Западники проконсультировались со спецслужбами, поняли подоплеку провокации, испугались эскалации и включили тормоза. Поляки послушно кивнули, прогнулись и сняв обвинения с России стали демонстрировать образцовую объективность. Прибалтика с Украиной ещё денёк поскулили, пока Байден не направил циркуляр: заткнуться.
Польша, вдруг, потребовала (!) подписания долгосрочного договора с Россией о поставках нефтепродуктов. А как же санкции? Видно, прижало…
«Сказки Белой Горы» распространяются в искаженном виде. Я долго с этим мирился, пока помощь доброжелателей не предоставила мне исправить положение. Требовался опытный и верный помощник. Выбор пал на «Полтинника» – пронырливого и шустрого смотрящего за аквариумом, фанатичного любителя поспать. Тот охотно согласился. Работа пошла в спокойном размеренном темпе, с паузами, перерывами и трепом. Полтинник «сажал» умеренное количество ошибок, зевал во весь рот, а я, время от времени, показывал на неправильную букву, или на ошибку в пунктуации.
К нам постоянно заглядывали любопытствующие, случайные, или сомнительные личности. Забрел вскоре бывший детдомовский хмырек, худенький и низкорослый. Вероятно, он желал произвести впечатление, однако скудный ум деграданта-наркомана сыграл с ним злую шутку. Повадки его и речь напоминали классическое поведение распальцованных шестерок. Он оглядел сидящих за столом снисходительным, с долей собственного превосходства, взглядом, как бы жалея нас – сирых и убогих, и низким назидательным голосом промолвил:
– Вы знаете, сколько я имею в месяц?
Находчивый Антон «Полтинник» не растерялся:
– Крупного рогатого скота, женщин или болезней?
Ухарь обиженно поморщился:
– Каких ещё рогатых баб? О деньгах речь, если ты не понял. Четыреста-пятьсот тысяч я срубал всегда.
Я засомневался:
– Каким образом, если ты даже меню в столовой читаешь по складам? Образования не имеешь, школу не закончил.
– Не ври, девять классов имеется.
– Как же ты экзамены сдавал?
– Никак. Директриса вручила готовый аттестат – в нём ни одной двойки. И деньги она помогала заработать.
Полтинник выпучил глаза:
– Бред!
– Что ты в жизни понимаешь? Учись, пока я добрый. В Липках, в детском доме, у меня была сколочена крепкая компания. Все сидели на наркоте, но никаких проблем с деньгами не было. В случае чего – я отправлялся к директрисе, а она давала наводку на очередного клиента. Сами наверняка знаете, что каждому выходцу из детского дома полагается квартира и подъёмные. Мы такого парня, или девчонку брали в свою компанию, подсаживали на наркотики и «окучивали». Делали банковскую карту на лоха по его паспорту, предварительно его накачав дозой, вместе с ним, конечно, в виде добровольных помощников. С карты разрешается снять наличными не более 50 тысяч за раз. Помогаем ему их снять. Он – дурень, ещё благодарит нас, оставляя себе сорок тысяч, а десять – нам, за услуги. Он счастлив, а мы половину средств переводим с его карты на другую. Директрисе тоже кое-что доставалось. Деньгами она не брала, но всегда просила подарки для своих родственников. А мы – всегда пожалуйста. Подарочек должен был стоить от двадцати до тридцати тысяч. Всех и всё устраивало. Вернусь – продолжим.
Я сидел с каменным лицом, сердитым взглядом рассматривая кипу бумаг на столе. Так и подмывало заехать тупому ухарю в физиономию, но проблему-то этим не решить.
Миша Камышов, четвёртый присутствующий в кабинете, с саркастической усмешкой выпалил:
– Придурок! Считай ты всех уже сдал.
Распальцованный болван, растерянно на нас посмотрел, вяло промямлил нечто неразборчивое и моментально скрылся за дверью. Секунду спустя послышался топот бегущего вниз по лестнице паникёра.
Мы обменялись взглядами и задумчиво помолчали. Не знаю, что за мысли крутились в головах Миши и Антона, а меня сжигала бессильная ярость. Даже если он приврал вдвое, то и половина правды впечатление оказывало тяжкое. Но беда-то не в единичном случае, судя по материалам СМИ. Сколько же стране предстоит ещё разгребать мусора, грязи, коррупции – целые завалы системного беспредела…
Когда я вернулся к себе, меня поджидал недовольно сопящий носом Валера, накинувшись на меня с упреками:
– Где ты ходишь? Я целый час тебя дожидаюсь!
– о мы с тобой не договаривались.
Гость нежданный зашевелил толстыми обветренными губами:
– У моей мамы через три дня день рождения.
Я скептически усмехнулся:
– Ты говоришь об этом так ворчливо, как будто недоволен событием. И вообще, какое я имею отношение к появлению на свет твоей родительницы?
– Надо написать ей поздравление.
