Несколько лет еще саксы бились против Франкской монархии; последние усилия сохранить свободу племенного быта обнаруживались в местных вспышках и восстаниях. Наконец, Карл мог считать дело законченным и все народы Германии соединенными под своей властью. Тогда он решил обратить союз с поморскими славянами в полное их подчинение. Это не было случайное, отдельное предприятие. Мысль о покорении славянского Поморья входила в состав обширного плана, задуманного Карлом и к исполнению которого он, тотчас после завоевания саксов, приступил одновременно в разных местах. Он замышлял подчинить своей империи все народы, граничившие к востоку с Германией. Балтийские славяне стояли тут наряду с полабскими сербами, с чехами, с аварами, с альпийскими словенцами, с хорватами.

Для покорения славянского Поморья не следовало начинать с непосредственных соседей германского государства, со старых союзников франкского оружия, бодричей: удар, на них направленный, был бы слишком явным вероломством и заставил бы их искать опоры в своих соплеменниках и отложить междоусобную вражду с ними. Вернее было воспользоваться этой враждой и сначала подчинить славян, живших дальше, за бодричами: тогда и бодричи недолго могли бы сохранить свою независимость. Карл так и рассчитал.

За бодричами, в восточной части нынешнего Мекленбурга и западном углу Померании, жили, как мы знаем, племена велетов (иначе называвшихся лютичами), составляя союз, подобно союзу бодрицких племен.

Карл прислушивался к известиям о «преступлениях» этого народа: велеты издавна ненавидели франков и их союзников; вражда к бодричам повела их, без сомнения, не только к дружбе с саксами, но и с датчанами, у которых те из саксов, кто не хотел покориться Карлу, находили защиту и верное убежище. На самих бодричей велеты беспрестанно нападали вооруженной рукой, и бодричи, конечно, неоднократно жаловались на них могущественному королю Запада. Карл посылал требовать, чтобы они прекратили эти нападения, но велеты не хотели слушаться немецкого государя.

В 789 году, когда вся земля саксов казалась спокойной, Карл объявил, что пойдет наказать высокомерие велетов.

Он созвал огромное войско и перешел в Кельне через Рейн со своими франками; фризы прибыли к нему из своих низменностей, поднявшись на судах вверх по одному из рукавов Рейна. Через землю саксов Карл направился к Эльбе, собирая под свои знамена отряды, которые саксы обязаны были выставить. С юга пришли к нему на помощь полабские сербы (из нынешней Саксонии).

Дойдя до Эльбы, он стал наводить переправу. Для соединения берегов реки, разделявшей народы, которые теперь, как бы после долгого отдыха, готовились возобновить давнишнюю свою борьбу, Карл построил на Эльбе два моста: вероятно, войско шло на славян двумя дорогами. Один из этих мостов он укрепил на обоих концах валом и срубом, и оставил там сторожевой отряд. Как видно, поход в славянскую землю возбуждал немало опасений, тем более, что велеты почитались могущественнейшим народом на Балтийском поморье, и казалось нужным иметь, на всякий случай, обеспеченную переправу для обратного пути. Место переправы в точности не обозначено летописцами; но нет сомнения, что оно находилось где-нибудь у низовьев Эльбы, у земли бодричей, надежнейших союзников и проводников Карла; к тому же, через их край пролегал прямой путь к велетам.

Наконец, в первый раз после многих столетий, может быть, в первый раз со времени Аттилы, немецкий завоеватель перешел Эльбу и ступил на славянское Поморье. Бодричи, под начальством своего князя Вилчана, присоединились к Карлу. Силы, которые немецкий государь вел на велетов, были очень велики: славянское Поморье казалось ему нелегкой добычей.

Велеты встали перед немцами и их славянскими союзниками с мужеством, которому воздает похвалу сам жизнеописатель Карла; их войска были многочисленны, произошли значительные сражения. Перед превосходящими силами Карла велеты, как видно, отступали в глубь своей земли, к северо-востоку; Карл, предавая все огню и мечу, достиг р. Пены, которая, как мы знаем, протекала посередине земли Велетской. Он подошел к городу главного князя велетов, Драговита. Этот князь, по выражению летописца, далеко превышал всех прочих князей велетских знатностью рода и уважением, какое внушала его старость. Драговит отказался от продолжения войны: он явился к Карлу со своим сыном и со всеми своими людьми, дал заложников и присягнул в верности немецкому государю и франкам. Было ли это изменой общему делу или последствием общего договора, сказать трудно; но во всяком случае, поступок Драговита надолго решил судьбу славянского Поморья: все прочие князья и жупаны просили мира, представили заложников и подчинились иноземному завоевателю. Карл утвердил Драговита верховным князем земли Велетской, а сам Драговит стал его вассалом. Таким образом, власть Западной империи (хотя еще номинальная) распространилась по всей земле Велетской, до берега Балтийского моря.

