Акт 6
В зале ни звука. Ричард дергал плечом на себя так, что веревка терлась о лезвие ножа. Краем глаза он поглядывал на публику, но ничего не мог рассмотреть из-за освещающих сцену ламп.
“Давай, давай”, – такое чувство, что локтевой сустав вылетит наружу. Получается! Он ухватился за пальцы Бена, чтобы нож не упал, и продолжил пилить веревки. “Да, да!”, – в голове переизбыток радости, кисть свободна! Этот факт вызвал глубочайший «Ах!» среди публики. Как только он освободил руку, она сразу обездвижено повисла. Перебирая пальцами вдоль манекена, он медленно карабкался к ножу. Он обернулся – никого нет. Сила начала возвращаться. Острие плотно застряло в дереве. Он расшатал лезвие и, когда оно освободилось, вытащил нож из мертвой хватки Бена. С каждой секундой он сжимал его все сильнее и сильнее. Освободив правую руку, он оставил нож торчать из шеи Бена. Теперь ноги. Раньше он не обращал на это внимания, но, находясь в неудобной обуви, ему казалось, что стопа и пальцы уже давно покрылись черной коркой. Разрезав путы на ногах, он упал на пол, ударившись коленями об рельсы. Боли он не почувствовал, тело неприятно вибрировало. Толпа в зале переговаривалась. Персонал на подходе – еще немного и они схватят его и воткнут иглу в шею. Ричард пытался ползти в сторону двери, ведущей в коридор. Левой, более менее работающей рукой, он ухватился за рельсу, но его тело не шевелилось. Шум в зале усилился.
– Эй, он убегает! – закричал кто-то из зала. Это еще больше встревожило публику, теперь все знают, что Ричард освободился. Как только правая рука показала признаки жизни, он сразу ухватился ею за рельсу и подтянулся вперед. Дверь приблизилась на пару сантиметров.
– Сделайте что-нибудь! – закричала женщина в широкополой шляпе. Когда нога заработала, он оттолкнулся ею от манекена Бена и ринулся вперед.
“Нужно бежать, неважно куда, лишь бы не к ним”. В его голове возникла женщина с озлобленным лицом с веером. Он вспомнил, как из коридора, куда он направлялся, выносили труп девушки. Уроды, которые издевались над ним, убили его возможную возлюбленную, убили Бена, в конце концов – все обитают в глубине этого чёртового коридора. Бежать туда – как спускаться на дно океана, где тебя растерзают шизофренически выглядящие рыбы. Онемение тела начало спадать, колени заболели. Ричард заполз за кулисы и шум в зале превратился в хаос. “Куда же мне..?” Он аккуратно поднялся с пола, встав сначала на колено, потом на стопу. Он посидел так, отдышавшись, буквально десять секунд. Казалось, будто прошел целый час. Сделав шаг, нога подкосилась и он пошатнулся, словно пытался пройтись по прямой дорожке после выпитой залпом бутылки виски.
– Эй, вон он, держите! – закричал парень с другой стороны кулис и побежал на Ричарда. Поковыляв к двери, ведущей в коридор, он заметил на ней щеколду. Парень бежал на него со стремительной яростью, словно гиена, заметившая овцу. Ричард схватился за ручку двери, распахнул и пробежал через нее. Захлопнув дверь и задвинув щеколду, он оперся и выдохнул, как спину окатил шквал ударов. “Засов может не выдержать”. Ричард отлетел от двери и стук прекратился. Ноги практически восстановились. Перед ним протягивался коридор с поворотом налево, который освещали оранжевые лампы на потолке. Около стен красовались аккуратные горшки с сиренью. О ужасах за поворотом Ричард мог только догадываться. Он вспомнил коридоры театров, которые посещал – коридорчики, набитые репетирующими актерами, разминающимися гимнастами – скрытый механизм, поддерживающий представление на плаву. Заляпанные кровью стены, разбросанные конечности и рты людей, разрывающиеся в улыбке, возникали у него в голове при попытке анализировать. Он нехотя прислушался к шуму в ушах и выглянул из-за угла. Длинный проход, вдоль которого стояли двери, на удивление был пуст и чист.
