За эти полчаса я обошёл церковь, попетлял по кварталам и вернулся к кафе «Вулкан». Церковь находилась в нескольких шагах от крайних столиков кафе, и у меня не было сомнений, что по этой площади, Мюнстерплац, которая притягивала меня, как магнитом, не раз ходили и Густав, и Флора, и Тидо-Ловкач.

На Хельге было изумительное вечернее платье до колен и светлый плащ.

– Ты очень красива, даже слишком.

– Спасибо. А мне кажется, что слишком красив ты.

– Договорились.

Мы, не торопясь, подошли к заведению. В вестибюле нас встретил солидного вида метрдотель и провёл вглубь зала. Наш столик находился у стены, в нужном удалении от возвышения для музыкантов. Ресторан «Ландхауз Леффель» был заполнен меньше, чем на четверть, и сиял неброской роскошью. С нашего места была видна большая часть зала, нас же могли видеть не все.

– Здесь очень уютно, Алекс.

Подошёл официант, улыбчивый и корректный.

– Herr Ober, geben Sie bitter die Speisekarte⁴, – обратилась к нему Хельга.

– Дай-ка мне карту вин, пока изучаешь меню, – попросил я, когда его принесли. – Выбирать и заказывать будешь ты, ладно? Мне как-то неловко тыкать пальцем в названия блюд.

– Хорошо. На обед немцы обычно заказывают одно блюдо, а суп – половина посетителей.

– У нас ужин. Мы не ограничены обеденным перерывом.

– Тогда слушай. Есть телятина, свинина с колбасками, тушёное мясо. Так… Fisch⁵… Pilze⁶…

– Салат и грибы ещё не забудь. А сладкое? С детства не люблю слово «дессерт».

– Фруктовый торт с ромовой пропиткой, слоёный торт и мороженое.

– Отлично, заказывай. Что берём, Wein⁷ или Sekt⁸?

– Вино. Лучше вот это. И воду без газа.

Я поискал глазами официанта, он подошёл и принял заказ, что-то сказав Хельге.

– Что он сказал? Его комплимент приятнее, чем мой?

– Он сказал, что и когда подаст.

Возвышение для небольшого оркестра уже заняли музыканты, послышалась негромкая приятная мелодия. Наши руки невольно соединились, и мы впервые увидели своё отражение в наших глазах.

– Алекс, – не отрывая своей руки от моей, тихо сказала Хельга, – у меня есть новости. Тайный рыцарский орден действительно существовал.

– И главой заговорщиков был, конечно, рыжий Карл Коддль.

– Рыжий? С чего ты взял?

– Да так, вспомнился чего-то «Союз рыжих» Конана Дойля, – выкрутился я, допустив классическую оговорку «по Фрейду», на которой горят зелёные шпионы, мелкие уголовники и школьные обалдуи.

– Орден возник не на пустом месте, – у Карла с самого начала были сподвижники. Постепенно Коддль сформировал в замке совет из доверенных лиц – представителей рода Эльзен, удалил из него опасных и ненадёжных людей и начал претворять свои амбиции в жизнь. Ложь, лесть, лицемерие, – хоть роман пиши. В материалах, которые я прочла, чаще всего упоминаются имена его помощника Филиппа Нойгаута, начальника военного гарнизона Хайнриха Задля, начальника охраны Венцеля Шрага, их подчинённых и некоторых представителей ветвей семьи. Я распечатала на немецком целую стопку, и потом сделаю перевод.

– Все заговорщики установлены?

– Все или почти все. Кроме тех, кто имел отношение к роду Эльзен или служил ему, у Коддля было несколько влиятельных союзников, князей из других замков и округов. Они устраивали нападения на деревни, разоряли чужих вассалов и присоединяли земли силой. Дворяне жаловались на Коддля, но тому всё сходило с рук, словно охота на чужой земле. Заговорщики, из которых состоял совет, были связаны предательством интересов семей, но политические замыслы организатора заговора оставались тайной до самого разоблачения, – он не доверял даже ближайшему помощнику Нойгауту. Я прочла об этом в документе, где давалась общая характеристика заговора.

