Каждому аз воздам! Книга четвёртая. Кошмар в Чанчуне.

– Грузин, тебе об этом лучше не знать, иначе ты, в течение всей своей последующей жизни, с опасением будешь принимать самую обычную пищу, – ответила Красина и с интересом посмотрела на Гиви, – хочешь я тебе расскажу о тысячах бактерий и вирусов, которые в ничтожных количествах, ужас как смертельны для любого человека? Бойся, данайцев дары приносящих! Ох, как же она оказалась права, через шестнадцать лет, её слова оказались пророческими, но не будем пока о грустном.

– Боже упаси, отныне я держусь от вас подальше, вы же все ходячая вирусня.

– Вот-вот, не суй свой горбатый нос куда не следует. И убери руки с моих, – Красина, взглянула на свою грудь, – шикарных плеч. Абрек, как будто этого не замечая, продолжал придерживать Красину.

– Сударыня, отныне я денно и нощно, буду находиться подле вас.

– Послушай, мой крутой незнакомец, то что ты сделал мне одолжение, вовсе не означает, что ты можешь набиваться мне в друзья.

– А я не набиваюсь в друзья – я набиваюсь в мужья!

– Вот как, так тебе придется встать в очередь, она немалая и скрылась уже вон за тем поворотом.

– Да, перспектива аховая, но я всё-таки попробую отодвинуть эту очередь.

– Дерзай, мой милый помощник, только имей ввиду, тебе придётся сильно постараться, чтобы занять свободное место в моей постели.

– Абрек, прекрати нагнетать обстановку, —прикрикнул на него Григорьев, – увидишь еще следствие работы этих вирусов, но позже. Наконец все угомонились и расселись по своим местам. Самолёт взревел, мягко тронулся и ходко покатил на взлётную полосу. Лететь было около 16 часов. Сели в Барнауле, шел сильный, но тёплый летний дождь. Заправили самолёт, перекусили и даже чуток поспали. Через час разрешили взлёт. В Красноярске неожиданно всем из самолёта запретили выходить, вновь заправили и уже поздно ночью прибыли в Владивосток. На месте, распорядившись накормить и обустроить людей, Григорьев заспешил в Штаб Тихоокеанского флота.

Начальник штаба ТОФ вице-адмирал Фроловский и начальник разведотдела штаба ТОФ полковник Денисенко, ждали уже Григорьева, кроме адмирала в кабинете чинно сидели двое мужчин и девушка, по азиатским чертам лица можно было определить, что это были то ли китайцы, то ли корейцы. Григорьев вошел и представился. Азиаты мигом поднялись и каждый, сложив руки у груди лодочкой, поклонился.

– Проходите генерал, знакомьтесь, эти люди переходят под ваше командование на время предстоящей операции. Вы просили включить в группу несколько человек знакомых с обстановкой в Северном Китае. Вот два проводника, кореец Мин Хо и китаец Сюань они местные, из приграничья, будут работать в паре вот с этой девушкой. Привлекать их к вашей операции только в крайнем случае. Непосредственно в операции они задействованы не будут. А это наша Гуля, она и двое её спутников, проводят вас в одну мало приметную китайскую деревню, где вы должны встретиться с одним весьма интересным человеком. Гуля хакаска, инструктор по восточным единоборствам, обладает аналитическим умом, переводчик, свободно владеет китайским и японским языками. Дед каждому пожал руку и совсем не ожидал, что рукопожатие девушки окажется довольно таким сильным.

– С вами они не пойдут, они будут добираться до Пинфаня своим ходом.

– А как же мы там встретимся? Китай большая страна.

– Они вас сами найдут. После высадки радируйте нам о вашем местонахождении, а мы, в свою очередь, ваши координаты сообщим уже им. Генерал вам рекомендуется, в одном из городов Забайкалья, создать временный штаб, вам в помощь мы выделим целый штат шифровальщиков и радистов, вы будете координировать все действия во время передвижения группы к границам Внутренней Монголии. В группе ОМСБОН есть радист и, по-моему, в вашей группе тоже есть радистка?