Карл победителем возвратился в Германию той же дорогой, какой пришел на славянское Поморье.

Так возобновилась великая борьба немцев со славянами в Балтийском крае. Славянам она добра не предвещала, ибо при Аттиле, почти за триста пятьдесят лет до того, оба народа, оставив между собой течение Эльбы, разошлись почти равносильными, а когда они сошлись опять, при Карле Великом, то немецкий народ явился на поле битвы вдохновенный христианством, обогащенный наследием римской государственности, направляемый единой волей к общей цели, а балтийские славяне противопоставили ему свои языческие верования, свой старый племенной быт, свои внутренние несогласия и междоусобицы.

Действие, происходившее на Балтийском поморье в 789 году, повторялось с тех пор постоянно, до совершенного искоренения там славянской независимости; постоянно находились в этом злополучном крае племена, готовые помочь немцам против своих братьев, как бодричи помогали тогда Карлу; постоянно находились князья, готовые отстать от общей обороны и мириться отдельно с завоевателем, как сделал тогда старый князь Драговит.

Глава III
Плоды союза бодричей с Франкской державой. – Уступка бодричам западной Голштинии

Неизвестно, чем Карл наградил бодричей за их усердные услуги, но, естественно, что как скоро велеты признали над собою верховное владычество Западной державы, то бодричи, поставленные между ними и немцами, вошли в гораздо большую зависимость от Германии; зависимость стала такой, что она могла скоро превратиться в прямое подданство.

Саксы, хоть и много раз побежденные франкским завоевателем, хоть и помогавшие ему против славян, не были еще полностью подчинены. Ближайшие к Эльбе волости их беспрестанно волновались, а залабские саксы, так называемые нордлюды или нордалбинги (жители западной половины Голштинии, непосредственные соседи славян) и слышать еще не хотели о покорности франкам.

В 705 году Карл решился наказать упрямое племя и с большими силами вошел в землю саксов, опустошая ее жестоким образом. Он расположился в Бардской волости (в восточной части нынешнего Ганноверского королевства) у селения Бардовика (близ Люнебурга), где вскоре потом возник большой торговый город. Здесь поджидал он прихода славян-бодричей, которые должны были снова помогать ему в покорении саксов. Франки уже тогда прямо называли бодрицкого князя вассалом своего короля. Действительно, Вилчан поспешил явиться на зов своего владыки, но при переправе через Эльбу он попал в засаду, приготовленную нордлюдами, и был убит. Что стало с его войском, вернулось ли оно домой, потеряв вождя, или присоединилось к франкам, неизвестно. Князем бодрицким стал Дражко; мы также не знаем, был ли он прямой наследник Вилчана, или по какой-либо другой причине выбран народом.

Гибель Вилчана, в котором Карл потерял своего надежнейшего союзника против саксов, раздосадовала его в высшей степени: по выражению летописца, это прибавило ему новой ярости для отмщения вероломному племени. Но настоящих виновников убийства, нордлюдов, он еще не мог наказать: поход в их отдаленный край был слишком опасен, пока земля между Везером и Эльбой не была совсем усмирена. Отложив завоевание Нордалбингии (немецкой части Голштинии) до другого времени, Карл бросился на те волости саксов, которые лежали на морском берегу, между низовьями Везера и устьями Эльбы: жители их были в союзе с убийцами Вилчана и одни одни между полабскими саксами не явились в Бардовик с покорностью. Три года подряд ходил франкский государь на эти волости, жег, грабил, казнил и, наконец, принудил к повиновению. Часть местных саксов он выселил во франкские земли и основал на их месте колонии франков.