– Так пиши, никто не мешает.
– Надо в стихах. Самое главное, дать ей понять: раз я её не забываю, то и она пусть положит на мой счёт деньги – всё уже потрачено на ларёк.
Пришлось мне изобразить задумчивый вид. Валера, шмыгая огромным, деформированным носом, смотрел на меня с убеждённостью дурня на моментальный подарок. Москвич Володя, сидящий на кровати напротив, который не признаёт в шахматной партии ничью, а бьётся до поражения (бывает и до победы), покрутил пальцем у виска. Мне ничего не оставалось, как выдать оскорбительный экспромт:
Привет маманя и пока.
Спонсируй сына – дурака.
Попрошайка злобно засопел и удалился невнятно выборматывая угрозы…
Добродушный, но крайне медлительный майор Иван Николаевич велел зайти к нему после проверки в половине шестого вечера. В свете фонарей мелькали редкие снежинки, одиноко порхающие в локальных зонах. Ещё три месяца назад неторопливый управленец охотно согласился помочь мне опубликовать актуальные стихотворения, рассказы, отрывки из повестей в местной прессе, разумеется, с рекомендательным письмом от руководства. Осилить сопроводиловку у него никак не получалось. Дело понятное: сложновато давать литературную рекомендацию канцелярским языком кодексов. Я предложил, видя его бессилие, написать важную для него бумаженцию лично, а ему лишь подписать. Так мы пришли к взаимному согласию.
По пути из важного кабинета в барак, возникла озорная мысль о написании эссе «Ленивый Иван – как тормоз русской литературы».
Материалы прессы не содержат былой остроты. Война, или спецоперация, как её стыдливо именуют, вносит свои коррективы и острые углы сглаживаются на всякий случай. Тем не менее всегда находится нечто заслуживающее внимания. Наводит на серьёзные размышления статья в АИФ Михаила Хазина Не «Сделано в России» о том, импортозамещение пока выглядит очень бледно. Отечественные промышленники не замещают продукцию иностранных предприятий, а стараются перекупить её в странах, где это возможно. Никакого масштабного создания производственных мощностей не происходит, а один импорт заменяется на другой. Денежно-кредитная политика жульническая и убийственная для производства, а ЦБ и минфину, по всему видать, до лампочки война и положение дел в промышленности.
Из любопытства я выписал официальную таблицу зависимости некоторых отраслей от импорта:
Разработка программного обеспечения, вычислительная техника – 94,2%
Лекарственные средства и материалы 70,2%
Средства автотранспортные, прицепы и полуприцепы 47,0%
Вещества химические и продукты химические 44,7%
Бумага и изделия из бумаги 35,9%
Что интересно: о некоторых областях, типа станкостроения, вообще стыдливый молчок, а тут зависимость близка к стопроцентной…
Произвёл впечатление недавний грандиозный прорыв канализации в Волгограде. Двести тысяч Волгоградцев пять суток сидели без воды. Фекальные стоки, льющиеся из труб диаметром 1200 мм, почти полностью уничтожили новый сквер Пахмутовой, повредили детскую железную дорогу и затопили территорию музея «Россия – моя история». К великому стыду, декоративные надписи «Россия» и «Волгоград» до середины утонули в канализационном потоке.
Губернатор региона Бочаров обвинил во всём советских инженеров, которые 50 лет назад нарушили технологию. Наконец, починили. Губернатор отчитался, люди облегченно вздохнули… Старая советская труба, неправильно проложенная, прослужила всего 50 лет, зато новая, технологичная выдержала целых восемь часов…
В вечерней сутолоке барака ко мне подошел Гриша из Эльхотово – большого осетинского села, в котором остановили когда-то верхмат, рвущийся к бакинским нефтепромыслам. Гриша, атлетичный, общительный человек, на самом деле одинокий внутренне, не выпячивающий свои таланты, вполне сложившийся способный поэт. Он это от окружающих скрывает. Когда я случайно узнал о его увлечении и услышал его стихи, то поразился профессионализму автора. Ещё больше стало моё удивление, когда оказалось, что он нигде не печатался. Ему вполне по силам создать прекрасное стихотворение, но абсолютно опускаются руки перед издательскими препонами. Поэт держал в руках газету «Комсомольская правда». Я поинтересовался:
– И как газетёнка?
– Пустота, с претензией на апломб и солидарность.
Меткое и едкое замечание. Я как раз занимался размещением своих произведений в местных изданиях и предложил заодно отправить десяток его стихов туда же. Он нехотя согласился…
Во время передачи «Время покажет», надоедливый наркоман «Мутный», сидящий рядом, потребовал объяснить ему суть войны на Украине:
– Нам что, хлеба не хватает?
Я попытался коротко и внятно растолковать, в чём смысл спецоперации. Он послушал и уставился на меня непонимающим взглядом умудрённого жизнью осла…
26 ноября 2022г.