Три исхода одного знакомства. Повесть и рассказы

За полтора месяца четыре раза «скорая» отвозила его в кардиологические отделения разных больниц города. Хорошо хоть до инфаркта не дошло. Говорят, выздоравливание должно проходить быстрее. Не заметил. Аптека стала родным домом, но по-прежнему часто жмёт, давит, колет, режет. Впрочем, я не о том.

Казалось бы, все четыре больницы подобрались случайно. А в них случайно подобрались люди случайного возраста, от студентов до глубоких стариков, со случайным образованием, в том числе и высшим. Люди разного вероисповедания (православные и мусульмане) и атеисты, люди разных профессий, интеллекта, темперамента, вечно хмурые или балагуры… Разные лечились рядом со мной, но все они удивительным образом сходились в одном. Они одинаково ничего не понимали из того, что и зачем происходит вокруг них, в стране, в мире. В общем, как я сразу заметил, вокруг меня собрался пресловутый контингент. Весьма ограниченный контингент! Ограниченный своими интеллектуальными возможностями.

Но ведь контингент подбирался случайным образом. Потому достаточно точно отражает общую картину если не по всей стране, то по многим ее периферийным регионам.

Слушать представителей контингента поначалу мне было интересно. Когда приходилось к слову или от нечего делать, мои соседи на любые темы уверенно несли околотелевизионную чушь, всякий раз допуская самое нелепое извращение действительности. Правда, во всех разговорах ни разу не опустились до возражений кому-то из «своих». Между ними всегда наблюдалось полное согласие.

О чем говорили? Тем было немного. Часто они повторялись в какой-то новой интерпретации. Периодически упоминалась то Екатерина, обязательно великая, которую все весьма уважают за ее прогрессивные деяния для России, то Хрущёв-дурак со «своей» кукурузой, то Сталин-душегуб с его кровавыми репрессиями, то Брежнев, давший, наконец, людям глоток чистого воздуха, то гениальный полководец Тухачевский, которому, жаль, не пришлось развернуться во всю ширь, а то бы он показал немцам… Между делом с благодарностью вспоминали и «настоящего чекиста» Путина, который матерится от души, как и они! Который поднял Россию с колен, указал Штатам их поганое место в сортире, но его самого (не сумел вовремя разобраться) подвело ворующее окружение…

На пьедестале героев-перевёртышей нашлось место и Евгению Примакову. Он, на чём все единодушно сходились, быстро навел порядок в стране, лишь был назначен председателем правительства. При нём стали вовремя выплачивать пенсии, прекратились задержки зарплат. Это он лихо развернул свой самолет над океаном, отменив визит в США, когда ему не понравились их действия… В общем, сильная личность! Наш человек! Но опять не дали развернуться… А вот Трамп в Штатах – дурак дураком! Творит, сам не зная, что! Но ему башку скоро свернут! И так далее.

Все эти важные персоны и важные события упоминались с той лишь очевидной целью, чтобы окружение понимало глубину и обширность познаний очередного рассказчика и истории страны, и всевозможных наук! И все абсолютно верили тому, что сами говорили. И никогда не сомневались в том, что сами почему-то считали собственным мнением. Они даже не прислушивались к иным мнениям, если таковые появлялись в поле из зрения или слуха. «Зачем голову загружать всякой ерундой! Я итак всё знаю! Я итак всё понимаю!» Одним словом, контингент!

В остальное время соседи делились опытом, как они ездили в Турцию, чем их там кормили за шведским столом («Что за прелесть! Жри до отвала!»), как они лихо вносят квартплату, не сходя с места, какой телефонный оператор теперь выгоднее остальных, какой приходилось пить капучино и из какого автомата…

Алексея Петровича поразило это коллективное недомыслие, недоумие, недознание, нежелание разбираться в чем-то действительно жизненно важном… Судя по одежде, современные люди! Но по разговорам – даже не средневековье!

