Алиса на носочках побежала к отцу. Ричард сделал вид, что этого не заметил. Он не знал, что ей сказать, чтобы она послушалась указаниям отца. Присутствие Алисы постепенно угасало из сознания, пока полностью не оставило его наедине с собой и ужасающе мигающим силуэтом. Роджер стоял в метрах ста от него, словно наблюдая за происходящим. Казалось, в любую секунду громадная лапа схватит его за голову и треснет о стену.
На мгновение Ричард подумал, что ключ не подходит к замку, и он останется тут навсегда. Ладони заболели. Он потряс руками и вновь взялся за замок. Выдохнув через нос, он засунул ключ до упора и медленно повернул. Сквозь завесу страха и параноидальных размышлений он услышал сладостный слуху щелчок замка. Он не поверил своим глазам – замок открылся. ”Кульминация” – единственное слово, что пришло в голову. Он обернулся в надежде, что Роджер не сдвинулся с места или вовсе исчез с поля зрения. Так оно и случилось. Вернее, Ричард не понимал. Лампочка в конце коридора погасла, оставив после себя лишь тьму, за которой не удавалось рассмотреть ничего, кроме жуткого предчувствия. Тьма обрела зрение и слух, она надвигалась на него, омрачая разум.
Ричард взялся за ручку и потянул ее на себя. Открыть дверь оказалось не так просто, как он ожидал. С первого рывка он не сдвинул ее ни на сантиметр. Второй рывок заставил дверь издать режущий слух металлический скрежет. От старости петли двери заржавели. “Видимо, этим ходом давно никто не пользовался”, подумал он.
Ричард ожидал услышать уже привычный яростный рев Роджера. Вместо этого, с сумасшедшей периодичностью стали приближаться тяжелые шаги. В это мгновение ему казалось, что, кроме топота, никаких звуков больше не существует. Он обернулся и увидел, как Роджер бежал на него со стремлением олимпийца. Столь тихой ярости он не видел никогда. Прижавшись к стене, он понадеялся, что Роджер врежется в дверь и упадет без сознания. Но вместо этого, он остановился и захлопнул дверь аварийного выхода. Слюни стекали по его подбородку, падая на босые ноги Ричарда.
Он прижался к стене с одной только мыслью – о том, как он станет частью тел, в которые эта тварь будет заливать воск. Это заставляло сердце биться чаще. Смерть Бена на фоне подобной участи казалась ему помилованием. Назвать эту тварь человеком, особенно рассмотрев его вблизи, это как назвать зомби – живым. Воняло это существо так сильно, что Ричард чуть не закашлялся. Смесь сгнившей рыбы и канализационных отходов скручивала солнечное сплетение. Роджер повернул уродливую морду к лицу Ричарда. Перед его носом Роджер открыл рот и вонь приумножилась теплом, которое он выдыхал на него. Заслезились глаза. Желудочный сок подступил к горлу. Роджер коснулся пальцем его шеи и улыбнулся.
– Я слышу, как бьется твое се…, – не успел он договорить, как в кабинете директора раздался грохот, точно разбитой вазы.
Из горла Роджера вылетела насмешка.
– И тут Гектор вспомнил про свою дочь, – сказал он и отпустил Ричарда.
Роджер протиснулся в кабинет так, что накладная планка дверного проема треснула.
Хлопок дверью заставил Ричарда нервно дернутся. Оставшись наедине с самим собой, Ричард не отводил взгляда от кабинета, в котором точно происходила бесшумная война, на которой погибали все его принципы и моральные качества. Он отвел взгляд и медленно подошел к выходу.
– Алиса! – послышался крик Гектора за дверью.
– Даже не думай, Гектор, она выполнит свое предназначение, – прорычал Роджер.
Дверь кабинета сорвалась с петель и врезалась в стену напротив. Щепки разлетелись по коридору и осыпали жюстокор Ричарда.
– Как это мило, отец жертвует собой ради дочери, – заявил Роджер и вновь в кабинете раздался тяжелый удар.
– Папа! – закричала Алиса.
Роджер вышел, придавливая к плечу девочку, и пошел вдоль коридора к себе в логово. Алиса заревела.
