– Входи уж…– буркнул, вставая.
Красовская тут же вошла. В руках у нее дымилась чашка свежесваренного кофе, а на лице блуждала хитроватая улыбка, от которой, по опыту, я уже не ждал ничего хорошего.
– Яна…
– И вам здравствуйте, Александр Сергеевич,– ехидно ухмыльнулась она, поставив на прикроватный столик кофе,– это тебе…– кивнула журналистка на горячий напиток. Не бойся готовила не я!– заметив мой настороженный взгляд, сообщила она.– Если вдруг скоропостижно отравишься, то вини Эльвиру Олеговну! Мы с ней мило поболтали, жаль Светку не застала…
– Да чего уж! Надо было в шесть приезжать…– съехидничал я, прихлебывая обжигающую жидкость. Постепенно ко мне возвращалось умение думать, а взгляд становился яснее.
– Между прочим кое-кто обещал со мной посетить “крышу мира”…
– Был грех, дурак, каюсь!
– Дворкин!– воскликнула Красовская.
– Ладно-ладно…Вчера приезжал Заславский.
– Чего хотел?– глаза журналистки загорелись алчным огнем ожидания сенсации. Она чуть ли не подпрыгнула на месте.
– Его преследует призрак,– понурив голову, пояснил я,– скорее всего он притащил его из этого “бутусова дома” за собой в особняк и тот теперь таскается за ним по пятам, уговаривая отказаться от реконструкции.
– Офигеть!– пробормотала Янка, переваривая услышанное.
– Не то слово!Он просил слезно разобраться нас с тобой и даже выписал пропуск на этот строительный объект сверхсекретного режима.
– Ураа!
Я не разделял оптимизма своей верной боевой подруги. Вместо этого я открыл шкаф с одеждой и выразительно посмотрел на журналистку. Она попыталасьсделать вид, что не заметила моего красноречивого взгляда, отвернулась к стенке, но я еще и тактично покашлял.
– Что я мужиков голых не видел…– вздохнула она, выходя из комнаты. Эльвира Олеговна, стоящая все это время под дверью. Резко начала перебирать вещи в гардеробной. Они посыпались оттуда, она попыталась их запихнуть обратно, чем вызвало еще больший сход лавин свитеров и курток.
– А я тут…эээ…шкаф решила перебрать,– виновато улыбнулась она нам.
Мишка мимо нее прошлепал босыми ногами в ванную, никого по дороге не замечая. Стукнулся плечом о притолоку, даже не поморщился. Полилась вода. Кажется, он еще спал.
Красовская оглядела нашу семейку и вздохнула.
– Теперь я понимаю, Дворкины – это не фамилия…Дворкины – это диагноз.
Я захлопнул за ней дверь и быстро впрыгнул в джинсы, натянул рубашку и пересчитал наличность. После продажи последней книги осталось негусто. Взял с полки тысячу гривен и вышел в коридор. Эльвира Олеговна с Янкой что-то живо обсуждали, по случайно брошенным фразам, я понял. Что темой горячей дискуссии была ситуация в стране и мире.
Мишка вышел из ванной явно посвежевший. По крайне мере теперь были открыты его глаза. Что ни могло меня не радовать.
– Привет, сын,– я потрепал его темной длинной челке, как в детстве, улыбнулся ему.– Как дела на личном фронте?
– Бои местного значения,– улыбнулся он мне в ответ, подмигнув.
– Собираетесь сегодня куда-то с Миланой?
– Она меня пригласила на вечеринку. Приглашены все ее родственники, папа с мамой…– быстро ответил Мишка, пряча глаза. Что-то в его словах меня насторожило. Я уже хотел было уточнить детали, но тут из кухни вылетела Красовская.
– Привет, Мишань!– чмокнула она его в щеку.
– Привет,– буркнул он, прошлепав в свою комнату.
– Он явно сегодня не в настроении…– заметила она.
– Просто задумчив,– объяснил я,– теперь нам надо вызвать такси…
– Может вам в дорогу чего-нибудь насобирать?– из кухни появилась Эльвира Олеговна с лотками полными котлет и в белом переднике.
– Нет-нет, мы не надолго!– подняла вверх руки журналистка, которая в принципе ела все, что угодно, но оставалась по-прежнему обладательницей отличной модельной фигуры.
