, огляделся. Поймав неподалёку от их компании Кристофа Андерссона в окружении аж четырёх ослепительных не только эксклюзивными нарядами от лучших кутюрье, но и грациозной красотой четырёх дам по тридцать пять–сорок лет каждой, перевёл тёмно-синий взгляд к карим глазам Софии, к её нежному образу.

Улыбнувшись ей, Берковский младший добавил для всех под журчание фонтана и звуки скрипки, лаконично разливающейся по всему огромному гостиному холлу особняка, размерами походящего на замок, – могу её понять. Материалов для исследований и перспективных разработок сейчас всем нам хватит на ближайшие года, а то и десятилетия.

Тем временим Кристоф Андерссон, отбившись от скучающих дам, пытающихся навязать ему своё общество аж на пару дней вперёд, обогнул витрины, в которых на фоне красного и чёрного бархата красовались античные монеты, предметы быта древних персов, выставленные для обозрения гостей. Часто, с иголочки одетые персоны приковывали искушённые взгляды к предмету ушедших эпох, втайне мечтая добавить эти экспонаты в собственные коллекции.

Время шло, и возле центрального подъезда парковались сияющие чистотой дорогие и эксклюзивные спортивные машины с новыми гостями. Мужчины вели своих дам, а кто-то и вовсе прибывал в одиночестве на чёрной как космос Lamborghini Murselago с открытым верхом. Или при подъезде нарочито взрывал прибрежный средиземноморский воздух и звуки музыки гоночным шипением движка пурпурно–синего Pagani Zonda.

Шик и блеск, заоблачная роскошь и гламур кричали всеми элементами, которыми обладали прибывающие гости и сам хозяин дома, Кристоф Андерссон. Он устроил этот приём неспроста, а по просьбе агентства Современных Революционных Технологий. Целью значилось определить дальнейшее развитие Лиги Двадцати Двух и изменение её курса, затрагивая все сферы жизнедеятельности могущественного общества.

Вот и сейчас, все кто мог прибывать открыто, делали это изыскано. Те же, кто не хотел в открытую озарять свою личность, прибыли днём, бронированными эскортами под надёжной охраной. Обычный приём должен был идти своим чередом, а параллельно ему, ключевые лица должны были удалиться на тайную аудиенцию в подземный бункер, абсолютно непроницаемый для технических средств ведения информационной цифровой разведки.

Максим повернулся в сторону и увидел трёх дам, стоящих в одиночестве и провожающих взглядом Кристофа. София посмотрела в ту сторону, и, повернувшись к Максу, улыбнулась, – присмотри за ним.

– Хорошо! – отозвался юный Орлов, и, натянув беззаботную улыбку, расслабленной походкой двинулся за Кристофом, огибая фонтаны, подсвечивающиеся витрины с уникальными экспонатами из золота, меди и бронзы разных народов и эпох.

Максим шёл мимо пар и компаний, мусолящих на международных языках новые тенденции в кризисной экономике, спад и моральный декаданс Европы по отношению к западу и китайской культуре, её настойчивому развитию промышленности и всепоглащению наукоёмких производств. Политика, экономика, социум, нередко культурно–этнические темы, области науки и искусства слышались то тут, то там, от какой-нибудь дамочки с собачкой под мышкой или статных мужчин в безумно дорогих костюмах, стоящих в кругу с бокалами, пытающихся очередной, сложно ввёрнутой в диалог фразой показать свою мудрость и просвещенность относительно концепции бытия.

Проходя мимо таких компаний, Орлов улыбнулся на одну сторону и вторил словам рэп группы так, чтобы никто не слышал, – тут янки, фрицы, макаронники, лягушатники… – и посмотрев на то, как все богатеи с изысканным видом делают небольшие глотки дорогущего шампанского из хрустальных фужеров, Максим от души потянул тёмный ром с вишнёвым соком из резного хрустального бокала, и, улыбнувшись, довершил, – …а у меня нелепая схема Замоскворечья на печени…

Поймав взглядом Кристофа, приветствующего седовласых и молодых политиков, бизнесменов, их жён и одноразовых спутниц, взятых напрокат в эскорт агентстве, и то, что господина Андерссона ещё сопровождают несколько охранников, выделяющихся мощными телосложениями в толпе, Максим последовал за ним на открытую террасу через распахнутые наружу высокие арочные двери из ветрового резного стекла.

Терраса была погружена в мягкое освещение, придавая теплоты бронзовым элементам внешнего дизайна, скульптурам, кованым лавочкам и благоухающим цветникам.

Охрана последовала за ними, и Кристоф, обернувшись, останавливающим жестом руки дал им понять, чтобы они остались в зале. Те, кивнув, встали по обе стороны выхода и уставились парой бегающих глаз на внешний периметр и на высокую персону.