– Папочка, помоги, – кричала она и продолжала бить Роджера по спине.
Для него удары ее маленьких кулачков, как для слона мухи. Ричард замер. Он боялся шевельнуться, чтобы не выдать свое присутствие не только Роджеру, но и Алисе. Он знал – если она крикнет ему, Роджер сразу кинется на поиски чужака. Но Алиса лишь кричала, чтобы он отпустил ее, плакала и пыталась вырваться из грязных лап Роджера. Шум от Алисы продолжился и даже, казалось, усилился после того, как он завел ее к себе в комнату.
Ричард со скрипом открыл дверь выхода. За ней достаточно темное помещение с лестницей, ведущей наверх. В голове от радости заиграли мотивы Led Zeppelin. Писк Алисы доносился из комнаты Роджера и резал Ричарду слух и сердце.
“Эта девочка, она хотела мне помочь”, говорил голос внутри. “И помогла”, подтвердил тот же голос. Ричард смотрел на лестницу. Каждая ступенька, та, что выше предыдущей, вызывала в нем еще более извращенный восторг. Ричард повернулся на коридор. Ничего, кроме отчаяния и боли там не было. Он осознавал, что девочка осталась без отца. “Но, может, я проверю Гектора, вдруг он жив и тогда поможет ей. А я смогу убежать”, думал Ричард.
Он подбежал к кабинету директора и увидел, как отец Алисы лежит на полу без сознания, его окровавленное лицо не подавало признаков жизни. Кольнуло в груди. “Я выберусь и сразу позову на помощь”, подумал он. Алиса закричала сильней. “Он убьет ее раньше”, сказал голос.
Ричард направился к выходу, стараясь игнорировать мысли. Увидев в конце лестницы дверь на свободу и избавление от всех бед и здешних кошмаров, он заметил на одной из ступенек веточку сирени. Та ли она была которую подарила ему Алиса он не знал, но теперь, это растение будет всю жизнь ассоциироваться с девочкой, которая спасла его. Цветок заставил вспомнить Бена, зал, и маленькие ручки, освобождающие его конечности от немоты и страшного зуда. Алиса кричала, а Роджер хохотал проржавевшей глоткой. Ричард сжал в руке перила так, что казалось, он сейчас погнет их.
Слеза скатилась по щеке и упала на лепестки, отчего они начали расцветать на глазах. “Если это не Катарсис, тогда что?”, подумал он.
Акт 11
Перед Ричардом появился просторный больничный холл. Его эмоциональное состояние стало менее отвратительным и ужасным, чем было прежде, и будто вышедшим на второй план. Рассудок так же затуманен, но явно по другой причине. Он до конца не мог понять, по какой. Недалеко пустовали лавки для ожидания, возле которых стояла одинокая старушка. Она, сложив руки, нервно перебирала ногами. Заметив ее, Ричард сразу понял, что его судьба с ней не связана. Чего не скажешь о больнице. Казалось, он знал, что таится за каждой дверью.
Из коридора вышел человек в белом халате. Он подошел к старушке и, похлопав ее по плечу, что-то произнес, отчего та прикрыла рот рукой и расплакалась. Он разговаривал с ней, поглядывая на Ричарда, но старуха не слышала. Наконец, она села на лавочку и уставилась в пустоту. Тогда человек развернулся и пошел к Ричарду. Чем ближе он подходил, тем больше слезы накатывались на глаза. Он чувствовал, почему врач шел к нему, но не понимал зачем. Он, конечно, догадывался, но было бы это так, как он думал, это бы означало, что он сошел с ума.
– А, Вы уже пришли? – сказал врач.
“Что происходит?”, подумал Ричард, и медленно кивнул.
– Прошу за мной.
Они пошли по коридору. Его стены казались Ричарду знакомыми, близкими, словно он был тут раньше. Мысли о прошедших ужасах улетучивались. Он хотел спросить врача, куда он его ведет, но не стал. Ричард уставился в конец коридора, словно увидел призрака. Желание остановиться пульсировало в висках, но ноги уже топали за врачом в своем неконтролируемом ритме.
Дверь в конце коридора истощала зловещее и одновременно родное чувство. Стремление к Катарсису вызывало желание попасть в палату.