“Боже Бен…”, подумал он и присел. “Ублюдки. Так, так, так. Я в бегах! Нужно отсюда выбираться. Не может быть, чтобы выход отсюда был один. Точно, тут должен быть аварийный выход”, думал Ричард. “Поблизости никаких схем здания не обнаружилось, так что придется искать выход интуитивно”. Первая дверь справа, откуда доносилась классическая музыка, открыта. Шопен – Ричард узнает его везде, даже в таком осквернившим его веру в искусство месте. Слова Картера вновь возникли в его голове.
“Почему Шопен? Почему не Бетховен, Бах или любой другой классик?” – тремор в руках усилился. “Не думай об этом. Иди вперед”, думал он, приближаясь к оскверненному звуку. В комнате рядом с гримерным зеркалом стояло кресло. Увидеть, кто сидит в нем, не представлялось возможным. Подняв голову выше, Ричард увидел отражающееся в зеркале лицо неестественной формы. Скорее, похожее на искаженную маску. Кто-то явно сидел в кресле. Кто-то не живой. Его ноги не доставали до пола, а тело начинало разлагаться, вонь стояла отвратительная, но Ричард уже привык и почти не чувствовал запаха. Кресло медленно стало поворачиваться. Безумный интерес не дал убежать прочь. “Как он крутит кресло? Может, сквозняк? Да какой тут нахрен сквозняк?”, панически думал он. Кресло дернулось в обратную сторону.
– Хочешь сбежать? – сказал знакомо ужасный голос. Хозяин голоса промычал в такт пианино. – Не получится.
Из-за кресла поднялся Себастьян. Ричард сразу спрятал голову и его будто выкинуло из гнетущей атмосферы. Указательный палец, направленный вверх, пришит обратно и обмотан тряпкой. Поверх маски мертвеца Себастьян наносил грим. Взгляд его резко направился на дверной проем. В нем никого не было. Он направился к выходу из комнаты и выглянул в коридор. Справа никого. Слева тоже. Он фыркнул и зашел обратно. Ричард прятался за углом стены и никак не решался выглянуть. Рядом стоял горшок сирени. Он подумал, как же повезло этим цветам, они стоят в таком ужасном месте, но никто не обращает на них внимания – полная безопасность. Затем в голове возник образ Алисы, которая отрывает от цветка конечности, чтобы подарить их ему.
– Эй, ты, проверь, кто там за углом, – голос Себастьяна порезал барабанные перепонки. Шаги. “Твою мать”. Ричард схватил горшок и поднял над головой. Он обернулся на дверь в надежде, что преследователи ушли искать обходные пути. Кто-то приближается. Ближе, ближе и ближе. Он сжал горшок покрепче и приготовился в мгновение обрушить всю мощь о чью то голову. Шаги утихли. Ричард застыл, когда перед ним появилась девочка – это была Алиса. Она держала за руку плюшевую волочащуюся по полу куклу. Ее лицо было в синяках. Он едва ли смог проглотить ком, застывший у него в горле. Намерения Ричарда менялись с каждым мгновением. Стакан то наполовину полон крови, то наполовину пуст.
Ричард помахал головой и скорчил жалкую мину. Алиса молча повернулась и пошла обратно. Ричард старался прислушаться к тому, что она скажет Себастьяну, но она говорила слишком тихо. Однако по реакции Себастьяна можно было понять, что девочка его не выдала. Ричард поставил горшок на место, набрал полную грудь воздуха и аккуратно выдохнул. В коридоре опять никого. Он все думал, что Себастьян выскочит из своей комнаты и бросится на него. Но этого не происходило. Проходя мимо двери, как моль пролетает мимо руки, которая может ее прихлопнуть, он заметил, что в комнате, кроме подопытного мертвеца, никого не было. Куда он делся – Ричарда не интересовало. Сейчас – либо вперед с мизерными шансами на спасение, либо назад в кроличью клетку смерти. К тому же, кажется, у него появился союзник. Непонятно, насколько можно доверять этой девчонке, но выбора все равно не было. Ричард продвинулся дальше. Опять этот рев животного в глубине коридора. “Даже представлять не хочу, каких тварей они тут держат и зачем”, подумал Ричард. Из комнаты рядом послышались голоса, которые обсуждали сегодняшнюю постановку. Тут Ричард осознал, что скоро все будут знать, что он сбежал, и поднимут тревогу. Нужно предпринимать какие-то действия. Голоса стали громче.