– Я видел предупреждающую надпись над выходом из Рыцарского зала, где они заседали. Что обсуждалось на их советах?

– Помимо обычной для тех времён хозяйственной деятельности, – планы грабежей, вымогательства, вопросы упрочения влияния внутри семей и захвата власти.

– Неужели, у них был секретарь, который вёл протоколы?

– Нет, конечно. Думаю, после смерти Коддля заговорщиков разоблачили и пытали, но исторические документы об этом предстоит ещё найти. Корнелиус Роттердорф, как глава рода, полностью доверял Коддлю во внутренних делах, сборе налогов и податей. Поступление доходов успокаивало герцога, хотя тайное стравливание вассалов Эльзенов между собой и интриги по разжиганию вражды между семьями вели к разорению и ослаблению кровных уз. Коддль сосредоточил в своих руках управление недвижимостью и сбор податей, и мне кажется, что он рассчитывал поставить в финансовую зависимость глав семей, чтобы добиваться от них услуг и поддержки. Он также безраздельно распоряжался тайной казной братства, истинный размер которой никто не знал.

– Как же они её пополняли, эту казну?

– Это отдельная история. Они контролировали дороги на имперской территории, брали деньги за проезд, будучи вассалами самого императора, но главной статьей дохода были вылазки на большую дорогу и разбой. Всё делалось тайно, и хотя роль Коддля и его соучастников, дворян, бывших в услужении у Эльзенов, сомнений в ограблениях не вызывает, ничего из похищенного найти не удалось. Грабили всех: крестьян и купцов, одиноких путников и всадников, кареты и повозки и даже именитых дворян, в том числе, в других округах. Все деньги и драгоценности стекались к Коддлю в секретную казну. О ней есть только упоминание, но, думаю, она была. Немного странно, что в тексте было сказано о ней как бы вскользь, а в других источниках ничего интересного я не нашла.

– Классика жанра. Удивительно, сколько может наворотить один негодяй, если заручится поддержкой предателей, полезных дураков и равнодушием окружающих. Общая картина ясна, хорошо бы добавить конкретику из фактов, событий и имён. На сюжет пока не тянет.

– Алекс, я думаю, что в развязке истории ордена главную роль сыграл Густав фон Берлиц.

– Тот, который Справедливый? Может быть. В любом кино должны быть и конфликт, и трагедия, и герой… Ты слышишь? Скрипка! Моя любимая вещь. Моя госпожа, Вы не откажете одинокому пилигриму в приглашении на медленный танец?

– Да, мой господин. Я уже устала этого ждать, видимо, пилигрим подвернулся немного бестолковый.

– О, как Вы великодушны, – я отодвинул стул и повёл Хельгу за руку в центр зала. – Вас не оттолкнули ни язвы и струпья, покрывающие моё дряхлое тело, ни чудовищный запах галльского парфюма, ни худые сапоги и лохмотья. Вы столь любезно и возвышенно назвали ничтожного бродягу бестолковым, что я буду помнить Вас вечно, мечтательно засыпая под ветром и дождём…

Я положил руки на её талию, она – мне на плечи. Мы говорили друг другу всякую приятную чепуху весело и непринуждённо, будто никакой другой, более серьёзной темы, несколько минут назад не было. Когда музыка стихла, она сказала:

– Так, как ты пригласил меня на танец, не смог бы сделать никто.

– Для этого надо быть немного бестолковым, – отшутился я. – Наверно, тебя окружают одни умники.

– Алекс, то, что я рассказала за столом, это не всё. У меня в сумочке есть кое-что поинтереснее.

Когда мы вернулись на место, нас ожидала часть заказанного, салат и вино. Хельга достала стопку отпечатанных листов, на первом из которых была изображена схема.

– Что ж, будем говорить и есть как все люди, – я разлил по стаканам и фужерам воду и вино. – За тебя, Хельга.

– И за тебя, Алекс. Я желаю тебе счастья.

– Трудно быть несчастным с такой девушкой, как ты.

Мы чокнулись и медленно, в несколько глотков, выпили вино и попробовали салат.