– Это здесь. Ее состояние тяжелое, постарайтесь не вызывать бурных эмоциональных всплесков, – сказал врач, затем развернулся и ушел.
– Это реально? – спросил Ричард вдогонку.
Человек в халате улыбнулся и ответил:
– Вы сейчас чувствуете? – его очки в прямоугольной оправе заблестели отраженным от ламп светом.
Ричард кивнул.
– Видите меня? Слышите?
– Да.
– Знаете, что будете делать потом?
– Если честно, нет, я ничего не понимаю.
– Никто не знает. Смиритесь с чувствами и отдайтесь им, в данных обстоятельствах это полезно. Они так же реальны, как и все это.
Отвернувшись, он поставил точку в начавшемся диалоге.
Теперь Ричард точно знал, что ждало его за дверью. Он не хотел в это верить. Ему безумно хотелось объяснится перед матерью, но внутренние демоны не давали это сделать. Он оперся о стену. “Я сошел с ума” – эта мысль вросла в голову, как опухоль. “Театр. Я был в театре!”
Желание духовно очиститься подавило страх и дало возможность спокойно размышлять. “В любом случае, я переступлю порог палаты, рано или поздно. Все идет по сценарию. Как бы мне не хотелось соглашаться с Тоддом, но он был прав. Что в конце этого сценария? Я вернусь в театр? Я не хочу. Может, я погибну? А, возможно, на самом деле, я все еще во сне. Да. В месте, где меня невозможно разбудить. Все сны имеют Катарсис такой силы, от которой ты просыпаешься. А значит, нужно зайти и завершить мою пьесу. Тогда я проснусь. Тогда освобожусь. Надеюсь”. С этими мыслями Ричард зашел в палату.
Он почувствовал, будто существует во временных рамках события ушедшей эпохи. Время остановилось, а, возможно, даже откинуло его в прошлое. Среди в ряд стоящих кроватей он сразу нашел ту, где лежала его мать. Он подбежал к ее койке и присел с краю у ног. Лекарство медленно капало в капельнице. “Морфий”, подумал Ричард и осознал, насколько все плохо. Пару лет назад он и подумать не мог, что все к этому придет. Он коснулся лбом ее ладони и сразу расплакался, вспомнив, насколько редко в его жизни происходило взаимопонимание с матерью. Только сейчас, когда она умирает. “Вряд ли это взаимно”, подумал он.
– Прости, что не пришел. Если бы не я, ты продолжала бы сиять. Не только в моих галлюцинациях, но и в реальном мире, – сказал он и поцеловал ее в лоб.
Слезы накатили сильней. Он не мог держать глаза открытыми. Ричард встал и пошел прочь. Камень с души не упал, а напротив – он стал еще более тяжелым от подобного финала. Но едва он коснулся двери, услышал хрип:
– Ричард…
Он, не веря своим ушам, вернулся к койке.
– Я верю в тебя…, – прохрипела она.
Теплая и сырая дрожь пробежалась по его телу.
– У тебя получится… И всегда получалось.
Прошедший ужас навалился на него, как рояль, увечья от которого останутся с ним на всю жизнь, если таковая еще осталась. Ричард стоял возле открытой двери в мастерскую Роджера.
Мысли, что может сделать с маленькой девочкой это чудовище, заставляли колени дрожать. Ричард вспомнил чувство неминуемой гибели и гору тел, по которым он карабкался. Ему ни за что не хотелось опять испытывать это вновь. Он захотел убежать прочь, но после слов матери не имел права отступать.
Он молил, чтобы его не заметила Алиса, пока он выглядывает, и не вызвала у Роджера подозрений внезапной радостью или удивлением.
– Самое ужасное в слепоте, – начал Роджер. – Это не невозможность полноценно жить… – услышал Ричард и выглянул.
Роджер стоял рядом с котлом кипящего воска и держал Алису рукой за волосы над полом. Она верещала и дергалась.
– В невозможности созерцать. Все теряет смысл, если ты этого не видишь. Я не вижу их испуганные глаза, синеющие тела. Приходится ставить пьесы, опираясь на воображение, но поистине насладиться я ими не могу.