– Да не знаю я, ввел какую-то новую сцену и никому не сказал, – прохрипел голос.
– Пошли посмотрим.
– Ага, а мертвечину кто таскать будет? – теперь голоса оказались совсем близко, и Ричард забежал в комнату по соседству. По пути он случайно задел дверь, и та со скрипом открылась, обратив внимание одного из работников.
– Тихо, – поднял он ладонь вверх.
–Что там?
– Опять эта девка костюмы примеряет. Ну сейчас она пожалеет, – он забежал в гардеробную комнату. Кроме замысловатых шляп, камзолов и другой тряпичной и не только одежды, ничего не было. Количество нарядов было не сосчитать. В таких комнатах обычно держат наряды с предыдущих пьес, только в этом театре их не стирают. Вся одежда пропиталась запахом тухлого мяса со сладковатым оттенком. Если бы Ричард знал это, спрятался бы в другом месте. Укрытый пуховой шубой, закрыв ладонью рот и нос, он надеялся, что все будет хорошо.
– Мышка опять играет в прятки? – дверь заскрипела и Ричард прижал ладонь сильнее. Напротив Ричарда за соседним шкафом на четвереньках сидела девочка. На полу рядом с ней лежала кукла, руку которой она не отпускала. Ричард прислонил указательный палец к губам, обещая сделать для нее все, лишь бы она его не выдала.
– Где ты прячешься? – работник театра окинул взглядом переполненные нарядами полки. Сделав несколько шагов вглубь между шкафов, в сторону, где шуба укрывала Ричарда, он увидел куклу.
– Ага! – он подбежал к находке и схватил ее. Шуба лежала прямо за ним. Ричард, задержав дыхание, молился, чтобы его не нашли. “А если найдут, нужно наброситься на него и обезвредить. Может, прямо сейчас?”, подумал Ричард. “Бросится на него, пока не видит. Да, тогда шансы увеличатся, если он не сильнее меня. Нет, его ждет второй, который может сообщить остальным и тогда мне конец. Пожалуйста, иди дальше, не оборачивайся, прошу.”
– Я нашел твою куклу, Алиса! Выходи, или ей будет больно, – он развернулся и пошел обратно к двери. Ударив куклу несколько раз и не услышав ни звука, он закричал. Ричард выдохнул, не сгибая живота, зажмурился и стал благодарить судьбу за подарок. Старый гвоздь оборвался и вешалка с шубой плюхнулись на пол. Вешалка проскользила по кафелю и привлекла внимание работника театра.
– Вот ты где! – он побежал к вешалке и резко свернул направо. Прошелся по рядам – никого.
– Спряталась среди одежды, да? Ну сейчас мы тебя найдем! – сказал он, сбрасывая с полок костюмы. Они падали возле Ричарда, который лежал на полу под шкафом. Ноги работника стояли прямо возле его носа. Еще немного и он наступил бы на него.
– Может, пойдем уже? – крикнул второй, стоявший около двери. – Работы еще невпроворот.
Он подумал немного, и что есть силы вдарил по деревянной полке шкафа прямо возле головы Ричарда. Полка сломалась и щепки полетели ему в лицо.
– Еще увидимся! – крикнул он, бросил куклу на пол и захлопнул дверь с той стороны. Тишина. Взгляд Ричарда опустел. Что-то шевельнулось в комнате, но он не обращал внимания. Босые ноги били по кафелю и приближались. Он долго не хотел выходить из укрытия, пока Алиса не подбежала и не попыталась вытащить его. Тогда только он пришел в чувство и понял, что вечно оставаться тут не может.
– Джози! – окликнула она плюшевую игрушку. Пока Ричард вылазил из-под шкафа, она подбежала к кукле и прижала ее к груди, гладя по волосам.
– Вы ведь не испытываете боль, верно? – она говорила с такой интонацией, будто пыталась оправдаться перед куклой.
– Отсюда есть выход? – спросил Ричард, сбросив с ноги розовую тряпку. – Может, какая-нибудь вентиляционная шахта или аварийный выход?