– Как хотите…– запиликал холодильник. Теща укладывал лотки друг на друга, тяжело вздыха о чем-то своем пенсионерском.
– так что такси…– спохватился я, вытаскивая из кармана телефон, но Красовкая положила свою ладонь на мою и отрицательно покачала головой.
– Никакого такси…Сегодня мы с тобой на машине.
– Только дурак мог выдать тебе права,– съязвил я.
– А кто сказал, что машина моя?
Она потянула меня вниз. Мы легко сбежали по крутым ступенькм “сталинки” и оказались на улице. Оттепель вступила в свои права. Вокруг расстилалось море каши из грязи и мокрого снега. Ботинки тотчас же намокли. Я неловко переступил с ноги на ногу.
– Вуаля!– Янка картинным жестом указала на старый потрепанный “уазик”, стоящий недалеко от первого подъезда. Водитель спал на переднем сидении, широко открыв рот. Здоровый вислоусый, как настоящий чистокровный укаринец. Мне показалось, что сними он тонкую вязаную шапку, под ней обнаружится запорожский оселедец.
– Ух ты! – изумился я.– Откуда богатство?
– Я сказала шефу,что готовлю очередной бомбезный материал, который взорвет Харьков!– гордо заявила журналистка.
– Тьфу, тьфу, тьфу!– сплюнул я, двигаясь к машине.– Хватит с нас приключений, когда мы искали Книгу Судеб. Так что давай в этот раз без взрывов.
Красовская пожала плечами, всем своим видом показывая, что я ее не убедил. Что не говори, но где-то у меня далеко в душе и у самого скребли кошки. Давненько что-то я не влипал в какую-то историю, связанную с магией и потусторонними силами. Хотя не первый взгляд все было очень просто сегодня. Зайдем в этот “бутусов дом”, осмотримся. Если у Заславского, правда, не поехала крышаот прошлых переживаний, то быстренько приструним призрака,а если все-таки диагноз подтверится, то придется уже самому олигарху раскошеливаться на хорошего психиатра.
Водитель у Янки был какой-то инертный и задумчивый. Он с унылым смирением распахнул перед журналисткой двери, усадив ее на переднее сиденье, меня с философским спокойствием проигнорировал, завел мотор и медленно закачался на наших уличных ямах, которых асфальтом назвать язык не поворачивается.
Уазик слегка потряхивало. Водитель что-то напевал себе под нос в унисон работающему радио, которое вопреки шуму и гулу, стоящему в салоне, было еле слышно. Я зажатый с одной стороны дверью, со сторой какими-то запчастями стоящими в ящике прямо на дермантиновом сиденье, медленно закипал, проклиная весь этот мир в целом и транспорт газеты “вечерний Харьков” в частности. Воняло бензином, какими-то угарными парами и казалось, что выхлопная труба выведена мне прямо под ноги. Сквозь окна сквозило. Ветер лениво перебирал кем-то забытые листочки с наброском статьи.
– С погодой нам сегодня повезло…– чтобы просто не молчать заметил я, когда мы из узких улочек вывернули на широкий Московский проспект, оставив по правую сторону от себя универмаг “Харьков”.
– Угу,– угрюмо бросил водила, косясь в зеркало заднего вида, в котором виднелись проблесковые маячки, а вскоре нас догнал и отчаянный звук сирены. Кортеж из четырех машин вырулил на сплошную, понесся по встречке, обгоняя построившиеся колонной автомобили.
Один из мерседесов резко затормозил возле нас, взвизгнув покрышками. Из него выскочили несколько крепких молодчиков в черных пиджаках и направили на нас своего оружие.
– Всем выйти из машины!– заорал один из них. Мимо нас, стараясь стать как можно незаметнее продвигалась очередь из автомобилей, каждый хотел казаться меньше и невидимей, чтобы не заиметь таких же неприятностей, как пассажиры и водитель злополучного уазика, то есть мы!
– Приехали…– обреченно вздохнул шофер, поднимая вверх руки, даже не пытаясь достать права.
– Мы свободная пресса! Это произвол! Что вы такое творите-то?!– возмутилась бесстрашная Янка. Громко хлопнула деврь. Девушка вылетела из машины, подбежала к одному из “пиджаков”, попыталась ему что-то рассказать, но тот взмахнул рукой, и из машины выскочили еще трое. Подхватили Красовскую под руки и потащили внутрь.