В котле забулькал воск. Роджер обхватил ее горло.
– Я лишен удовольствия. Думаешь, мне приятно тебя душить? Нисколечко. Я… Я ощущаю лишь пародию на чувства, которые я мог бы испытать. Все бы отдал, чтобы увидеть твое синеющее личико.
Алиса начала хрипеть и истерически биться ногами, ухватившись за его кисть и подтягиваясь.
– Хотя вынужден признать, что, создавая пьесы по памяти, я развил хорошее воображение.
Ее ноги никак не могли попасть по котлу.
– Так что сейчас я представляю, как твои глаза выпадают из глазниц и, ощущая твою шею, я чувствую нечто, похожее на радость и блаженство, – прохрипел улыбающийся Роджер.
Алиса мычала, хрипела и потихоньку раскачивалась.
– Ты можешь не ворочаться?! – Роджер затряс Алису, и та зацепилась ногой за котел. Он оказался слишком горячим и Алиса сразу отпрянула.
– Хмм, – промычал Роджер. – Ты в курсе, что тебе конец? Твой отец умер. И никто тебе не поможет. Знаешь, что мы сделаем с его телом? – спросил он.
Алиса захныкала. Роджер посмеялся, его голос задрожал.
– Мы… Мы порежем его на кусочки и разбросаем по всему залу, – он не мог сдерживать возбуждение. И не мог стоять на месте и перебирал ногами. – Публика разорвет его, как голодные пираньи кусок мяса, коим твой бездарный отец и является, – он засмеялся.
Алиса перевела взгляд на Ричарда, который подставил палец к губам. Она вцепилась Роджеру в руку, оттолкнулась со всей силы от его живота и зацепилась теперь уже обеими ногами за котел. Она закричала и опрокинула его, отчего воск облил грудь и ноги Роджера. Алиса обожгла стопы. Воск не сильно задел ее кожу – благо, она была одета в длинное платьице.
С ревом Роджер отпустил Алису и она упала на четвереньки, жадно глотая воздух.
– Я тебя убью, заживо сожру, сука мелкая, – зарычал Роджер, махая руками от боли и бегая вокруг себя.
Ричард подбежал к Алисе на носках, не спуская глаз с обезумевшего Роджера, который тянулся к стене. Рука Роджера дернула рубильник около комнаты с трупами, и свет погас. Если с чем и можно сравнить эту темноту, то только со сном без сновидений. Ричард сразу же потерялся в пространстве. Когда он пытался предположить в какой стороне находилась Алиса, он тут же думал, что ее не существует. А существовал только дикий рев и скользкий от воска пол. “В…Вперед…”, подумал он и только решился сделать шаг, как сразу передумал.
– Ну, что, теперь мы с тобой в равных условиях. Добро пожаловать в мой мир, – отдышавшись, прорычал Роджер.
Ричард стоял на месте и трясся от страха. Любой вздох или движение выдали бы его в руки ужаса.
–Где же ты? Может, здесь?
Резкий грохот раздался за его спиной. Здесь и сейчас он умрет. А может, он уже мертв. Определить это было невозможно, но неестественная темнота вызывала такие мысли. Топот ног Роджера слышался со всех сторон. Он, как медведь, ходил вокруг загнанной добычи, наслаждаясь каждым моментом его страха.
– А может, тут?!
Раздался сильный удар по котлу, и в руку Ричарда бешеной хваткой что-то вцепилось. Ричард не издал ни звука. Вернее, если бы он мог, закричал бы во все горло, но он не мог. Неведомая сила тянула его назад. Сделав несколько шагов, он услышал недовольный голос Роджера, который твердил, что найдет девочку любой ценой. Ричард почувствовал на коже очертания маленьких ручек. Небольшими рывками они молили его поскорей прийти в чувство. И вновь внутренний голос говорил ему следовать за этим маленьким порывом к свободе. Нужно лишь подчиниться – и все позади. Не так-то это просто, когда тело тебя не слушает. А мышцы сжимает спазм.