– Да, я тебя отведу, только тссс, – сказала Алиса и подбежала к двери. Ричард попятился за ней. Девочка приоткрыла дверь и посмотрела в обе стороны вдоль коридора. Двое мужчин скрылись за углом справа, что-то обсуждая.
– Идем, – сказала она и бесшумно побежала за ними по коридору.
– Куда мы? – спросил Ричард, ковыляя за ней. В ответ она прошипела с пальцем у рта. – Выход там.
На повороте она присела и проследила за тем, чтобы два подонка скрылись в конце коридора. Ричард задумался, насколько извилистыми и длинными могут быть коридоры этого театра. Куда ни посмотри – развилки.
– Пошли, – сказала девочка и двинулась за ними. Ричард ускорил шаг, почти обгоняя Алису, желая как можно скорей выбраться. Но заметив надпись на табличке на стене, внутри Ричарда словно выстрелил пистолет. Надпись «Аварийный выход» со стрелочкой, показывающей в противоположную сторону. Он не понимал, кому верить. “Вряд ли они бы делали ложные таблички для себя. Но почему она мне помогает и ведет в другую сторону?”
– А что ты будешь делать, когда выберешься? – вопрос звучал как-то фальшиво, словно ей нужно было о чем-то спросить, и это первое, что пришло ей в голову. Ричард остановился.
– Выход в другой стороне, – заявил он.
– Нет, выход здесь.
– Зачем ты мне врешь? И зачем помогаешь?
– Нам нужно сюда. Тот выход закрыт. Быстрей.
“Да кто вообще закрывает аварийные выходы?”, Ричард обратился к себе и услышал быстрые шаги за своей спиной. Алиса запищала. Ричард обернулся и на его лицо обрушился удар стеклянной вазой такой силы, что та вдребезги разбилась. Ричард упал на задницу, но все еще был в сознании. Тощие руки ухватились за шею и повалили его на землю, отчего он ударился затылком об пол. Ричард схватил его кисти и начал разжимать захват. Черные глаза безумно, на грани с эйфорией, давили на Ричарда. Он зарычал, еще сильнее впиваясь руками в шею. Лицо Ричарда надулось кровью, вена на лбу набухла, а глаза стали выползать наружу. Он почувствовал, как тощие руки Себастьяна размыкались, словно пружины эспандера. На полу, около ног Алисы, заблестели острые осколки от вазы.
– Дай мне осколок, Алиса! – закричал Себастьян.
– Быстро! – пригрозил он ей, не дав сказать ни слова. Девочка стояла неподвижно, рыдая и обнимая куклу.
– Дай мне осколок или он умрет.
Взгляд девочки сразу оживился.
– Нет, пожалуйста, – Алиса переминалась с ноги на ногу.
– Дай осколок или я убью его! – брызгая слюной заорал Себастьян. Алиса схватила осколок и протянула дрожащую руку.
– Подойди ближе, дура! – крикнул Себастьян.
Девочка застыла на месте и ее коленки затряслись. Палец Себастьяна начал кровоточить – Ричард это заметил и, не упуская возможности, схватил его. Рожа Себастьяна скорчилась. Дернув изо всех сил, нити, связывающие кожу, разорвались. Он отбросил палец и надавил, что осталось мочи, на открытую кость, колупая мясо вокруг. Себастьян вырвался и, ухватившись за обрубок пальца, повалился рядом. Ричард взялся за горло и жадно заглотнул полную грудь воздуха. Стекло выпало из рук Алисы и она побежала прочь. На крики никто не сбежался, что показалось Ричарду странным. Видимо, здешние привыкли к воплям людей о помощи и не обращали внимания. Тяжело дыша он встал над стонущим от боли Себастьяном. Оторванный палец лежал возле ноги Ричарда. Он пнул его по полу, как пистолет, представляющий угрозу, за что моментально получил осколком стекла в область голени ноги. Стиснув зубы, Ричард зарычал и этой же ногой нанес несколько быстрых ударов по голове Себастьяна. Тот сразу перестал шевелиться. Переизбыток кислорода вскружил голову Ричарду и он свалился на пол. Не до конца понимая, что происходит, он уставился в пустые глаза Себастьяна. Они казались ему еще живыми от страха за свою жизнь. Ричард понял, что всю человечность, что была в нем, отобрали и растоптали, ведь только что он поддался гневу и убил человека. Кем бы он ни был. Лишив человека жизни, ты пытаешься откинуть мысли, что тебе понравилось. Нужно продолжать идти… Идти…
Он похромал в сторону аварийного выхода, куда указывала стрелка.
