Выходя из комнаты, Вера Сергеевна предусмотрительно перевернула текст прочитанной рукописи белой стороной вверх. Она знала, что Иван трепетно относится к своим литературным опытам и вряд ли захочет обсуждать их с людьми, которых не видел много лет. В дверях пожилая женщина еще раз оглянулась на Глеба и Динару, севших рядом на диване напротив телевизора. Извинившись перед ними, Иван вышел в прихожую проводить соседку.
Вера Сергеевна казалась задумчивой и слегка рассеянной.
– Про роман завтра с тобой поговорим, – сказала она. – Мне показалось, что в целом неплохо, но есть, конечно же, и минусы.
– Я был уверен, что Вы их найдете, – улыбнулся Иван. – Будьте осторожны – на дорожке под снегом – скользкий лед.
Закрыв за женщиной дверь, Иван вернулся в гостиную. Глеб и Динара по-прежнему молча сидели на диване и смотрели прямо перед собой. Ивана неприятно поразило застывшее, неживое выражение их лиц. Еще на улице он заметил неестественную бледность Глеба, а теперь ему начало казаться, что и от природы смуглое лицо Динары тоже приобрело сероватый землистый оттенок.
– Чем вас угостить? – спросил он. – Есть чай, кофе, можно и покрепче чего-нибудь найти. С едой немного похуже – я живу один, а кулинарными способностями никогда не отличался, вы же, наверное, помните. Так что в холодильнике только полуфабрикаты.
Иван виновато улыбнулся и замолчал. Глеб поднял на него глаза:
– Спасибо, Ваня, мы не голодны.
Снова повисло неловкое молчание. Постояв немного, Иван присел на краешек кресла, в котором перед этим сидела Вера Сергеевна.
– Как вы оказались в наших краях? – снова спросил он, надеясь хоть как-то завязать разговор.
– Проездом, – улыбнулась Динара. – Мы путешествуем.
– А как узнали, что я здесь живу? Честно говоря, я переехал сюда не так давно, почти никто не знает моего нового адреса.
– Нам подсказали соседи, – ответил Глеб. – Мы здесь разговаривали с одним мужичком насчет новых коттеджей в этой деревне, он рассказал, что они так и стоят пустые, только в одном некий Иван Аверьянов живет. Мы подумали, что это ты, решили заглянуть.
Эта короткая речь как будто отняла у Глеба силы. Он снова невидящим взглядом уставился перед собой.
– А чем вы по жизни занимаетесь? – спросил Иван. – Я мало с кем из однокурсников общался, но до меня дошли слухи, что вы … эээ … вроде как семью создали?
– Да, мы после института поженились, – Динара взяла Глеба за руку.
– А детишек завели, если не секрет? – продолжал спрашивать Иван.
– Нет, – с заметной грустью ответила Динара.
– Я вот тоже не успел… – Иван подумал, что снова возвращается к своей так неожиданно прервавшейся семейной жизни, но решил не говорить о ней, пока гости сами не спросят. Впрочем, Глеб и Динара продолжали молчать и смотреть в пустоту, изредка поднимая глаза на Ивана.
– Вы по-прежнему в горы ходите? – спросил он, вспомнив, что в студенческие годы его друзья всерьез увлекались спортивным альпинизмом, каждый год ездили то на Алтай, то на Приполярный Урал, то на Кавказ. Несколько раз в наименее сложные экспедиции с ними выбирался и Иван, хотя особой тяги к такого рода приключениям никогда не испытывал.
– Все так же, – ответил Глеб. – Видимо это уже страсть на всю жизнь. Эх, Ваня, ты как в институте был домоседом, так, похоже, им и остался.
Лицо Глеба тронула легкая улыбка.
– Горы – это наше спасение от серых будней, – продолжила Динара. – Знал бы ты, какой там воздух, какая красота. Кажется, что весь мир далеко-далеко внизу остается, а ты один на один с небом.
Снова повисло неловкое молчание.
– Так что же, может все-таки что-нибудь перекусите? – вдруг спохватился Иван.
– Нет, Ваня, спасибо, нам, наверное, уже пора идти, – Глеб посмотрел на свои спортивные наручные часы.