Тогда Ричард вспомнил все те ужасы, что с ним происходили. То, как он попал сюда, как убили Бена, как медленно превращали его убеждения в шизофренические. “Будьте вы прокляты со своим гребанным очищением!” – кричали его мысли. Вся нечисть вырвалась из его горла безумным воплем. Он схватил Алису на руки и побежал в сторону, куда она его дергала. Он был уверен, что там выход из комнаты. Так оно и оказалось. К счастью, Роджер отрубил свет только у себя в комнате, а в конце коридора, как маяк, мигала та самая лампочка.
Топот приближался с чудовищной скоростью. Тут же Ричард рванул по коридору. Тело Роджера вылетело из комнаты и врезалось в стену.
– Кто ты такой? Ты намного старше девчонки, – кричал он вслед.
Ричард прижал к себе Алису и продолжал бежать не оглядываясь. Поворот направо. Наконец-то свет. Роджер повернулся и, проскользив, упал на бок. Он зарычал и, ухватившись за угол стены, встал на ноги и побежал дальше.
– Вот оно что! Любимчик Картера! Слышал, ты лучший в своем деле, – прорычал он. – Жаль, мне не увидеть, как ты выступаешь! – движения Роджера стали намного резче.
Алиса наблюдала через плечо, как он отталкивал столики у стены и с яростью приближался. Роджер схватил один из них и бросил вперед. Столик пролетел чуть выше головы и врезался в стену. Ножка от него отлетела к аварийному выходу. Выжимая из своих ног последние соки, Ричард двинулся вперед и схватил эту ножку. Он забежал за дверь аварийного выхода и поставил Алису на пол. Она сразу спряталась под лестницей. А сам он ухватился за дверную ручку и потянул ее на себя. Силуэт Роджера скрылся за дверью, и та хлопнула. Затем он просунул палку через дверную ручку в надежде, что она надежно заблокирует дверь. Сразу же раздался грохот, ножка от стола завибрировала и издала негромкий треск.
– Это его не задержит, бежим, – сказал он Алисе.
Ричард схватил девочку и побежал вверх по лестнице. Ступенек намного больше, чем было тогда, когда он сюда спускался, или ему так казалось. “Скоро все закончится. Все, к чему я стремился, исполнится, и накроет меня покоем”, думал Ричард. “Да когда кончатся эти чертовы ступеньки?”. Он помахал головой, пытаясь вытряхнуть все лишнее и развеять гипнотическое влияние ступеней. Выход все ближе. Вот он, почти, почти, почти. Каждая пройденная ступенька вселяла восторг и предвкушение хорошего конца. Все! Они оба оказались перед дверью. Пересадив Алису на левую руку, он потянулся к дверной ручке в надежде, что дверь не закрыта.
К самому глубочайшему сожалению, она открылась. То, что было за ней, порождало в голове только один вопрос.
– Да что тут вообще происходит? – не веря своим глазам, спросил Ричард.
Он повернулся к Алисе, не сводя глаз с дверного проема.
– Это как вообще? Ты это видишь? – спросил он.
Девочка кивнула.
– Либо это коллективное безумие, либо то, что на самом деле существует. Лучше бы нам сойти с ума, – говорил он ей.
Роджер выбивал дверь. Это уже не важно. То, на что они смотрели, можно описать как пульсирующая тоннелеобразная глотка, вдоль стен которой торчали острые зубы. Гул кошмарного тоннеля ясно давал понять, что конец у него есть. Однако, ничего хорошего он не предвещал. Сначала Ричарду показалось, что это звуки грешников Ада, но то, что он слышал, было намного хуже. Сквозняком через тело он ощутил всю мерзость человеческого грехопадения. Все самое ужасное, на что способен человек, пробило его тело насквозь и он согнулся, как от сильного удара в солнечное сплетение. От неожиданности он резко запер дверь и присел отдышаться.
– Что это было? – спросила его Алиса.
Ричард просто молчал, тяжело дыша. Пытаясь осмыслить все, что он увидел, а увидел он далеко не все, Ричард прижал колени к груди. Никакое решение в голову не лезло, кроме как сидеть на месте. Пять минут назад он был уверен, что на пути к выходу его остановила бы только смерть. Но когда вместо выхода – лишь бездонная колючая пасть, так и тянет стоять на месте и думать об упущенных возможностях.