– Да непосредственно в группе у нас имеется штатная радист.

– Ставка решила, что до наступления наших войск необходимо начать вашу операцию, не дожидаясь наступления основных сил. Вот пришла радиограмма с приказом о содействии вам от главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке Маршала Советского Союза А. М. Василевского.

– Когда ожидается наступление наших войск?

– Пока это не известно, но думаю скоро. Общий замысел для вашей операции будет выглядеть так: доставка подводной лодкой до места назначения и тайная высадка вашей разведгруппы на территории Китая. Затем лодка ложится на грунт, периодически всплывая ночами, для проветривания отсеков и подзарядки аккумуляторов и ждёт вас в заданном квадрате столько, сколько нужно.

– Что, переброска нашей группы в Северный Китай произойдёт на подводной лодке? Неожиданно! Давно хотел посмотреть, что же это за штука такая – подводная лодка. Адмирал пригласил Григорьева к карте.

– Завтра вас всех перебросят на двух «амбарчиках», пассажирских гидропланах МБР-2-МП-1Т, в посёлок Ракушка, где в бухте Ольга размешается наша база подводных лодок Тихоокеанского флота. Склонившийся над картой начальник штаба поднял голову, —А может, товарищ адмирал их лучше перекинуть в Ракушку гидросамолётами «Каталина»? Все-таки они быстрей, вооружение лучше и места там больше.

– Товарищ полковник, вы с кем собрались воевать? Война-то кончилась! Зачем нешуточно вооруженный гидроплан отправлять по нашей территории? Стоп, секунду…

– Генерал, а какова численность вашей группы, – обратился он к Григорьеву.

– Люди еще прибывают и пока точное количество не известно, но человек 25 будет точно.

– Ах вот как, здесь начальник штаба прав, эти гидросамолёты существенно больше «амбарчиков» и быстроходней, это сэкономят нам время, думаю, что Каталины – это правильное решение. Наш штаб уже получил новые подробные карты Северного Китая. Вам предстоит внимательно изучить пункт предстоящей высадки. Все значимые приморские дороги, проходят в пяти километрах от города Джунхоу. Хиленький порт там присутствует, но его почему-то нет на карте, и он даже не числится портом. Думаю, что он вряд ли имеет для вас какое-либо оперативно-тактическое значение, но забывать о нем не стоит. Вице-адмирал в последствии оказался прав, не было там порта, только небольшая гавань, защищенная молом, с несколькими строениями на берегу. У причала болталось десятка полтора рыбацких кунгасов.

– Также хочу предупредить, что в Джунхоу японцы располагают пехотным батальоном, офицерской школой и внушительным личным составом военно-морской базы, на которую гражданским путь закрыт. Раздался вежливый стук и на пороге появился с автоматом матрос-вестовой.

– Товарищ адмирал, к вам капитан второго ранга Амелин и капитан-лейтенант Хромов.

– Зови и никого больше ко мне не пропускать. Получасом раньше, командир подводной лодки Щ-140 капитан второго ранга Виктор Амелин был срочно вызван в штаб ТОФ, где ему вручили приказ и план перехода в Бохайский залив Желтого моря, утвержденный командующим ТОФ вице-адмиралом Юмашевым.

– Знакомьтесь, командир Щ-140 капитан второго ранга Виктор Амелин и старпом капитан-лейтенант Хромов, они в курсе вашей миссии, а остальной команде знать о вас необязательно. Сейчас я при вас вскрою конверт с приказом и проложенным маршрутом. Адмирал, намётанным глазом, быстро пробежал глазами, сначала карты, а потом сопроводительные документы и передал капитану второго ранга Амелину.