– Эй! Постойте!– кажется, пора наступила и мне вмешаться.
Кое-как я смог выкарабкаться из неудобного салона нашего могучего и легендарного внедорожника, модель которого никак не могут повторить иностранные конструкторы. Им просто, наверное, в голову не приходит сделать такую развалюху.
– Вы кто такие?– спросил я, на всякий случай прячась за машиной.– Что вам нужно?
Оружие медленно переехало в мою сторону. Теперь черный вороненый ствол с непрозрачным глазком пулевого канала смотрел прямо мне в область грудной клетки. Я испуганно икнул, но видя, что Красовскую уже затолкали в мерседес, понял что отступать уже некуда.
– Повторяю…Вы кто такие, ребят?
– Ты Дворкин?– то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес “черный пиджак”, который в этой банде был видимо за главного.
– Дворкин,– грустно кивнул я. До последнего момента внутри меня тлела надежда, что это роковая ошибка, и парни сейчас извиняться, но моя добаная фамилия, опять все испоганила. Увы,искали именно меня…
– Поедешь с нами!
– С чего бы вдруг?
Меня совсем невежливо схватили за шиворот одним рывком подбросили вверх, хотя я и не легонький парень, встряхнув.
– Хозяин приказал…
Сопротивляться и спорить было бесполезно. Только неприятностей себе наживать. Я пожал плечами и, сохраняя послдние крохи чувства собственного достоинства, вырвался из цепких лап “пиджака”.
– Я сам…
Меня впихнули на заднее сиденье рядом с Красовской, слева уселся крепыш, занимающий полтора сиденья. Я недовольно крякнул, когда его туша впечатала меня в журналистку. Сухо щелкнули автоматические замки на дверях. За руль сел тот самый главнокомандующий группой захвата. Поправил сползшие очки и завел мотор.
– вы не имеете право!– вяло попыталась возразить Яна, но конечно же ей никто не ответил. Нашу процессию из черных иномарок облегченно проводил водитель из редакции. Я остался больше чем уверен, что никуда он сейчас не побежит, ни в милицию, ни в прокуратуру, ни еще куда-нибудь…Приедет домой, отзвониться начальству и скажет, что Красовская его отпустила, а сама зависла с каким-то мужиком на его хате. Я тяжело вздохнул. Теперь наше спасение только в наших руках…
Через пару минут я понял, что мы отправляемся на выезд из города в сторону Алексеевки и дорогая эта мне напоминает…
– А напомните-ка мне имя-отчество вашего хозяина?– нахмурился я. Яна больно шпилькой мне наступила на ногу, но в тесноте было непонятно специально она это сделала, чтобы я помолчал, либо случайно, пытаясь сменить позу.
– Вячеслав Сергеевич…
– Фух…– выдохнул я облегченно. С сердце будто не камень, а целая лавина булыжников сошла..– Что он хочет?– журналистка тоже рядом счастливо заворочилась. Успокоенные мы даже немного потенили нашего соседа-бодибилдера.
Водитель взглянул на нас сквозь стекло заднего вида, снял темные очки, аккуратно пристроив их на панель. Без них он оказался даже несколько симпатичным, смущала в его облике лишь кобура, слишком явно выпирающая из-под полы пиджака.
– Видите ли…дело деликатное…Не хотелось бы обсуждать это все в дороге…– начал он.
– Ишь ты!– изумилась Красовская.– Как людей средь бела дня тянуть в машину, похищать на глазах у всего города, так можно, а рассказать почему, то нет…это дело деликатное!– теперь спокойная за свою жизнь она снова превращалась в ту самую наглую и самоуверенную журналистку, с которой я познакомился прошлой осенью.
– Хорошо!– выдохнул водила, сбросив газ и пристроившись к обочине возле ларька “Кисет”.– Иди кофейку попей, Сеня,– кивнул он бодибилдеру. Тот шустро шмыгнул за дверь, а нам и дышать стало веселей, да и чувствовать мы себя стали не в пример увереннее. Кортеж пристроился позади нас, заняв половину проезжей части. Охраны вышла покурить и размять ноги, настороженно поглядывая по сторонам, будто у нас был хоть малейший шанс бежать.