– Да вы ведь только пришли! К чему так спешить???
– Иначе мы на электричку опоздаем.
– Какая электричка, тут и железной дороги-то нет!
– Есть. Станция Пестряково, отсюда километров десять.
– И вы туда пешком пойдете?
– Нас машина ждет, мы ненадолго заехали, – сказал Глеб, вставая. За ним поднялась и Динара.
– Приятно было встретиться, Ваня, прости, что ненадолго, но нам действительно нужно ехать, – извиняющимся тоном сказала она.
Иван молчал. Внезапное появление и быстрый отъезд однокурсников, которых он не видел два десятка лет, совершенно выбили его из колеи. Он прошел за Глебом и Динарой в прихожую, снова накинул пуховик и вышел на улицу. Зимнее солнце, едва-едва поднявшееся над горизонтом, отражалось от чистого белого снега и слепило глаза.
Гости дошли до калитки. Глеб протянул Ивану руку, которую тот автоматически пожал.
– Ну, Ваня, до свидания! – сказала Динара, открывая калитку.
– До свидания, ребята, – растерянно проговорил Иван, – Если будете опять в наших краях, заходите обязательно!
– Хорошо! – бросил через плечо Глеб. – Надеюсь, еще увидимся!
Иван не стал смотреть вслед уходящим однокурсникам, закрыл калитку и медленно побрел к дому. В будке тихо поскуливал Дик.
– Спокойно, парень, все ушли, мы с тобой опять одни остались, – сказал ему Иван.
Раздевшись, он сел перед телевизором, машинально переключая каналы. Краткий визит Глеба и Динары сильно взволновал и огорчил его. С одной стороны, он напомнил о беззаботных студенческих годах, совместных походах и приключениях. С другой, с его друзьями явно творилось что-то странное: об этом свидетельствовали как их молчание, нежелание поддерживать разговор, так и поспешный отъезд. Иван не поверил в историю об уходящей электричке, тем более, что никакой машины, якобы ждавшей Глеба и Динару, он не заметил. К тому же, они даже ни разу не поинтересовались его жизнью, не спросили, что произошло с ним за эти двадцать лет.
Иван хотел было вернуться к своей книге, но вспомнил, что Вера Сергеевна так и не высказала своего мнения об уже написанных страницах, да и новые идеи в голову как-то не шли. Поэтому Иван еще немного попереключал каналы, наткнулся на старый советский фильм про войну и за его просмотром решил скоротать этот сумбурный день.
После обеда, когда ранние декабрьские сумерки уже начали опускаться на деревню, в дверь снова позвонили. Ругаясь на самого себя за то, что так и не удосужился установить на калитку видеофон, он кое-как оделся и пошел к забору. У калитки стояла Вера Сергеевна. Иван немного удивился, но решил, что женщина что-то забыла у него дома. Такое уже случалось: Вера Сергеевна везде забывала свои очки. Однако в этот раз она выглядела чересчур встревоженной.
– Твои друзья ушли? – с порога спросила она.
– Да, уже давно.
– Пойдем в дом, у меня к тебе есть разговор.
Иван был озадачен серьезным тоном своей соседки, и суровым выражением ее лица. «Видимо что-то у нее случилось, может быть помощь нужна», – подумал он. Пока они шли по дорожке к дому, из конуры с глухим ворчанием вылез Дик. Узнав Веру Сергеевну, он замолчал и приветливо завилял хвостом, но женщина не обратила на собаку никакого внимания.
В прихожей Вера Сергеевна скинула валенки, в которых предпочитала ходить зимой, и не снимая старой потертой болоньевой куртки, прошла в гостиную. Она внимательно осмотрела ее, как будто искала следы преступления и только после этого повернулась к Ивану. Хотела что-то сказать, но замялась. На лице пожилой женщины промелькнула растерянно-виноватая улыбка.
– Ваня, тут такое дело… Может быть и ерунда все это, но скажи мне, пожалуйста: эти твои друзья, однокурсники, ты ведь их много лет не видел, так?
– Ну да, – с недоумением ответил Иван.
– А как они сейчас здесь, в деревне, оказались?