“Она зачем-то хотела меня запутать. Но зачем помогать? Почему она меня не выдала? Лучше бы я ее не встретил и все делал сам”, думал он.
Ричард опирался правой рукой о стену, оставляя на ней кровавые отпечатки, и постоянно оглядывался. Тело Себастьяна все еще лежало на полу, закрепляя на Ричарде клеймо убийцы. “Это была самозащита”, убеждал он себя. Пройдя поворот и кабинет с табличкой «Директор» он обнаружил нужную дверь. “Этого просто не может быть, она действительно заперта”. Он ударился головой о дверь и вдарил по ней несколько раз кулаком. На двери висел замок, при этом видно, что проушины приварены – значит это действительно выход, но его закрыли специально. “Так, хорошо, есть замок – значит, есть ключ. Золотое правило, которое можно было бы применить где угодно. Жизненное кредо успешных людей, которые не были в моей ситуации”, подумал Ричард и истерично хихикнул. Он двинулся с места. “Кабинет директора. Надеюсь, ублюдка, который за этим стоит, там нет. Если есть, я задушу его голыми руками, как сделал это с его шавкой”, подумал Ричард, оказавшись перед проходом в кабинет. Он толкнул дверь. Та, на удивление, приоткрылась. Никакой реакции по ту сторону. В этот момент Ричард подумал, что он мертв и это один из кругов Дантовского ада. Он точно не знал, какой именно, потому что в них не разбирался. Но почему-то – определенно Дантовского.
Он отворил дверь до конца и попал в комнату, в которой сразу обратил внимание на стол с разным барахлом. На его фоне стояло несколько высоких полок, забитых книгами и стопками различных рукописей. Среди бумаг на столе ключа не обнаружилось. В комоде стола Ричард прошерстил все три полки в поисках ключа. “Давай, где же ты?! Это ведь театр, ключ должен быть здесь”, думал он, но все тщетно. Кроме старого барахла в виде канцелярии и бумаги, ничего не нашел. Ричард окинул взглядом комнату в надежде найти что-то, чем можно сломать замок, но его внимание привлекла фотография Бена, прикрепленная скрепкой к паре листов на поверхности стола. “Да они следили за нами” – он подобрал «документ» и под ним лежал еще один с фотографией Луизы. За ней – темнокожий парень, тот, что с разорванным ртом пел на сцене. Пролистав еще несколько, он наткнулся на свою фотографию. Его сердце екнуло хотя, он ожидал увидеть себя.
В самом центре стола лежала стопка развернутых рукописей, напоминающих сценарий. “Да, все верно – это сценарий к пьесе. Пьесе, с которой я сбегаю. По-хорошему – сжечь подобное издевательство над искусством. Черт, да эти твари еще и наши имена тут вписали, и то, как мы должны реагировать на моменты пьесы. “Их губы сливаются в страстном поцелуе” – от малейшего воспоминания об этом «поцелуе» у Ричарда сразу подошел ком к горлу. Он уже было хотел бросить сценарий, но успел краем глаза прочесть еще одну часть сцены. “Бен разрезает веревки на руке Ричарда? Что за?” – он схватился за голову. Рядом маркером написано: “Пока публика рукоплещет, Ричард освобождается и убегает за кулисы”. Холодный пот побежал по его телу. “Этого просто не может быть” – он оперся рукой о стол, но та соскочила. В дверном проеме стоял тот самый Картер, из-за которого он тут. В руках у него опять был шприц.
–Теперь ты все понял, Ричард. Пошли с нами, – сказал он и за его спиной появилось несколько человек. Один из них вцепился Алисе в руку.
– Нет! – крикнула девочка и мужчина, что держал ее, наступил ей на ногу, отчего она закричала и заплакала.