Утвердив свою власть в этих краях, Карл отправил послов в Нордалбингию, надеясь теперь склонить нордлюдов к добровольной покорности. Но нордлюды схватили этих послов и убили одних, а других задержали в плену для выкупа; также убили они королевского посла, возвращавшегося из Дании. Карл тотчас собрал большое войско (798), но все еще не решался ступить за Эльбу, в болота Голштинии. Он только опустошил, сильнее прежнего, землю саксов между Везером и Эльбой (где, вероятно, находились еще соумышленники залабских саксов); наказание же самих нордлюдов предоставил он своим неизменным друзьям, бодричам. Побывав у славянской границы на Эльбе и решив своим судом внутренние споры славянских племен, он отправил к бодричам одного из своих полководцев, Эбервина, с другими послами, и поручил им поднять на нордлюдов славянские силы. Бодричи, которых франкские летописцы называют весьма выразительно нашими славянами, вступили в немецкую часть Нордалбингии и стали разорять и выжигать ее. Саксы собрали свои войска, и обе рати встретились в местности, называвшейся Свентана (в середине Голштинии, где теперь местечко Bornbovde, на юго-запад от Плунского озера, на границе немецкой и славянской земли). Произошла кровопролитная сеча, каких в то время видели мало. Бодричей вел Дражко, а правым их крылом командовал посланец Карла Эбервин. Славяне одержали полную победу. Эбервин, вернувшись назад к своему государю, рассказывал, что саксов при первой схватке пало до 4000, что они обратились в бегство и при преследовании потеряли еще множество народа, и что остатки их разошлись по домам.

Победитель Дражко, с другими бодричами, явился, после этого подвига, на поклон к Карлу в Тюрингию и принят был королем с необыкновенными почестями.

Зависимость бодричей от Франкской державы утверждалась все более и более. На другой годпосле их победы у Свентаны, Карл, стараясь об утверждении своей власти и христианской церкви между покоренными, наконец, саксами, отправил одного из своих сыновей с отрядом войска к Эльбе. Когда молодой королевич (по имени тоже Карл) приблизился к их границе, залабские славяне, бодричи и велеты, явились к нему, как к судье, и он разобрал и решил их взаимные споры и жалобы. Независимо от этого, он исполнил другое поручение своего отца; он вошел в сношения с нордалбингскими саксами. Не оправившись еще от поражения, нанесенного им бодричами, эти саксы предстали в его стан с повинной и дали ему заложников (799 год).

Около четырех лет все в этой стороне было спокойно, пока в Риме (в 800 году) совершался союз главы романо-германских народов с главой западной церкви и возобновлялась, под сенью папства, древняя идея Римской империи. Ничего не было слышно в Западной Европе о славянском Поморье, только кое-когда спорили и враждовали между собою мелкие князья балтийских славян – дело обычное. Наконец, в 804 году, новый император захотел посетить свои северо-восточные области, и с большим войском, пройдя всю землю саксов, расположился лагерем близ устья Эльбы. Сюда явился к нему, с множеством подарков, князь Дражко и другие князья славянские. Они изложили Карлу свои распри. В чем состояли они, догадаться нетрудно, хотя летописец прямо не объясняет их; бодричи, конечно, продолжали враждовать с велетами, а князья мелких племен бодрицких, верно, не хотели подчиняться Дражко, как старшему князю. Император выслушал их и произнес свое решение; Дражко он велел признать старшим князем над всеми племенами бодричей, или, как мы можем назвать его, великим князем бодрицким; он провозгласил его, по выражению летописца, «королем» славянским.

Мало того, что германский император вел таким образом балтийских славян к единодержавию и этим, казалось, готовил им своими руками спасение от Германии; необходимость опереться на соседние славянские племена, для окончательного подчинения саксов, побудила Карла Великого к новому делу в пользу этих племен, к такому делу, последствия которого могли быть неизмеримо важны. Когда Карл посетил низовья Эльбы, в 804 году, нордалбингские саксы, ослабленные победой бодричей и уже не находя союзников между своими соплеменниками на западной стороне реки, отдались совершенно на произвол завоевателя. Карл велел переселять их с семействами в глубь Германии и во Францию, а Нордалбингию, т. е. западную часть Голштинии до устья Эльбы и берега Немецкого моря, отдал славянам-бодричам.

