– Не бери!– прокричала Карина, но запал инквизитора уже спал. Он отстранился от девушки и схватил мобильник. На экране мигал номер дежурного их управления. Со вздохом Парасюк принял звонок.
– Парасюк слушает!– рявкнул он в трубку, понимая, что необходимо соблюдать правила игры, что осталось совсем немного до того момента, когда ни один человек в мире не осмелится звонить ему напрямую, когда в руках у него будет сосредоточена власть огромной карающей религиозной машины целого государства– Да!
– Дежурный Василько!– доложились на том конце провода.– Вас немедленно требует к себе глава службы!
– Принято, дежурный Василько,– буркнул в трубку недовольно Парасюк, отключаюсь. Что понадобилось старику от него? Неужели узнал о Дарье Дворкиной? Или о заговоре епископов? Нет…Не может быть! Скорее всего обычный доклад по Шарук Хану и ничего больше. Ах да! Пришлось пообещать старику, что в течении двух дней вопрос решится. Сегодня как раз второй…
– Саша…– тихо позвала его Карина.
– Прости, мне надо бежать!– очнувшись от плена своих мыслей, Парасюк начал быстро и методично одеваться, пытаясь по всей квартире найти разбросанную одежду. Карина наблюдала за ним, запахнув обратно халатик. По ее лицу было отчетливо видно, как она расстроена его быстрым уходом.
– Извини, дорогая!– уже на пороге квартиры, Парасюк напряженно чмокнул ее в холодную и мокрую щеку,– работа…
– Неужели в вашей строительной фирме без тебя никак не могут обойтись и двух часов?– с обидой в голосе уточнила она, поправляя ему галстук.
– Видимо нет…Но ты должна быть горда тем, что твой любовник довольно ценный сотрудник, которого уважает начальство и любят подчиненные.
– Иди уж…– махнула она рукой, наблюдая, как легко сбегает по ступенькам Парасюк. Не дождавшись вызванного лифта. Ее лицо неожиданно погрустнело. Карина покусывала нижнюю губу, чувствуя, как где-то слева неприятно начинает покалывать сердце.
Служебная “тойота” с вызывающе дорогими номерами “АХ001ХА” стояла под подъездом. Водитель курил рядом. Но при виде Парасюка тут же выбросил сигарету, усевшись за руль. Инквизиция всегда знала, где находятся ее сотрудники. Движок взревел всей своей мощностью, погнав куда-то вдаль по улицам Харькова, врываясь в беспрерывный поток машин и маршрутного транспорта с дерзостью новичка, ходящего по лезвию бритвы. Несколько раз они проскочили на желтый, два раза на красный, водитель спешил, не останавливаясь на пешеходных переходах. Даишники отдавали машине воинское приветствие, не решаясь тормозить столь высокопоставленную особу.
Что же случилось? Раздумывал инквизитор, ломая пальцы. К чему такая спешка, срочность, нервозность? Неужели Шарук Хан снова пошел на прорыв? Второго раза общественность не простит. И так, пришлось выдумывать гибель военнослужащих во время учений, списывая потери на роковую случайность.
– А куда…– хотел было спросить наконец Парасюк, но и без того увидел, что они свернули на узкую улочку, ведущую к дому главы инквизиции. Аллея была украшена пышно растущими деревьями, пели птицы, и ничто не напоминало, что она находятся в центре современного европейского мегаполиса. Старик любил тишину и природу. Парасюку пришлось лишь один раз побывать здесь, в самом начале своей карьеры, когда глава инквизиции праздновал дома свой сотый юбилей. Александр вспомнил, что за двухэтажным домом даже был выкопан огромный пруд, в котором старик любил ловить рыбу в редкие минуты отдыха, а дорожка, ведущая к пруду сложена из дикого камня, завезенного специально из каких-то гор.
Глупо было задавать вопрос водителю, почему они едут не в управление, а на стариковскую дачу. Откуда он может знать – простой исполнитель, что творится в высших эшелонах власти их службы и в голове ее главных иерархов, куда так стремился в своем алчном стремлении Парасюк. Он не хотел быть одним из…он страстно желал быть тем самым!