– Иди ко мне, Ричард, и подари людям Катарсис, который не дарит ни один театр в мире! Ты избранный, неужели ты не ценишь это? – он расставил руки и засмеялся.
Мысли крутились так быстро, что удержать их было невозможно и хотелось от них отмахиваться. Ричард взялся двумя руками за голову, чтобы хоть как-то помешать им окончательно свести его с ума. Но было поздно – его сердце, казалось, сейчас взорвется, а конечности перестанут двигаться. Он почувствовал себя снова привязанным к чертовому манекену перед кровожадной публикой. Это было за пределом возможностей его мозга, и он, закатив глаза, потерял сознание.
Акт 7
“Это был сон?”, подумал Ричард, едва открыв глаза. Серый привычный потолок дал понять, что он дома. Встав с кровати, он взялся за голову и вздохнул. Тревожность постепенно уходила. “Если мне придет письмо, я слечу с копыт”, подумал он. Три стука, раздавшиеся в коридоре, ударили ему прямо в сердце. “Не может быть”. Ватными ногами он подошел к двери. В глазок он увидел женщину, которая сразу его успокоила.
– Ты не говорила, что придешь, – отперев дверь, заявил он. В ответ она рассматривала Ричарда глазами.
– Все нормально? – она ладонью коснулась его щеки.
Недолго помолчав, он ответил:
– Да, только проснулся, проходи.
– Такой странный сон приснился. Видимо я много думаю о театре. Ладно… Неважно.
– Это всего лишь сон, родной. Боже, какой бардак, хоть бы убрался, – скинув пальто на кресло, сказала она. Ричард налил чашку чая.
– Как твоя актерская карьера? – сделав глоток из чашки, спросила она. – Надеюсь, что хорошо.
“Ричард!” – раздался крик за окном. На улице стоял человек полного телосложения в сером свитере, подняв голову кверху. Женщина посмотрела в окно и, глотнув чаю, спросила:
– Может, закончишь уже в игрушки играть? Пора становиться мужчиной.
– Ах, вот почему ты пришла, мам?
“Ричард!” – снова крикнул человек.
– Сейчас, нужно кое-что проверить, – сказал он, встав из-за стола, и накинул на себя куртку.
– Нет, серьезно – ты ведь бездарность, тебя выгнали из всех театров, ты не смог доказать даже самому себе, что хоть чего-то стоишь, – повернулась на стуле мать.
– Что? – удивленно спросил он, завязывая шнурки на ботинках.
– А что ты думал? Что я буду ждать, пока ты разрушишь нашу семью поисками себя? Больше терпеть это я не собираюсь, – она стукнула по столу и чашка перевернулась. Остатки чая потекли по скатерти и капали на пол.
– Сейчас вернусь.
Ричард окинул ее пренебрежительным взглядом и вышел из квартиры.
– Зачем ты надо мной издеваешься, Ричард, зачем?! – крики было слышно на всей лестничной площадке. С каждым пройденным этажом крики матери становились все тише и тише. Наконец он выскочил из подъезда во двор. Недалеко стоял парень, напоминающий Бена. Только он заметил Ричарда, сразу же подбежал к нему и схватил за плечи.
– Тебе тоже это приснилось? – спросил он.
Ричард в недоумении промолчал.
– Сон, в котором ты убиваешь меня! – Бен потряс его. – Ты меня слышишь?
– Д-да, но, как это возможно?
– Мы должны принять участие в пьесе!
– Не хочу я ничего! Не хочу!
– Ответь честно, мы же друзья?
– Что? – у Ричарда закружилась голова.
– Мы друзья, Ричард?
– Да.
– Тогда зачем ты убил меня?! – закричал Бен и заплакал.
В животе Бена торчал нож. Ричард посмотрел на руку, которая его держала. Это его рука. Прохожие остановились и начали ему аплодировать. Все без исключения – и взрослые, и дети рукоплескали ему, словно укротителю тигров в цирке. Среди толпы показался Картер.
– Ублюдок, это ты во всем виноват! – крикнул Ричард и побежал на него. Какие бы усилия на ноги Ричард не давал, он все равно стоял на месте. Такое чувство, что он взбирался по крутому склону, вымощенному льдом. Не успел он заметить, как Картер скрылся среди толпы.