– Знаешь, мне удалось найти то, что ты хотел, – пересечение родов Раденов и Берлицев. Родителями Густава-Справедливого были князь Георг фон Берлиц и Эдита von Roht. Фамилия матери написана по-старому, через «h» —так читается длиннее. Посмотри.

– Откуда она?

ПЕРЕСЕЧЕНИЕ РОДА РАДЕН С РОДОМ ЭЛЬЗЕН-БЕРЛИЦ (линия Золотого Льва)

– Она была дочерью князя из герцогства Брауншвайгского.

– Значит, Густав мог назваться фамилией матери?

– Он мог называть себя как ему угодно, и даже тройной фамилией: Gustav von Elzen-Berlitz-Roht.

– Круто. Хотя длинно. Всё равно круто. Как думаешь, он умел скакать на лошади?

– Что? На лошади? – Хельга рассмеялась. – Вино в голову ударило?

– Я просто так спросил. Я, например, никогда не ездил верхом.

– Если добавить к его тройной фамилии прозвище, титул, надеть на него доспехи и посадить на лошадь, впечатлит ещё больше.

– О, да! Больше «Карла Великого на коне» с картинки из школьного учебника. А какой у него был титул?

– Его титул был указан в родословном дереве.

Я затаил дыхание. Титулы передавались по наследству от отца к старшему сыну, поэтому не все дети становились, например, князьями. Если отец Густава Георг фон Берлиц – князь, было непонятно, почему во время сеанса я назвался Игорю Львовичу графом.

– Он был графом. Оригинал был недоступен, но я посмотрела репринтное издание фолианта с родословной семьи Берлицев, – в копии сохранены все потёртости и детали, он ничем не отличается от него. Если Густав умер, титул князя мог унаследовать его младший брат Лепольдт. Дворянин мог удостоиться того или иного титула и сам или назваться графом по матери – урождённой графине такой-то.

– А Густав?

– Он был удостоен этого титула. Вообще, граф сначала был на ранговой ступени с князем, потом был подчинён князю и исполнял обязанности чиновника высокого ранга в княжестве и за это получал право на владение землей. Граф – изначально – «управляющий», собирал налоги, отвечал за суд в землях и раздачу прав. Со временем эта функция передавалась по наследству, и графы становились просто дворянами, имея титул без должности. Кроме того, дворянин мог получить графство и стать графом.

– Извини, не понял. Как Густав стал графом?

– Он получил титул за военную доблесть от курфюрста, но исполнял некоторые обязанности. В замке был определённый день разбора жалоб людей, которые в нём работали, – крестьян, торговцев, мастеров. Густав фон Берлиц разбирал вопросы, где пасти скот, где проходят границы земли и наделов, кто виноват в потраве посевов или беременности чьей-то дочки. Ещё он владел определённой территорией, и я не сомневаюсь, что установил на ней свои порядки.

– Он установил свою справедливость на отдельно взятом клочке земли?

– Скорее всего, его прозвали Справедливым за то, что помогал людям и защищал интересы обиженных.

– Возможно, – справедливость, она и в Африке справедливость. Меня другое интересует: что мы знаем о поступках Густава и его связи с заговором.

– Пока нам известно, что Густав и Флора погибли по вине Коддля и были вместе похоронены.

– Что-о? Где?

– Пока не знаю.

– Но откуда…

– Ты просто меня не дослушал. Я разыскала в компьютере ещё один источник – гроссбух, приходно-расходную книгу о финансовых делах тех лет. Она большая, но немного меньше фолианта с родовым деревом. Там я своими глазами видела запись о выделении 100 дукатов на захоронение Густава фон Берлица и Флоры фон Берлиц. А из фолианта я узнала дату их смерти – 16 июня 1536 года.

Чертовщина какая-то, – я даже слегка опешил, поскольку всё время ломал голову, как отыскать это место.

– Подожди. Где их похоронили?

– Неизвестно.

– Кто получал эти деньги?

– Георг фон Берлиц, отец.

– И это всё?

– Ещё указаны фамилии четверых крестьян, которым были выплачены дукаты. Надеюсь, они тебе не нужны?

– А из какой они деревни?