Конечно, нельзя подозревать в Карле особенного желания покровительствовать славянам и способствовать их политической самостоятельности. Но легко понять, почему он принял тогда это решение. Он был уверен в том, что бодричи ему не изменят и свидетельством тому считал их отношения к соседям: саксам с одной стороны, велетам с другой. Отдать им всю Голштинию казалось Карлу не только выгодным, но и необходимым, чтобы обеспечить себя со стороны третьих, северных, соседей бодрицкой земли, датчан. Датчане прежде уже находились во враждебном отношении к франкам и всеми силами поддерживали саксов в борьбе с Карлом. Предводитель саксов, Видукинд, был зятем датского короля Сигфрида; Видукинд и все вообще недовольные франкской властью саксы всегда находили в Дании готовое убежище; преемник Сигфрида Годофрид все деятельнее и деятельнее выступал против Франкской империи. Именно в этом самом 804 году он собрал на своей границе, в Шлесторпе (ныне Шлезвиге), все свои корабли и войска, и, несмотря на обещание, им данное Карлу, вступить с ним в переговоры и приехать к нему на свидание, вдруг отказался от сношений с Франкской империей. Что же могло быть выгоднее для Карла, как уступкой бодричам западной Голштинии пресечь непосредственное соприкосновение датчан с их старыми друзьями саксами и отделить Данию от империи славянским племенем, искони враждебным датчанам?

Но тем самым бодричи достигали без труда (хотя, правда, по чужой милости) той цели, к которой они стремились столько веков и для которой их мужественные собратья, вагры, проливали столько крови: они достигали полного обладания правым берегом Эльбы. Этим утверждалось окончательно господство славян над прибалтийскими странами, и немцам уже не было прямого к ним доступа; между балтийскими славянами и немцами, по всему протяжению их границы, ложилась, как крепкий рубеж, широкая река, и повод к народной войне между ними исчезал сам собою. Наконец, славяне получали, с устьем Эльбы, великолепное место для торговли, где впоследствии возник Гамбург. Владея им, такой предприимчивый и отважный на море народ, каким были балтийские славяне, мог тотчас выйти из тесного круга сношений, в котором его заключали немцы и скандинавы, и вступить в общение с остальными землями Запада. Германская империя приносила к славянам, мы знаем, христианство, не как чистое учение веры, а как залог светского подчинения их немецкому государству и народу; но от устья Эльбы было близко до Англии, до Англии Виллиброда и Альфреда Великого, которая так ревностно сеяла христианство в Европе, а в Англию путь был уже знаком балтийским славянам. Кто знает, не пришло ли бы к ним оттуда просветительное начало христианства, которое их отталкивало в том виде, в каком оно предлагалось им эгоистической Германией?

Вот какую будущность Карл, следуя своим собственным политическим расчетам, открывал бодричам и их соплеменникам: установление единовластия, прекращение народной войны с саксами на правом берегу Эльбы, сообщение через немецкое море с Западом, наконец, мирное и свободное обращение в христианство.

Глава IV
Удар датчан и франков на бодричей. – Основание немецкой крепости на правом берегу Эльбы

Дар западного государя не пошел бодричам впрок. Скоро отведали они горьких плодов союза с Германией.

Три года прошли мирно; неизвестно, насколько бодричи успели утвердиться в это время в отданной им Карлом земле, но видно, что на устье Эльбы уже начинал водворяться торговый обмен Германии со славянским Поморьем. Когда император Карл, в 808 году, ввел закон о торговых сношениях своих подданных с заграничными землями, то из трех мест, где допущена была мена с балтийскими славянами и учреждено нечто вроде таможен, два пункта назначены были близ устья Эльбы (в северо-восточном углу нынешнего Ганновера), на весьма близком один от другого расстоянии, именно в Бардовике и Шезле, и только один на всем протяжении средней Эльбы, в Магдебурге, где немцы могли торговать со Стодорской землей. Меры, принятые Карлом для устройства торговли со славянами на немецкой стороне устья Эльбы, показывают, как важно было для славян приобретение места, где теперь стоит Гамбург. Заметим кстати, как признак политики Карла в отношении к славянам, даже к верным союзникам его, бодричам, что он строго запретил продавать им оружие и брони; он постановил правила, по-видимому, весьма действительные для прекращения запрещенного торга: у того, кто вез оружие к славянам, весь товар отбирался и половина разделялась поровну между сыщиком и смотрителем торгового пункта; только другая половина поступала в казну.