Ворота медленно отъехали в сторону, открывая будочку охраны и полосатый шлагбаум, мгновенно поднявшийся при виде их автомобиля. “Тойота” несколько раз свернула и, мерно шурша шинами, выкатилась на небольшую площадку перед домом главы службы. На уютной террасе, занавешенной легкими полупрозрачными занавесками, стоял старик. Его умное волевое лицо, украшенное морщинами, было спокойно и даже умиротворенно.
Ничего не знает…Решил мгновенно Парасюк, успокоившись. Легким быстрым шагом он приблизился к нему, набросив на лицо одну из самых своих обворожительных улыбок, которые мог изобразить.
– Рад видеть вас в добром здравии!– поприветствовал он начальника, подойдя поближе. Спину буравил напряженный взгляд охраны. А водитель только что привезшей его “тойоты”, как будто случайно положил руку на поясную кобуру. От этого Парасюк почувствовал себя немного неуютно, но не растерялся.
– Старший инквизитор Парасюк по вашему приказу прибыл!– доложился он, вытянувшись в струнку, заметив, что старик сегодня не настроен на телячьи нежности.
– Пошли…Спасибо, что приехал!– медленно и тяжело глава инквизиции пошел вглубь дома. Под его тяжелыми шагами напряженно поскрипывали половицы. Казалось, что сама история идет в этом старом, но еще крепко мужчине.
В кабинет пахло дымом хорошего табака и дорого одеколона. По стенам были развешены охотничьи трофеи и книги, много книг, множество книг…
– Присаживайся,– предложил старик, примостясь напротив него в узкое кожаное кресло,– выпить не предлагаю, мы все-таки на работе…
– Это точно!– улыбнулся Парасюк.
– Я вот о чем хотел с тобой поговорить, Саша…– это доброе, почти отеческое “Саша” резануло по ушам старшего инквизитора предупредительным маяком. Старик никогда так его не называл, даже в редкие минуты благодушного настроения. Парасюк изобразил на лице заинтересованность, внутренне напрягшись.– У меня есть достоверные данные, что в анклаве церкви зреет заговор…
Александр побледнел, облизав пересохшие в одно мгновение губы, но ни один мускул не изменился на его лице. Он все так же внимал словам своего начальника с неослабевающим вниманием.
– Заговор в целях изменения веры на католическую, воспользовавшись нашим кризисом с Шарук Ханом! Не могу сказать, происки это западных коллег или еще что-то…Такие данные у нас имеются. Одним из главарей этого заговора является наш сотрудник,– тяжелый гипнотизирующий взгляд буравил Парасюка, который очень хотел сдержаться, понимая, что в противном случае, если у него не выйдет, то это конец.
– В наших рядах завелась крыса?– уточнил он, усилием воли улыбнувшись.
– Именно так, Саша…Именно так…– старик встал из-за стола и стал смотреть в окно, повернувшись к Парасюку спиной.– Никогда в истории инквизиции среди наших братьев не было предателей!
– Это да…– промолвил Парасюк, чувствуя, как холодный пот стекает между лопаток, неприятно холодя горячую кожу.
– Потому ты здесь…
– Я не совсем…– растерялся инквизитор.
– Я прошу тебя найти гада и уничтожить его! Потому разговариваем мы с тобой здесь, а не в нашем здании на площади Конституции. У всех стен в нашем заведении есть уши.
Облегчение навалилось теплой волной, опрокинув Парасюка в омут спокойствия. Он поправил нервно галстук, ослабив узел. Старик оказался еще глупее, чем он думал. Он по прежнему доверяет Парасюку, прося искать его самого себя.
– Я готов сделать все, что необходимо!– он моментально вскочил, изобразя готовность.
– Знаю…Я редко ошибаюсь в людях!– промолвил старик, закурив.– Присядь…В ногах правды нет. Тем более тебе для начала расследования нужна хоть какая-то информация.
– Безусловно!– торопливо согласился старший инквизитор.