До этих больниц Алексей Петрович думал, будто он хорошо знает свой народ. Знает его сильные стороны и слабые. И он прекрасно сознавал, что люди вокруг разные. Они могут отличаться как небо и земля. Они могут быть любыми… Но не столь же одинаково бестолковыми! Иначе, о них и сказать-то трудно! Давно он не встречал в той среде, в которой сам существовал многие годы, столь полного и выдающегося невежества. Это было неприятно сознавать, этим не хотелось с кем-то делиться, но истина-то дороже! От ее понимания уже не избавиться!

Алексею Петровичу даже вспомнился непритязательный анекдот. В нём новый русский хвалится по телефону покупкой дорогого авто. А какого цвета твоя тачка, спрашивает его кореш. Вот новый русский ему с восторгом и отвечает: «Я тебе сейчас расскажу! Ты видел когда-нибудь восход солнца? Так вот, именно такого! Только зелёного!»

Алексей Петрович вполне допускал, что немало людей понимают сложившуюся в стране ситуацию лучше его самого. Но не о них теперь речь. Именно восход зеленого солнца, как ни обидно это всякому русскому патриоту, идеально отражает мировоззрение современного жителя Эрэфии! Именно зеленый восход демонстрирует его абсолютно перевернутое сознание и полную упёртость в совершенно искаженном восприятии действительности. Именно этот зеленый восход в итоге гарантирует и несменяемость власти в стране, и нашу погибель. Именно такой народ не имеет ничего общего, кроме территории, с прежним русским народом начала двадцатого века. Его невозможно убедить даже в необходимости защиты будущего собственных детей, поскольку в его перевернутом сознании Сталин – изверг, а Путин поднял страну с колен! Эти люди удивительно слепы и глупы! Ими легко манипулируют именно потому, что ими легко манипулировать. И не столь уж важно, почему они такими оказались. Важно лишь то, что такими они всё-таки оказались!

– Насколько я понимаю, – услышал Алексей Петрович сквозь собственные мысли, – Массовая чипизация населения, дело неблизкого будущего. Ведь на этом пути множество технических проблем…

– Увы! Хотелось бы! Но всё как раз наоборот! – возразил профессор.

– И вам известны примеры? – усомнился Глеб.

– Нам всем на беду, таких примеров сколько угодно! Например, для силовых структур США чипы давно обязательны! То же самое в скандинавских странах и в Австралии. Но в ней пошли ещё дальше. Уже чипируют новорожденных. Правда, пока добровольно, по согласию родителей. Якобы для того, чтобы их не перепутали. Но лиха беда – начало! Скоро все привыкнут, и процесс пойдет сам собой! Так вот, насколько мне известно, чипы пока многообразны по задачам, конструкции и информации, в них заключенной. Интереснее всего, на мой непросвещенный взгляд, они в Австралии. Там на плечо одним мазком наносится прозрачная и бесцветная паста, в которой содержатся мельчайшие лепестки серебра. Паста безвредна и быстро застывает. Её и заметить потом невозможно, но гарантия работоспособности – двадцать лет! И никаких забот!

– И какая в них зашита информация? – уточнил Глеб.

– Будто бы один-единственный номер самого чипа. Но это же пока! У нас Греф давно занят привязкой людей к телефонам. То есть, в телефоне скоро будет вся информация о личности – биография, послужной список, образование, состояние здоровья, благонадёжность, отношения с соседями, водительское удостоверение, разумеется, паспорт, ИНН, прописка, родственники, страховое свидетельство, отпечатки пальцев и радужной оболочки… И, главное, вся информация о банковском счёте! В общем, сам черт не знает, что ещё они туда загонят! Но человек окажется под колпаком! Дернулся не так, и всех денег лишился! Это можно сравнить с медленным расстрелом или, еще точнее, с мучительным повешеньем!

– Ну, от этого ещё можно защититься! Достаточно телефон потерять, выбросить или опустить в воду… Правда, тогда и денежный счёт гавкнет! Но самому спастись как-то можно… – возразил Глеб.

– Согласен! Но эта технология, надо понимать, пробная… Они обкатают всё, чтобы дальше было без проколов, а потом всех разом и чипируют. И уже никуда не денетесь, потеряв свой телефон!