– Так что Заславский?– переспросил я после минутной паузы.
– Для начала познакомимся…Меня зовут Константин Иванович – я начальник службы безопасности Вячеслава Сергеевича.
– Очень приятно!– съязвила Яна с такой мордочкой, что было ясно, что их общение и знакомство не доставляет ей никакого удовольствия.
– Буквально вчера Вячеслав Сергеевич вызвал меня к себе. Объяснил мне, что чувствует себя не очень хорошо…
Мы с Красовской переглянулись. Олигарх редко кому жаловался на свое довольно-таки крепкое здоровье.
– Я имею виду в психологическом плане…– пояснил Константин Иванович.– В свзяи с этим он опасался, что у него вскоре случится нервный срыв, и он станет…недееспособен.
– Ух ты…– удивился я, хотя конечно же понимал в чем дело. Еще возле подъезда Заславский показался мне кким-то странным, дерганым что ли…
– Именно так. Напоследок он поручил мне, если все-таки это случится найти вас и доставить к нему, мол, только вы можете справится с его недугом.
– Тоже мне Кашпировского нашел,– хмыкнула рядом Яна.
– И что?– осторожно спросил я.– Срыв все-таки случился?
– Сегодня утром шеф заперся у себя в кабинете, захватил с собой туда помповое ружье и ящик виски. Кричит, что покончит с собой, если кто-то не уберется из кабинета.
– Откуда?– глаза Яны округлились, я увидел, как она включила незаметно диктофон на телефоне.
– Из кабинета! Но я готов поклясться, что в его рабочем кабинете никого нет и быть не может!– расстерянно проговорил начальник службы безопасности олигарха. Он явно был испуган.
– Поехали!– глаза мои загорелись азартным огнем. Вот оно долгожданное приключение! И пусть ножки слегка трясутся от страха, а сердце бьется быстрее, но сколько адреналина в кровь! Вот и сюжет для новой книги…
ГЛАВА 18
Милана быстро собрала свою дамскую сумочку. Только набор в ней был не совсем обычным даже для девочки-подростка. В объемный клатч она умудрилась сложить сушеные листья агавы, несколько лягушачьих лапок. Крысиные хвостики и небольшое зеркало. С сожалением огляделась по сторонам, проверяя, что ничего не забыла. Сегодня великий день! Сегодня все должно быть идеально! Сегодня день шабаша на Лысой горе. Приглашены все мало-мальски значимые ведьмы Европы, впервые собирающиеся после почти столетнего перерыва, впервые так открыто и впервые под председательством новой главы Ковена.
Милана игрвио примерила на себя тонкой струящееся платье серебристого оттенка и отложила его в сторону. Нет…В этот день она должна выглядеть не как девочка подросток, а как хищная кошка, как сильная успешная женщина, которая смогла победить, обхитрить инквизицию и взять под свой контроль распадающиеся коллективы волшебниц.
Она выбрала для себя удобные черные джинсы и такую же водолазку, обула удобные кроссовки и накинула теплую короткую куртку, волосы стянула на затылке тугой резинкой в обычный хвостик. Кажется все…Сумка уже ждала у порога. Привычно небольшая.но ужасно вместительная. На случай если все же семейка Дворкиных попробует ей помешать, им надо было оставить сюрприз.
Милана легкой походкой манекенщицы вошла в зал, где на диване сидел обездвижимый голем её отца Николаса. Он бездумно пялился в телевизор, по экране которого сновал неугомонный кот Том за ловким проходимцем Джерри. Увидев свою хозяйку голем шевельнулся и перевел искательный взгляд на девчонку.
– Хозяйка…– хриплым голосом проговорил он, пытаясь привстать, но ноги слушались его плохо. Срок действия заклинания уже заканчивался, а новое совершать смысла не было. Им осталось от силы дожить до вечера.
– Где Элизабет?– строго спросила колдунья, нахмурив тонкие полоски бровей.
– На кухне…– механическим голосом ответил голем.– Она решила приготовить ужин, если вдруг наша хозяйка решит кушать дома.
– Зови!