– Ричард, помоги мне! – ударяя ладонями по окну, кричала мать.
“Нет, только не снова”, подумал он и почувствовал сильный укол в области шеи. Впрыснутая жидкость потекла по венам. Ноги онемели. В глазах помутнело. Ричард упал на колени, опустив ладони на асфальт. Крики матери терялись среди шума в ушах. Отказали и руки. Он грохнулся на землю, зажмурив глаза. Опять невыносимый зуд в руках и ногах. Веки заболели. Аплодисменты толпы вскружили голову, как от лишней текилы. Резко заиграла скрипка. Открыв глаза, Ричард понял, что все еще находится в театре.
Сначала его одолел животный страх, какого не знал ни один человек, но через несколько секунд эмоции утихли. Под классическую музыку на сцену выехала группа женских тел в обтягивающих балетных костюмах. Они синхронно танцевали, словно листья в осеннем ветру. Однако было видно, как их конечности не приспособлены к такой растяжке, отчего их кости хрустели и даже ломались. Это было настолько синхронно, насколько и мерзко. Но Ричард больше не реагировал. Он лишь наблюдал, как сотни людей восхищенно кивали головами в такт музыке. Ему не хотелось плакать, кричать, теперь ему не хотелось даже сбегать. “Если пьеса закончится и меня убьют, это будет лучший расклад”, думал он. Подобно конечностям, его эмоции онемели и так же безжизненно плясали под чужую дудку. “По сути, я нисколько не отличаюсь от тел, привязанных к манекену. Ими так же управляют, как мной. Они такие же безэмоциональные вещи, гниющие изнутри и снаружи. Вечное забвение в любом случае лучше чем это”, подумал Ричард и поднял глаза на севшую на шпагат танцовщицу, чья кожа рвалась под белоснежными колготами. Теперь расфокус в глазах был проявлением его воли. “Даже сбежав, я не смог бы жить нормальной жизнью после этого кошмара”, убеждал себя Ричард. “Я сделал все, что мог, но этого не хватило. Остается принять это, я бессилен”. Ричард взмахнул руками и запел оперным голосом.
Следующие полтора часа, казалось, длились вечно, несмотря на попытки игнорировать все ужасы, что происходили на сцене. Чувство времени давно потерялось. “Сколько уже эти уроды наслаждаются моими мучениями? День? Два? Может несколько часов?”, думал он, а лица в зале все смеялись и рукоплескали. В одной сцене без участия Ричарда в массовке участвовало тело Бена. Ричард уже не мог удивляться. Смотря на их естественность и безмятежность, он думал: “Может, это я сошел с ума, и все, что тут творится, лишь кажется таким жестоким, а на самом деле я – актер настоящего театра”. На секунду ему показалось, что это так, и он почувствовал, как галлюцинация развеивается. Безжизненные лица мертвых людей теперь такими не казались. Глаза актеров так и оставались пустыми, но пустота не казалась такой уж плохой. “Возможно, я не мог узреть их истинную красоту?..”, подумал он и глянул на изуродованный труп говорящей с кошкой девушки. Из ее лысой головы торчало несколько локонов волос. Кровь на оторванной руке давно засохла. Искусственность ее движений вызывала тошноту. Впервые в жизни Ричард усомнился в адекватности своих мыслей. “Что я несу, Боже, видимо, я действительно схожу с ума. Я не хочу так думать”, сказал он сам себе. “Но это место меня вынуждает, черт!”. Он зажмурил глаза, но ни слез, которые он пытался выдавить, ни эмоций, которые он так хотел испытать, не было.
Декорации все менялись и менялись, как и вечно танцующие и рассказывающие свою страшную историю движением деформированных конечностей актеры. С каждой секундой он становился частью театра и гармонично вписывался в окружение на сцене. “Если я мертв изнутри, то, по крайней мере, жив на сцене”, прозвучал голос в голове. Из последних сил он пытался игнорировать эти мысли, но разум ослаб, и грязь просачивалась сквозь мольбы о помощи.