– Этого нет.

– 100 дукатов – большая сумма?

– Большая, если учесть, что работа делилась на четверых.

– Всё?

– Да, всё.

– Постой. А дата указана в гроссбухе?

– Конец июня, дату не помню.

– Ясно. Я думал, можно найти их могилу.

– Алекс, не расстраивайся. На тебе лица нет. Вряд ли это возможно. Сколько времени прошло.

– Ничего, ладно. Давай выпьем. Ты выбрала отличное вино, – я потянулся к бутылке и чуть не опрокинул фужер.

– Мы выпили. Я постарался прогнать дурные мысли и вновь посмотрел на схему, которую принесла Хельга.

– Вальдек, – я уже где-то слышал эту фамилию, – произнёс я, называя жену того, кто в той жизни был моим сыном, и думая о брате Лепольдте и родителях.

– Дружественный замок со времён Эльзенской распри.

– Да, конечно. Рэкетиры-попы наехали на имперских вассалов из замка Эльзы, потому что те не хотели «делиться» с архиепископом Балдуином и императором. Отгрохали форпост Трутцбург и начали лупить из него с 320 ярдов по форточкам собирателей податей вместо того, чтобы выслушивать исповеди и причащать.

– Видишь, как полезно ходить на экскурсии.

– Ага, ведь там я тебя и заприметил. Только нам не рассказывали, почему толоконные лбы занимались не своими делами и называли себя христианами.

– Почему же не своими?

– Потому что римские церковные ублюдки подменили христианское учение об избавлении реинкарнирующего Духа от греха антихристианским учением об одноразовой «врождённой греховности» и упрятали в неё все реальные и потенциальные грехи реинкарнирующей души прошедших и грядущих тысячелетий. Фокус так себе, не труднее, чем класть и тащить в темноте кролика из шляпы, однако миллиарды зрителей этого цирка одурачили как малых детей. Это серьёзная «предъява», которая возлагает моральную ответственность на каждого современного попа, потому что такая манипуляция элементами верообразующей конструкции искажает смысл земной жизни людей. Да, отношения между религией и наукой изменились, учёных перестали считать «вредителями» и жечь на площадях, однако толоконные лбы продолжают нести ответственность за последствия фальсификации и пропаганду мракобесия одноразовой земной жизни души. Эта ответственность перед обществом никак не зависит от того, докажут ли учёные физикалисты лживость их догм или нет. Башкой надо думать, а не поповской задницей. Пока будут выдумывать синхрофазатроны, миллиардам людей придётся созерцать земную жизнь через обе «одноразовые» парадигмы.

– Оригинальная мысль.

– Не то слово. Она сгодится, чтобы наставлять святого отца на путь истинный перед тем, как он залезет на амвон. Поповское передёргивание с врождённым грехом в свете аксиомы одноразовой телесной жизни души и учения об адской вечности не оставляет от изначальной веры ничего христианского. Согласно католическому учению, в Божьих рабов вдалбливали одноразовую врождённую порочность и ничтожность личности, сопряжённую с врождённой греховностью души. Немудрено, что после освобождения от церковной принудиловки многим стало наплевать и на врождённую греховность, и на будущие грехи тысячелетних перевоплощений, отрицаемых церковниками. Разве идеи Христа допускали осознание своего ничтожества, папской непогрешимости и святости инквизиторов? Если вспыхнет свет, общественное мнение не потерпит поповских фокусов. Толоконные лбы устроили так, чтобы у Божьих рабов всё было «врождённым» и «одноразовым»: ничтожность и греховность, нищенское, холопское положение и смирение перед имущими. Вывод: лживый верообразующий закон толоконных лбов – тормоз духовного, нравственного прогресса.

– Но в России же не было Католицизма.