– Элизабет!– хрипло закричал Николас, нервически дерагясь на диване, ноги похрустывали, отказываясь шевелиться.– Элизабет! Хозяйка…
В кухню тяжело, перступая ногами, вошла недовольная женщина. Она поклонилась волшебнице и попробывала присесть. Скоро и она потеряет свою способность жить, дышать, ходить…
– Слушайте меня внимательно, – начала Милана. Потом недовольно скосила взгляд на замершую Элизабет и толчком отправила ее на диван рядом с напарником. Сломанной куклой та рухнула прямо на Николаса, но не возразила ни словом, ни жестом. Она в сущности и была лишь куклой, в которую когда-то давно Милана вдохнула жизнь,– так то лучше!– удовлетворенно хмыкнула колдунья.– Ваше время истекло…Больше вы мне не без надобности, а значит для вас обоих у меня есть последнее задание.
Она резко наклонилась к големам и приложила свои маленькие розовые ладошки к их каменным головам. Замерла, сама прикрыв глаза, что-то зашептала. Порыв то ли силы, то ли ветра, пронесся по комнате,качнув занавески. Глаза кукол вдруг загорелись синим ледяным огнем, движения стали более резкими, сильными. Когда Милана убрала от них свои руки, Николас как ни в чем не бывало встал со своего места. Легкой походкой прошелся из угла в угол. Поднял с дивана Элизабет.
– Мы исполним все, что ты нам наказала, хозяйка…– коротко поклонился он, уйдя в другую комнату.
– Вот и все!– выдохнула Милана. – Сейчас или никогда…Она поставила на карту все…Теперь оставалось только ждать.
В дверь настойчиво и раскатисто позвонили. Трель звонка неожиданно разорвала полнейшую тишину квартиры, где жила колдунья. Чародейка вздрогнула, зябко поведя плечами.
– Поехали…– процедила она сквозь плотно сжатые, ярко накрашенные губы.
На пороге стоял Мишка. Из-за огромного букета каких-то полевых цвето его и не было видно. Он робко переминался сноги на ногу, а когда входная дверь скрипнула, то смущенно сунул букет Милане прямо в лицо.
– Это мне? Как мило…– фальшиво улыбнулась колдунья.
– Бабушка сказала, что мужчина должен дарит своей женщине цветы,– сообщил сын, шагнув в квартиру, но дальше порога Милана его не пустила,загородила проход, чмокнула его в щеку.
– Я уже почти готова…
Шагнула назад за сумкой и снова вернулась в прихожую.
– Страшно?– подмигнула она сыну, облизывая ярко красно накрашенные губы.
– С чего бы это?
– Ни каждый день попадаешь на ведьминский шабаш в полнолуние на Лысую гору,– пожала плечами Милана, захлопывая за собой входную дверь.
– Надеюсь вы меня не съедите?
– Мы такое не практикуем! Но не переживай из-за этого…Ты все равно будешь гвоздем программы.
Вместе, держась за руки, они спустились вниз, где уже прогревался их малогабаритный опель. Он рычал мотором, двигались дворники, смахивая нападавшие за день на лобовое стекло хлопья снежинок. Когда они подошли, то машина сама распахнула перед ними свои двери. Салон оказался уже прогрет, играла легкая ненавязчивая музыка.
– Не передумал?– подмигнула ему Милана, бросая сумку вперед, а сама усаживаясь рядом с Мишкой.
– Еще чего!– возмутился сын.
– Ну вот и славненько! Я так и думала…– запоры дверей автоматически опустились с легким щелчком вниз. Окна резко запотели, закрывая от взгляда случайных прохожих, что происходит внутри.
– Это еще зачем?– нахмурился Миша.
– Сейчас узнаешь,– жарким шепотом проговорила Милана, придвигаясь поближе к сыну. Он ощутил запах свежего молодого тела, легкий аромат каких-то цветочных духов, в котором причудливым образом смешивался запах лилий, роз и морского бриза.– Ты знаешь…Дворкин…я почему-то очень люблю с тобой целоваться в машине.
Двигатель взревел мотором. Опель мягко тронулся с места, быстро набирая скорость, ловко огибая стоящие у дороги машины. Их губы встретились снова. Мишку бросило в жар, а щеки запылали огнем.
– Милана…– тихо и ласково произнес он, когда воздух в легких кончился.
– Дворкин…– прошептала жарко она, отодвигаясь и поправляя сбившиеся на лоб волосы.