– Говорят, всё будет по желанию!

– Разумеется! А если желание не возникло, то отключат газ и воду! Знакомо, не правда ли? Ведь никто сегодня не противится обработке личных данных, поскольку без согласия всюду от ворот поворот! Ни в поликлинику, ни детей в школу… Нас повязали и мы привыкли! Так и далее будет… Но это же, понятно, делается в интересах противозаконной социальной фильтрации населения и управления им! Разве что современную номенклатуру они оставят в покое… Хотя, вряд ли! Уж слишком много ее развелось! Вопреки всякой логике!

– А ликвидация… Это как осуществить? Представляете? Даже не миллионы людей придётся… – ужаснулся своего же вопроса Глеб.

– Не знаю! – сознался профессор. – Не моя забота, слава богу! Но, думаю, возможны различные варианты. Более того. Предполагаю, что столь жуткая работа везде будет выполняться, так сказать, в соответствии с местной спецификой! Хотя от моих слов веет цинизмом, но я знаю, что некоторая землеройная техника сегодня обладает высочайшей производительностью. Потому продолжать эту тему мне не хочется. Добавлю лишь, что раньше я тоже не верил, будто такие масштабы реальны. Ведь захоронение всего-то, прости меня господи, пятидесяти миллионов погибших во второй мировой войне потребовало шести лет, а тут такое предстоит… Сколько же сил, средств и времени понадобится? Думал – нереально! Но теперь сознаю, что наших извергов никакие масштабы не остановят!

– Совсем недавно я и не поверил бы хоть кому, что когда-то стану обсуждать столь кощунственные темы! – сознался Глеб. – А теперь, сам удивляюсь, обстоятельства заставили… И всё же! Кто нас станет прививать, чипировать, утилизировать? Кто возьмёт на себя эту садистскую миссию?

– Совсем простой вопрос! И ответ простой! – с сожалением признал профессор. – Кому поручат, те и станут! Причем, как правило, безропотно! Возможно, даже с рвением! Как те пособники фашистов, проклятые советским народом! То ведь давным-давно русские люди воспитывались в духе, что сам погибай, а товарища выручай! Сегодня, мне кажется, многие соотечественники все вопросы станут решать иначе… Ведь вездесущие СМИ, враждебные народу по своей сути, людям мозги основательно перекроили. Всюду их «продакшн» сумел человеческую мораль заменить хищнической. Героические приоритеты подменили презренным ранее шкурничеством. Нынешняя мораль оказалась уже не коллективистской, когда один за всех, а все за одного, а животной, частнособственнической, моралью хапуг и игроков! Люди теперь, на кого ни глянь, живут по гаденькому принципу, что изволите? Они на всё готовы, лишь бы их самих не увольняли, не наказывали, не штрафовали… А то, что они помогают уничтожать других людей, «так им же просто не повезло!» Разве не так в народе стали рассуждать? Поглядите, чем наши прославленные медики заняты! Неужели спасением больных макароновирусом? Как бы ни так! Им приказали заниматься вредительством в виде массовой показухи, они этим послушно и занимаются!

– Ну, не совсем так! – возразил Глеб. – Будут и у нас ещё герои, если страна потребует!

– По себе судите? – усмехнулся профессор. – Похвально, если ещё сохранился героический настрой! Только судить нужно не по отдельным личностям, а несколько шире, так сказать, в среднем! Мы ведь будем рассчитывать на массовый народный героизм, по привычке, а люди-то давно живут по принципу «что изволите?» И если послушать многих из них в минуту откровений, то… В общем, мне от их откровений тошно! Фронтовиками они, видите ли, восхищаются, ленточки на себя цепляют и на свои иномарки… Для себя-то они о другую судьбу выбирают. Не зря ведь по заграницам расползаются…

– Как вы плохо о народе думаете! – не выдержала Алинка.