– Да я сам толком не понял: они вроде бы путешествуют, проездом тут были, случайно узнали, что я здесь живу, и решили заглянуть.
– А на чем они путешествуют, не сказали?
– На поездах, наверное. По крайней мере, они ушли, сказав, что опаздывают на электричку.
– Так отсюда до станции десять километров!
– Их машина какая-то подвезла…
Иван сам чувствовал, что в истории Глеба и Динары что-то не клеится: по их словам, о том, что Иван живет здесь, они узнали от какого-то мужика в деревне, но в таком случае, зачем им было нужно брать на станции машину и ехать за десять километров в эту деревню? Если только у них здесь были еще какие-то дела, по ходу которых они и узнали про Ивана.
– А в чем дело-то, почему Вы спрашиваете? – не выдержал он наконец.
– Говорю же тебе, что просто проверить кое-что хочу. А тебе в их поведении ничего не показалось странным?
Честно говоря, в поведении и во внешнем виде Глеба и Динары странным могло показаться очень многое: постоянное молчание, неестественная бледность лиц, тяжелые, остановившиеся взгляды, странное происшествие с Диком, а самое главное, – быстрый уход под явно надуманным предлогом.
– Показалось, конечно! В первую очередь, зачем было приходить, если они почти сразу же уехали: только несколько минут посидели, не ели, не пили ничего. Говорили мало, как будто нехотя. Но с другой стороны, я их много лет не видел, люди за это время меняются, может у них проблемы какие-то, мысли были другим заняты…
Вера Сергеевна вздохнула и снова спросила:
– А они случайно альпинизмом не занимаются?
– Еще как занимаются! Они и в институте походы любили, все пытались меня к ним пристрастить. А сейчас это была, кажется, единственная тема, на которую они с удовольствием общались.
– Тогда последний вопрос: ты сказал, что их зовут Глеб и Динара, а фамилии у них какие?
– Семенов и Мамедова, но они сказали, что поженились, я думаю, что они теперь оба Семеновы.
– А теперь послушай меня, Ваня. Мне кажется, что сегодня к тебе приходили не твои старые друзья.
– А кто? – опешил Иван.
– Вот этого я не знаю. Когда я от тебя ушла, то вернулась домой, включила телевизор, стала готовить ужин. Через некоторое время передали новости. Я еще у тебя их видела, там трагедия произошла, на Эльбрусе, кажется, под лавину попала группа альпинистов. Одного удалось спасти, а трое погибли.
Вера Сергеевна замолчала.
– И что дальше? – поторопил ее Иван.
– А то, что когда этот сюжет передавали второй раз, уже назвали имена погибших: Михаил Солодкин, Глеб и Динара Семеновы из Омска. Причем тела погибших до сих пор не обнаружены.
Иван молчал, обдумывая только что сказанное соседкой. Получалось, что у него в гостях только что были духи его друзей, которые за несколько часов до этого погибли под лавиной в горах Кавказа, – с такой мыслью было трудно смириться.
– Я понимаю, что это действительно выглядит странно, – медленно проговорил он. – Но, в конце концов, Омск очень большой город, в нем вполне могли жить другие Глеб и Динара Семеновы. А никакого Михаила Солодкина я и вовсе не знаю.
– И эти Глеб и Динара Семеновы тоже увлекались альпинизмом? Не слишком ли много совпадений?
– Мне проще поверить в совпадение, чем в то, что меня посетили призраки моих друзей! С какой радости им приходить к человеку, с которым они не виделись двадцать лет? Даже если допустить саму возможность существования привидений, разве это не должны быть бесплотные духи? А я сам жал руку Глеба, да, она была холодной, но на улице стоит мороз! А в остальном это была настоящая крепкая рука живого человека! И в прихожей они натоптали, на дорожке остались их следы – это совсем не похоже на призраков!
Вера Сергеевна что-то обдумывала. Сама того не замечая, она гоняла вверх-вниз молнию на куртке.
– Во сколько они пришли к тебе? – наконец спросила она.
– Я хорошо запомнил – было начало первого.
