Я – робот

– Мы… – Татьяна запнулась на слове, – нам не разрешили.

– Как это не разрешили? Кто?

– Комитет. Они посчитали, что мы слишком эмоционально отнеслись к нашему сыну. Что мы вели себя неэтично после смерти ребёнка. Игнорировали работу, свои интересы. Это было наказание по решению комитета по этике. Нам запретили иметь детей и принудили завести робота – клона нашего сына.

– Это… у меня нет слов. Прости, что я спросил.

– Ничего. Ты имеешь право знать, – Татьяна встала. – Пойдём, скоро Иван вернётся с работы и потеряет нас, не будем его пугать.

Дома Дэн уселся за компьютер. Нашёл кодекс по этике и углубился в чтение. Часа два он пытался продраться сквозь непонятные юридические термины и бюрократический язык. Очень мешало огромное количество перекрёстных ссылок на всякие решения и постановления правительства и комитета по этике. Нового он узнал мало. Удивило его только то, что КЭТ оказался международной межправительственной организацией. Значит, эта этика не только в России, но и по всему миру правит.

Дэн не мог не видеть определённую логику и достижения местной этики, но и принять её не мог. Быть может, в этом мире больше порядка, на первый взгляд больше справедливости, но многое Дэну было невозможно принять. Уже лёжа в постели, он на грани сна и яви долго спорил сам с собой, приводя доводы за и против.

Глава 5

Дэн опять проснулся рано, перед самым рассветом. Здесь это становилось традицией. То ли свет из окна в крыше падал прямо на кровать, то ли Виталик был запрограммирован вставать так рано – ему-то было всё равно. Дэн поворочался в постели – спать больше не хотелось. А, пожалуй, пора на пляж. Дашка наверняка не пропустит своё утреннее купание. Интересно, как она себя поведёт? Дэн ухмыльнулся – ему было бы неловко, попади он в такую нелепую ситуацию как у неё. Он вылез из-под тонкого одеяла, убежал умываться. Вернувшись в комнату, открыл шкаф. Да уж. Родители явно не бедствовали. Одежды у Виталика было много – полный шкаф. Зачем она ему? Наверняка ему было совершенно всё равно, что носить. «Это они не для него покупали, а для себя, – догадался Дэн. – Этика этикой, а нормальному человеку в радость заботиться о собственном ребёнке. Наверное, даже если он робот».

Впрочем, Дэну это было только на пользу. «Так. Мне нужны плавки. – Дэн покопался в ящиках. – Вот и они. Маленькие какие-то. Налезут ли? – Дэн разделся и прежде, чем натянуть плавки, задержался перед зеркалом, обнаруженным на внутренней стороне дверцы шкафа. Покрутился, оглядывая себя со всех сторон. – Да. Сильно я изменился за несколько дней, – он покачал головой. Потом ему стало неловко – рассматривает в зеркале почти незнакомого ему голого мальчишку, и он быстро натянул плавки. Плавки были как раз в пору. – Мелковат этот Виталик. Вроде бы ровесник. Впрочем, сейчас это я мелковат, пора бы и привыкнуть. Чёрт, зачем мне привыкать? Мне бы вернуться! Кто бы ещё сказал – как?» Подходящие шорты Дэн нашёл быстро, а вот из множества футболок выбрать было почти нечего – все какие-то скучные. Не в его вкусе. У Виталика своих желаний нету, но у родителей-то должна быть фантазия. А тут… После недолгих сомнений Дэн выбрал единственную приличную – тёмно-синюю майку с яркой надписью: «be strong». Вполне в местном духе.

На пляж он снова пришёл первым – кругом ни души. Он сел на песок, скрестив ноги, и приготовился ждать. Ждать не пришлось. Даша также как вчера, не здороваясь и не говоря ни слова, даже не взглянув на Дэна, прошла мимо него. Остановилась чуть впереди и начала раздеваться.

– У меня дежа вю¹? – пробормотал Дэн, но так чтобы девочка его услышала.