– Тогда тебе будут интересны показания нашего агента,– он слегка тронул одной рукой маленький золотой колокольчик, отозвавшийся заливистым звоном. За дверью послышалось громкое цоканье каблуков и торопливые тяжелые мужские шаги. Полуобернувшись, с легкой надменной улыбкой Парасюк ждал агентов. Дверь скрипнула и распахнулась от хорошего пинка. В кабинет главы инквизиции влетел полтавский епископ в длинной черной рясе, а за ним, медленно ступая, походкой от бедра, вошла Карина, та самая студентка, с которой он несколько минут назад попрощался на съемной квартире. Дыхание перехватило. Парасюк схватился за горло, попытался что-то сказать, но не мог. Позади него, посмеиваясь, стоял старик. Проклятый старик…переигравший его вчистую! Моментально вспомнилось услужливое выражение лица Карины, ее стоны в постели, когда она угодливо позволяла ему все чего ему хотелось, приготовленный ее чай, который он так любил… Она, словно знала о нем все, словно была с ним на одной волне, заставившей задуматься о единении душ и настоящей любви. А все оказалось намного проще и больнее. Все его привычки, все желания девочка-студентка узнала из личного дела, хранящегося в архиве Святой инквизиции у проклятого старика.
– Позвольте вас познакомить…– улыбнулся главы службы, приветливо кивая Карине, с радостью отмечая замешательство Парасюка.– Младший инквизитор Карина Степненко – очень талантливая и способная девушка.
– Безусловно…– выдавил из себя Парасюк. Перед глазами возник их последний секс, полузакрытые глаза, нежный шепот, ее полусумасшедшие ласки, граничащие с безумием. Стало больно. Инквизитор прикрыл глаза. Стараясь не выглядеть слишком уж подавленным.
– Вижу, вы удивлены?– то ли спросил, то ли сказал старик, мановением руки давая приказ Карине удалиться прочь.– Вижу…Не ждали такого от деда! Мой дорогой, я потому и руковожу нашей организацией столько лет, что таких тварей как ты нюхом чую. А нюх…Нюх со временем становится лишь острее, несмотря на все пошлые разговоры. Что скажешь в свое оправдание, мразь?
– А что тут скажешь? – усмехнулся через силу Парасюк, опустившись на стул.– Заговор был, но наказать за него вы меня не сможете…
– Это еще почему?– улыбнулся старик, прогоняя и перепуганного епископа.
– Потому что вся ваша карьера сейчас зависит от того, удастся победить Шарук Хана или нет,– инквизитор очень надеялся, что его голос звучит уверенно и спокойно, в такт своему начальнику,– а победа над половцами зависит от очень маленькой девочки, которая пропала из собственного двора, и никто не знает о ее местонахождении…
– Кроме тебя конечно же?– уточнил старик, поигрывая четками из сандалового дерева. Парасюк усмехнулся.
– Ну конечно же! Кроме тебя ее похитить было некому! – обрадовался старик.– Только вот в чем дело…Дарья Дворкина сейчас с отцом и матерью в полной безопасности. Твой друг-батюшка наказан, а ты остался без козырей в игре, ставка в которой жизнь!
– Не может быть!– воскликнул Парасюк, чувствуя, как схватывает дыхание. Не хватает кислорода. – Никто не знал…
– Что твой сокурсник по семинарии начальствует над приходом в Харькове? Или то, что ты сволочь такая решил предать всю организацию? – разозлился старик, стукнув кулаком по письменному столу.
– Я…
– Ты! Именно ты Иуда!
– Что меня ждет?– обреченность, принесшая облегчение накатила на Парасюка холодной волной. Мгновенно стало легче дышать. Сердце отпустило, оставив после себя металлическое послевкусие во рту.
– Тут два варианта, если честно…Первый…Ты признаешься во всем, сдаешь всех своих подельников и будешь казнен, согласно Кодексу. Второй вариант, ты будешь просто казнен!
– Отлично! А жизни в ваших вариантах нет?– рассмеялся Парасюк, пытаясь унять дрожь в руках.
– Жизни нет, ты ее просрал, выражаясь вульгарным языком. Просто в первом варианте жизни тебе отведено чуточку больше, чем во втором. Тебе придется выступать на Соборе. Давать показания против своих соратников, тебя будут поливать грязью, но ты будешь еще дышать…Согласись, это неплохая перспектива, учитывая нынешнее положение дел?
– Какая разница умереть сейчас или потом?– резонно заметил Парасюк.
– Ну если для тебя это непринципиально…– пожал плечами старик, снова звякнув в колокольчик.
В кабинет ввалились два амбала в черных балаклавах с прорезями для глаз. В руках у них виднелись серебряные наручники и красный колпак, предназначенный для него.