– Значит полдень, – снова задумалась Вера Сергеевна. – А тебе не показалось … ну … что им как бы трудно войти в дом?
Иван прокрутил в голове первые минуты после встречи с Глебом и Динарой. Он был вынужден признать, что его однокурсники и здесь проявили некоторую странность.
– Да, возможно, и перед тем как пройти в калитку, и перед тем как войти в дом, они как будто задерживались, мялись немного, мне пришлось оба раза их приглашать.
Вера Сергеевна обреченно качнула головой.
– Тогда все складывается.
– Что именно складывается?
– Если ты пообещаешь, что не будешь считать меня сумасшедшей старухой, я расскажу тебе все, что знаю, и что об этом думаю, а ты уже сам принимай решение.
Вера Сергеевна вздохнула и присела на угол дивана. Иван так и остался стоять напротив нее.
– Моя бабушка, Аграфена Егоровна, Царство ей небесное, родилась еще в девятнадцатом веке, а померла в тот год, когда Хрущев приказал кукурузу везде сажать. Так вот, отец мой вскоре после войны в лагерях сгинул, мать все время на работе, меня бабушка и воспитывала. Она мне много чего рассказывала, сказки там всякие, предания народные, в общем, то, во что еще до революции верили. Много рассказывала такого, о чем и сейчас вспоминают: про леших, домовых, кикимор, но знала она такие легенды, о которых сегодня и не услышишь. Ведь нечисть, она всякий образ принять может, разные личины, чтобы только человека запугать, погубить, а душу его бессмертную с собой в преисподнюю забрать.
– К чему Вы клоните? – не удержался Иван.
– Ты погоди пока, сейчас объясню. Так вот, среди прочих ее рассказов мне запомнилась легенда о встречниках.
– О встречниках? – переспросил Иван. Он впервые слышал это слово.
– Да! Встречники, это злые духи, они бесплотны. Темными осенними ночами летят они в вихре по дорогам, останавливаются на перекрестках, воют, свистят, хохочут страшными голосами. Ищут они души людские, которые тела покинули. Любят души самоубийц или людей, которые не своей смертью умерли, погибли то есть, и над ними церковные обряды совершены не были. Если найдут они такого вот погибшего человека, то душу его в ад утащат, а сами встречники могут в тело этого человек вселиться, управлять им как куклой, марионеткой.
– Но для чего им это нужно?
– Все для того же: чтобы других людей обманывать, мучить и убивать. Бабушка вспоминала, как когда-то давно, еще до ее рождения, один мужик из их деревни столкнулся ночью со встречником на глухом перекрестке. На телеге он ехал, так лошадь его сразу убило: в воздух вместе с телегой подбросило, перекрутило всю, переломало, и на землю уже мертвой кинуло. А он с телеги упал, и лежал, едва живой, до утра. Утром нашли его прохожие, в деревню принесли, он говорить не мог, руки-ноги парализовало. Так пролежал дней пять, а потом и помер. Только перед смертью заговорил и тогда рассказал обо всем, что с ним случилось.
– Ужасы Вы какие-то рассказываете, – поежился Иван. Он хотел было обратить весь разговор в шутку, но случайно встретился взглядом со своей соседкой и неожиданно для себя самого увидел в ее глазах отражение древних, первобытных страхов, что в виде легенд передавались из уст в уста поколениями ее предков, живших в забытых деревнях по окраинам глухих дремучих лесов. Это был страх перед неизвестным, перед таинственной темной силой, которая могла легко, играючи, уничтожить неосторожного человека. Такой страх жил в глазах крестьянки, в темной старой избе прижимавшей к груди младенца и с замиранием сердцем прислушивавшейся к завывающему в ночи осеннему ненастью. То ли ветка дерева бьется в темное слепое окно, то ли не нашедший покоя мертвец в белом саване стучит костлявой рукой с длинными черными ногтями…
Иван зажмурился и тряхнул головой – наваждение исчезло. Перед ним стояла Вера Сергеевна, с удивлением глядя на соседа. В окна пробивались последние отблески короткого декабрьского дня. В углу работал телевизор, на стене тикали часы.
– С тобой все в порядке? – заботливо спросила Вера Сергеевна. – На тебе лица нет.