Кристоф подошёл к гранитным перилам–колоннам, доходящим до пояса. Положив ладони на холодный гладкий камень, Кристоф застыл, обратив взор в сторону Средиземного моря.

Особняк, размерами походящий на дворец с многочисленными открытыми террасами, в том числе и этой центральной, но не самой большой, выходил в сторону вод и убегал каменными ступенями вниз, к причалу и воде. Лестница заканчивалась там, где пространство бороздили яхты и катера, а их огни сейчас как светлячки выделялись на фоне тёмного моря.

Вглядываясь вдаль и в судёнышко, по–видимому, вставшее на якорь метрах в двухстах от берега прямо напротив его особняка, Кристоф посмотрел на собственный причал и серебристо–белого цвета роскошную яхту.

Услышав стук мужских каблуков по мраморному полу, Кристоф устало обернулся и увидел юного агента. Эта молодая личность возглавила Экономический Отдел сопряжения с Лигой Двадцати Двух, и теперь их партнёрство и прямое общение стало неотъемлемой частью рабочей деятельности.

Максим Орлов кивнул, и, подойдя к перилам, встал рядом с Кристофом. Вдыхая тёплый бриз средиземноморья, Орлов смотрел в сторону моря. Кристоф какое-то время изучал взором юношу с высоты своего роста, и тихо проговорил на английском, – есть что-нибудь подозрительное?

Максим Орлов, используя линзу сканер, наложенную на левый глаз и синхронизирующуюся с роботом Орионом, находящимся на втором, закрытом для гостей этаже, ведущим информационную разведку и прослушку, ответил на том же, английском языке. – Нет. Все гости соответствуют заявленному списку. Орион пока не идентифицировал ни одного устройства слежения.

– Пока? – вкрадчиво переспросил Кристоф, снова посмотрев на юношу, который совершенно обыденно отпил ром и посмотрел на него в ответ.

– Есть вероятность, прибытия гостей из четырех конкурентных фирм, – ответил Максим, сославшись тем самым на агентства разведки, и, обернувшись, посмотрел в сторону зияющей светом и музыкой арочной двери.

Там, в её проёме на фоне дальних гостей нарисовалась женщина в чёрном блестящем платье с глубоким вырезом и коротким подолом, подчёркивающем длину её загорелых ног и упругие формы выше стройной талии. Особа, держа при себе прямоугольный чёрный клатч из кожи ската, с явным интересом рассматривала Кристофа и его, Орлова.

Максим два раза моргнул, и, отвернувшись, стал ждать. Кристоф, тоже обернувшись, заприметил даму. Та кротко улыбнулась ему и вышла на террасу, цокая чёрными туфлями на высоком каблуке по мраморному полу, дополняя звуковую композицию скрипки и пианино, игравшего в зале.

До Максима долетела информация от Ориона, и он, сделав очередной глоток рома, буркнул тихо для Кристофа на английском, почесав висок, – не агентура. Но будьте аккуратней, женщины весьма коварные натуры! Особенно местный бомонд.

Кристоф Андерссон с удивлением посмотрел на Максима, и, было хотел поставить юношу на место, но не успел.

Высокая и очаровательная брюнетка подошла к ним. Кристоф повнимательней присмотрелся к незнакомке, к её образу, и его сердце сжалось в порыве прежних, казалось бы, давно ушедших и утраченных безвозвратно эмоций.

Незнакомка так была похожа на его покойную жену, но сейчас, здесь, стоя напротив него, была моложе, краше, живей! Обворожительная, с вьющимися локонами тёмных волос, с карими глазами цвета мокко, смешанного с молочным шоколадом в которых можно смело утонуть, раз и навсегда. Она была чуть выше его, но ненамного, всего лишь на пару сантиметров благодаря всё тем же каблукам. Её ослепительная белоснежная улыбка заставила Кристофа вмиг окунуться в прошлое, и вспомнить те года, когда ради подобной улыбки он достигал небывалых высот в управлении Лигой Двадцати Двух, и в личной сфере разносторонней жизни.

– Господин Андерссон, премного благодарна за оказанную вами честь приёма! – выразилась нежным, но деловым тоном девушка на чистейшем французском. Затем склонив голову и немного погрустнев, девушка добавила. – Я Изабэль Беатони. Мой отец работал на ваше научно-исследовательское подразделение.

Кристоф Андерссон, пожалуй, за долгое время после смерти жены был поражён такой живой и дышащей от природы красотой женщины, которой, по внешнему виду явно было не больше тридцати лет.

Откровенно любуясь её образом, Кристоф пытался припомнить моменты работы в Цюрихе, в Швейцарии, где у Лиги была собственная научно-исследовательская база. Он сразу же вспомнил задорного французского учёного, который натаскивал ныне пропавшего без вести доктора Мердека, а именно Николая Минельского, учёного–перебежчика из России. Минельский был на подхвате у Даниеля. Но не так давно, Даниель и его жена погибли в автокатастрофе, в районе Штокберга, на предгорной трассе. Обстоятельства той нелепой аварии так и не удалось прояснить. Несчастный случай, таково было заключение дорожных инспекторов.

