– А ну, проваливай! Убирайся, сказал, гомик проклятый! И чтобы духу твоего здесь больше не было!
Портье не заставил себя долго ждать и пошел к выходу.
– Стой! Что это ты мне принес? Я не заказывал пиццу! Где мой салат? Где телятина?
– Простите, кхэ…, но наш повар уже ушел, и это все, что я могу вам предложить. Если хотите, я могу принести ещё одну пиццу.
– Черт знает, что такое! Не гостиница, а забегаловка какая-то! Чего встал? Убирайся, откуда пришел!
Портье вышел в коридор и осторожно закрыл за собой дверь.
– Кретины! – выругался Геннадий и, подойдя к двери, закрыл ее на ключ.
Из душа текла вода, разумеется уже холодная. Геннадий кое-как смыл с себя мыло и вышел из душа. Накинув халат, он с наслаждением погрузил свое тело в мягкое кресло и на несколько мгновений закрыл глаза. После ледяного душа усталость отступила. Но блаженство его было недолгим. Носом он почувствовал запах горячей пиццы и слегка поморщился.
Неожиданно зазвонил телефон. Геннадий открыл глаза. Тяжело вздохнув, он нехотя поднялся и подойдя к телефону, рявкнул в трубку:
– Да!
– Э… Гэ Лопухов…, – послышался уже знакомый женский голос.
– Геннадий Лопухов! – поправил ее тот.
– Да, да, Геннадий Лопухов, прошу прощения, это администратор. Ввиду причиненных вам неудобств, мы подключаем для вас совершенно бесплатно услугу «Просмотр телевизора». Пожалуйста, ожидайте нашего портье. Приятного просмотра.
– Мне не нужно вашего портье, мне… Алё, алё….
В телефоне уже никто не ответил и Геннадий принялся за пиццу. Слава Богу это можно было есть, к тому же он вспомнил о коньяке. Лопухов открыл сумку, достал заветную фляжку и поставил на стол, потирая от удовольствия руки.
– Так, приступим! – воодушевленно сказал он сам себе, но не приблизился ни на йоту к своей, стоящей на столе, цели, поскольку в дверь постучали.
– Мм, – недовольно промычал Геннадий с набитым ртом и открыл дверь.
На пороге стоял тот же веселый портье с плоским телевизором в руках:
– Кхе…, бесплатная услуга «Просмотр телевизора» предоставляется лучшим клиентам нашей гостиницы. – Портье едва протиснулся между косяком двери и Геннадием, не переставая рекламировать подключаемую опцию. – На нашем телевизоре вы можете смотреть ваши любимые каналы, найти подходящую вашему настроению передачу или фильм. Настоятельно рекомендую вам наш местный, кхэ… канал № 20 и приобщиться к жизни нашего города.
Во время своего красноречивого монолога портье подключил кабель к телевизору, воткнул от него шнур в розетку и с чувством выполненного долга вручил постояльцу пульт:
– Кхэ… приятного просмотра.
Геннадий ничего не смог ответить этому, как он считал выскочке, поскольку рот его был занят поеданием пиццы. Но глаза! Они метали яростные искры, и портье исчез в мгновение ока.
Наш герой снова сел в кресло и нажал на кнопку пульта. По телевизору показывали как всегда всякую ерунду. Геннадий открыл, наконец, фляжку, налил в граненый стакан коньяк и залпом выпил. Настроение сразу улучшилось и он сладко зевнул. Непроизвольно его взгляд упал на картину, висевшую над кроватью. Портрет какого-то графа не особенно вдохновил Геннадия и он налил себе еще коньяка.
– Твоё здоровье, сэр или может быть месье, – обратился он к портрету, поднимая бокал. – Не люблю пить в одиночку. А ты скорее всего давно уже на небесах, поэтому я выпью за себя.
Опустошив стакан, Геннадий потянулся за куском пиццы и снова посмотрел на портрет.
– Не хочешь? А зря. Вполне съедобно. В ваши времена такого не ели.
Эх, Гена, Гена, если бы он знал, то никогда не заговорил бы с этим портретом. Сработала привычка – не пить одному.
Когда Геннадий засмеялся, голова графа вдруг повернулась к нему, и высокородный господин в белом парике посмотрел на постояльца номера как на дурака. Легкий холодок пробежал по спине Лопухова, он перестал жевать и на какое-то время уставился на ожившего графа. Затем резко отвернулся от него и в нерешительности вновь повернулся. К великому его счастью портрет графа приобрёл изначальный вид. «Пора спать». – Подумал Геннадий, но налил себе еще коньяка. Теперь почему-то не хотелось пить перед этим графом. Немного поразмыслив, он пододвинул столик к кровати и сам сел на нее таким образом, чтобы портрет оказался за спиной.