– Тут нетрудно и совсем лицо потерять, – попытался пошутить Иван. – С такими историями, что Вы рассказываете.
– Дело вот еще в чем, – продолжала соседка. – Появились твои друзья ровно в полдень, а полдень, как и полночь – это время, когда нечистая сила на волю выходит, когда ей можно то, чего в другое время нельзя. А самое главное, это мне как раз бабушка рассказывала, а я запомнила хорошо: любая нечисть, будь то черт, леший или встречник, не может сама к человеку в дом попасть – вроде как Бог его охраняет. Поэтому, чтобы кому-то навредить, нечисть вынуждена хитрить, добиваться, чтобы сам человек ее пригласил. А уж тогда ей вход в дом свободным будет.
– Действительно, мне ведь оба раза, и у калитки, и на крыльце, приходилось их самому приглашать, – вспомнил Иван. – Ох, Вера Сергеевна, у меня голова идет кругом от всего этого. Хорошо, предположим, что ровно в полдень ко мне в телах моих старых друзей, которые за несколько часов до этого погибли на другом конце страны, явились злые духи – встречники или еще кто-то там. Допустим, что я сам пригласил их домой, куда иначе они бы не смогли попасть. Но что дальше? Ведь они ушли, не причинив мне никакого вреда! Зачем же было затевать все это представление?
– А вот тут, Ваня, я тебя поправлю. Они ушли, не причинив тебе вреда в этот раз. Ведь день на дворе, да еще такой яркий, солнечный. Нечисть хоть в полдень и может появляться, но не обладает такой силой, как в полночь. Теперь встречники могут прийти в твой дом и сделать все, что захотят, препятствий для этого никаких нет.
– То есть Вы считаете, что они придут ночью? Но зачем? Что они хотят сделать?
– Этого я не знаю, но сомневаюсь, что что-то хорошее. Хотя, в общем, все, о чем мы с тобой говорили – не больше чем рассказы моей бабушки. Может быть, это всего лишь сказки…
– Да, тут надо думать… – Иван сел на диван и принялся тереть руками лоб. – Честно говоря, все это у меня в голове не укладывается. Да, в поведении Глеба и Динары было что-то странное. Да, два человека с такими же именами и фамилией недавно погибли на Кавказе. Но чтобы все так круто повернулось? Эх…
– Ваня, ты для начала успокойся. Может быть, это и ерунда все! – Вера Сергеевна видимо сама испугалась того, как ее теория подействовала на соседа.
– А если не ерунда? Ведь не каждый день мы сталкиваемся с мифическими существами, духами из древних легенд! Скажите, Ваша бабушка, она никогда не говорила о способах защиты от этих встречников?
– Ох, может и говорила, да я разве помню все? Я же маленькой совсем была, а рассказывала бабушка много. Я и про самих-то встречников еле-еле вспомнила…
Иван молчал, задумчиво глядя в опускавшиеся за окном сумерки. Сейчас он жалел, что никогда не увлекался старинным фольклором.
– Я думаю вот что, – продолжила Вера Сергеевна. – Против встречников все то же должно работать, что и против других нечистых: лешего, там, или русалки.
– И что же это?
– Про эти средства не только бабушка мне рассказывала, но и по телевизору сейчас говорят и в газетах пишут. Самое надежное оружие против нечистой силы – крест и святая вода. Потом еще чеснок, но это я, может быть, и путаю. Тебе в этой ситуации главное – защитить свой дом. Ты уже встречников в него пустил, сам их позвал. Теперь тебе надо его снова для них закрыть, неприступным сделать. Святая вода у тебя есть?
– Нет.
– У меня есть, еще в том году на Крещение в церкви брала, я тебе принесу. А ты перед тем как спать ложиться, до полуночи главное, все окна и двери в доме перекрести и святой водой окропи. Если сделаешь это, нечистые уже ни в дверь, ни в окно влезть не смогут.
– И все? Так просто?