– Итак, с Ракушки идёте Японским морем через Цусиму, входите в Жёлтое море, днем продвигаетесь в подводном положении, ночью, подальше от береговой линии, в надводном. Огибаете Ляодунский полуостров, с главным портом Люйшунь и входите в Бохайский залив. На китайских лоцманских картах он обозначен как Бо-хай – так по-китайски звучит название залива. Двигаться осторожно, что Желтое море, что Бохайский залив довольно мелководны и, при вашем обнаружении спрятаться на глубине и переждать опасность будет проблематично. Между Аншаном и Джунхоу, в пяти милях от берега, высаживаетесь прямо в море в приготовленные резиновые лодки. Кстати, наш исторически знаменитый Порт-Артур, сейчас и есть Люйшунь. Отсюда берёт начало печально известная КВЖД, соединяющая нашу Читу, китайский Харбин и Порт Артур, который основали русские моряки. Город формально входит в состав Маньчжоу-Го, но хозяйничают там исключительно японцы.

– Разрешите товарищ адмирал, дополнить кое-что по поводу предстоящей операции? – спросил разрешения Амелин.

– Да пожалуйста, Виктор Николаевич.

– Мне приходилось ходить в Жёлтое море не один раз и хочу дополнить, что при входе в мелководный Бохайский залив, нам надо держать ухо востро, началась путина, сейчас она в самом разгаре и в портовых акваториях иногда бывает свыше сотни рыболовецких шхун. Японцы запрещают китайским морякам ночью выходить в открытое море, но эти сумасшедшие ребята, погасив навигационные огни, всё равно пытаются закидывать сети. Сейчас в Китае голодно. Нам придётся всплыть и несколько десятков кабельтовых пройти в надводном положении и тут следует опасаться столкновения с этими беспечными ребятами. Лишний шум нам ни к чему.

– Какие будут еще предложения?

– Товарищ адмирал, где же я размещу такую ораву людей, Эска хоть и большая лодка, но будет тесновато. Разрешите мне оставить на берегу часть экипажа?

– Нет, запрещаю штатный состав оставлять на берегу. Не к теще на блины идете. Впереди грядёт нешуточная война с Японией, Благо, что у вас лодка серии С, где семь отсеков, придётся спать в отсеках сменяясь, а всей команде спать не обязательно, вахту кому-то надо нести.

Все дело в том, что распорядок на подлодке своеобразный, служба проходит вахтами, поэтому никогда не бывает так, чтобы все моряки спали одновременно. Половина команды спит – другая половина несет службу, и так было всегда.

– Понятно, разрешите выполнять?

– Выполняйте, знакомьтесь с командирами групп и непосредственно с генералом Григорьевым. На этом всё! Все свободны.

В тот же день подводная лодка «С-140-Х» впервые вышла в открытое море с группой Шульги для отработки скрытного десантирования на вражеской территории. Не все сразу получалось, но потом справились, правда экипаж подводной лодки увидев такое количество женщин на борту, дружненько приуныл, женщина на корабле – это к беде, но после уморительной сцены с Гиви, заметно повеселел. Ворчун Гиви на чем свет материл всех и вся, он смерть как боялся воды, ещё живо было в памяти, ученье старого абрека с принудительным купанием в ледяной воде Куры и сама лодка вызывала у него дикий ужас. Выросший в горах Гиви был далёк от морской романтики и спускаясь в рубку от с ужасом бормотал, – Как можно пролезть через этот узкий дырка между отсеками, эти торпеды-шмарпеды, я не могу себе даже представить, как могут жить и воевать в таких условиях эти сумасшедшие ребята. Боцман, ухмыляясь, дружески приободрил грузина и успокаивающе похлопал его по спине, – Что бичо, страшно? В море будет ещё страшней.

Лицо Гиви исказила гримаса, – Спасибо дорогой, успокоил!

– Гиви, это не твои горы – это море, здесь мы в безопасности!

– Ай, какая разница, горы растут вверх, а море почему-то растёт вниз, куда здесь смотреть?

