– Ну-ка, на-чем-бишь, Николавна, мы вчера остановились? спросит, бывало, Александр Дмитриевич.
И Николавна продолжала прерванный накануне рассказ, под который А., Д. начинал дремать, но минут через пять просыпался и проговоря каждый раз одну и туже фразу: «Ну, Николанна, теперь прощай, до завтра», уходил в кабинет, где уже спал положительно с час или полтора. После сна он выходил не надолго в сад, пока закладывали лошадей в деревенские дроги, для вторичного хозяйственного обозрения и прогулки. При любви его к обществу для семейных его было почти обязательно сопровождать его в этой послеобеденной прогулке, при чем все семейство играло роль также балласта, так как дроги отчаянно трясли, а нагруженные как следует, были попокойнее. Иногда на этой прогулке Александр Дмитриевич пел, обладая очень симпатичным голосом, и всю домашнюю публику заставлял подтягивать себе хором.
После этой поездки он снова гулял в саду (вечером он чаю никогда не пил), возвратившись читал часов до 12-ты; ужинал, всегда один, отдельно от семейства, и ложился спать.
В городе день конечно несколько видоизменялся. За утренним чаем место бурмистра и старосты занимала уже всегда Анна Ивановна, большая начетчица, как в духовной, так и в светской литературе, с которой А. Д. любил поговорить, поспорить; особенно любил он с ней вступать в состязание по религиозным вопросам, имея в ней конечно представительницу самых консервативных начал. В разговоре с Анной Ивановной А. Д. любил также перебирать весь прошедший день, анализируя, так-сказать, мелочи его до мелочей. Всласть наговорившись за утренним чаем, он, также как в деревне, часу в 9-ом, отправлялся в свой рабочий кабинет.
В приеме утренних визитов своего барского дома А. Д. вообще не участвовал, предоставляя это своему семейству; но к особенно уважаемым гостям мужского пола он иногда выходил во всем своем «параде», в который он «нарочно» облекался: в синем халате, или в еще более торжественных случаях – в халате из дорогой Турецкой материи.
Перед обедом А. Д. также аккуратно каждый день, также не смотря ни на какую погоду, шел гулять. Любя видеть за столом гостей, А. Д. звал к себе обедать встречавшихся ему на прогулке знакомых, если не имел уже кого-нибудь в виду к обеду. Прогулки его были так аккуратны, что в городе заменяли многим часы; А. Д. вышел на Покровку – значит второй час [10]. Обед в городе в 4 часа, проходил шумно и весело: обставившись бутылками так, что иногда его из-за них почти было невидно, Александр Дмитриевичь был, как говорится «душею общества» и усердно потчивал своих гостей [11].