– Мои рыбки в пруду будут рады мясному обеду!– старик небрежно кивнул, и амбалы подхватили Парасюка под руки. Он попытался вырваться, но крепкие руки держали крепко. Инквизитор несколько раз дернулся и затих. Воспользовавшись паузой, ему на голову попытались нахлабучить колпак. Он вывернулся и закричал к безразлично внимающему за этой сценой старику.
– Постой! Постойте! Я согласен!– проорал он, борясь с ужасом, укутавшим его с ног до головы.
– В камеру его!– кивнул глава инквизиции.
Мощные руки подхватили Парасюка подмышки. Вздернули вверх, словно он был уже неживым человеком, а тряпичной куклой. Об этих людях, выводивших его из дома, инквизитор только слышал – личная охрана главы инквизиции, самые подготовленные, самые отпетые оперативники, готовые пойти на все, чтобы сохранить жизнь и здоровья главы службы. Они могли выполнить его любой, даже сумасшедший приказ, оставаясь в тени остальных членов ордена.
– Постойте! – закричал он, останавливаясь на дорожке недалеко от центрального входа в усадьбу.– Постойте же!
Два амбала в балаклавах напряженно молчали, ждали пока закончится его истерика. Они были бесстрастны и безучастны. Им было плевать на жизнь и судьбу Парасюка. Они выполняли свою работу, какой бы нудной и однообразной она им не казалась, относясь к висящему у них на руках инквизитору, как к отработанному материалу, словно плотник к деревянному брусу или сантехник к унитазу.
– Пошли!– голос одного из них был груб и сипл. Крепкие, будто стальные пальцы, на секунду разжались у предплечья, и левая рука Парасюка ощутила свободу.
– Идем!– повторил голос, но было уже поздно. Тело среагировало само, годами натренированное на то, чтобы убивать, не оставляя никаких шансов противнику, живя по принципу либо ты, либо тебя…Все остальное, что происходило после этого, Парасюк видел уже как в замедленной съемке. Вот рука одного из его охранников попыталась занять законное место на его плече, но инквизитор одним легким движением сбросил ее, одновременно делая разворот, выламывая руку второго из плечевого сустава. Раздался оглушительно громкий треск, будто рвали не совсем крепкую материю. Рука амбала повисла плетью, а он отчаянно завизжал, упав в сторону. Второй лихорадочно пытался расстегнуть поясную кобуру, но защелка, как это частенько бывает заедала, где-то застрял курок, а больше времени Парасюк ему не дал. Одним движением оказался рядом с ним, а вторым хлестко попал в область шеи ребром ладони. Глаза личного гвардейца главы инквизиции закатились. Он захрипел, схватился за поврежденное горло, запрокидываясь назад.
Сработал тревожная сирена. Кто-то наблюдал за ними через камеры наружного наблюдения и успел дотянуться до тревожной кнопки. Через пару секунд тут будет не протолкнуться от вооруженного народа, а значит надо спешить…Окинув волчьим взглядом окрестности, Парасюк рванул к высоченному забору, даже издалека напоминающему крепостную стену. Сейчас центральные ворота, как можно быстрее запирают, дежурная смена спешно надевает бронники. Секунды бахали в ушах Парасюка в такт не менее гулким ударом сердце.
– Была не была!– прокричал он, пластаясь в отчаянном прыжке, стремясь дотянуться до самого краешка кирпичного забора. Это был его шанс, единственный шанс, который подарила ему судьба, чтобы выжить! И потерять его он не имел никакого морального права. Пальцы скрежетнули по гладкому бетону, скатываясь вниз. Ладони ободрало, а потом что-то острое впилось в самую мякоть. Ойкнув от боли, инквизитор рук не расцепил, и ему повезло. Ломая ногти, он каким-то невиданным чудом вскарабкался наверх, когда позади раздался первый выстрел. Ногу обожгло где-то чуть пониже колена. Слава Богу, не попали, как следует…Подумал про себя он, спрыгивая вниз. Колени осушило, но он хромая бросился через дорогу к небольшому лесопарку, в тени которого была спрятана дача главы службы. Позади слышались невнятные команды, возбужденные голоса, но он, как загнанный волк, свирепо оскалившись, продолжал бежать, петляя между редких деревьев в ожидании того, что какая-то шальная пуля его все-таки достанет.