– Абрек, – засмеялся Влад, – в подводной лодке нет окон, куда будешь смотреть? И потом, в море смотреть не на что – кругом одна вода. Гиви забился в угол каюты и насупив брови, быстро задремал. Гиви не знал, что ему предстоит ещё одно неприятное испытание, с которым, несмотря на жуткий страх перед водой, ему всё равно придётся свой страх преодолеть. И на следующий день, во время тренировки высадки в открытое море, Абрек категорически отказался прыгать с лодки в море, а потом заявил, что страсть как боится медуз и в море ни за что не полезет. На что, никогда не лезшая за словом в карман Ксюха, покачав головой пропела скабрезную частушку: Девки лезут в море плавать, натянув рейтузы, потому что их кусают за пи***у медузы! Все оцепенели и взглянули на командира лодки… что сейчас будет? Командир, вопреки байкам, что моряки жуткие матершинники, никогда не приветствовал скабрезь, но засмеялся уместной шутке вместе со всеми и погрозил Ксюхе пальцем.

Но окончательно команда полюбила девушек группы после еще одного уморительного инцидента, когда предвзятое отношение к себе девушки заметили и возмущенно стали выговаривать командиру, что они совершенно не ожидали такого приёма и та же Ксюха, с осмелевшей Викторией Веденеевой, в лоб, спросили у командира, почему команда не терпит женщин на борту и как им девушкам быть с туалетом. Командир, лукаво, бросил взгляд на боцмана, на что боцман, разгладив свои шикарные усы, подбоченясь, смеясь, выдал, – разрешите мне, дорогие дамы, сгладить все недоразумения и закончить известной цитатой: «Ha подводной лодке возможно любить только одну женщину – Родину, и она, как ревнивая жена, создаёт тебе все условия для того, чтобы ты ей не изменял»… даже мысленно, – закончил ухмыляющийся боцман.

– Боцман! Какое самое главное место на лодке?

– Самое главное место на корабле – гальюн! Все засмеялись, а командир лодки дружески похлопал боцмана по плечу, – вот именно, товарищ мичман!

– Единственное, что я хочу, чтобы вы девушки неукоснительно соблюдали – в наш гальюн ходить только в сопровождении матроса из экипажа. Это приказ, а на лодке отдавать приказы могу только я! После всех ваших делов, матрос зайдет после вас и всё исправит или обучит, как вам это безопасно сделать. Рядом стоящая Ксения Канадина недовольно нахмурила бровки, сняла с крючка какую-то оранжевую хреновину и стала разглядывать, что-то щелкнуло и стоящий на вахте боцман на центральный посту, услышав голос командира, рявкнул в переговорное устройство, – Слушать в отсеках, командир говорит. Ничего не подозревающая Ксюха, не преминула поддеть капитана, – А что, – невинно спросила бедовая Ксения, – девушки разве сами на унитаз не смогут пристроиться или у вас там только трубки по размеру мужского причиндала? При этом она в руках вертела включенный переговорный микрофон. Такого хохота в отсеках, не слышал даже капитан.

– Нет моя дорогая, унитаза там нет, есть гальюн и трубок там нет, но вы в гальюне, своими неумелыми действиями, можете потопить подводную лодку. Ксюха вытаращила глаза, – как может моё, хм… дерьмо, потопить лодку? Опять раздался, гомерический, переходящий в откровенное ржание, хохот по всем отсекам. Услышав это, капитан вежливо, но настойчиво, отобрал микрофон у Ксении и выключил его.

– Вы находитесь не у себя на даче, на глубине присутствует большое давление и, если вы не хотите, чтобы, забортная вода и хм… ваше дерьмо, как вы выразились, прилетело вам в лицо, не забудьте прихватить с собой, свободного от вахты матроса. И еще: предупреждаю, спальные места не только довольно узкие и расположены в самых неожиданных для непосвященных местах, но и их количество никогда не соответствует числу служащих на субмарине. Придётся вам всем потесниться

Командир попрощался с группой и смеясь, покинул отсек. Надо было погрузить на лодку дополнительный паёк, взять боеприпасы и четыре пулемёта МГ-42, с пятью тысячами патронов, которые привезла группа Шульги и готовиться к походу. Наконец всё было сделано и лодка была готова выйти в открытое море.