– Да кто же его знает, так или нет? Это тебе не рецепт из поликлиники. Есть еще специальные способы защиты от разных видов нечисти: например, упырь, то есть живой мертвец, не сможет напасть на человека, если на его пути рассыпать горсть зерен или гороха: сначала он должен их все пересчитать и только потом на человека набросится. А чтобы защититься от козней русалок, нужно два креста на себя надеть: один спереди, а другой сзади. Может быть, есть и какой-то способ защиты от встречников, но я его не припомню.
– В целом я понял, – неуверенно протянул Иван. – Вы когда святую воду принесете, может быть, мне поможете все тут обрызгать?
– Не могу, Ваня, это должен хозяин дома сделать. А вот за водой я сейчас схожу.
С этими словами Вера Сергеевна вышла в прихожую. Потрясенный Иван остался сидеть на месте и даже не пошел провожать соседку. Она вернулась довольно быстро с литровой банкой, закрытой пластмассовой крышкой. Кроме этого Вера Сергеевна принесла с собой две восковые церковные свечи.
– А со свечами ты на всякий случай обойди все комнаты в доме, говорят, что дым от церковных свечей тоже нечисть изгоняет, – сказала она, передавая Ивану инвентарь для борьбы со встречниками.
– А Вы мне, значит, не поможете? – снова спросил Иван.
– Нет, я пойду домой, уже совсем темно стало, да и дочь мне скоро звонить будет, а я телефон с собой не взяла…
Иван понял, что пожилая женщина с каждой минутой все больше и больше боится рассказанной ею же самой истории.
– Тогда пойдемте, я Вас провожу.
Иван поставил банку со святой водой на стол, положил рядом с ней свечи и, одевшись, вышел на улицу вслед за соседкой.
На деревню уже опустилась морозная зимняя ночь. Снег искрился в тусклом свете единственного на этой улице фонаря. Несмотря на то, что весь день светило солнце, на небе не было видно звезд, а луна лишь изредка проглядывала сквозь быстро летящие тучи. Внезапно поднявшийся северный ветер свистел, выл и грохотал железными листами заборов нежилых коттеджей. Он гнал по земле и кружил в воздухе сухие колючие снежинки, бросал их в лица озябших людей.
До дома Веры Сергеевны идти было не больше десяти минут. Соседи прошли это расстояние в молчании, погруженные каждый в свои мысли. Пожелали друг другу доброй ночи, стараясь не смотреть в глаза. Вера Сергеевна пообещала рано утром зайти к Ивану.
– Послушай, Ваня, – сказала она на прощание, – а может быть, мы с тобой сами себя напугали? Вот подумай – какие в наше время встречники или злые духи? Ты, конечно, сделай все, как я тебе сказала, но сам ложись и спи спокойно, утро наступит, мы с тобой посмеемся над всей этой историей.
Иван в ответ лишь устало улыбнулся и медленно побрел в сторону дома. Хотя ветер теперь дул ему в спину, но поземка усилилась, это были уже не взметенные с земли снежинки, а начало настоящего снегопада. Снег забивался за шиворот и колол лицо. Ощущения были неприятными, но заставили Ивана немного прийти в себя и более трезво взглянуть на вещи.
«Наверное сейчас Вера Сергеевна права, – думал он, стараясь спрятать руки поглубже в карманы. – Как будто наваждение какое-то на меня нашло. Поверил рассказам о встречниках. Я до сегодняшнего дня даже слова такого не слышал, а уже собрался чуть ли не крестом от чертей отбиваться. Все это просто глупые совпадения. А еще, скорее всего, от жизни в одиночестве у меня начинается паранойя. Завтра же съезжу в Москву, встречусь с кем-нибудь из коллег, или в кино хотя бы схожу, в театр может быть. Если жить одному в деревне, в глуши, и общаться только с соседями, которые еще Сталина живым видели, недолго совсем голову потерять. Так можно начать и в домовых верить, и в леших».
Иван вошел на свой участок, закрыл калитку и проверил надежность магнитного замка. Из окон дома на пролетающий снег падал теплый желтый свет электрической лампы, которую Иван специально оставил включенной. Домашний уют резко контрастировал с холодной темнотой декабрьского вечера. В конуре тихо поскуливал Дик. Иван отвязал собаку и вместе с ней зашел в дом.