– Был тот же липовый верообразующий закон, который подменял возмездие за прошлый грех в настоящей жизни грядущей загробной фикцией. Или ты думаешь, что отсутствие папы римского избавило русский народ от аксиомы врождённой ничтожности в одноразовой жизни и Крепостного рабства? Понятие клерикализма включает не только попа, но и суд, армию, полицию и чиновников. Поп вывернул все понятия земного бытия наизнанку, в том числе, врождённой греховности. Подумай сама, какой вывод напрашивается, если посмотреть на неё с двух точек зрения: реинкарнации и аксиомы одноразовой телесной жизни души. Я подскажу: этот вывод будет иметь значение, противоположное навязанному. Человеку говорили: ты дерьмо, ничтожество и сдохнешь ничтожеством и дерьмом. Я знаком со словесной формой выражения данного постулата и в XV, и в XIX веке, – за ней, кроме уничижительного отношения к человеку, кроется одна и та же незыблемая суть, и суть эта обусловлена одним и тем же фальшивым верообразующим законом.

– Значит ли это, что, отрицая переселение душ, Церковь была вынуждена иначе объяснять «врождённую греховность»?

– Бесспорно. Для управления людьми было необходимо их унижение. По церковным выражениям можно смело ставить психиатрические диагнозы. Причины несправедливости и неравенства, упрятанные отцами Церкви, объясняет только закон нравственной эволюции инкарнаций, и наши попы ненавидели его не меньше, чем ваши, западные. Многовековые проповеди об одноразовом смирении, скрывающие духовные причины несправедливости и неравенства одноразового врождённого положения угнетённых масс, настолько обрыдли, что никто даже не стал разбираться в богословском крючкотворстве, – священников уничтожали тысячами. Это расплата за то, что обычному человеку внушали его одноразовую врождённую ничтожность, порочность и лишали его необходимого для выживания минимума земных благ. Наш дореволюционный клир, конечно, тоже занимался стяжательством, о чём известно, но причиной революционных злодеяний было извращение Вселенского Закона и его сокрытие от людей, – осточертело одноразовое смирение перед «врождёнными» паразитами. И не я, а история доказала, что к их числу отнесли клир и начали его уничтожать. Категория «врождённой порочности» в свете признания ересью перевоплощения души – крайне серьёзное извращение веры, влекущее большие последствия. Я не знаю, как теория реинкарнирующих вассалов и сюзеренов примирила бы их друг с другом, зато истории известно, почему в XIX веке идеологию вечной преисподней отлучили от государственного управления и избавили государство от её ряженых носителей. Ненависть и жестокость – всегда ложный путь, но у нас выплеснули на священников несоразмеримую ненависть, так и не добравшись ни до её истоков, ни до сути веры своей.

– Ты никогда не рассматривал гипотезу о том, что «запрет на переселение душ» был наложен Церковью из-за того, что люди желали реинкарнировать, чтобы наслаждаться телесными удовольствиями на погибель своей души?

– Какое благородство, от умиления хочется расплакаться! Тем же благородством она оправдывала спасение души на костре, считая тело одеждой заразного чумного, хотя, зная о реинкарнации, уничтожала души еретиков, чтобы они не могли перевоплотиться вновь. Спаситель не мог сказать людям, что они перевоплощаются на земле для того, отчего Он их предостерегал, так что это не более чем негодная поповская увёртка, достойная их многовековой поскудной деятельности. Ты права в том, что такое объяснение действительно существует, однако поповщине лучше не заикаться на эту тему, – обделаются окончательно. Публичная защита или оправдание лжи – самое неблагодарное дело. В ближайшие лет сто клирики будут настаивать, что получили Учение о Вечном Аде из рук Христа. Это пустые разговоры, потому что в основе духовного прогресса человечества лежит критерий цели перевоплощения души, – достижение вознесённой святости. А в основу наставлений клирика положено отрицание цели и средства достижения нравственного прогресса, из чего ясно, что он видит их в чём-то другом, противоположном отрицаемому. Ну, будут мотивировать врождённую греховность теорией падших ангелов, грехопадением Адама и Евы и непорочностью Церкви-матери, – а дальше что? Опять аксиома одноразовой телесной жизни души, отрицание ответственности за её земное прошлое и будущее? Всё имеет свои следствия, Хельга. Следствиями церковной лжи об одноразовом земном бытии души заполнены почти две тысячи лет, а материализм, застилающий нам глаза, не даёт об этом задуматься и понять.