Она и ухом не повела. Сняла майку, шорты и осталась в синем купальнике с белыми полосками. Совсем в тон с выбранной Дэном майкой. Девчонка, полностью проигнорировав Дэна, с разбегу прыгнула в воду. Дэн хмыкнул, быстро стянул майку и шорты и последовал за ней. Долго он не выдержал – вода оказалась на удивление холодной. Видимо, озеро подпитывали подземные ключи. Когда Даша не спеша вышла на берег, Дэн уже ждал её, стуча зубами от холода. Она тщательно вытерлась, но полотенце мальчику не предложила. «Конечно, эта их хвалёная этика не позволяет помогать другим. Даже если спрошу – откажет», – Дэн помахал руками, чтобы согреться, стало теплее.

Даша достала из сумки книжку, бросила рядом с собой на песок и отвернулась, села на расстеленное полотенце. «Вот значит как! Даже разговаривать не желает. А мне вчера показалось… Дурак, вот и показалось! – Дэн начал злиться. Подобрал книжку, прочёл название: «Учебник этики для первого класса». Пролистал, изучил оглавление. – Дурацкая этика! – Дэн задумался, – А, ведь…».

– Скажи, Даша, у тебя ведь, наверное, пятёрка по этике?

– Естественно, – фыркнула девочка, – но если ты надеешься, что я буду тебе помогать…

– Нет. Что ты! Как я могу на это надеяться, мне ведь нечем тебе заплатить.

– Кто бы сомневался, – в глоссе её послышалось нескрываемое презрение.

– Ты взяла с собой мобильный телефон? – Дэн закипал всё больше, но сдерживал себя и говорил спокойно.

– Не взяла. От такого как ты всяких гадостей наслушаешься. Потом неприятности будут.

– Умная девочка, – Даша только фыркнула, а Дэн криво ухмыльнулся.

– Ответь только на один вопрос, как отличница, что бывает за неэтичное поведение?

– Да, тебе стоит об этом побеспокоиться. Очень плохо бывает!

– Я вот думаю, – внешне спокойно продолжил Дэн, стоя за спиной девочки, – донести на тебя в комитет по этике.

– На меня? – она резко обернулась, Дэн постарался принять спокойный независимый вид. – Да ты с ума сошёл? Это ты тут про всякие гадости говорил.

– Ну, я всего лишь говорил – это мелочи, а ты вела себя неэтично.

– Я?! Когда это?

– Короткая у тебя память. Ты вчера меня ударила.

– Я ударила тебя за то…

– За то, что я не предупредил тебя о чём-то? Да? Да! А разве я обязан тебя был предупреждать? Это было не в моих интересах. В моих интересах было молча наблюдать за тобой, мне это понравилось. Ты сама должна была убедиться, что за тобой никто не смотрит. Я повёл себя совершенно этично – строго в свою пользу. А ты меня ударила за этичный поступок, да ещё и ругала всяко. Ты против этичного поведения?

– А… а… – Даша побледнела, – я ошиблась, я была расстроена…

– Ну! Разве это оправдывает твоё преступление? Всё это ты расскажешь в комитете. – Девочка ещё сильней побледнела, Дэну уже стало её жалко. Он, пожалел, что затеял этот разговор, но она сама его спровоцировала своими манерами, теперь расплачивается.

– Виталик, – она закусила губу, сделала над собой усилие, – давай как-нибудь договоримся.

– Какая смена настроения, – Дэну вдруг стало неприятно, он добился своего буквально шантажом.

– Ну, пожалуйста! – попросила Даша. – Что ты хочешь?

– О, я много хочу, – его взгляд скользнул по девочке сверху вниз и обратно.

Его слова и нескромный взгляд убрали бледность с её лица – она покраснела. Дэн несколько секунд боролся сам собой, прокручивая в воображении сцены одна смелее и откровенней другой, но всё-таки одолел соблазн:

– Не бойся, – голос вдруг стал хриплым. – Я не буду спрашивать с тебя абсолютно ничего. И не буду никуда сообщать, естественно. Я обещаю: от меня никто ничего не узнает! Можешь спать спокойно, ты мне ничего не должна. – Он стал одеваться, ругаясь про себя: «Дурак. Зачем наехал на девчонку? Она ведёт себя так, как её учили. Но ты-то живёшь по другой этике. Быстро ты перенял их методы».

– Виталик, постой, – она окликнула его, когда он уже поднялся к растущим вдоль берега берёзам.