Еще пока бодричи пользовались милостью западного императора, они могли предвидеть участь, которая их ожидала: 806 годпрошел в кровавой войне Германии с ближайшими соседями балтийских славян, полабскими сербами. Война эта, в которой погиб сербский князь Милодух, окончилась тем, что для удержания в покорности подчинившихся Карлу западных племен сербских между Солявой и Лабой (Салой и Эльбой), построена была немецкая крепость (Галла, Halle) на восточном, славянском берегу Салы и основана на границе сербов немецкая марка (или мархия), т. е. ряд военных поселений. Жители марки, поставленные под начальство военного начальника, маркграфа, обязаны были постоянно быть наготове для сражения с пограничными племенами. Эти учреждения коснулись и южной части балтийских славян: Карл занял, в том же 806 году, немецким укрепленным поселением участок на правом же берегу Эльбы, напротив Магдебурга, в земле стодорского племени морачан, которое, вероятно, помогало своим соседям сербам в войне с немцами и этим дало повод к такому распоряжению. Это было первым шагом Германии к водворению своего непосредственного владычества на правом берегу Эльбы, на славянской земле.

Скоро очередь дошла и до бодричей, и тут Германской империи помогли враги ее, датчане.

Датчанам и их смелому вождю, королю Годофриду, конечно, горько было видеть, как франкский завоеватель выводил из Нордалбингии их верных друзей, саксов, и как в этой пограничной с Данией земле утверждались исконные враги датчан, славяне. После переговоров с Карлом, которые, как видно, не привели ни к чему, Годофрид вдруг решился одним ударом сломить силу своих соседей бодричей.

Он снесся с велетами, которые были друзьями датчан, потому что ненавидели бодричей; он сговорился с двумя племенами бодричей, глинянами и смольнянами, которым не по сердцу была власть, дарованная Карлом князю Дражко над всей землей Бодрицкой, и поплыл со своими кораблями к славянскому берегу (808 г.). Велеты, со своей стороны, вторглись в землю бодричей. Годофрид соединился с ними. Началась война в прибрежных местах. Несколько бодрицких градов (т. е. укреплений) взяты были велетами и датчанами; Годофрид овладел и главной торговой пристанью бодричей, которая находилась, кажется, близ нынешнего Висмара и которую датчане называли Рерик (по-видимому, славянское имя ее было Рарог). Дражко оставил свою родину, где великокняжеская власть, освященная приговором западного императора, окружила его врагами; он бежал, без сомнения, в Германию. Другой бодрицкий князь, Годолюб, в результате измены попал в руки датского короля и был им повешен. Но, лишившись одного князя и покинутый другим, бодрицкий народ продолжал храбро защищаться. Годофрид потерял значительную часть своего войска; лучшие и отважнейшие витязи датские пали; племянник короля, Регивальд, занимавший после Годофрида первое место в войске, был убит при осаде какого-то бодрицкого укрепления, вместе с многими другими вождями. Тем не менее, сила бодричей была сломлена в неравной борьбе, и большая часть Бодрицкой земли (две трети ее, по словам немецкого летописца) обязалась платить дань датскому государю. Этому условию, вероятно, принуждены были подчиниться именно ближайшие к Дании бодрицкие волости в Голштинии и около Висмарского залива.

Весть о нападении датчан и велетов на бодричей принесена была императору Карлу в Ахен, вскоре после Пасхи. Он тотчас отправил к Эльбе своего сына Карла с сильным войском франков и саксов. За бодричей, за своих верных союзников и слуг на славянском Поморье, он ему не велел заступаться (а прежде как усердно брал он сторону бодричей против других славян, велетов!); он приказал ему только стать на берегу Эльбы и действовать против датского короля в том случае, если бы Годофрид вздумал напасть на земли саксов.

Годофрид, вследствие ли потерь в своем войске и приближающегося осеннего ненастья, или из опасения перед франками, решил оставить славянское Поморье. Предварительно он захотел нанести еще один удар Бодрицкой земле – уничтожить ее торговлю. Он разрушил Рарог, несмотря на то, что торговля этого города была чрезвычайно прибыльна для датской казны, в которую от нее поступало много пошлин. Местных купцов он взял на свои корабли и отплыл со своим войском обратно в Шлезторп; тут, как видно, Годофрид поселил захваченных в Рароге купцов, чтобы сосредоточить в своих владениях торговлю южного берега Балтийского поморья, отбив ее у славян. Вскоре Шлейская деревня (Шлезторп) стала именоваться Шлейским городом (Шлезвиг). Славянская стихия способствовала, таким образом, к водворению торгового мореплавания на датских берегах, которые высылали в эти века много судов на войну и разбой.