Остановиться и отдышаться Парасюк смог только тогда, когда выскочил на Белгородское шоссе, где туда сновали машины, по ухоженным тротуарам катили велосипедисты, а где-то в стороне прогуливались важные мамаши с колясками.
– Кажись убежал…– он воровато оглянулся., нет ли погони, но аллея была пуста, то ли потеряли его след, то ли просто плюнули на него, зная простое правило, что от инквизиции еще никто не уходил.
Автостанция “Лесопарк” была немноголюдна в эту пору дня. Возле кассы стояли трое молодых парней с девчонкой, в пустом зале ожидания читала старушка в круглых советских окулярах. Парасюк бросился к диспетчерской, постучал, привлекая к себе внимания круглолицой женщины средних лет, занятой вышиванием.
– Простите, а телефон у вас есть?– быстро спросил он, оглядываясь по сторонам.
– А вам с какой целью?– кокетливо заморгала женщина, поправив блузку, из которой, будто спелые арбузы, вываливалась огромного размера грудь.
– Мне позвонить…Понимаете отстал от автобуса, надо компаньонов предупредить,– первое, что пришло в голову озвучил инквизитор.
– Хм…– недовольно хмыкнула дежурная.– Знаем мы ваших компаньонов! Вон, на лавочке трое с утра еще спят, опохмелившись! Пошел отсюда, пока полицию не позвала!– неожиданно закричала она, видимо обиженная, что телефончик Парасюк просил вовсе не ее. Инквизитор осмотрел себя с ног до головы. После всех своих приключений он , действительно, выглядел, как настоящий бомж. Да еще и руку рассадил во время акробатического прыжка через забор.
– Чего морщишься, зэчья морда!– расшумелась диспетчер.– Пошел говорю!– она вскочила со своего места безусловно готовая тут же позвать полицию, интерес которой был бы для Парасюка сейчас бы ой, как некстати…
– Пошел я, пошел…– низко наклонив голову, чтобы быть не засеченным в камеры наружного наблюдения, он бывший инквизитор вышел из автостанции “Лесопарк”. Молодежь, стоявшая у касс, курила за углом, пряча сигареты в кулак. То и дело оттуда слышались смешки, видимо, ребята были под шафе…
– Вы-то мне и нужны…– решил Парасюк. Направляясь к ним быстрым шагом. – Ребятули, помогите кто сколько может, опохмелиться хочу сил нет…Помру ведь…– он стремительно сокращал дистанцию, а когда до первого парня оставался шаг, мгновенно скрутил “маваши” в пол силы, опрокинув того на спину в бессознательном состоянии.
– Эй, ты чего!– закричал второй из них, сделав неловкий выпад, попытавшись провести апперкот в челюсть до того неуклюжий, что Парасюк даже не стал блокировать удар. Вместо этого он увернулся, сойдя с траектории и провел изумительную подсечку, за которую его несомненно похвалил бы его учитель рукопашного боя в семинарии.
Девчонка завизжала, даже не подумав убегать. Значит точно были под шафе…Третий подросток, как мог закрыл своим телом барышню, но и наступать не изъявлял желания.
– Брось визжать!– рявкнул он девчонке.– Сейчас уйду….
В кармане первого обнаружился довольно-таки неплохой смартфон, который тут же перекочевал к бывшему инквизитору в карман. Цыкнув на подростков Парасюк рванул прочь, спиной ощущая, как вокруг него стягивается петля, состоящая из охотников.
Ему удалось запрыгнуть в проходящий мимо троллейбус. Номер его он не рассмотрел, да и неважно это было. Главное, чтоб подальше от лесопарка, подальше от дачи всесильного главы инквизиции. Есть шанс! Есть! Еще поживем! Бабуля, с которой он плюхнулся рядом, скривилась и пересела на другое место. Черт с ним! Теперь телефон…
Паренек с паролями, слава Богу не заморачивался. Номер удалось по памяти набрать легко и быстро. К счастью у Парасюка никогда не было с этим особых проблем. Отец Никифор снял трубку на четвертом гудке.
– Слушаю!– недовольно буркнул он в трубку, видимо оторванный от сотворения всех смертных грехов, кроме смертоубийства.