Глава четвёртая

Еще задолго до окончания войны в конце 1943 года, Сергея Глебова срочно отозвали из Германии и он, выехав нелегально в Норвегию, морским путём, вернулся в СССР. Испанец был довольно неординарной личностью, он одновременно мог поразить окружающих своей яркой харизмой и тут же отпугнуть их своим необузданным характером авантюриста. Испанец относился к новым, воспитанным кровавой войной честным чекистам, сочетавший в себе жестокость со своеобразным романтизмом и авантюризмом, еще не исковерканным, слегка поутихшими репрессиями. Глебов был учеником Григорьева и попал под его внимание еще в середине двадцатых годов, когда он, сколотив себе банду из малолеток, бесшабашно и дерзко грабил нэпманов на Рязанщине.

Буквально через считанные дни, после ознакомления с новым назначением, его нелегально переправили в Юго-Восточную Азию, где рекомендовали обратить пристальное внимание на действия милитаристской Японии. Прежде всего, необходимо было любой ценой добыть информацию о разработке новых видов вооружения. Также не лишним был попутный сбор информации о всей немаленькой японской армии, насчитывающая сейчас 2.7 миллиона человек. Ему необходимо было обеспечить Ставку Верховного Главнокомандования сведениями, которые нужны для планирования и успешного проведения Маньчжурской стратегической наступательной операции, которая должна будет начаться, согласно заверениям Сталина, после победы над гитлеровской Германией.

Испанец с нуля создал надежную агентурную сеть, которая специализировалась на добывании информации в области разработки военной техники Японии. Агенты сообщали об устройстве военных заводов и оборудования не только в Японии, но и в других странах Юго-Восточной Азии. К концу войны Глебов, ценой огромных моральных и материальных усилий, с трудом, завербовал одного из самых сильных криптологов в Юго-Восточной Азии. Под псевдонимом "Леший", с помощью помощников, криптолог успешно дешифровывал переписку японских дипломатов с Токио. Криптолог, за несколько бессонных ночей смог «взломать» так называемые «пурпурную» и «красную» шифросистемы, которые МИД Японии использовал в своих линиях связи. Глебов одним из первых передал в Ставку информацию, что Страна восходящего солнца ускоренными темпами сосредоточивает все свои основные силы в Тихоокеанском регионе против США и воздерживается от преднамеренных действий против СССР. В подтверждении этих сведений в Москву стали регулярно поступать донесения о переброске войск и предстоящих планах японского командования в Тихоокеанском регионе.

Через Испанца, Леший передавал важнейшую информацию о японском вооружении и маневрах японской армии. Также Испанцу удалось завербовать десяток агентов из местного контингента, которые поставляли важнейшую информацию о разработках японского вооружения и стратегических планах милитаристской Японии. Только на начало 1945 года "Леший" передал 150 шифрограмм и фотографий с детальной технической информацией и более тридцати новых образцов радиокомпонентов для военной техники. За шесть месяцев до объявления войны с Японией, Испанец передал ценную информацию о том, что в ожидании войны с СССР, Япония повсеместно приступила к обучению летчиков-камикадзе и эти смертники будут действовать во всем Тихоокеанском регионе.

Испанец, дав указание свои надёжным людям не высовываться и на время притихнуть, заспешил на встречу со связным, который оставил условный знак в оговоренном месте. По типу знака он определил, что связной прибыл из Москвы, а это довольно серьёзно. Инструкция запрещала встречаться со связными лично, для этого существовала переписка, оставляемая в условленном месте или шифрограммы, получаемые его радистом, которого кроме него никто не знал. Подойдя к условленному месту, он на всякий случай перешел на другую сторону улицы, зашел в придорожное открытое кафе, заказал рюмку вонючего местного пойла и стал наблюдать за местом встречи. Хвостов не было и было всё спокойно. Кинув небрежно на стол несколько иен, Глебов поднялся из-за стола и вихляющей походкой горького пропойцы, медленно двинулся к месту встречи. По пути, заскочив в духан, торгующий местными экзотическими фруктами, он еще раз окинул взглядом всю улицу. Подозрительного ничего не было. На выходе неожиданно, какой-то невзрачный недотёпа, чуть не сшиб его с ног и уже падая на пыльную дорогу, он почувствовал, что ему что-то положили в карман. Следуя легенде горького пьяницы, ему пришлось упасть и по-немецки витиевато обматерить, так некстати толкнувшего его человека. Но он, бросив выразительный взгляд и извинившись по-малайски, немедленно удалился.