– Ты хотел бы, чтобы я продолжила поиски?

– Очень хотел бы. Нельзя останавливаться на полпути. Направление – Густав, Агнес и заговор. За смертью Густава и Флоры явно стоит тёмная история, иначе бы, Тидо Фогель не вытащил свой кинжал.

– У меня к этой истории тоже есть интерес.

– Думаю, Агнес Берлиц следует искать среди потомков Арнольда и Лепольдта, а на этой схеме указаны только их дети.

– Агнес может оказаться потомком члена рода Берлицев.

– Разумеется. Ты установила связь Клариссы Бельдербуш-Раден с родом Эльзен-Берлиц в XVI веке. Я не сомневаюсь, что в фолиантах XIX века отыщется Агнес Берлиц, и не одна, а с мужем Отто и дочерьми. Я тебе очень благодарен, Хельга, ты нашла бесценный материал. Честно говоря, я не ожидал, что это возможно. Шутка ли – истекли почти пять веков. А давай-ка допьём эту бутылку да попросим такую же…

– Расскажи мне какой-нибудь интересный случай с тобой во Франции.

– Около трёх недель назад я ехал на автобусе по Провансу, а из люка на потолке в лица пассажиров дул сильный, резкий ветер. Я встал и, дёрнув за ручку, в мёртвой тишине захлопнул люк. Наши бабы не видят особой разницы между толерантностью и равнодушием, и обязательно проворчали бы что-то вроде «хоть один мужик нашёлся» или заорали бы на шофёра и уж точно наплевали бы на стикер с зачёркнутым бутербродом над головой водителя и развернули рыбу с курицей. А мои «толерантные к сквозняку» попутчики враз, не сговариваясь, зааплодировали, – пришлось в знак признательности за внезапное и слаженное излияние чувств, достойное появления на трибуне вождя народов, картинно снимать шляпу и кланяться. Я был поражён оборотной стороной толерантности – нежеланием вступать в контакт и беспокоить ближнего даже в случае крайней необходимости, и могу привести ещё ряд примеров.

– У вас не так?

– Как, я сказал, и, надеюсь, в ГДР было так же. Терпимость к заведённому порядку – качество неплохое, если только людей не заставляют веками жить по принципу «не высовывайся». У нас ведь тоже чиновники путают статус хозяина и слуги, хоть кол на башке вытеши. В конце концов, когда-нибудь европейцев могут заставить потерпеть, пока перерезают горло, и никто не придёт на помощь, если не явится тот, кому зааплодируют все.

– Ты говоришь про Восток?

– Есть люди, которые не приемлют европейскую культуру и не умеют ничего, кроме как во имя Аллаха резать людей и заводить гаремы. Там, где забивают женщин камнями и вкладывают в детские руки оружие, Аллаха нет, но евротолерантность в качестве болезненного состояния несопротивляемости по вкусу, – легче убить неверного и отправиться в вечный рай. Когда, например, лондонцу говорят, что он зашёл не в свой квартал, даже мне как-то не по себе. А когда европейку называют шлюхой и свиньёй за открытые плечи в её же городе, и тут же готовы насиловать эту свинью и шлюху на молельном коврике, это напоминает не смирение правоверного, а грязное животное с инстинктами скотоложства, которое опасно выпускать на улицы городов. Вам нужна дешёвая рабочая сила? Вы не получите ничего.

– Да, я понимаю, о чём ты говоришь, но ведь так складывалось исторически.