– Что ещё? – устало спросил он, не оборачиваясь.

– Погоди. Вернись. – Она была в растерянности. – Я не понимаю.

– Что именно? – он неохотно вернулся, но в глаза девочке не смотрел. Ему было совестно.

– Ты точно не станешь на меня доносить?

– Тебя это огорчает?

– Нет. Конечно, нет. Я рада, что ты обещал держать всё в тайне и делаешь это просто так. Я уверена ты сделаешь, так как обещал. Но ведь ты мог потребовать от меня ну… ну, хоть чего-нибудь. Я даже боюсь предположить. Так поступил бы любой на твоём месте. Большинство бы ещё и отчаянно торговались, желая получить как можно больше. Честно сказать, я неожиданно оказалась в очень трудном положении.

– Не преувеличивай.

– Ты такой странный. Ты что, не знаешь, что такое комитет?! Если комитет начнёт разбирать дело – это уже плохо. Даже если они тебя оправдают, это уже пятно в биографии. А у меня брата обвинили в неэтичном поведении. Моя семья считается неблагонадёжной.

– Я не собираюсь с тобой торговаться, и не собираюсь никому ничего рассказывать. – Дэн был сердит на самого себя, а потому слова его звучали грубо и вызывающе. – Делаю это абсолютно бескорыстно, если тебе знакомо это слово. Можешь сообщить об этом в комитет. Адрес подсказать?

– Тише, чего ты кричишь! Я хочу понять.

– Хочешь понять? – крикнул Дэн, потом взял себя в руки. – Не уверен, что смогу объяснить. Я бы и сам хотел понять, как при такой людоедской этике, этике торгашей и шантажистов, вы ещё как-то живёте. И даже неплохо живёте, в достатке.

Даша в ужасе зажала руками уши.

– Меня отправят в лагерь только за то, что я с тобой разговаривала.

– Ну, так я пойду.

– Нет. Не уходи. Ты такой странный. Как ты это делаешь?

– Что именно?

– Всё ставишь с ног на голову.

– Представь, – Дэн хотел сесть на песок, но передумал – шорты намокли от плавок. Даша пододвинулась, давая ему место рядом на полотенце. Он поколебался, но сел. – Хм, давай поставим всё с ног на голову. Представь, что ты поймала меня на некотором неэтичном поступке. У тебя есть выбор: сообщить в комитет – это не принесёт тебе особой выгоды, но зато безопасно, а можно поторговаться – это полностью соответствует вашей этике, выторговать себе побольше всего. Это достойный выбор. Как бы ты поступила? Только честно. Без вранья.

– Я бы, наверное, торговалась.

– Ну, если уж, честный разговор пошёл, – Дэн покосился на девочку, – что бы ты с меня спросила?

– С тебя? – на щеках Даши выступил румянец. – Я бы придумала что-нибудь неприятное, чтобы отомстить. Знаю, на что ты намекаешь, но вообще я, в отличие от вас мальчишек, о подобных глупостях не думаю. Так что, если бы мы с тобой до этого не столкнулись, мне пришлось бы поломать голову. Может, если совсем ничего от человека не нужно, или нечего с него взять, я бы выбрала первый вариант. Безопасный.

– Честно. Спасибо.

– И что?

– Хм, – ухмыльнулся Дэн, – вернёмся к нашей ситуации. Представь, что я поступаю точно по твоему выбору. Буду торговаться и потребую с тебя, в лучшем случае повторения вчерашнего. Я ведь мальчишка, у меня всякие глупости на уме. А в худшем случае… – Дэн сделал паузу, Даша покраснела, потом побледнела. – Ты, конечно, будешь упираться, но уверен из-за страха перед комитетом, на некоторые уступки пойдёшь. Тебе бы понравилось такое развитие событий?

– Конечно, нет. Не понравилось бы. Но ведь я сама виновата. Это была моя ошибка.

– Твоя ошибка? Скорее это была нелепая случайность. Ну да, ты могла быть осторожнее, внимательнее и не попала бы в такую неловкую ситуацию. Но ведь ты за это и поплатилась, в смысле пострадала. Да и я повёл себя не лучшим образом. Сначала я растерялся – это было так неожиданно. Но потом я мог отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Это было бы честно и порядочно, этично с моей точки зрения. Увы, я поступил не так. Ты очень красивая девушка, мне понравилось то, что я видел, извини, если тебе неприятно это слышать. Но, поскольку у нас завязался откровенный разговор…

– Кое-что в твоих словах мне нравится.