Профессор молча покачал головой, обозначая своё сожаление:

– Это правда! А вы, милая девушка, полагаете, будто народ станет лучше, если я о нём буду думать и говорить лучше, чем он того заслуживает? Тогда впереди вас ждёт глубокое разочарование! Вы сколько угодно можете уповать на то, будто вас до сих пор окружают советские люди. Будто по-прежнему один за всех и все за одного. Но это давно не так! Нынешним своя рубашка ближе к телу! И этим всё сказано! Не народ это – жалкое население! Ему вообще многое безразлично. Кроме денег, разумеется. Ему бы поскорее масочный режим отменили, чтобы в Турцию, да к шведскому столу!

– Фу! А вам, наверно, тоже ничего кроме денег не нужно? Или вы себя другим считаете? Знаете, я вас больше даже слушать не хочу! Пойдем отсюда, Глеб! Нам давно нужно было это понять…

– Алинка! Ну, давай до конечной доедем… Совсем ведь близко уже… – взмолился Глеб. – У меня еще один вопросик! Лады?

Глеб повернулся в сторону профессора:

– По-вашему, так мы всей страной приехали? Или, точнее сказать, докатились? И уже не дождёмся, когда вся эта коронобесия закончится?

– Никто этого и не скрывает! Прекращать домашнее заключение населения, лукаво называя его самоизоляцией, ее организаторы и не намерены! Разве на короткое время, чтобы потом ещё сильнее… Просто люди, ничего не понимающие в ситуации, сами выдумывают для себя более приятные перспективы! – подтвердил профессор. – Разве вы не слышите постоянно: «Мир уже никогда не будет прежним… Надо приспосабливаться! Сидим дома! Берегите себя! Надо учиться есть, не снимая маску!» В Европе на улицах разметка появилась, сделанная капитально, чтобы навсегда, чтобы люди на тротуарах не пересекались, чтобы держались дальше друг от друга… Чтобы не объединялись! Этот маразм теперь продержится до самой победы!

– До чьей победы? – мгновенно среагировал Глеб, надеясь на поддержание его последней надежды.

– Не надо себя обманывать! Противодействующие силы, а самое главное, активность сторон весьма различны! – обрубил надежду профессор. – И никакого противодействия цифровому мракобесию пока не наблюдается. Если не считать Трампа и тех небожителей, которые сделали на него ставку. Но и они (кажется, это некий коллективный монстр под названием Ротшильды) пока не очень-то справляются с глобалистами… У Трампа руки связаны законами, а глобалисты действуют по-бандитски, без ограничений, потому они эффективнее. Пока, по крайней мере! Трампа они обложили со всех сторон. И озлобленное усилением нищеты население основательно подогрето против Трампа…Но и для Рокфеллеров это последний бой, поражение в котором означает их гибель. Они на всё пойдут!

– Так ведь всё равно Трамп у них – сумасброд никчемный! Что от него нам ждать?

– Вы, молодой человек, чересчур телевизору доверяете… Трампу мы, разумеется, безразличны! Ему его родные США дороже всех нас, вместе взятых! И уже потому нам не следует рассчитывать на его любовь или помощь! Но он является единственной надеждой тех людей во всём мире, которые хотят жить прежней жизнью! Которые хотят где-то честно работать и получать за свой труд деньги, достаточные для нормальной жизни. Которые не хотят внедрения финансово-цифрового концлагеря. Трамп своей властью президента пытается открыто сражаться с глобалистами и цифровиками, ломая силой государства их людоедские планы. А то, что сейчас в мире уже наворочано, исходит именно от них, от так называемых глобалистов-либералов Рокфеллеров! Их весьма много! И тех, кто управляет миром, и тех, кто послушно исполняет их распоряжения! И в РФ таких прислужников – видимо-невидимо! Даже трудно представить, сколько!

Глеб просительно поглядел на Алинку – «Ещё чуть-чуть! Ну, не торопись, и на меня не сердись!» И опять обратился к профессору:

– А если мы свои ядерные силы…

– Будто они у вас есть? – грустно усмехнулся профессор.

– Ну, как же?! «Тополя», «Ярсы», «Миги», подводные лодки… Как же они?