– Я не Дворкин,– шепнул ей Мишка, а колдунью будто ударило током. Она отшатнулась в сторону. Любовное возбуждение спало. Ведьма заморгала глазами и непонимающе уставилась на сына. Автомобиль вильнул несколько раз в сторону на дороге и замер на обочине. Окна резко просветлели. За ними, мокрыми от горячего дыхания, светились бледно желтые фонари городских улиц, широких харьковских проспектов и тенистых бульваров.
– Как не Дворкин?– после небольшой заминки выдохнула она.
– Вот так…– пожал плечами Мишка, обиженно оттопырив нижнюю губу. – Я Кононенко! Просто, когда получал паспорт сменил фамилию.
– Кто?!
– Кононенко Михаил Андреевич,– членораздельно проговорил сын. Он не понимал в чем разница и почему так отреагировала Милана на эту новость.
– Черт…– перед глазами у ведьмы всплыл огромный зал “бутусова дома”, полутемный коридор, холодная зима сорок второго и как она в прошлый раз пыталась навести портал из междумирья. Громкие хлопки выстрелов и крепкую грудь Кононенко Михаил Андреевича разрывают серебрянные пули, пущенные инквизитором Петром Дворкиным. Причудлива судьба…Ох и причудлива! Кто же мог предположить, что через семьдесят лет спустя их потомки пересекутся, да еще и так… Не зря умные люди говорят, что история повторяется.
– С ума сойти,– выдохнула Милана, справляясь с собой.
– Это что-то меняет?– настороженно спросил Мишка.
– Нет…ничего!
Это известие, действительно, ничего не изменило. Так вот откуда у Миши – не родного сына Дворкина способности прорывать завесу междумирья. Его предок тоже смог такое вытворять, только его жизнь прервалась от пули, пущенной рукой прадеда отчима, поломала планы Миланы, изменив навсегда ее судьбу.
– Ничего не меняет!– справилась окончательно с собой колдунья. Мотор чихнул и снова завелся. Видимо, даже магические машины не способны ездить на нашем некачественном бензине.
Улицы за окном сменяли друг друга. В девять часов вечера Харьков практически пуст. Редкие маршрутки, обгоняя друг друга спешат к остановкам. Медленно переваливаясь, ползут троллейбусы. Где-то в стороне прогрохотал на стыках травмай. Опелек надсадно ревел, щелкая переключателем скоростей.
– Мы опаздываем?– наконец, после нескольких минут молчания уточнил обиженный Миша.
– Не совсем,– нервно улыбнулась Милана,– просто мероприятие очень важное, а так уж вышло, что я там главный распорядитель, а нехорошо, когда гости приходят раньше хозяев.
Сын умолк, глядя в окно. Они заехали в незнакомый ему район. Проскочили несколько узеньких улиц, где вместо асфальта лежал накатанный снег. Повсюду царила унылая картина запустения. Поднялись на небольшой пригорок. Мотор опеля почти сразу же заглох, остановившись у старого домика с выбитыми окнами, заросшего травой по самую крышу. Пристроенная веранда покосилась, грозя вот-вот рухнуть. Забор из гнилого штакетника вокруг дома вплотную примыкал к ржавой ограде старого кладбища. Спутанные ветки клена образовывали над натоптанной тропинкой живой коридор, в котором валялись обертки от конфет, пустые бутылки и шприцы.
– Приехали?– спросил Мишка, выбираясь из машины в след за колдуньей.
– Это дом бывшего смотрителя кладбища. Он умер через год, как на Лысой горе перстали хоронить людей.
– А такое ощущение, что тут перестали хоронить их лет двести назад,– хмыкнул Мишка, осматриваясь по сторонам.
– Где-то так…– подтвердила Милана, пробираясь сквозь глубокие сугробы снега к распахнутой настежь двери домика.
Сын покосился на ворота кладбища, где выбитыми на жести буквами было что-то написано. Надпись была затейливая с ятями и завитушками. Он протер ее рукавом куртки, стряхнув слой ржавчины.
– Харьковское городское кладбище. Открыто в 1825 году,– прочитал он с трудом разбирая старославянский,– захоронения запрещены с 1896 года. Ничего себе!– присвистнул он удивленно.