Он переоделся в домашний халат и мягкие тапочки, приготовил ужин, покормил Дика, перекусил сам и, достав из холодильника бутылку пива, уселся на диване смотреть телевизор. Мысли его упокоились, выстроившись в привычный порядок. Недавно пережитый им сверхъестественный ужас, казался теперь признаком слабости и нервного расстройства. На полу у дивана посапывал верный Дик, усиливая атмосферу комфорта и защищенности.
По телевизору шел какой-то комедийный сериал и под шутки нескладного главного героя, пытавшегося объяснить жене происхождение следов губной помады на рубашке, Иван задремал. Видимо психическое напряжение все же сказалось, потому что снов он не видел.
Проснулся Иван от громкого звука телевизионной рекламы. Немного болела затекшая от неудобного сидения шея. На часах было начало одиннадцатого. Одним глотком допив теплое пиво, Иван поднялся с дивана. Он прошел в ванную, умылся и хотел уже, выключив телевизор, пойти в спальню, когда взгляд его упал на стоявшую на столе банку со святой водой. Иван поморщился, разом вспомнив все волнения прошедшего дня.
Он совершенно не представлял себе, как нужно освящать этой водой двери и окна, к тому же ему, воспитанному в духе советского атеизма, казалось странным бродить по дому с зажженной свечой. Иван хотел было уже махнуть рукой на эти суеверия и спокойно отправиться спать, но Дик, до того мирно дремавший на ковре, вдруг поднял голову, посмотрел на входную дверь и настороженно заскулил. На секунду Ивану почудилось, что за дверью кто-то есть. Стараясь не шуметь, он подошел к выходящему на крыльцо окну и резко отдернул занавеску. Перед дверью было пусто, на заметенном снегом крыльце не отпечаталось ни одного следа.
Метель набирала силу – ветер бил в окна коттеджа, завывал под свесами крыши, во все стороны швырял пригоршни мелкого колючего снега. Кое-где на смерзшемся насте уже начало наметать небольшие сугробы.
Иван, зябко поеживаясь, отошел от окна и неуверенно взял в руки банку со святой водой. Повертел ее, посмотрел на свет и наконец решил последовать совету Веры Сергеевны. Неловко опустив в воду пальцы, он с размаху побрызгал на входную дверь. Затем повторил эту же процедуру со всеми окнами в гостиной, кухне и комнатах первого этажа. В странном молчании обходя дом, он заметил, что как только святая вода попадала на окно, с другой стороны, с улицы, в него тут же бил сильный порыв ветра, отчего пластиковая оконная рама жалобно дребезжала.
Иван в сопровождении Дика поднялся на второй этаж, окропил окна своей спальни и всех остальных помещений. Под конец этот странный ритуал его утомил и даже вызвал улыбку. Хорошо же смотрится немолодой мужчина с высшим техническим образованием, старающийся защитить свой дом от сказочной нечисти с помощью святой воды!
Иван еще раз прошелся по всему дому, поставил банку с остатками воды в гостиной рядом с так и не зажженными свечами, погасил везде свет и с чистой совестью улегся в постель. Дик, как и всегда в те дни, когда ночевал в доме, устроился на коврике у входа в спальню, охраняя своего хозяина. Дом погрузился в тишину, прерываемую лишь завываниями ветра, и Иван быстро и незаметно уснул.
Просыпался Иван долго, как будто разрывая липкую и прочную паутину сна. Он даже попытался закричать, но вместо этого лишь слабо зашевелил губами и от этого движения наконец окончательно проснулся. В комнате было темно, тихо тикал будильник, сопел во сне Дик, за окном свистела метель. И кто-то осторожно, но настойчиво скреб ногтем по стеклу. Иван вскочил как подброшенный и глянул в окно. На улице посветлело, но не от приближения рассвета, а от свежевыпавшего снега. Метель и не думала прекращаться, ветер по-прежнему пел свою однообразную песню, крутя в воздухе мириады снежинок. За окном никого не было. Иван включил свет и перевел дух. Часы показывали двадцать минут первого.