– Нас раскрыли,– торопливо произнес Парасюк, прикрыв ладошкой микрофон от лишних ушей. – Полтавчанина взяли. Он в службе! Мне удалось сбежать…
– Где ты сейчас есть?– быстро спросил Никифор, мгновенно оценив всю ситуацию.
– Проезжаю Сумскую!– Парасюк огляделся, чтобы определить свое местонахождение.
– Выходи на Университете, телефон выбрось подальше от метро. За тобой сейчас приедут… Черный “мерс” с тремя семерками в номере! Понял?
– Слушаюсь, шеф!– преувеличенно бодро отрапортовал бывший инквизитор, но в трубке уже раздались короткие гудки.– Постойте!– закричал он, видя, как бабуля, презревшая его общество засобиралась на выход.– Постойте!– он догнал ее уже у самых ступенек и отдал телефон.– Мне уже не нужен, а вам пригодится…
– Но…
– Берите! Назад все равно не возьму!– он легко обогнул старушку, выпрыгивая из троллейбуса. Настроение неуклонно поднималось. До станции метро “Университет” он решил пробежаться. Его не забыли! Его не бросили! Он продолжал оставаться в игре.
На “Университете” всегда много народа. Иначе нельзя, название говорит само за себя. Чернокожие красотки с заплетенными дредами, узкоглазые азиаты, украинцы и даже индусы крутятся возле этого островка молодежи и студенчества. Неудивительно, что отец Никифор запланировал забрать его именно здесь. Будь Парасюк на месте епископа, то поступил бы точно так же. Наружному наблюдению легче повеситься, чем не упустить объект наблюдения в этом сплошном потоке людей, лиц, одежд и новомодных гаджетов.
“Мерседес”, нужный ему, Парасюк обнаружил почти сразу же. Уселся на заднее сиденье, кивнув водителю. Движок взревел, мягко качнув машину на рессорах. Блаженно откинувшись на кожаном кресле, бывший инквизитор задремал, только сейчас ощутив, как устал за последние несколько часов.
Дорога пролетела мгновенно. Очнулся он от того, что машина качнулась, притормаживая. Водитель полуобернулся к нему и показал на плотный платок из черной непроницаемой ткани, приглашая надеть на глаза.
– Зачем этот цирк?– возмутился Парасюк, но все же послушался немого укора в глазах шофера, спасшего ему сегодня жизнь.
Его повели какими-то коридорами, несколько раз он сворачивал влево, два раза вправо, ощутимо приложился, когда спускались по лестнице в какой-то подвал. Вокруг была ужасающая тишина, будто он один остался в этом мире, и тот кто его ведет, а остальные все исчезли в ходе глобальной катастрофы. Нет…Не исчезли…По глазам ударил яркий луч лампочки. Парасюк зажмурился и отвернулся.
– Рад, что хоть кому-то удалось спастись!– сквозь прищуренные веки, бывший инквизитор разглядел круглую фигуру отца Никифора. Они были одни в этом подвале, скупо освещенном лампами дневного света. Перед ними стоял широкий стол, накрытый дорогой едой и кагором.
– Спасибо вам…Если бы не вы…– Парасюк потряс головой, приходя в себя, после сна, резкого пробуждения, после все того, что случилось с ним за последние пару часов.
– Полноте вам, мой друг. Полноте…Я доверился вам! Вы доверились мне! – осклабился епископ львовский.– Как учить Христос, полюби ближнего своего, как самого себя…– епископ сделал приглашающий жест за стол.– Я отчего-то решил, что ты голоден! В Инквизиции вряд ли накормят…
– Особенно там, батюшка!– обрадовался Парасюк, ощутив, как сосет голодный желудок.– гостеприимства у них нет ни на йоту!
– Так уж так…– закивал своей огромной бородой епископ Никифор, разливая по бокалам кагор.– А что так? Как так вышло, что нашу затею раскрыли?
– Чего не знаю, того не знаю…– бывший инквизитор запихнул в рот кусок свеж сжаренного мяса, наплевав на грязные пальцы, с удовольствием прожевал, ощутив, как из уголка рта течет горячий жир.– Мм мм…– замурлыкал от удовольствия он.– Меня привезли на дачу, а там уже наш полтавский друг!
– Странно…– промолвил, задумчиво теребя бороду, Никифор.– Только что я ему звонил, а он говорит, что на месте, у себя в епархии, в Полтаве…
– Не может такого быть!– побледнел Парасюк.– Я сам, своими глазами видел!
