Сметаны, минералогию и геологию Крейчего, химию Войтеха Шафарина, механику Майера, политическую экономию в разных сочинениях Ригера, действующие в Австрии законы в издании Шембери в д. Он имеет специальные чешские журналы: «Живу» по части естественных наук, основанную знаменитым Пуркине, который в ней популяризовал свои исследования, «Правник» журнал юридический, журналы: сельско-хозяйственный, педагогический, медицинский и др. Чех может прочесть на своем языке в прекрасных переводах лучших классиков древности, Шекспира и не мало других великих писателей. Наконец у него есть по-чешски превосходный энциклопедический словарь, издаваемый Ригером и почти уже оконченный. Умственная зависимость чешского народа пала; господство немецкого языка держится теперь только принуждением.
Результаты у нас перед глазами. Чешская народность, которую 50 лет тому назад лучший её представитель, Добровский, считал умершею, стала политическою силою, с которою начинают считаться, а со временем вероятно будут считаться гораздо более.
Палацкий сказал в одном из своих сочинений, что «славянский народ в Богемии, не смотря на свою малочисленность, по крайней мере один раз в продолжение своей истории получил, подобно голландцам и шведам, значение всемирное». Палацкий разумеет эпоху Гуса. Быть-может, когда-нибудь скажут, что и литература чешская, при всей тесноте её круга, совершила дело всемирно-исторического значения. Она воскресила целый народ славянский в средине западной Европы. Значение этого события едва ли подлежит оценке нашего времени; но, во всяком случае, дело, совершенное чешскою литературою, причислится к тем, против всякого чаяния и вероятия одержанным, победам духа над материальною силою, которые облагороживают человеческую природу и о которых с отрадою вспоминает история.