Подойдя к окну, Иван посмотрел вниз, на заметенный снегом двор. На секунду ему показалось, что какая-то большая темная фигура огромным скачком метнулась от входной двери и спряталась за стеной гаража. Тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, Иван решил проверить, надежно ли заперта дверь. Спустившись вниз, он зажег свет в гостиной и прихожей. Подошел к входной двери, подергал ручку, покрутил замки и, убедившись, что все в порядке, отодвинул занавеску и выглянул в окно.
Падающего из окон света было достаточно, чтобы внимательно осмотреть двор. Иван не увидел никаких следов на свежевыпавшем снегу, значит, за ночь к дому никто не подходил. Зато на фонарном столбе, от которого к коттеджу тянулись провода, сидел человек. Иван сразу же узнал его по одежде, в которой сегодня днем к нему приходил Глеб Семенов. Нелепо обнимая бетонный столб, он зубами перегрызал электрический кабель. Вниз, на снег, сыпались голубые искры, но Глеб, не смотря на то, что его давно уже должно было убить током, продолжал методично пережевывать оголенный провод.
Иван похолодел, чувствуя, как шевелятся волосы на его голове. Не в силах оторвать взгляд от этого жуткого зрелища, он прислонился лбом к холодному стеклу, и в эту секунду с другой стороны в окно с громким стуком ударилось человеческое тело. Иван вскрикнул, отшатнулся и сделал несколько шагов назад. Через стекло на него смотрело лицо Динары, но лицо не живое, не человеческое, искаженное жуткой, потусторонней злобой. Ее верхняя губа и скулы дергались как у скалящейся собаки, обнажая длинные и острые зубы, а в глазах совсем не было белков – их заливала непроглядная холодная чернота. Динара подняла руку с заострившимися ногтями, напоминающими когти хищной птицы, и провела пальцем по стеклу. Раздался скрежет, подобный тому, что недавно разбудил Ивана, а Динара вдруг беззвучно рассмеялась и исчезла в темноте.
Иван стоял посередине комнаты, не шевелился и слушал, как тяжелым молотом бухает в груди сердце. Он не мог поверить в реальность происходящего, но перед глазами до сих пор стоял силуэт Глеба на верхушке столба. В этот момент что-то ударилось в окно с другой стороны от двери. Иван сделал несколько неуверенных шагов в ту сторону и успел увидеть отпрыгнувшую от окна Динару. Она на четвереньках с огромной скоростью, бежала вдоль дома, оставляя на мягком снегу цепочку неровных следов. В эту секунду в доме погас свет. Видимо Глебу удалось перекусить провод.
Натыкаясь на мебель, Иван выбежал в гостиную и кружил от одного окна к другому, а Динара так же методично продолжала проверять стекла на прочность с внешней стороны. «Если мне все это не снится, значит, святая вода и правда действует, и пока они не могут попасть в дом», – понял Иван. Вдруг удары в окна прекратились, и вместо них сквозь завывания ветра послышалось царапание по кирпичной облицовке коттеджа. Динара лезла вверх по стене, явно намереваясь проверить на прочность окна второго этажа. Иван нащупал на столе банку со святой водой и взбежал вверх по лестнице. Он чувствовал себя осажденным, не знающим, с какой стороны ждать нападения страшного противника.
Динара начала проверку со спальни Ивана. Неизвестно как держась на узком карнизе, она скребла своими длинными когтями по стеклу. От отвратительного скрежета Иван схватился за голову. Ему показалось, что на лице того существа, что когда-то было его институтской подругой, промелькнула дьявольская улыбка. Динара метнулась по стене к соседнему окну. Иван вслед за ней перебежал в другую комнату и на всякий случай еще раз окропил окно святой водой. По мере того, как они двигались от одного окна к другому, ярость Динары нарастала. Она с удвоенной силой стучала в стекло, скребла по нему когтями, всем телом бросалась на дребезжащую раму. Если бы Иван знал какие-нибудь молитвы, он обязательно бы их вспомнил, но на ум не приходило ничего, кроме фразы из фильма «Нам бы день простоять, да ночь продержаться!». Но до утра было еще далеко. Метель за окном продолжалась, а вместе с ней продолжался и потусторонний кошмар.