– Истоки хвалёной европейской терпимости, которая нередко граничит с равнодушием и отсутствием эмпатии, можно созерцать в музее Инквизиции, где собраны изощрённые орудия многочасовых пыток. Мне омерзительно то, что испытывали предки «воцерковлённых» европейцев, бездушно, отстранённо и ненасытно тараща глаза на площадях во время казней, но шокированными историками многократно подтверждено, что эти регулярные зрелища, организованные Святой Церковью, в течение многих столетий были любимым развлечением её паствы. Состраданием здесь не пахло. Невозможно искренне проповедовать реинкарнацию, истинный закон, и уничтожать оболочку души на костре. Сначала отцы Церкви, – те, что принимали решения, избавились от учения о переселении душ, а позднее Святой Престол опутал континент сетью Инквизиции и вконец осатанел. В Православии Католичество зовётся ложным ответвлением христианства, но правда в том, что их роднит один и тот же самопальный верообразующий закон и общие верообразующие истоки. Учение Спасителя предназначалось всему Человечеству, а не кучке мошенников в рясах или сутанах, и нелепо думать, что Иисус мог обойти молчанием закон кармического воздаяния душе в её новых телах. Судя по некоторым пророчествам, я не исключаю, что новоявленные варвары проделают с сытой и толерантной Европой то же самое, что душевнобольная, «ложно ответвлённая» римо-католическая поповщина, проделывала с мусульманскими иноверцами.

– И что будет тогда?

– Они воспользуются евротолерантностью. То, что европопы и мусульманские экстремисты пользуются гнилым верообразующим законом, это не всё. В некоторых европейских странах запрещают носить на работе нательный крестик, чтобы не оскорблять чувства иноверцев. То же самое относится к уличной рождественской символике и даже к наряженной ёлке под Новый год. Но европейцам тоже приходится терпеть уборы и гаремные привычки мусульман, – с этим как? Почему абсурд политиканов остаётся незамеченным? Европейцы не столь терпимы, и перестают быть внешне благожелательными, когда какой-нибудь слон вторгается в посудную лавку их личного пространства, в отличие от нас, любящих жить нараспашку и поговорить по душам. Но в душу европейца никто не полезет, – его обломают снаружи, так же, как церковные ублюдки лишали паству сострадания на площадях, и так же, как начали приучать к однополым бракам и гендерным заскокам. Поэтому постепенное вытеснение христианских норм из внешней среды под предлогом толерантности есть не более чем шитая белыми нитками уловка еврочиновников для выхолащивания христианских самоограничений и подмены их понятиями антихристианских свобод.

– Я всё жду, свяжешь ли ты такую политику с фиктивным верообразующим законом.

– Связь прямая. Некие назойливые люди из европарламента и мутных общественных организаций, сколоченных мразью вроде Джорджа Сороса, преследуют далёкие цели и начинают кампанию не против коротких юбок, раздражающих мигрантов-мусульман, а крестика под блузкой, которого не видит никто. Какой идиот полезет его разглядывать, если этого супердостаточно, чтобы упечь за домогательство? Это не абсурд, здесь пахнет конспирологией, и мне плевать, о чём шепчутся в кулуарах офиса лиги наций на эту тему.

– Почему это становится возможным?

– Потому что запрет символа веры выступает одним из многих следствий универсальной «одноразовой» аксиомы, хотя это и не отвечает на твой вопрос. Из той же аксиомы «одноразового тела» выросли идеи коммунизма, терроризма, национализма и антихристианского гуманизма, и это ещё не всё, что из неё высосут. А из закона духовной эволюции, переселения душ и кармы вытекает следствие одно: чтобы вырваться из бесконечного колеса рождений и смертей, необходимо становиться святым. Когда священник сокрушается, что «люди не берут пример со святых», хочется ответить, что Церковь скрывает именно этот единственный путь – перевоплощений души, то есть попросту крупно врёт и верит в неприкосновенность своей самодельной доктрины.

– Мне кажется, здесь уже есть противоречие.

– И не одно. Если Дух человека привязан к телесному, материальному, земному, он вернётся на Землю вновь, эта привязка заталкивает его в новое тело, – так проявляет себя оболганный Церковью закон. А поскольку Церковь исключает повторное рождение на Земле, безудержное потребление телесных удовольствий не ограничивается ничем, кроме мошны, которая превращается в самоцель, и Церковь созерцает вокруг себя не только сладострастие и сребролюбие, но и плоды своего застарелого мракобесия и лживых, давно прогнивших догм. Постулаты одноразовой земной жизни бездушного тела либо души не могут служить методологией человеческого прогресса в силу многозначности толкования: первым пользуются апологеты марксизма-ленинизма и антихристианские либералы, проповедующие свободу телесных инстинктов, а вторым – смертники-террористы и святые отцы. Я пользуюсь логическим правилом классификации, идеологии тут и близко нет.