– А никак! Я думаю, именно никак! Ядерной дубиной помахать, конечно, можно было бы! Даже в самый раз! Если уж не помахать, так хотя бы погрозить, чтобы отстали, пока сами целы! Да только та дубина, кажется мне, давно не в наших руках!

– Ну, знаете ли?! Ни за что не поверю! Чересчур вы мрачно на жизнь смотрите! Весь мусор сгребаете в одну кучу! И всё – на нашу голову! Такого и быть-то не может, чтобы наши РВСН… Ведь полная готовность! Как же ядерный чемоданчик? Шахтные пусковые установки…

– Всё это убедительно звучит лишь для тех, кому неведома конкретика! Ракеты ведь сами собой не летают! Для обеспечения старта каждой ракеты должны согласованно взаимодействовать очень многие люди. Но даже если они все разом надумают запустить ракету в цель, ничего из этого не выйдет! Во-первых, им понадобятся координаты цели и помимо того, ещё очень много чего… Во-вторых, все их действия производятся только по определенной команде, которая поступает от верхнего руководства. Без этого – никак! А к тем, кто подаст им такую команду, она должна поступить с более высокого уровня руководства. И на каждом уровне всё оживает лишь при совпадении специальных паролей, без которых техника работать не станет! И вверх придётся шагать по всем уровням, чтобы в итоге достичь самого верхнего, того самого чемоданчика! С него и начнет движение вниз та важнейшая команда, которая должна обеспечить подготовку и пуск наших ракет!

– Пусть так! Что с того? Там ведь всё, надеюсь, заранее отработано, отрепетировано! Всё исправно и ждёт нужного сигнала! – обрадовал сам себя Глеб.

– Конечно! – подтвердил профессор. – Вот только в критический момент очень многие люди, от которых зависит последний удар наших РВСН, подумают не о защите нас с вами! И не о родине, которой они всем обязаны, а о собственных детях и своих долларовых счетах, которые попадут под этот ядерный удар где-то в Нью-Йорке, Лондоне или Берлине! И эти многочисленные «патриоты» сделают всё от них зависящее, чтобы удар возмездия не состоялся! Улавливаете, молодой человек, мои сомнения по поводу нашего ответного ядерного удара? Тогда не надейтесь, будто подобные сомнения заранее не просчитаны всякого рода разведками, политиками и военными аналитиками НАТО и прочих наших, как называет их один общий знакомый, партнёрами! Эти партнёры, надо полагать, давно всё просчитали, давно всех подкупили! Кому надо, давно пригрозили, кого надо, давно сменили, но порядок, их устраивающий, давно навели! Я в этом не сомневаюсь! А вы?

– Руки опускаются… – сознался Глеб.

– К сожалению, есть от чего! – подтвердил профессор. – И ваши, и мои руки очень далеки от нужных рычагов! На то и сделан расчёт, что мы своими руками сможем лишь беспомощно махать, а не спасаться от глупых масок, цифрового концлагеря, чипизации, убийственных прививок и прочего! А те, кто действительно может что-то сделать, являются марионетками того самого Рокфеллера, хотя в глаза его никогда не видели! Потому ничего в наших интересах они всё равно не сделают! Более того, если в США начнется-таки реальная гражданская война с разрушением государственной власти, что вполне вероятно, то глобалисты смогут заполучить наши РВСН в качестве своего ударного кулака для разрешения мировых конфликтов в свою пользу. После Второй мировой войны таким кулаком, как известно, являлись вооруженные силы США. Но теперь в мире есть еще одна важная сила – Китай. Китай заинтересован в свержении Трампа. Нам же не нужна гражданская война в США, ведь тогда главным бандитом в мире станет Китай. А он начнет свои завоевания, что вполне логично, с нашей территории…

– Нет! Больше я терпеть это не могу! – взорвалась возмущением Алинка. – Если хочешь, можешь оставаться! А я выйду на ближайшей остановке. С меня и такого кошмара вполне достаточно! Тоже мне, погуляли! Развеялись! И чем только твоя голова, Глеб, забита?!