– Миша! Иди скорей сюда! Скоро будут подтягиваться гости…– Милана стояла на пороге покосившейся веранды, уперев руки в бока.
– Запущено тут у вас все…– пробормотал он,зацепившись брюками за ржавый гвозь, который тутже сломался, превратившись в труху.
– А ты взгляни на это другим взглядом!– попросила Милана.
Мишка зажмурился, почувствовав, как в лицо пахнуло ледяным холодом. А когда открыл глаза завеса между мирами разорвалась. Вместо старой развалюхи стоял вполне себе симпатичный особнячок, а кладбище было приведено в божеский вид. Через все его пространство была протянута длинная аллейка, выложеная плиткой.
– Ничего себе!– присвистнул он.
– А ты говоришь запущено…– улыбнулась Милана.
Над головой что-то просвистело. На черном небе, украшенном серебристыми звездочками на фоне желтой полной луны с темными пятнами кратеров пролетело какое-то непонятное вытянутое тело.
– А вот и Марфа!– радостно потерла руки колдунья.– Пора принимать гостей, Мишенька.
ГЛАВА 19
Когда Мишка собрался на свидание, моя горячо любимая теща тоже времени зря не теряла. В какой-то момент ей стало очень любопытно и почти так же обидно из-за того, что любимый и единственный внук так и не показал ей свою избранницу. Светка с Дворкиным умудрились побывать даже на знакомстве с ее родителями, оценить в полной мере, а вот она как-то не попала в струю.
Острое любопытство пересилило все возможные принципы и условности. Почему всем можно, а мне нельзя, стало ключевым фактором в извечном выборе “быть или не быть”. Как только за Мишкой закрылась дверь. Она тут же мгновенно собралась за внуком. И куда делись болезни суставов и повышенное даление. Эльвира Олеговна сразу почувствовала себя намного лучше, а почти самая настоящая слежка создавала полное ощущение авантюрного романа.
Стараясь держаться в тени домов, она следовала по пятам за Мишкой, изредка останавливаясь, чтобы отпустить его подальше. Внучек пошел в нее, даже походка была бабушкина. Он брел к остановке маршрутного такси, медленно переваливаясь, совсем по-медвежьи. Ждать пришлось недолго. Нужный номер троллейбуса приехал практически мгновенно. Загудел мощным движком, защелкал своими длинными усищами, заскрипел ржавыми грязными дверями. Не оглядываясь по сторонам, внук шмыгнул в самую дальнюю дверь, но Эльвира Олеговна, следуя основным заповедям конспирации, залезть в один и тот же транспорт за ним побоялась. Вместо этого она быстро прикинула сколько у нее в кошельке денег оставила Света на карманные расходы и подошла к таксистам, пьющим кофе возле сигаретного киоска “Аттика”.
– Чья очередь?– быстро спросила она, выискивая взглядом наиболее порядочного, но таких среди водителей, практикующих частный извоз не нашлось. Пришлось платить двойной тариф, да еще и выдумывать историю про то, зачем ей гнаться за уходящим по проспекту Льва Ландау троллейбусом. Представляете, как она выглядила, когда пошла проторенной дорожкой и потчевала таксиста историей про неверного мужа и ревнивую супругу. И это на седьмом десятке! Шофер попался свосем молодой, а теща выглядела неплохо для своих лет, так что вполне возможно он и поверил, даже сочувственно кивал, но денег содрал все равно немеряно.
Спустя почти полчаса езды троллейус, скрепя всеми своими сочленениями, остановился напротив поворота на “гвардейцев широнинцев” , выпустив из своих душных недр довольно большую партию пассажиров, среди разномастного народа, вывалившегося на свежий воздух подходящей партии для Эльвиры Олеговны не было, зато выпрыгнул на остановку Мишка. Теща поймала на себе подозрительный взгляд таксиста, игриво улыбнулась и выскочила из автомобиля. На прощание паренек погудел ей звонким клаксоном. Внук обернулся на громкий звук, но бабушка ловко затесалась в очередь за дешевыми носками по три гривны за пару.
– Носочки! Берем носочки! Разных размеров и рассветок! Носочки!– разорялась продавщица. Кто-то сунул в руки тещи пару , пока она разглядывала куда направился внучек. Не глядя, она кинула полтинник на прилавок и поковыляла за Мишкой, который уже скрывался за повротом. В руках у нее висели носки ярко-красного цвета, наощупь вполне себе теплые и махровые.