По отплытии датчан из Бодрицкой земли, велеты также удалились из нее с захваченной добычей. А затем в Бодрицкую землю вступило войско франков под предводительством Карла младшего. Почему оно до тех пор стояло за Эльбой и не поспешило на выручку бодричам? И с какой целью вступало оно к ним теперь, когда опасность для них миновала? Чтобы восстановить их, освободить от дани, наложенной датчанами, утвердить власть изгнанного великого князя? Нет: политика немецкого государя в отношении к бодричам была теперь уже совсем другого рода. Войско франков и саксов, построив мост на Эльбе, вторглось в волости глинян и смольнян, которые жили по правому берегу этой реки, в юго-западной части нынешнего Мекленбурга; под предлогом наказать их за измену великому князю Дражко и союз с датчанами, молодой Карл принялся разорять их землю. Весьма вероятно (как показывают события, наступившие вскоре), что уже тогда намерением императора было утвердиться военной силой в стране недавних своих союзников бодричей. Но поход его сына не удался; молодой Карл потерял много людей, и возвратился в Германию. Об этой неудаче рассказывает, правда, только одна летопись, а императорский историограф и панегирист Эйнгард пишет, что поход франков в землю глинян и смольнян закончился благополучным возвращением Карла и всего его войска за Эльбу; но, разумеется, первое показание, в особенности когда дело идет о войне с варварами-славянами, заслуживает большего доверия.

Мы сказали, что политика императора в отношении к балтийским славянам была уже совсем не та, как несколько лет перед тем, в то время, когда он нуждался в их содействии для покорения саксов. Теперь земля саксов окончательно вошла в состав Германской империи и начинала жить общей жизнью германо-романского мира. Упрочив за империей границу по левому берегу Эльбы, Карл, естественно, захотел, вследствие самой идеи, руководившей им, как представителем Запада, подчинить империи соседние славянские племена на Балтийском поморье, точно так же, как он пытался, и отчасти успел, сделать это на берегу Адриатики, на среднем Дунае, в Чехии и у полабских сербов.

Пользуясь ослаблением бодричей, он тотчас взял назад у них свой прежний дар, землю нордалбингских саксов за устьем Эльбы (западную Голштинию), и приступил к основанию военной линии в низовьях этой реки, наподобие тех, которые устраивались и по остальной границе империи, для подчинения славянских народов. Еще в конце того же 808 года началось первое учреждение постоянной немецкой военной силы, направленной против славянского Поморья. Военная украина или марка в этой стороне делилась на две части. Одна шла по левому берегу Эльбы, напротив земли глинян и смольнян, или полабцев (прибрежных к Эльбе ветвей бодрицкого племени) и стали основанием так называемой Старой марки, из которой развилось впоследствии завоевательное государство Бранденбург. В этой марке построена была у берега Эльбы крепость Hochbuoki (близ нын. ганноверского местечка Gartow, напротив города славянского племени смольнян, Лончина, теперешнего Lenzen). Другую марку Карл основал на правом берегу Эльбы, в земле нордалбингских саксов, возвращенной от бодричей.