Алинка поднялась со своего места, развернулась и оказалась у двери. Глебу пришлось последовать за ней. Он неловко пожал плечами, адресуя этот жест оставшемуся на месте случайному попутчику, который ошарашил их обоих целым возом ужасов и поколебал надежду на будущее, и качнул головой в виде прощания.

А профессор больше не следил за молодыми людьми, а зачем-то принялся копошиться в своем портфеле, откуда сразу извлёк забытые на время расчёты.

Когда раздосадованная парочка перебралась на другую сторону пустынного проспекта и устроилась под крышей остановочного павильончика, Алинка вдруг спросила:

– Глеб! А что, если этот чокнутый профессор во всём окажется прав? Может, мы действительно зря эти намордники напялили? Может, надо их сбросить и изменить своё отношение ко всему? Ты хоть что-нибудь после этого жуткого разговора понимаешь?

– Кое-что новое я, конечно, узнал… Для начала многое нужно разложить по полочкам. Но и сейчас мне понятно, что в мире начинается нечто совсем непонятное! Начинается борьба всех и вся на самых верхах. Когда паны дерутся, у холопов лбы трещат! Но общая неразбериха пока оставляет, как мне кажется, крохотное местечко для надежды. Может, всё окажется совсем не таким, к чему стремится каждая из противоборствующих сил. Помнишь, как в одной сказке, волки от испуга скушали друг друга! В любом случае, ни один сценарий не сработает идеально, потому что какие-то силы вмешаются! Может, инопланетяне возмутятся? Может, черт кого-то попутает!

– Ура! – воскликнула Алинка. – Хоть одно светлое пятно появилось, к которому потянется моя тонкая натура! Ура!

– Ну, да! – подтвердил Глеб, правда, без той радости, которую сейчас испытала Алинка. – Человеку вообще свойственно пассивно надеяться, будто всё само собой образуется. А образуется ли оно, если само собой?

Июнь 2020 года.

Катя и вороны

Моей внучке Катюше около четырёх лет. В преддверии своего дня рождения она, коренная горожанка, глядя в окно, как-то мне заявила:

– На прошлые именины ко мне с поздравлениями приходили все дикие звери! А теперь их в город не пускают! А они хорошие!

– Катюша! – удивился я очередной фантазии. – Какие ещё дикие звери?

– Ты, дед, всё равно ничего не помнишь! У тебя же склероз проклятый! Это было, когда я ещё жила в дремучем-дремучем лесу. Мне в берлоге было тепло. Топтыгин на меня никогда не сердился, даже если на полу оставались крошки. Там я дружила с зайчишкой, с Волком-злюкой и с Лисой-хитрюгой. И с трёхглавым змеем. Однажды они меня выручили из беды!

– А почему ты уехала из такого хорошего леса? – решил я озадачить внучку.

– Как ты не понимаешь, дед?! Потому что я теперь здесь живу! А тут водятся только собаки на поводках. Они своих хозяинов выгуливают. А мои звери сюда не приходят, потому что им в городе нечего кушать! Теперь тебе понятно, дед? – уверенно объяснила внучка, глядя через окно в наш огромный, но безлюдный в это время двор.

Я решил ей помочь, переключив на творческое начало.

– А давай, Катюша, мы будем дружить с той вороной, которая уселась под нашим окном на дереве и теперь по-своему что-то скандально выкрикивает!

Мы, кстати, живём в многоэтажке на седьмом этаже. А напротив наших окон рядком растянулись могучие вязы. Их верхушки пока не поднялись на наш уровень, потому сверху заметно как на одной из веток городская серая ворона затевает, кажется, строительство гнезда. Отличный повод, чтобы вовлечь внучку в творческий процесс.

– Давай! Давай! – поддержала внучка, запрыгав от радости. – Будем с той вороной дружить! – потом вдруг остановилась и задумчиво уточнила. – А как ворона узнает, что мы с ней дружим? Она к нам разве будет в гости прилетать? А мы, дед, никогда летать не сможем? Потому что крылья не выросли, да? А если ещё вырастут? Вот проснусь я на именины, а у меня крылья вырастут! Я точно знаю! И полечу я прямо к вороне! И стану с ней дружить!