– Если честно, то мне стыдно за своё поведение. И в то же время я не уверен, что повторись всё, я поступил бы по-другому. Я обычный человек, я далеко не всегда поступаю правильно… Так, о чем я? Да. На мой взгляд, это была случайность, и я повёл себя не лучшим образом. И хотя такое поведение было конечно в моих интересах, даже ты воспитанная на вашей этике, была этим возмущена. Я с твоим возмущением согласен, э… отчасти. И чувствовал себя виноватым. Ошиблась ты, а виноватым чувствовал себя я. Вот как бывает! Ты, наверное, уловила моё чувство вины и ударила меня. Я тебя понимаю и не осуждаю, хотя вот это мне совсем не понравилось. Я просто ставлю себя на твоё место и понимаю твои чувства. Вот смотри. Мы рассмотрели ситуацию с двух сторон, и с одной ты чувствуешь себя очень довольной, а с другой совершенно несчастной. А ведь ты один и тот же человек. Ты оцениваешь один и тот же поступок. Делать всё, чтобы тебе было хорошо, и плевать, как это отражается на других – это этика достойная крокодила. А я хочу быть человеком. Я человек, я способен проявлять сострадание, бескорыстие и даже самоотверженность.

– Но, если ты всё делаешь бескорыстно, что будешь иметь ты сам? Как ты будешь жить?

– Ну почему же всё, – смутился Дэн. – Мы далеко не всё делаем бескорыстно. Мы точно также получаем вознаграждение, это нормально, это даже приветствуется. Просто мы не возводим этот принцип в абсолют. Только ситхи всё возводят в абсолют², а я всегда хотел быть джедаем.

– Кем?

– Это герои одного фильма, ты не могла его видеть. Неважно. Выбор! Я делаю его сам. Бывают ситуации, когда человеку нужна помощь, за которую он не может расплатиться. Бывает, когда человек попал в беду. Тогда и проявляются те качества, которые присущи настоящему человеку. У нас людей, способных жертвовать своими интересами, иногда даже жизнью, ради других, называют героями. Про них книжки пишут, кино снимают. Миллионы мальчишек хотят быть на них похожими. – Дэн сбился. – Я наверно непонятно объясняю.

– Не очень, – вздохнула Даша. – Как можно жить, если вокруг все такие странные.

– Э… – смутился Дэн, – вовсе не все и далеко не всегда. У нас полно таких, как у вас, которые ни о ком кроме себя думать не могут. Только у нас именно такое поведение считается неэтичным. Но никто свою этику другим не навязывает, не возводит её в ранг закона. Человек волен сам выбирать свою этику поведения. Вот скажи, если человек украл деньги, его накажут?

– Если тот, у кого он их украл, заявит в полицию и оплатит его поиски, тогда да, его найдут и накажут. Он будет вынужден возместить весь ущерб.

– А если не заплатит, его и искать не будут?

– Конечно, не будут. Кто же будет искать бесплатно. А если тот уже все деньги потратил, получится, что полиция бесплатно работала.

– Но ведь он преступник!

– Что значит преступник, вор действовал в своих интересах, его можно понять.

– Опять та же история. Его можно понять, когда ты представляешь себя на стороне вора, а представив, что тебя обобрали до нитки, ты не будешь столь снисходительна к нему. И не говори, что ты сама виновата, раз позволила себя обокрасть. Мне кажется, у вас лучше всех живут самые хитрые, бессовестные и бессердечные жулики.

– Конечно. А у вас?

– У нас тоже, – Денис сник. – У нас совсем не идеальный мир, у нас тоже много всякой гадости, и с каждым годом становится хуже. Как бы и нам не стать такими же, как вы. Но я совсем не хочу походить на этих жуликов и никакого их богатства мне не надо.

– Я вижу, для тебя это очень важно, – Даша смутилась. – Но я всё-таки не совсем понимаю.