Нет никакого сомнения, что, несмотря на меры, принятые недавно, чтобы вывести отсюда строптивое саксонское население, значительная часть его укрылась в своих жилищах и уцелела под мимолетным владычеством бодричей. Теперь эти саксы из врагов империи сделались ее оплотом и, как видно из событий, вскоре последовавших, горячо приняли к сердцу общее дело Германии против врагов-славян. Вероятно, император, отличавшийся удивительным духом организации, умел дать им правильное военное устройство и усилил их военными поселенцами, набранными в других областях саксов: по крайней мере, мы точно знаем об основании таких колоний в другой марке, учрежденной против балтийских славян, о которой мы только что упомянули. В Нордалбингской марке также построена была крепость; современный летописец не называет ее по имени, но не может быть сомнений, что она стояла на месте нынешнего Гамбурга. На это указывают события и документы ближайшего времени, а также предание, записанное в XI в. Карл не мог не понять важности этого места, как лучшей точки опоры для наступательных действий на север и восток от Эльбы, и хотел сделать из Гамбурга основную точку для преобладания Германии над прибалтийскими славянами и скандинавами: тут должна была, по его предначертанию, возникнуть немецкая митрополия для северных народов. Потому он, при разделении земли саксов на епархии, нарочно не причислил Нордалбингию ни к одной из новоучрежденных епископских кафедр на левом берегу Эльбы. В Гамбурге он заложил (кажется, около 810 года) церковь и для освящения ее вызвал из-за Рейна епископа Трирского, чтобы не дать соседним саксонским епископам предлога к притязаниям на Залабский край. Церковь эту он поручил какому-то священнику Геридагу, которого и предназначал к занятию будущей епископской кафедры в Гамбурге; на случай неприятельского нападения он пожаловал ему во Фландрии монастырь, где он мог укрываться на время опасности. Но Геридаг вскоре умер, и военные заботы в Нордалбингии помешали Карлу приступить к учреждению гамбургской митрополии. Его мысль осуществилась в царствование его сына. Пока нужно было думать еще только о военном утверждении в Нордалбингии. Неразумие бодричей помогло в этом Германии.

Предшествовавшие события еще недостаточно убедили их в опасности со стороны Запада. Они не обратили внимания на то, что Карл, которому они оказали столько услуг, не только не поддержал их во время опасности, но тотчас после нападения на них датчан вступил в мирные переговоры с королем Годофридом. Весь гнев их был направлен на их же братьев, велетов. Как только великий князь Дражко, воспользовавшись тишиной, наставшей после отплытия датского короля, возвратился в свое княжество, он стал готовить месть этим домашним врагам бодрицкого племени. Для этого он поспешил помириться с главным виновником беды, постигшей его и Бодрицкую землю, с датским государем, и даже дал ему в заложники своего сына, лишь бы Годофрид отказался от содействия велетам. Затем он заключил союз с другим исконным врагом своего народа, саксами, содержавшими военную линию на Эльбе, и саксы, действуя уже как подданные императора Карла, обещали бодрицкому князю вспомогательный отряд против прежних друзей своих, велетов (809 год). Замечательная перемена отношений, свидетельствующая о том, что саксы уже забыли свои прежние племенные распри и связи и стали представителями интересов Германской империи в славянских делах. Саксы в 809 году играют ту же роль на славянском Поморье, какую в 789 году играли франки, под предводительством Карла, в противодействии саксам: они теперь поддерживают ближайшую и слабейшую славянскую ветвь, против которой вели так долго пограничную войну, пока стояли на одинаковой с нею ступени племенного быта, и пользуются союзом с нею для нанесения ударов отдаленнейшей и сильнейшей ветви, главной хранительнице славянской независимости на Поморье.

Поход Дражко с отрядом саксов против велетов был весьма удачен. Они опустошили огнем и мечом Велетскую землю и возвратились оттуда с огромной добычей.

Затем Дражко выпросил себе еще большее подкрепление из саксонской марки и пошел войной на смольнян, которые, как мы знаем, отошли от союза бодрицких племен, и, заключив дружбу с врагами немцев, велетами и датчанами, нанесли в предыдущем году значительный урон войску Карла Великого. Бодричи и саксы взяли и разрушили главный город смольнян, который немецкая летопись называет Connoburg: предполагают, что он лежал на том месте, где ныне село Konow, близ городка Domitz, в южной оконечности Мекленбургии. Немецкое название Connoburg, вероятно, переделано из славянского Конёва.

Нет сомнения, что эта война велась не против одних только смольнян, племени слабого, занимавшего, как видно, малое пространство земли. Конечно, смольнянам помогали их соседи и постоянные союзники глиняне и другие ветви бодричей, не хотевшие повиноваться великокняжеской власти Дражко: иначе трудно было бы понять, почему бы Дражко, для борьбы со смольнянами, потребовал у Германии больших вспомогательных сил, чем для похода против могущественных велетов. Важное значение войны, которая велась тогда в крае смольнян, видно из того, что взятие их главного города повлекло за собой усмирение всех бодрицких племен: все они снова покорились Дражко, как своему общему князю.