После минутного молчания и темноты в центре зала появился темнокожий парень, который вышел рассказать эпилог пьесы:
– После того, как Луиза узнала о том, что натворил принц Гримбси старший, она не выдержала и вернулась к отцу. Приговоренный к смерти принц так до конца и не раскаялся в содеянном. А любовь его растворилась, как вишня в склянке кислоты, – закончил голос из колонок.
Зал зашумел аплодисментами. Овации. “Браво, браво!”. Люди вставали, свистели и кричали, пока кулисы издевательски медленно закрывались. Ричарда вновь окутал страх, ведь он еще жив, и что будет дальше – стоило лишь догадываться. Когда шторы соприкоснулись, персонал кинулся разбирать реквизит и актеров, обсуждая между собой успех постановки. Через несколько минут кто-то взял Ричарда со спины под руки и отсоединил от рельс. Он не знал, что делать. Не знал. Был ли в этом смысл или нет – разницы не было. Иногда нужно принять неизбежное и посмотреть, что будет дальше.
Его потащили вдоль коридора мимо гримерки Себастьяна дальше до упора и направо. Это был тот самый ложный путь которым его вела Алиса. Проехав место, где он оторвал палец Себастьяну, Ричард опять услышал животный рев. Он доносился из глубин места, куда его тащат. Рев источал всю животную злобу и кошмар, и лишь издалека напоминал человеческий. Ричард закрыл глаза и про себя молил всех богов на свете, чтобы это были не пытки. Этот страх его поглощал с каждой секундой, пока рев усиливался в ушах. Тьма от собственных век усиливала ощущение беспомощности и он выпучил глаза, зыркая по сторонам.
– Боитесь пыток, шеф? – раздался дряхлый голос рядом с затылком Ричарда.
Он промолчал.
– Не бойтесь, у нас нет комнаты пыток. Она нам не нужна, – заявил он.
Они достигли конца коридора, упершись в развилку. Обе стороны уходили в кромешную тьму. На потолке над головой мигала старая лампочка, издавая потрескивающий звук. Манекен Ричарда повернул направо, и чем дальше погружался во тьму, тем тише становился рев. Ричард выдохнул.
– Звучит ужасно, не так ли? Но сегодня нам не туда, – кто-то опять обратился к нему, но Ричард продолжал молчать.
– Здесь давно не обращают внимания на вопли, – заявил он.
Чем дальше Ричард отъезжал от света, тем больше погружался во тьму. Свет из-за угла отправлял его в воспоминания из детства, как вечером на кухне он тихонько включал старую лампу и искал среди полок сладости, которые прятала от него бабушка.
Наконец они остановились. Ричарда облокотили о кирпичную стену и перед его взором показался горбатый дед в серой футболке лет семидесяти. Он сжимал в кулаке связку ключей. Открыв рядом дверь, представляющую собой металлическую решетку с горизонтальными вырезом, он занес туда тело Ричарда и отвязал руки и ноги от манекена. Ричард, будучи не в состоянии пошевелиться, упал на обросший мхом пол. Старик обхватил манекен, вынес его и закрыл решетку на ключ. Затем, сказав “Отдыхайте”, поволок конструкцию прочь, оставив Ричарда наедине с самим собой. Ричард озлобленно посмотрел на исчезающие ноги манекена во тьме. “А ведь план Бена мог сработать, если бы руки не онемели”, подумал он, пытаясь пошевелить пальцем.
Через некоторое время тишины и мучительного ноя в конечностях он присел в удобную позу, опираясь спиной о стену. Сырая камера, буквально два метра в ширину и длину, давила на него. “Но, по крайней мере, это не манекен”, утешал он себя.
“Неужели это мой конец – сгнить в чертовой камере?”, думал Ричард. Он несколько раз ударил ногой дверь камеры, но та не поддавалась. Затем несколько минут ковырял висевший на решетке замок, но все бесполезно – и он обессиленный упал на землю. Внутри него сжимался маленький эмбрион. Он поджал колени к груди и погрузился в мечты о доме. О, как же ему хотелось принять горячую ванну и, закутавшись в одеяло, поспать хотя бы несколько часиков. Позже прочесть книгу, не связанную с актерским мастерством, и посмотреть любимый фильм с чашкой чая. Странно – таким вещам предаешь истинную ценность только тогда, когда ты в западне. С этими теплыми мыслями он заснул.