– Такие классификации не каждому по зубам.

– Они по зубам, просто церковники мнят себя выше других как во времена Мартина Лютера и ещё не доросли, чтобы что-то с кем-то обсуждать. Скрипучая телега «одноразовой» истории, гружённая рабами поповской доктрины, трясётся по ухабам в неизвестном направлении, и это единственный вид транспорта, у которого никто не спёр колесо. Знаешь, почему?

– Догадываюсь. Монополия на истину в последней инстанции, «всякая власть от Бога».

– Эту дичь, выхолостив реинкарнацию из Писания, сформулировал её распространитель император Константин. Если бы всякая власть была от Бога, – «на земле как на Небе», не было бы примазавшихся к ней мошенников-негодяев и власти дьявола. Эта римская сука бесследно вычистила из Библии и закон Божий, и Божью власть.

– Чувствую, ты готов перейти к глобальным последствиям содеянного.

– Угу. Глобальные центры силы Мировой Закулисы устанавливают планетарное господство и решают проблему демографии тем же путём, каким выводят крыс и бешеных собак. Паломники Ватикана проливают слёзы умиления при виде папы, а зловещие слуги дьявола в полной тишине стоят вдоль дорог и прощально машут флажками поколениям беженцев из рукотворного кошмара одноразовой жизни в спасительную вечность, обещанную Церковью. «Полный цвай», как говорят в том же городе Одессе.

– Что ты сказал?

– Я говорю, чего переживать, если каждому из 7 миллиардов смертных уготована безвылазная загробная обитель и одноразовая земная жизнь? Отвергая закон перевоплощения душ, клирики вынуждены отрицать врождённые идеи, умения, навыки и таланты прошлых жизней бессмертной души, которые беспрерывно востребуются для выполнения миссии на Земле, развития души, обеспечения прогресса и, в конечном счёте, для образования критической массы человечества, способной поставить Закулису под контроль. Думаю, нет нужды перечислять всё, чем насвинячила поповская аксиома. И бред, и вред.

– Я уже думала, что самое интересное от тебя услышала.

– Что же может быть интересного в том, что согласно закону реинкарнации, превышение уровня здорового потребления слепо и неумолимо возвращает человека в новое тело, а Учение о Вечном Аде не может служить ограничителем роста нездоровых потребностей на земле? Спроси носителя одного из семи смертных грехов – чревоугодника, собирается ли он отвечать за обжорство в вечной преисподней или нет?

– Справедливым будет и другой вывод: носители остальных шести грехов тоже туда не захотят.

– Христос когда-то сказал, – пусть камень в грешницу бросит тот, кто сам без греха, и никто не бросил. Из этого следует, что все мы грешны даже в момент смерти, но это должно восприниматься с позиций реинкарнации, а не одноразовой врождённой греховности. А с точки зрения аксиомы одноразовой телесной жизни души, мы обязаны верить толоконному лбу, что за своё врождённое несовершенство мы уже не достойны вечного рая, зато уже заслужили вечный ад, потому что каждый больше или меньше всё равно грешен и лишён морального права швырять камни в грешницу. А какая разница, больше ты грешен или меньше, если «за семь бед один ответ», и за тобой захлопнутся двери пожизненной камеры? Больше вреда обществу не причинила ни одна идеологема, чем эта, выставляющая Господа дураком. А что делать, если попа невозможно лишить «лицензии»? Это же не Джеймс Бонд «с правом убийства», которого можно лишить росчерком Её Величества. Католическая поповщина проповедовала одноразовую жизнь души, выгодную «врождённую порочность», и потому случай с грешницей из Писания не был вычеркнут. Реинкарнация объясняет врождённость идей и пороков, а поповская «врождённая порочность» дезориентирует, уничижает человека и не объясняет ничего, кроме того, что с ней «без конкурса» берут в вечный ад.

4. Господин, официант, дайте, пожалуйста, меню (нем.).

5. Рыба (нем.).

6. Грибы (нем.).

7. Вино (нем.).

8. Шампанское (нем.).