Минуя узкие подворотни и переулки, петляя по улочкам, которые и теща видела впервые, внук добрался до нужного дома. Домофон отсутствовал. Он легко отпер дверь своим ключом и побежал по ступенькам, лихо перепрыгивая через одну, а Эльвира Олеговна осталась ждать их на улице, собрав по возможности всю информацию о семье Миланы из источников близких к достоверным. Через пару секунд эти источники обнаружились на лавочке возле соседнего подъезда. Пара бабулек солидного возраста лузгали семечки в открытый пакетик, обсуждая перепитии политических распрь в Верховной Раде.
Даже мороз им нипочем, покивала удивленно головой Эльвира Олеговна, сделав походку достаточно шаркающей и старушечьей, чтобы сразу приобрести у товарок кредит доверия.
– День добрый, соседи!– бабки настороженно замерли на полуслове, оглядывая тещу.
– Добрый, добрый…– промолвила одна из них, близоруко прищурившись. – А вы кто такие будете?
– Недавно к вам перехали с внуком, никого еще не знаем…– пожала плечами Эльвира Олеговна. – Вот решила, хоть на свежем воздухе прогуляться, а то в квартире разве подышишь…
– Да и тут одни антомобили…– горестно покивала вторая бабуля.– Продыху от них нет! И рычат, и рычат с утра до позднего вечера. Только вот в обед и есть возможность посидеть, поболтать, как в старые добрые времена.
– Ну да…Ну да…– согласилась теща, оглядываясь на подъезд, куда юркнул внук.– А мы в этот район из Московского переехали…А там кроме машин одна пьян и шелупонь, а девки…Девки чуть ли не без трусов ходют, сраму не имеют!– заговорила Эльвира Олеговна.
– У нас такого туточка нету!– важно кивнула первая информаторша.– В нашем доме она кивнула на тот подъезд, где скрылся Миша, вообще девок нету…Одна, да и та странная какая-то. И имя нерусское такое…Как город в Италии.
– Милана…– услужливо подсказала теща.
– Во-во!– подтвердила вторая бабуля.– Родители у нее иностранцы, а лопочут по-нашему…Но она не гулящая! Правда пропадает всегда где-то. Мы спрашивали у ее-то родителей, а они говорят учится.
– Может быть и учится,– кивнула Эльвира Олеговна.
Дверь подъезда хлопнула. Из дома вышли Миша и Милана, держась за руки. Они мило улыбались друг другу, а внук что-то рассказывал. Девка, что ни говори была симпатичная. Глаза голубые, круглые, волосы светлые, стянутые на затылке хвостом. Мысленно теща одобрила выбор Мишки.
– Ну пора мне, а то там сериал начинается, последняя серия, а пропускать нельзя,– заторопилась теща, видя, что парочка села в яркой раскраски опелек и прогревает его. Машина опять же у нее есть, и к Мишке хорошо относится, подумала она, отворачиваясь от бабулек на лавочке. Те по инерции тоже засобирались по домам. Контрольное слово “сериал” сделало свое грязное дело. Не зная какой именно, но пенсионерки желали его досмотреть. Пора было торопиться. Автомобиль Миланы вырулил с парковки, заложив лихо вираж, и поехал по вверх по улице. Эльвира Олеговна быстро оглядела близлижайшие окрестности в поисках такси. В голове билась мысль о том, куда поехали молодые ребята и как бы эта светловолосая девчонка не втянула ее внука в очередную пакость. К тому же тещу остро гложило любопытство, которое пересиливало все остальные доводы разума.
В этот раз такси пришлось поискать. Бомбилы толпились у магазинчика дешевой одежды по бросовым ценам, о чем-то переговаривались, смеялись. Опелек в это время застрял на светофоре, поворачивая направо. Этот-то и спасло неугомонную бабушку. Этому извозчику не пришлось ничего объяснять. Наученная горьким опытом, теща просто сунула в протянутую ладонь пятьсот гривен и кивнула в сторону машины Миланы, которая выделялась среди черных и серых моделей, как цветок одуванчика среди заснеженного луга.