– Однако, что-то тут не так, – удивился Испанец, потирая ушибленной плечо, – но быстро поднявшись с земли и ковыляя, проследовал в ближайшую подворотню. В кармане обнаружил клочок рисовой бумаги, где по-немецки был написан мелким шрифтом текст: «За мной увязался хвост, встреча переносится на два часа позже. Ганс».

– Бл!.. – у этого связного явно плохо с фантазией? Мне только Гансов здесь не хватало, – чертыхнулся Испанец и вновь, приняв образ пьяницы, опять поплёлся в знакомое кафе, за новой порцией подпольного виски. Надо ждать. Выждав два часа, он, поймал рикшу и отправился на местную пристань, в одном из отслужившим свой век катере, его должен был ждать прибывший связной. Отыскав на пристани катер со сломанной дымогарной трубой, он остановился возле него и присев на корточки, стал завязывать развязавшиеся шнурки. Тихо открылся иллюминатор и его окликнули по-русски, – Завершайте здесь все свои дела, вам необходимо в 2 часа 20 минут 9 июля находиться в заданном квадрате Желтого моря, там вас подберет наша подводная лодка. С собой можете взять еще двух надёжных человек и ещё, чтобы не было сомнений – вам привет от Колымы, – и в его сторону полетел скомканный лист бумаги с написанными координатами. Невидимый человек прикрыл иллюминатор и послышались быстро удаляющиеся шаги. Сомневаться и проверять информацию было излишне, мало кто знал в этом мире о Колыме и их взаимоотношениях.

Испанец запомнил координаты и засунул клочок бумаги в рот, рисовая бумага была съедобной. Что же этот башибузук придумал в этот раз, – ломал голову Глебов, возвращаясь на явочную квартиру, – война же кончилась, почему он не демобилизовался, – но тут же отбросил эту мысль, Колыма кадровый контрразведчик, а такими специалистами не разбрасываются и бывшими они никогда не бывают. Испанца мучил другой вопрос – кого взять с собой, все люди у него не раз проверенные и не хотелось кого-то обижать. После долгих раздумий он решил взять с собой, только двух человек – китайца Ю-Шена и японца Асикагу, хоть они и не ладят между собой, но тем не менее, неплохо работают в паре и выручали его не раз.

– По местам стоять, отдать концы, – малый вперед! Подводная лодка тихо, без лишнего шума, отдала швартовы и малым ходом осторожно миновав все минные заграждения, на подходах к важнейшим дальневосточным портам, отправилась к берегам Желтого моря. Командир лодки в штабе ТОФ получил дополнительный приказ, им в пути следует пристать к одному из безымянных островов в Жёлтом море и обменявшись паролями, подобрать троих неизвестных. Скрепя сердцем он вынужден был всё-таки оставить на берегу почти половину команды из боевой части. Такому количеству людей нужно чем-то под водой дышать, а всплывать без надобности запрещено, да и опасно. Он оставил на лодке только команду электриков, дизелистов и группу руления. При случае, он, боцман и старпом сами встанут на места торпедистов и наводчиков.

– Вахтенному офицеру, приготовиться к погружению, осушить трюма, выгородки, цистерны грязной воды, продуть баллоны гальюнов. Мостик к погружению приготовить. Посыпались команды о готовности лодки к погружению.