– Ничего, Даша, это не страшно. Всему своё время. А, возможно, тебе и не надо. Даже опасно понимать. – Дэн помолчал. – Даш, прости меня, за то, что я пугал тебя комитетом. Я разозлился на твоё поведение с утра. Я был неправ.

– Ты с меня ничего не потребовал, а теперь ещё и прощения просишь?

– Да прошу. За то, что расстроил тебя, за то, что напугал тебя. Я этого вовсе не хотел, мне это не нужно. Даже наоборот, я хотел наладить с тобой нормальные дружеские отношения.

– Тише, прошу тебя, – Даша вздрогнула и оглянулась. – Денис, кажется, для тебя эти слова значат, что-то хорошее, но для меня это опасные ругательства.

– О, ты вспомнила моё имя. Выходит, всё не так безнадёжно. Но ты права – я опять виноват. Я постараюсь себя контролировать. Специально для тебя.

– И что я буду должна? – подозрительно спросила Даша.

– Ничего. Делай что хочешь.

Даша надолго замолчала. Размышляла, качала головой, искоса поглядывала на Дениса.

– А почему ты уверен, что я не воспользуюсь твоим поведением, и не буду спрашивать с тебя всё больше и всё бесплатно?

– Я совсем в этом не уверен. Но я ведь тоже не безмозглый робот, – Дэн засмеялся, – ну да, не робот! Я ведь соображаю. Я вовсе не обещаю тебе выполнять все твои капризы. Просто ты можешь обратиться ко мне с просьбой, и я решу, выполнять мне её или нет. И буду я за это спрашивать что-то с тебя или нет, решать буду тоже я.

– Так это почти, то же самое, разница только в размере вознаграждения.

– Почти, да не совсем. Всё ж таки решать буду я, и никто не принуждает меня торговаться до умопомрачения. А ведь бывают ситуации, когда не о чем даже думать. Вот если бы ты тонула, я бы бросился тебя спасать без всяких вопросов. Я знаю, у вас так нельзя.

– Я замечательно плаваю.

– Значит, мне не повезло, – улыбнулся Дэн, – так хотелось тебя спасти.

– Серьёзно?

– Ой, Даша, – захохотал Дэн, – это шутка. Не стоит топиться, чтобы это проверить. Пойдём лучше ещё искупаемся.

Глава 6

Когда Дэн вернулся домой, Татьяна Васильевна готовила обед.

– Здравствуй, обед пока не готов. Придётся немного обождать.

– Давай помогу.

– Нет, что ты. Зачем?

– Я же должен выполнять домашнюю работу. Дай нож, с этой картошкой я вполне справлюсь.

– Держи. Только осторожно, не порежься.

– Мама, я уже большой мальчик.

– Ты… – она глубоко вздохнула, – конечно, Виталик.

Дело пошло быстро. Через час обед был готов. Татьяна достала из шкафа пакет с конфетами, протянула его Дэну.

– Держи. Ты заработал.

– Я же… – начал было возражать Дэн, но замолчал, когда Татьяна поднесла палец к губам и помотала головой.

– Мы ведь так договаривались, – сказала она.

– Нет. Мы же договаривались на шоколадные, – хитро улыбнулся Дэн, – а это ириски.

– Точно, – засмеялась Татьяна, поменяв пакет на коробку шоколадных конфет, – тебя не проведёшь. – Она разлохматила ему волосы на голове. – Молодец.

Дэн только улыбнулся, покрутил пальцем в воздухе, намекая на подслушивающие устройства, и развёл руками.

Они сели обедать все вместе, когда Иван Сергеевич вернулся с работы. Дэн был задумчив. Родители молчали, искоса посматривали на сына. Не могли привыкнуть к его новому поведению.

– Мама, папа, – дома Дэн теперь называл родителей Виталика только так, – а что наши законы говорят о наследстве?

– О наследстве? – муж с женой переглянулись. – А почему тебя это интересует? Мы вроде не старые?

– Чисто теоретически! – Дэн с укоризной посмотрел на родителей. Демонстративно осмотрел потолок и, глядя вверх, громко произнёс: – Я в последние дни много изучал этический кодекс. Такая замечательная вещь. Так всё справедливо устроено. – Он перевёл взгляд на Ивана: – А про наследство как-то ничего не нашёл. Расскажите.