– Верю, верю…– замахал руками на него епископ.– Не зря говорит Отец наш Всевышний, что не доверяй глазам своим, а доверяй душе человеческой, наполненной…
– Бред!– воскликнул бывший инквизитор.
– Может быть…может быть…А кто еще был на допросе?– как бы невзначай поинтересовался святой отец.
– Да…
– Что да?
– Девушка была,– потупив глаза, произнес Парасюк, перестав жевать, – Карина – младший инквизитор. Я с ней спал.
– Вот…Не зря, сын мой, прелюбодейство считается одним из смертных грехов! Не мог ей чего наболтать в порыве страсти-то, а?
– Да за кого вы меня принимаете! Я столько лет в инквизиции, неужто не знаю режима секретности. А с епископом ерунда какая-то вышла! Обманывает он вас! Нюхом чую. В службе он!
– А может глаза твои тебя обманывают, сын мой?– с легкой улыбкой поинтересовался епископ.– Морок инквизиторы, ой, как хорошо наводят…
– Да я…
– Ладно тебе, верю-верю! Не верил бы, еще на “Университете” Миколе дал бы задание тебя порешить, а так сидишь тут, ешь у меня от пуза, пьешь…Кстати, а чего кагор своим вниманием обходишь? Отличный вышел в этом году, доложу я тебе!– Никифор поднял бокал, приглашая Парасюка выпить.
– Ваше здоровье!– поддержал его бывший инквизитор и с удовольствием отхлебнул.
– И правда, отличное винишко!– похвалил напиток епископа он.
– Не то слово, сын мой…Не то слово!– а вот Никифор не сделал из своего бокала ни глотка. Парасюк только сейчас это заметил, но было уже поздно. Голова закружилась. Предметы поплыли по комнате в сизом тумане. Дыхание перехватило, а перед глазами промелькнула вся его непростая жизнь. Последнее, что он ощутил, был оглушительно громкий и окончательный стук его остановившегося сердца. Глаза бывшего инквизитора закатились, а из уголка рта вытекла желтая пена.
– Хорошее винишко, сын мой! Хорошее…Просто отменное!– снова похвалил отравленный кагор епископ Никифор, вставая из-за стола.– Микола! Микола, черт немой! А ну-ка, прибери здесь, да чтоб концов не нашли…Сам знаешь как!– немой служка в черной рясе подобострастно кивнул, схватил Парасюка за ноги и потащил прочь из подвала. – Хорошее винишко!– улыбнулся Никифор.– Хорошее, прости, Господи. Упокой душу, раба твоего, Парасюка…
Глава 15
С пропуском от главы Службы Святой инквизиции все двери были перед нами открыты. На каждом блок-посту на пути в Зеленый Гай, окруженный тройным кольцом военных и гэбистов, нам отдавали воинское приветствие и с любезной улыбкой провожали дальше, до этого поинтересовавшись, а не надо ли нам чего? Только уже перед самой деревушкой, на переднем крае, возле дорожной развилки нас встретила миловидная тонконогая девушка с плеером в ушах, но ледяными оценивающими глазами. Она, выплюнув жвачку изо рта, коротко поинтересовалась нашими документами, а когда все необходимое ей было предоставлено, обыскала нас с помощью какой-то магической штуки, вроде обычного посоха. Особое внимание у нее вызвали две ведьмы, которые к такой процедуре отнеслись критически, и все время осмотра поджимали губы так, словно их обидели в самых лучших чувствах.
Сейчас все это было позади…Нас поселили в небольшую палатку на самом краю подсолнухового поля, обеспечили теплыми спальными мешками и запасом дров таким, будто мы тут собирались чуть ли не зимовать. Уставшая от всех потрясений, выпавших на ее еще совсем маленькую долю, Дарья Александровна спала на руках у Светы. Ведьма Алаида готовила какой-то малопонятный мне травяной отвар, а я с Эльвирой Олеговной через подаренный бинокль наблюдал за зеленогайской околицей.
Половцев видно не было. То ли прятались по домам, то ли знали, что за ними наблюдают, а потому не показывались на виду. Было тихо и пустынно.
– Саша…– начала аккуратно теща, присаживаясь на небольшой пенечек, который я ей установил неподалеку от палатки, учитывая то, как быстро устают ее ноги.