Вспоминая отчетные собрания и частые диалоги после обсуждения рабочих процессов, Даниель как-то упоминал о том, что у него есть единственная дочь, однако Кристоф, будучи распорядителем Лиги Двадцати Двух и обладателем колоссальных материальных средств и знаний, зачастую пропускал многие обыденные моменты, не вдаваясь в подробности о личной жизни своих подопечных и коллег. Эта информация была всегда лишней для него.

И вот сейчас, господин Андерссон наблюдал перед собой красавицу-дочь учёного, который дал толчок развитию Минельского и его экспериментам, ставшим неотъемлемой научной стратой Лиги Двадцати Двух.

У Кристофа аж перехватило дыхание, и он уже не впервые замявшись, ответил, протянув руку даме, – весьма приятно лицезреть дочь великого Даниеля Беатони. Годы работы и общения с вашим отцом были честью для меня. Нам, мне его не хватает.

Изабэль кивнула, – и мне…

Затем брюнетка сменила задумчивый вид на позитивный.

Украдкой посмотрев на задорного юношу ниже себя ростом, она элегантно протянула ему свою руку. Максим просто и нежно пожал руку девушке, наслаждаясь её красотой и улыбнулся, говоря по-французски, – рад знакомству, я Максим.

Девушка ответила улыбкой и кивком на столь простое поведение в обществе столь важной персоны, Кристофа. Она была наслышана об этом человеке от своего отца. О его истинном положении и возможностях.

– Вы здесь одна, Изабэль? – задал контрольный вопрос Кристоф, делая ставку.

– Да. И никого не знаю. Кроме вас. Моя семья всегда была в списке ваших гостей, и я, решив попытать удачу, поняла, что это так и есть, до сих пор… – по–доброму ответила девушка.

– Так впредь и будет, – улыбнулся девушке Кристоф.

Для него вдруг все те особы в ярких дорогих одеждах, разгуливающие меж витрин, фонтанов и экспонатов потеряли всякий интерес. В этой девушке было нечто неописуемо притягательное, помимо очаровательной внешней красоты и сквозившей доброй энергетики в ослепительной улыбке.

Максим тем временем, слушая её и фотографируя Изабэль с помощью линзы на левом глазу, передавал информацию и получал её в миниатюрный наушник–вкладыш, вставленный в ухо.

Орион, отслеживая реакцию девушки шепнул Максу своим сюрреалистическим голосом, пока Орлов откровенно говоря засмотрелся на её вырез и туда, куда падало скромное платиновое бриллиантовое колье с алмазом голубого сияния в центре композиции.

– Максим, возьми чуть выше, на лицо! – предложил Орион, уже успев внедриться в глобальную сеть и разузнать о девушке важные информативные данные, – Изабэль говорит правду. Она дочь Даниеля и Клаудии Беатони. Женщина, классической ориентации, возраст двадцать шесть лет, чистый рост сто семьдесят шесть сантиметров, вес пятьдесят восемь килограмм, Окончила Оксфорд по экономическому направлению, высший балл на курсе. Свободно говорит на пяти языках, активно увлекается горнолыжным спортом. Живёт во Франции, в Париже, занимается ведением семейного бизнеса, сейчас перешедшего по праву собственности после гибели родителей. Доходы и расходы законные, коррелируют, теневых активов нет. Холоста, постоянного партнёра нет, детей нет, физически здорова, вредные привычки отсутствуют, у психологов не наблюдается, связи с террористическими и экстремистскими организациями отсутствуют, ровно, как и приверженности к какой-либо разведывательной структуре. Нейтральна к политике, религии, много путешествует, привычка, привитая родителями с детства. И Максим, смею заметить, по её эмоционально–мимической реакции можно сказать о том, что она что-то хочет сказать, но смущается, боится. Твой сканер не идентифицирует устройства пассивного или активного слежения на ней.

Максим, получив порцию информации, улыбнулся и перевёл взгляд от притягивающего взгляды мужчин бюста к загорелому лицу, к, слегка пухленьким, но не напомаженным губам, и спросил, – Изабэль, весьма красивое имя. Французское, итальянское?

– Si, mi mamá era la italiana⁵, а le papa par le Français pur sang⁶. – С долей грусти в глазах, но доброй улыбкой на лице на итальянском и французском ответила девушка. Внимательно посмотрев на Максима, она добавила на английском, – а, вы Максим, позволю себе предположить, из России, но не с окраин её. Столичный акцент.