– Конечно, Виталик, – Иван тоже взглянул на светильник над столом, почесал щёку. – Наследование у нас тоже весьма справедливое. В духе этического кодекса. Более-менее полно могут наследовать имущество только супруги. Считается, что они ведут общее хозяйство и зарабатывают своё имущество вместе. Дети наследуют только часть имущества, и эта часть зависит от возраста.

– Чем меньше лет, тем больше?

– Верно. Молодец. Совершеннолетние дети не наследуют почти ничего. Они могут претендовать на дом, если они в нём проживали в данный момент. И, собственно, всё. Остальное несущественно.

– Чтобы дети даже богатых родителей вынуждены были зарабатывать сами?

– Точно. Этика должна соблюдаться всегда, быть универсальной. Каждый зарабатывает сам и получает то, что заслужил.

– Это действительно справедливо, – Дэн стал серьёзен. – А иначе молодёжь могла бы вообще ни о чём не заботиться. Плохо учиться, не приобретать никакой профессии. Вместо этого пить и гулять целыми днями.

– Неужели такое возможно? – спросила Татьяна.

– Увы. Очень даже возможно. И это ужасно. Это приводит к самым печальным последствиям и для этих детей, их родителей, и для всего общества в целом.

– Кстати, интеллектуальная собственность не наследуется вовсе. Никогда, – добавил Иван. – Это изобретения, книги, открытия и тому подобные вещи. Результаты творчества.

– Да, понимаю, – Дэн опять задумался. – Это тоже правильно.

Обед завершился в молчании.

Полторы недели Дэн прожил замечательно. Утром – пляж, вечером: беседы с родителями, компьютер, телевизор. Впрочем, телевизор Дэну быстро надоел – телепередачи не отличались особым разнообразием. Как правило показывали фильмы про удачливых жуликов, или про бандитов, укравших деньги и потом перессорившихся из-за них. Обычно в конце оставался один, который получал всё. Это и был счастливый конец по местным понятиям. Дэн высказался, что он такие фильмы видел и раньше, и немало. Ещё шли бесконечные сериалы о том, как влиятельный пострадавший нанимал частного детектива или полицию, и те долго и дорого, серия за серией преследовали преступников с переменным успехом. Вероятно, в финале всё похищенное должно было вернуться хозяину, к его нескрываемой радости и счастью. Такой сюжет Дэна также не удивил, и ни один сериал он так и не досмотрел.

Дэн помогал Татьяне по дому, а заработанные конфеты и шоколадки тихонько складывал обратно в шкаф. Разумеется, его хитрость была раскрыта, но вслух о ней не говорили. Впрочем, коробку конфет, полученную за первую чистку картошки, Дэн не вернул. Утащил её на пляж.

Забавно было смотреть, как Даша смущается от простых и самых обычных для Дэна поступков. В тот день Дэн опоздал. Когда он пришёл, Даша уже плескалась в воде. Дэн, быстро скинув шорты и майку, с разбегу нырнул в озеро.

– Чего меня не дождалась?

– Я же всегда дольше купаюсь. Вместе на берег пойдём.

– Тут вода ледяная. Но ты правильно придумала.

– Хорошая тут вода, ты просто… не привык.

После первых, не самых удачных, полных конфликтов дней знакомства Дэн опасался: Даша вообще не захочет больше приходить на пляж. Или будет держаться отчуждённо или со страхом. Поставив себя на её место, он решил, что сам вряд ли с большим удовольствием продолжил бы такое знакомство. Но Даша оказалась девушкой с характером. Она делала вид, что давно знакома с Дэном и между ними никогда не было и тени непонимания. Естественно, Дэн ни о чём ей не напоминал.

Дэн достал из сумки, с которой он теперь ходил на пляж, полотенце и тщательно вытерся. Из той же сумки на свет появилась коробка конфет, Дэн открыл её и положил на расстеленное Дашей полотенце.

– Угощайся.

– Что я…

– Ничего. Это просто так. Даром.

– Я не могу.

– Наоборот. Ты не можешь отказаться. Что может быть выгодней для тебя, чем получить что-то даром?

– Да. Но ты… получается, что ты нарушаешь закон.