– Да, Эльвира Олеговна,– откликнулся я, присаживаясь рядом, махнув рукой на Шарук Хана вместе с его войском.
– Я конечно все понимаю, ты теперь один из них и все такое…
– Это вы о чем?– прикинулся дураком я, будто не понимая о чем хочет со мной поболтать тещенька.
– Я тут размышляла, как все это с нами произошло, с Дашуткой…
– И?
– И вот что надумала…Алаида – главная среди ведьм, верно?
– Главней некуда!– согласился я, представив себе , как польстило это определение главе Харьковского Ковена ведьм и чародеек.
– Все находится под ее неусыпным контролем и властью, особенно те кто состоят при ней, правильно?
– Еще бы!– хмыкнул я, вспомнив нехорошую привычку Шпиц совать свой очаровательный носик туда, куда его совать и не следовало.
– Это , как директор детского сада! Без его ведома в группах ничего не делается. Он контролирует все, начиная еду и заканчивая послеобеденный сон малышей…– темнила, ох, темнила что-то моя любимая тещенька. К чему клонит непонятно, но сердце мое уже противно заныло в ожидании какой-нибудь гадости.
– Вы все правильно говорите, Эльвира Олеговна! Глава Ковена – директор детского сада, а все вокруг либо ее воспитатели, это сам Ковен, либо дети, за которыми нужен глаз да глаз– это уже остальные ведьмы, колдуньи, знахарки и прочая ерунда…Только к чему это все?
– А может воспитатель без ведома директора, например,– теща посмотрела на меня и хитро прищурилась,– обменять старые детские кроватки на более новые? Или, Боже упаси, продать ковры из комнаты?
– Ну…это вы загнули! Конечно же, это ж уголовная ответственность! Даже если это и делается, то только с ведома начальника…– проговорил я, и вдруг неожиданно все понял! Разом и окончательно…И от осознания этого стало не то чтобы противно, но мерзко и скользко на душе. Алаида изначально все знала, придумала и оценила. Может ведьма и не была инициатором, но безусловно приложила руку к тому, что сейчас творилась с нашей с семьей, с Харьковом, с областью…
– Вот и я об этом говорю,– кивнула Эльвира Олеговна,– не могла не знать Алаида, что Агрида полезла копать нечто страшное, что может в один миг воскреснуть, не могла она не просчитать последствия этого. Это ж не в песочнице поковыряться, а целую толпу мертвецов выкопать!
– Мало того!– воскликнул я.– она и придумал этот план, чтобы заставить нас принять решение за Дашу!
– За Дашу?– не поняла теща.
– Именно! Дашка самый сильный маг на планете, который рождается раз в сто лет. Изначально маг бессторонный, срединный…
– Бессторонный?
– Маги делятся на белых и черных. Плохих и хороших! Хорошие служат инквизиции, а плохие состоят в Ковене! Инквизиции действовала грубо, пытавшись похитить Дарью, отдать ее учиться в семинарию и искусственно привить любовь к добру. Слава Богу, что у них ничего не вышло, потому как сами в интригах и заговорах по уши. А вот ведьмы…Они действовали хитрее! Опасней…Издалека…– я схватился за голову от потока мыслей. Картинка вокруг меня стала яркой и понятной.– Еще давно они знали, что родится Дарья. Еще в Шаровке за помощь Алаида просила дочь, сведя все к шутке, а потом, видимо, решила действовать…Она собрала Ковен, где решили отправить Агриду выкопать этого мерзавца Шарук Хана. Бабка согласилась, потому как либо устала уже жить на этом свете, либо была фанатична предана их колдовской организации. Она добралась до него, выкопала, сломав печати заклятий, которые устанавливал, конечно же, темный маг. Не заметить их она не могла! Мятежный дух Шарук Хана выскочил наружу, убив Агриду, но это была необходимая жертва, чтобы заполучить на свою сторону Срединного мага. После этого ведьма как-то умудрилась остаться на этом свете в виде духа или призрака очень ограниченное время, потому что надо было указать Шарук Хану путь к источнику “мертвой воды”, который долго берег Ковен в тайне от всех. Иначе, никакая магия не спасла бы воинство половцев от автоматных очередей, сделав их практически бессмертными!