– Возможно, Катюша, у тебя ещё и вырастут! А пока я предлагаю за вороной только наблюдать, чтобы сочинить о ней книжку.

– Ура-а-а! – снова запрыгала внучка. – Я очень люблю книжки сочинять! Ты не подумай – я это умею! Только ты мне поможешь, ведь честно? И чтобы с картинками!

– Разумеется, с картинками! Как же без них?

– Тогда ты, дед, первый начинай, а я проверю, как ты можешь! – предложила мне Катюша.

Ничего мне не осталось, кроме как самому начать нашу книжку с картинками:

– Жила-была Ворона! Она давно была совсем одинокой. Потому однажды задумала…

– Я знаю, знаю! – перебила меня внучка. – Она решила жениться! Чтобы ей было не скучно? Ты тоже так хотел сочинить?

– Именно так! Только не жениться, а выйти замуж! Выбрала она себе в мужья мудрого Ворона…

– Нет! Нет! – не согласилась Катюша. – Ворон совсем древний! Ему сто лет! А она молодая красавица!

– Совсем не так! – постарался я убедить внучку. – Этот ворон, как раз, оказался молодым и красивым, хотя и очень мудрым!

– Тогда нашей Вороне очень повезло! – согласилась Катюша. – Пусть ей очень повезло! А дальше что было?

– А дальше… А ты выгляни в окно и сама погляди на нашу Ворону. И понаблюдай за ее действиями каждый-каждый день. И тогда мы с тобой сможем сочинить о ней книжку. Для этого же надо знать, чем она всякий день занималась. Об этом и будем писать. Вот теперь, к примеру, что наша Ворона замыслила?

– А ты, дед, как думаешь, что она замыслила?

– Я думаю, что она выбирает место, чтобы вить гнёздышко для своей семьи…

– Да, да! – опять перебила меня внучка. – Я знаю, знаю! Она будет там вылупливать своих птенчат!

Скоро Ворона действительно свила гнездо в ветвях, очень похожее на взъерошенную и перевернутую шапку, и отложила в него три едва заметных сереньких яичка. То-то радости было у внучки, когда она по случаю разглядела их в подзорную трубу!

Ворона, принявшись высиживать яички, изредка отлучалась, видимо, чтобы поесть и размять затёкшие крылья. В это время в гнездо усаживался ее мудрый и верный «муж». Или же сидел на ветке по соседству, или где-то разыскивал еду. Но всякий раз, как и сама Ворона, раскрытыми крыльями заботливо закрывал от дождя и холодного ветра своё желанное потомство. По всему видать, у серых городских ворон получилась очень дружная и надёжная семья, с которой и многим людям-то следовало брать пример!

А мы с внучкой пристрастились ежедневно подолгу наблюдать за гнездом, обсуждая все изменения в семействе наших подопечных, чтобы подробно оформлять большой альбом, щедро выделенный внучкой для совместной книги. Правда, большую часть листов в ней уже заняли всякие рисунки Катюши, в которых Вороны играли главные роли.

Вытерпеть все двадцать пять дней до первого проклюнувшегося воронёнка Катюше оказалось не просто, но я всякий раз напоминал ей о необходимости помогать Вороне нашей крепкой дружбой. Ведь потом Ворона обязательно захочет прочитать нашу книжку. Тем и подпитывал угасающее терпение внучки.

Зато сколько было восторгов, когда она впервые разглядела в подзорную трубу голеньких розовых птенчиков, одновременно раскрывающих свои ненасытные клювы в ответ на приближение кормящей матери! Картина всякий раз была недолгой – покормив птенцов, ворона поспешно накрывала их своим телом, чтобы не замерзли.

