Таким образом, труд мой, как он ни недостаточен (в чем, разумеется, я не сомневаюсь), служит явным подтверждением теории, вами высказанной. Точно так же из него явно выходит, что язык славянский и русское его наречие суть остатки первичной формации и (кроме литовского) единственные в мире уцелевшие остатки этой формации. Кажется, даже после беглого взгляда на прилагаемый мною список ни один разумный и добросовестный филолог не усомнится поставить звуковое сродство языков санскритского и русского вне всякого сравнения с сродством других языков, даже эллинского с санскритским (опять, разумеется, за исключением литовского)».

Наш почтенный санскритолог, К.А. Коссович, засвидетельствовал недавно с кафедры Петербургского университета, что он обязан Хомякову основаниями своего ученого образования. Он говорил мне, что еще в 30-х годах Хомяков читал и свободно изъяснял «Ригведу», одну из труднейших книг древних индусов. Независимо от изучения санскритского языка и других арийских ветвей, он усвоил себе главные основания языка еврейского; он изучил остатки финикийского языка; многие страницы его великого исторического творения свидетельствуют, что он старался вникнуть в сущность даже отдаленнейших языков Азии и Африки. Если он при жизни своей напечатал только, как я сказал, небольшое «Сравнение русских слов с санскритскими», то этому причиной было, что у него филологические соображения связывались нераздельно с целым его историческим взглядом, изложенным в творении, над которым он работал постоянно (хотя иногда с большими перерывами) до своей смерти и которого не хотел издавать отрывками. Цельность его взгляда в этом отношении была такова, что, решившись напечатать «Сравнение русских слов с санскритскими», как сырой материал, он не согласился, несмотря на мою настоятельную просьбу, написать предисловие к этому труду, потому что ему казалось невозможным в подобном предисловии ограничиться одною филологиею, а выйти из ее пределов нельзя было по тогдашним обстоятельствам (дело было в 1854 году): «Все еще предисловия не написал, – привожу слова его из письма. – Да нельзя ли в Академических известиях без него обойтись?.. Легко сказать: надобно выразить мой особенный взгляд на филологию для народов славянских, т. е. затронуть вопрос народности и той живой струи, которая протекает во всех племенах славянских, делая их явлением особенным и резко отделенным от других народов. Да куда это меня заведет? и что под этим всем разуметь будут? Обыкновенно вступление пишется ad captandam benevolentiam, а тут начало будете ad damantionem merendam. Подумайте об этом».