– Вахтенному офицеру начать вентиляцию лодки и аккумуляторных батарей. Личному составу занять места согласно расписанию по боевой тревоге. Командиры отсеков доложить: во всех отсеках стоять по местам, приготовиться к погружению, присутствуют ли все.

– Боцман? Доложить о готовности экипажа к погружению.

– Рубочный верхний люк открыт, лодка готова выйти в море.

– Задраить верхний рубочный люк и тут же летит ответка: Задраен верхний рубочный люк.

– Задраить нижний рубочный люк – Задраен нижний рубочный люк.

Перед задраиванием верхнего рубочного люка командир лично осмотрел ограждение выдвижных устройств и трижды оповестил о погружении. Мигом произошла герметизация всех отсеков, систему вентиляции переключили на замкнутый цикл. Передвижение личного состава по лодке прекратилось,

Командный пункт перешел на таблицы подводного хода.

– Гидроакустик, шумы за бортом? Гидроакустик слушал водную среду в соответствии с инструкцией.

– Отсутствуют командир, горизонт чист.

– Славно, продолжать слушать.

– Боцману, погружаться на глубину сорок метров с дифферентом в три градуса на нос. Из концевых отсеков докладывать об изменении глубины погружения через каждые десять метров.

– Осмотреться в отсеках. Глубина сорок метров. Наконец завершающая команда: Удифферентовать подводную лодку на глубине сорок метров на ходу восемь узлов с дифферентом ноль градусов.

– Приготовиться исполнить режим «Тишина». Во всех отсеках наступила тишина, только еле слышно было, что где-то с тихим завыванием выполняют свою работу электрические механизмы. При команде «тишина», запрещается передвижение личного состава между отсеками.

И наступила мёртвая тишина. Через четыре часа раздалась команда вахтенного офицера, – На вахту новой смене заступить, подвахтенным от мест отойти. Всем отдыхать. Доложить процентное содержание водорода в аккумуляторной яме.

Прошло 18 часов, вся группа Шульги спала все это время мертвецким сном, когда еще удастся так хорошо выспаться. Ровно в 2.50 утра раздалась команда по отсекам, – Окончить режим „тишина“, по местам стоять, приготовиться к всплытию. «На глубине десять метров задержаться, по местам стоять, на стабилизатор глубины без хода становиться. Всплыть на перископную глубину. Командир медленно стал поворачивать перископ вокруг оси лодки. Горизонт был чист.

– Всплывать! Приготовить дизеля к работе на заряд, вахтенным приготовить вдувную и вытяжную вентиляцию для продувки отсеков.

– Осмотреться в отсеках, боцман, всплывай.

– Дизелистам, дизель товсь к запуску Лодка вздрогнула и начала всплытие.

– Боевому охранению приготовиться.

Когда лодка всплыла, корпус лодки мелко задрожал – запустились два дизеля.

– Отдраить нижний рубочный люк – отдраить верхний рубочный люк.

Команда, строго по инстукции, мигом перекрыла переборки между отсеками.

– Боцман и старпом со мной в рубку, остальным осмотреться в отсеках. И командир с старпомом по трапу стали подниматься в рубку, боцман уже ждал их у открытого люка.

– Боцман, включить сигнальный прожектор Олдиса, направить на береговую линию безымянного островка, подать четыре длинных и два коротких световых сигнала, без пауз. Боцман с заданными промежутками, вручную, захлопав узкими затворами шторок, начал передавать сигнал. В ответ где в глубине маленькой бухточки мигнули три раза красным светом. Из-за мыса показалась резиновая лодка, двое гребцов усиленно работали короткими вёслами, третий, закутанный с ног до головы армейской плащ-палаткой, сидел на корме.

– Пароль? – боцман и старпом, как по команде, навели автоматы на приближающуюся лодчонку.

– Колыма велел кланяться и сказал, что не приедет, – раздался приглушенный голос с лодки.

– Ответ? – резиновая лодка предусмотрительно стала разворачиваться, на случай неправильного ответа, а сидящие в ней люди тоже защелкали затворами японских автоматов.