– Тебя это беспокоит? Ты ведь не нарушаешь. Тебе нечего бояться.

– Не знаю, – Даша задумалась, – меня не должно это волновать, но почему-то мне не безразлично. Я с тобой с ума сойду, и для меня всё закончится плохо.

– Да, ты уж будь аккуратней. Не стоит вести себя с другими так, как со мной. Если ты где-нибудь проговоришься или сделаешь что не так, я буду чувствовать себя виноватым.

– Почему так? Я раньше никогда не беспокоилась ни о ком, кроме родителей. Ну, может, о брате немного.

– Это у нас называется дружбой. Ты бери конфеты, я всё равно все ваши законы нарушаю – хуже не будет. А тебе нельзя.

– Ты опять? – она вздрогнула, огляделась. Взяла конфету и сунула её в рот.

– Что? А, ты об этом. Ну, если другого слова подобрать нельзя. Вот мне, например, приятно угощать тебя конфетами и делать это просто так. Мне нравится, что ты радуешься, а не плачешь, что ты смеёшься, а не трясёшься от страха. Мне это просто нравится, и для того, чтобы так и продолжалось, я могу совершать некоторые поступки. Если смотреть вглубь, я делаю это для себя – мне нравится так делать. Просто ваша этика заставляет меня получить какую-нибудь осязаемую выгоду, которую, можно измерить. Нравится – не нравится, в расчёт не принимается. А ведь у человека кроме тела душа имеется, нельзя всё мерить материальными ценностями.

– А почему я чувствую беспокойство?

– Да, это тоже неизбежная часть. Радость любви или дружбы, часто сопровождается беспокойством за других людей. Мне кажется, это того стоит.

– Не знаю. Не сказала бы, что мне нравится переживать за других.

– Но ведь ты здесь. Ты готова разговаривать со мной, купаться, вместе проводить время. Ты делаешь свой выбор, несмотря на беспокойство и прочие препятствия. Почему?

– Не знаю. Наверное, что-то в этом есть. Чего я сама ещё не понимаю. Мне нравится приходить сюда, когда ты здесь. – Она смущённо замолчала. – Не надо было мне этого говорить.

В общем, дела у Дэна шли совсем не так плохо. Полторы недели. А потом, придя домой, он застал родителей встревоженными и странно молчаливыми.

– Что-то случилось?

– Ничего страшного не случилось, – супруги переглянулись.

– И всё-таки?

– Нас вызывают в КЭТ. Завтра к трём часам дня.

– Это необычно? – Дэн сел, в животе у него сжался холодный комок.

– И да и нет. Нас вызывают регулярно раз в год. Но обычно только нас двоих. Сейчас нас ждут всех вместе. Вместе с тобой.

Дэн рассеяно кивнул, словно каким-то своим мыслям.

– Не стоит волноваться. Мы все вели себя строго по закону, – сказал он громко. – Мама, а где у нас видео, где мы все вместе. Что-нибудь из последнего я бы посмотрел.

– На компьютере есть записи, – она непонимающе посмотрела на Дэна, тот в ответ только успокаивающе улыбнулся.

Действительно, на компьютере нашлось несколько видеозаписей. К сожалению, не слишком новых, но это было не так уж важно. Дэн пристально наблюдал за Виталиком. Ему придётся изображать из себя робота, а он так мало о нём знает. Татьяна подсела к нему, наблюдая за его действиями.

– Какие замечательные записи. Помнишь, как папа снимал нас с тобой возле дома? Завтра, когда вернёмся из комитета, надо будет ещё поснимать побольше видео. А то у вас так мало записей со мной.

– Конечно, Виталик, обязательно так и сделаем, – она обняла его за плечи. – У нас и впрямь мало твоих записей.

«Конечно, мало, – думал Дэн, – поведение робота не отличалось большим разнообразием. Однако это к лучшему, ведь теперь этот робот – я. Мне придётся вести себя точно так же. Главное, чтобы они ограничились беседой. Плохо будет, если в комитете решат добраться до этой штуки», – Дэн почесал затылок, нащупав маленький металлический разъем под волосами.

– А чего откладывать на завтра, – воскликнул Дэн, – пойдёмте погуляем. На улице чудесная погода.