Птенцы росли стремительно. Скоро они покрылись перышками вороньей расцветки. Становились всё крупней и активней. Из-за усиливающейся тесноты дерзко выталкивали один другого из гнезда, обижая наиболее слабого, и мы тревожились за него, удивляясь, почему на это не реагируют родители. Но они в гнезде уже не помещались, занимаясь где-то важными делами.

Спустя месяц после появления на свет первый птенец, ставший внешне уже совсем большим, долго размахивая крыльями на краю гнезда, неумело перелетел на другое дерево. На следующий день так же поступил его средний брат. А следующим утром пустился в первый полёт и младший, случайно задевая крыльями ветви.

Все воронята, нам на радость, пережили лихие дожди со снегом, внезапные заморозки и ветры, рьяно раскачивающие дерево с гнездом! Родители ещё долго кормили воронят, громко каркающих на весь двор, а вымощенное пухом гнездышко, совершив великое природное дело, опустело. Может, навсегда!

Зато у нас с внучкой получилась книжка со многими картинками, которую Катюша теперь с гордостью показывает всем гостям, взахлёб рассказывая им, как она и дед давно и крепко дружат с самым настоящим вороньим семейством.

Май 2020 года

Чей пакет

Прелюбопытнейшие ситуации случаются иногда в связи с несознательностью современников. Что уж скрывать, некоторые из них, как ни стараются их убедить умные люди, всё равно не понимают сложности текущего момента. Прямо-таки совершенно не верят они в тот самый терроризм, который якобы давно прёт изо всех щелей. А неверие их заело потому, что за свою долгую жизнь, как они сами это объясняют, никогда не видели, как именно и где он прёт. Потому-то они, ясное дело, – несознательные, – и не доверяют, когда умные люди им заботливо всякие истины проповедуют.

Зато другие граждане (их теперь, может быть, ещё больше, нежели предыдущих) во всём действуют совсем даже наоборот. Потому их несознательными уже никак не назовешь! Они не только полностью доверяют телевизору, но и сами будто проявляют инициативу в борьбе с таким вездесущим злом. И этим они всем соотечественникам заранее очень помогают! Они пассивно защищают нас от неминуемого кошмара.

Правда, для полноты картины следует дополнить, что всем известна еще одна категория граждан. Они где-то очень хорошо устроились. И потому нам не понять, что эти граждане думают по такому насущному поводу, как терроризм, поскольку они никому отвечать не обязаны. Но точно известно, что они добросовестно исполняют свои служебные обязанности. Значит, ревностно и без лишних размышлений делают всё, что требуется по инструкциям и что говорят им умные люди. Они, можно сказать, совсем ни о чём не думают, потому что на должности это совсем даже не обязательно. Потому они не обязаны весь день напряжённо думать, потому что они должны только напряжённо работать!

По всем трём перечисленным причинам в одной замечательной поликлинике случился такой вот необычный угрожающий терроризму инцидент. Там в поликлинике, знаете ли, на каждом этаже коридор очень длинный имеется. А в каждом коридоре слева и справа от узкого прохода идут подряд белые двери. Прямо-таки, одна за другой. И каждая дверь имеет свою аккуратненькую табличку с названием врача. А рядом с кабинетами в том узком коридоре впритык втиснуты стулья. На них в ожидании сидят очень грустные больные. Они сидят и ждут, когда станут здоровыми.

А коридор действительно очень узкий. Не только из-за кабинетов, но и из-за стульев. Особенно из-за ног. Их больные непременно вытягивают в коридор. Потому как иначе на таких странных стульях сидеть не получается. Спина мешает, и ещё затылок в стену упирается.

Но и это ещё не вся история!

Потому что в самом конце коридора замечательно до потолка помещается пластиковая перегородка. А в неё вмонтирована прозрачная дверь. За той перегородкой слева и справа идут подряд всякие нужные больным лаборатории. Они от больных всякие анализы всегда принимают. А больные их всегда сдают. Потому два кабинета принимают кровь из вены. Два кабинета – из пальца. А один кабинет, который первый за перегородкой, едва войдешь, принимает только биологические материалы. Это по-научному так моча у них называется, значит.