– Колыма обещал обязательно передать привет Испанцу, – ответил командир лодки и уже, без обиняков, зычным голосом заторопил, – живо на борт, пехота, нам здесь светиться нет резона. Испанец и двое его товарищей с опаской ступили на борт, таким экзотическим плавстредством им еще не приходилось пользоваться.

– Команде готовиться к погружению. Срочное погружение. Немедленно стала заполняться цистерна быстрого погружения и лодка с дифферентом на нос ушла на глубину. Впереди еще 12 часов перехода. Оставалось пройти 500 миль. На следующий вечер, у входа в залив Бохай, подводная лодка всплыла на перископную глубину, командир осмотрел водную гладь, и немедленно дал команду лечь на грунт, в заливе было не протолкнуться, утлые судёнышки местных рыбаков беспрестанно сновали по заливу, надеясь хоть что-нибудь поймать в свои сети. Десантирование группы Шульги было назначено на 3 часа ночи.

А тем временем на лодке вся группа уже проснулась, поели и проверив снаряжение, стали ждать команды на десантирование. Глебов и его спутники расположились в кормовом отсеке, командир лично задраил люк, поставил часового и строго настрого приказал никого не впускать и не выпускать, пока он лично не потребует к себе командира десантной группы. Вдруг в динамике раздалась команда, – Командиру группы десанта, прибыть в каюту командира лодки. Шульга удивился, – Зачем я ему понадобился, мы уже обо всём договорились, проработали план десантирования, назначили время, когда и где их будет ждать лодка по окончанию предстоящей операции. В носовой отсек пришел матрос и проводил Колыму в каюту капитана. По лодке без сопровождения вахтенного матроса, не членам экипажа, ходить запрещалось. Теряясь в догадках Шульга в сопровождении матроса, пригнувшись, начал пробираться, по коридору через частокол всевозможных приборов, люков и непонятных вентилей к каюте капитана, находящуюся во втором отсеке. Крупногабаритному Шульге делать это было непросто. Матрос деликатно постучал в дверь и отошел в сторону пропуская Колыму. Хотя по давней традиции в другие отсеки входят и выходят моряки без стука. Каюта оказалась довольно маленькая, где-то два на два метра. Узкая кровать, складной стол, откидывающийся стул и переговорник с динамиком. Все! За столом сидел капитан и ещё один человек, на первый взгляд, ни разу не похожий на морского волка, уж слишком он был здоров и высок. Таких в подплав не берут. Он сидел спиной к Шульге и лениво чистил воблу.

– Слушаю, товарищ капитан второго ранга, зачем вызывали?

– Извини подполковник, хоть мы и в одинаковых званиях, я не могу тебе приказывать, но тут есть человек, который повыше наших воинских званий и, который уж очень хочет тебя увидеть.

– Я не уполномочен никому подчиняться и… договорить он не успел, как раздался до боли знакомый голос, – А мне? – Глебов резко повернулся и с прищуром взглянул на Шульгу.

– Тебе тоже чертяка, я много видел на свете чудес, но таких! Он ринулся к Глебову сметая всё на своём пути, бросился в объятия старого друга. Они крепко обнялись.

– Ну Дед, ну пройдоха, даже мне не сказал, что вызвал тебя мне на помощь, а я голову ломаю, как же я буду командовать такой большой группой, ведь здесь более двадцати пяти человек.

– Да я тут недалеко обосновался, сутки в пути, и я уже в этой посудине.

– Но-но, кто это обзывает мой корабль посудиной, – в шутку возмутился капитан подлодки, – эта посудина, как вы выразились пехота, сейчас единственное наше спасение. Он отвлекся и нажал кнопку переговорного устройства.

– Штурман, – говорит командир, – курс?

– Строго заданный, командир!

– Добро! Так держать!

– Ну Колыма рассказывай, кто с тобой в упряжке.

– Да мои всё те же, правда в усиленном режиме, с нами идут эпидемиолог, два микробиолога и группа ходоков из ОБСБОН для их прикрытия.