Максим Орлов был обескуражен столь острому уму особы, и было открыл рот, но девушка его перебила, и вмиг стала серьёзной. Она огляделась вокруг, и, перейдя на шёпот, посмотрела Кристофу в его карие, почти чёрные глаза, спрятанные под стильными очками. – Господин Андерссон, мы может поговорить наедине?

– Зовите меня Кристоф… – вежливо ответил ей Кристоф, не желая завышать перед ней значимость своего статуса и возраста.

Девушка улыбнулась и господин Андерссон, предложив жестом взять его под руку, медленно двинулся вместе с брюнеткой к дальнему концу террасы.

Такой жест он оказывал далеко не всем, и практически никому из женского пола на приёмах такого уровня.

Максим поправил чёрную шёлковую бабочку, посмотрел им в след, и в особенности на открытую спину девушки, её точёную стройную фигуру, талию, ноги.

– Максим, сосредоточься, не время, – раздался в ухе наставнический голос Ориона, который наблюдал через линзу Максима за его траекторией взгляда.

– Ой ладно! – буркнул Орлов, затем перевёл взгляд в сторону арочного проёма, туда, где бал правило высшее общество, с хрустальными фужерами, наполненными дорогущим шампанским, винами и прочим алкоголем, заедаемым причудливой закуской, которую редко встретишь в мишленовских ресторанах. Он глянул на яркие позолоченные многоярусные люстры под высоким потолком из белоснежной лепнины, которые освещали всю атмосферу шикарного празднества.

Орлов разом вспомнил крутые и весёлые на продолжительный смех и бурные эмоции посиделки на квартирах в шумной компании друзей под крабовый салат, макароны с сосисками и тосты со шпротами, текилой, самбукой, соками из бумажных пакетов и позитивно, но с оттенком ностальгии вздохнул, отпил ром из хрустального рокса. И шепнул, – какая тут, однако скука!

Изабэль Беатони, испытывая колоссальное волнение и переживание по поводу имевшейся у неё информации, идя под руку с этим человеком, вкрадчиво начала. – Кристоф, мне вам нужно рассказать о важном. Незадолго до автокатастрофы со мной связался отец, и… Он был сбивчив, уклончив, пытался что-то донести, но был в диалоге был непрямолинеен, и я не совсем его поняла, но. Это касается его научно-исследовательской работы и тех практических результатов, которых он достиг, о которых не знаете вы, не знает никто, кроме него. Тем не менее, произошла утечка о его разработках, и как он сказал, у меня есть данные, но дело вот в чём…

Патрульный катер медленно подрулил и заглушил винты как раз напротив живописного скалистого берега, причала и огромного, сияющего всей монолитной формой и освещением особняка.

Прочие патрульные бригады, проплыв мимо, заложили очередной вираж, бороздя воды вдоль берега, охраняя важных персон со стороны моря. Темнота играла на руку и двое крепких мужчин, одетых в униформу французской береговой охраны, что наблюдали в мощные оптико-цифровые бинокли за открытой террасой, повернулись друг к другу, и приняли решение, – Подтверждение получено! Сценарий номер три.

На крыше катера, под тёмным, якобы небрежно накинутым брезентом, лежал снайпер. Он вёл в перекрестие оптического прицела голову главной цели. У цели нежданным образом оказалась пара, и теперь оба шли к дальнему концу террасы, к статуе Аполлона, куда едва слабо падал желтый свет от внешних фонарей, опоясывающих террасу.

Двое секьюрити так и сверлили взглядами главную цель. Моложавый, ранее сопровождающий цель, по-простецки стоял неподалёку, облокотившись о мраморные перила. Юноша внимательно наблюдал за парой, потягивая тёмную жидкость из бокала.

Снайпер вернулся перекрестием к входу и заприметил человека из своей команды, идущего на террасу.

Шепнув в гарнитуру, он дал отмашку всем, – начинаем!

Двое охранников обернулись к арочному проёму и арке света, выпадающей на террасу. В лучах, исходящих из зала, стояла высокая блондинка в ослепительно белом шёлковом платье с ридикюлем в руках из белой кожи.

Мужчины поневоле задержали на ней взгляд, гуляя по её сексуальной фигуре. Здесь они и промахнулись.

Открыв прямоугольный ридикюль, она с усталым видом достала пачку сигарет. Вынув одну, и, повернувшись к охраннику, к которому стояла ближе всего, блондинка закусила фильтр и тем самым выплюнула из длинной сигареты тончайшую стрелу с нервнопаралитическим эффектом. Затем дама резко повернулась ко второму, и пока массивный секьюрити впопыхах потянулся за пистолет, блондинка проделала то же самое.

Со стороны холла кто-то из наёмных, и как оказалось после подставных официантов быстро закрыл массивные двери, и свет, выпадающий на террасу, погас, а музыка, ласкающая слух заметно поутихла.