Никто и не думал возражать. Через десять минут всё семейство неторопливо вышагивало по тенистой тропинке. Объектив камеры в руках Ивана неотрывно следил за младшим Ковальчуком.

– Не стоит так усердствовать, – сказал Дэн, когда они удалились от дома на значительное расстояние. – Надеюсь, у нас ещё будет время. Я просто хотел задать один вопрос.

– Неизвестно, когда мы ещё соберёмся поснимать видео, – Иван Сергеевич с сожалением выключил камеру. – Мы рассчитываем, что когда-нибудь мы сумеем понять, что с тобой случилось, и ты сможешь вернуться домой. Мы будем скучать. Нам бы хотелось иметь записи вместе с тобой.

– Жаль, при любом раскладе я не смогу взять с собой копии этих съёмок, – Дэн вздохнул.

– Так, что ты хотел спросить?

– Помните, когда я только появился в вашем доме, вы произносили какой-то код. Вы им часто пользовались?

– Нет. Только однажды в самом начале, когда записывали программу. Но его заставляют учить наизусть. На всякий случай.

– Как я должен был среагировать?

– Хм, если я правильно помню, ты должен был сказать: «Персональный код принят». Да, точно.

– После этого что? Выполнять все команды как можно точнее? Есть ли какие-то специальные команды?

– Нет. Команды подаются в свободной форме. Ты полагаешь…

– Я просто так, для информации. Лучше быть готовым ко всему. А есть ли какая команда, чтобы вернуться к обычному состоянию?

– Да. Нужно повторить персональный код и добавить: «Рабочий режим». Ты должен ответить: «Переключение в рабочий режим».

Дэн задал ещё несколько вопросов, но основное, что его интересовало, он узнал. Он очень надеялся, что ему эти знания никогда не пригодятся. Дэн чувствовал трепет и беспокойство, но очень старался выглядеть весёлым и беспечным.

На следующий день родители попросили его никуда не уходить и дождаться их. Дэн не послушал. Ему непременно нужно было поговорить с Дашей. Как там, в КЭТ оно обернётся, никто не знает, он должен её предупредить. Дэн начал сходу, без подготовки:

– Даша, меня вместе с родителями вызывают в КЭТ.

– Зачем? – она выглядела испуганной.

– Я не знаю. Скорее всего, обычная проверка.

– Они ничего не делают просто так. Я боюсь.

– Не бойся. О наших с тобой разговорах никто не знает. Если вдруг тебя будут спрашивать, ты должна говорить, что этот робот Виталик тебе неинтересен, и ты не обращаешь на него никакого внимания.

– Я не этого боюсь. Неважно. Ты просто никогда там не был. Они такие… страшные. Мне плохо только от одного их вида. Даже только от воспоминаний о них. Нас всех вызывали тогда на беседу из-за брата.

– Слушай, я давно хотел спросить. Если не секрет, конечно. Что случилось с твоим братом?

– Дурак он, вот что, – Даша поморщилась. – Шёл по улице, видит, мальчишка лет восьми залез на дерево. Мальчишка этот не удержался и свалился, а Дима взял и поймал его. Он говорит, даже сам не понял, как это случилось.

– И что?

– Ничего, – разозлилась Даша, – мамаша этого пацана и донесла в комитет, что Димка его спас.

– Дурдом. И за это его судят?

– Да ждёт суда под арестом. Уже скоро.

– Что ему грозит?

– Говорят, что всё не так плохо. Пытаются доказать, что это случайность была, что пацан этот ему почти на голову свалился, он только руки от неожиданности выставил. Теперь всё от судьи зависит. Может, даже отпустят, но из института его уже отчислили. И родителям досталось.

– Дурдом, – повторил Дэн. – Сочувствую. Чтоб и у тебя неприятностей не было ты крепко запомни: я робот Виталик, и я тебя не интересую, ну вот ни капельки. Будто меня нет. Если спросят, делай вид, что не сразу вспомнила, о ком вообще речь идёт.

– Я постараюсь.

– Даша, если я завтра на пляж не приду… значит… значит не смог, ты уж извини. – Дэн собрался уходить.

– Дэн, – окликнула его Даша, он обернулся. – Удачи, Денис.