Как только он захотел встать и пойти, в голове возникала кошмарная картина, поджидающая за дверью. Он взялся за голову и стал качаться из стороны в сторону.
– Нужно разобраться, – он повторял это из раза в раз.
Разбираться он не хотел, но мозг требовал объяснений. Алиса побежала вниз по ступенькам. Ричарду было все равно. Он словно получил опыт всех самых жесточайших преступлений, на которые способен человек, на мгновение ощутив себя публикой этого кошмарного театра. Ричард чувствовал, как гнил изнутри. Он коснулся груди и омерзение растеклось по месту прикосновения, словно эта часть тела давно отмерла. Разорвав кафтан, он увидел темно-коричневое, словно присосавшийся осьминог, пятно в центре груди. Щупальца, как толстые вены, сужались, уходя под кожу.
– Что это еще за хрень? – он задышал глубже.
– Нужно идти, – подбежала Алиса. – Они вернулись, – сказала она и посмотрела на его рану.
Она пугливо протянула руку к груди Ричарда. Он почувствовал прикосновение.
– Все хорошо, – неуверенно сказала она.
Вдруг рана в груди растеклась в теплоте. Ричард осознал, что отсюда он сбежит только с ней. Он понял, что сейчас она – единственный настоящий друг, которому он может доверять. “Уверен, она думает так же. В самый ужасный момент она помогла мне, она заставила меня идти вперед”, подумал Ричард, уставившись на нее.
– Ты хороший человек. Спасибо, что спас меня, – сказала Алиса и обняла его.
Пятно на его груди все еще чернело, однако той мерзости от него больше не исходило. Ричард поднялся на ноги и взял Алису за руку. Он чувствовал себя так, как до открытия этой двери. Своими эмоциями Ричард давно не управлял, и он это прекрасно понимал. “От нее исходит столько добра, что можно было наполнить им целый театральный зал. Это волшебство, такого нет на самом деле. Она… она…” – Ричард боялся это признавать, и не стал.
– Расскажи мне, кто вернулся? – сказал Ричард.
– Все! Они готовы ставить пьесу и ищут нас. Опять, – сказала Алиса, прыгая с ноги на ногу. Ей не терпелось убежать отсюда, как можно скорее.
Они спустились вниз. Алиса хотела как-то помочь но не знала как. За дверью раздался голос:
– Эй, выходи, мы ничего тебе не сделаем.
Это явно был не Роджер, голос более мягкий. Ричард молча посмотрел на Алису, а она на него. Стук в дверь. Алиса спряталась за ногами Ричарда.
– Я тебе говорил, старый урод, что они сбегут, – говорил голос за дверью.
– Простите, шеф, я с ним поговорю, – сказал голос немного грубей. – Ричард, Вы тут? – три стука в дверь. – Признаюсь честно, то, что мы сейчас с Вами говорим, это акт милосердия. Я просто хочу, чтобы вы не наделали глупостей. Роджер выбьет эту дверь, как только мы ему скажем. Просто Вы теперь стали одним из нас…
Ричард посмотрел на пятно и отпустил руку Алисы. Оно снова заболело.
– Со своими мы можем договориться. Вы же не хотите закончить, как Гектор, верно?
Девочка скривилась.
– Я ничего не понимаю! – истерически закричал Ричард.
– Ничего, скоро поймете. Эта девочка – как опиум. Мы все к ней привязаны, она нам необходима. Вы ведь уже почувствовали ее влияние на себя? Представьте, что можно сделать с этой сило…
– Ты лучший в своем роде, Ричард! – кто-то перебил Тодда. Скорее всего это был Картер. Уж сильно он восхищался Ричардом.
– Понимаешь, ты был создан для искусства, ты им и являешься. Сегодня ты показал, на что способен, ты нам подходишь. Если сдашься, мы дадим тебе лучшие условия…
– Вы отдаете нам девчонку, взамен мы дарим Вам свободу, – теперь его перебил Тодд. – Хотя, скорее всего, вы вернетесь обратно. Еще никто не отказывался от тех условий, что мы предлагали. У вас три минуты на размышление, затем Роджер выбьет дверь и убьет Вас.
Ричард положил ладонь на плечо Алисы.