– Плохо, очень плохо… – пробормотал Андрей. – Ты помнишь, в последний раз он передал, что на сегодняшнее утро в общине намечен некий очень важный ритуал, к которому они готовятся весь год. И, кроме того, Сергею в этом ритуале предназначалось какая-то ответственная роль.
– Может быть он просто не успел к началу сеанса, был занят в этом ритуале, и выйдет на связь позже? – спросил Игорь.
– Нет, ты же сам знаешь инструкции – ни при каких обстоятельствах не пропускать сеанс, он мог позвонить раньше или придумать что-то еще.
– И что ты предлагаешь делать?
– Я очень беспокоюсь за Серегу, я давно его знаю, он очень хороший мужик, ответственный и аккуратный, но я боюсь, что нам придется ждать еще какое-то время. Мы не можем рисковать всей операцией из-за случайности. Может быть, у него просто передатчик вышел из строя.
В этот момент в дверь постучали, и в кабинет заглянул дежурный офицер.
– Андрей Юрьевич, к Вам посетитель. Я говорил, что у Вас сегодня не приемный день, но он очень настаивает, говорит, что речь идет о жизни трех человек.
– Пусть зайдет.
Дежурный скрылся и через минуту в кабинет зашел посетитель. Андрей сразу пожалел, что согласился его принять. С этой категорией населения он был знаком достаточно хорошо: более или менее активные пенсионеры, которые по укрепившейся годами привычке в любом подозрительном случае видели происки империалистов. Обычно от этих бдительных стражей общественного порядка пахло алкоголем или еще какой-нибудь дрянью.
– Роман Алексеевич Кривцов – отрекомендовался вошедший старик. – Деревня Пустоволок, дом пять.
– Очень приятно, – сухо ответил Андрей. – Чем могу помочь?
Старик посмотрел на чекистов хитрыми выцветшими глазами.
– Хочу доложить, что трое туристов, которые вчера у меня арендовали лодку, чтобы сплавать на Большой остров Ярозера, находятся в серьезной опасности, если вообще еще живы.
Андрей, чуть не подпрыгнул от неожиданности и с удивлением посмотрел на своего заместителя. Тот также был удивлен таким стечением обстоятельств.
– Почему Вы так думаете? – спросил старика Андрей.
Дед Роман подробно рассказал о том, как вчера Артем, Маша и Олег арендовали его лодку, выложил на стол паспорт Олега, затем подробно описал погодные условия на озере за прошедшие сутки. В конце концов выяснилось, что рано утром, когда дед прогуливался по берегу недалеко от деревни (проверял браконьерские сети, как догадался Андрей), он увидел как течение несет по озеру его пустую и перевернутую лодку. Никаких следов туристов в ней не обнаружилось.
– А не может быть такого, чтобы эти ребята высадились в другом месте и ушли по своим делам, потому что им не хотелось по какой-то причине возвращать Вам лодку? – спросил Игорь.
– А паспорт ему, значит, уже совсем не нужен? – резонно поинтересовался дед Роман.
Чекисты задали ему еще несколько уточняющих вопросов.
– Значит, Вы считаете, что они не могли перевернуться из-за волнения и все же добрались до Большого острова?
– Не такая сильная волна вчера была, чтобы перевернуться, да и парень, что лодку арендовал, явно не новичок был в таких делах.
– Простите, а почему Вы обратились именно к нам, у Вас же в деревне есть участковый, есть райотдел полиции наконец.
– И к участковому ходил, и в отдел ходил, везде, как про Большой остров услышат, так прогоняют, говорят, что показалось мне все, и туристов не было никаких.
Андрей и Игорь понимающе переглянулись.
– Большое спасибо Вам за проявленную бдительность и ценную информацию. Возвращайтесь домой, мы будем разбираться в ситуации и если нужно, свяжемся с Вами.
– Да, вы уж проверьте там все как следует! Нехорошие вещи на этом острове творятся, жаль будет ребят, если пропадут. Добрые они, отзывчивые, – добавил дед Роман, пожевав губами.
Когда он вышел, Андрей встал из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету.
– Это не совпадение, Игорь, – говорил он. – На этом чертовом острове что-то происходит. Теперь речь идет не только о Сергее, но и об этих ребятах. Я не могу ждать. Лучше мы провалим операцию, но зато совесть будет спокойна.
– И что ты предлагаешь делать? На лодке туда плыть? Катер есть у МЧСников, но ты сам знаешь, что они, как и менты, сидят на взятках этих общинников. Они нам помогать не будут и на остров сообщат, чтобы мы их врасплох не застали. Честно говоря, и на наш личный состав положиться нельзя – наверняка и здесь есть какой-нибудь осведомитель прикормленный. Ты правильно решил засекретить операцию.
Порыв ветра ударил в приоткрытое окно, и обоим мужчинам вдруг послышался звук дальнего колокольного перезвона. Андрей остановился, прислушиваясь, немного подумал, а потом хлопнул ладонью по спинке стула, как человек, решившийся на что-то серьезное.
– Соедини меня с областным управлением! Будем с ними о помощи договариваться! Если мы с тобой ошибаемся, и на острове в порядке, – не сносить мне головы, пойду охранником работать!
* * *
Старший наставник Илья был мрачен и сосредоточен. Вместе с наставниками Фролом, Еремеем и Игнатом, Алешкой Петровым, Артуром Григоряном и еще несколькими мужиками он стоял на берегу Ярозера. Пятичасовые поиски беглецов не дали никаких результатов. Илья был буквально раздавлен всем происшедшим. Мало того, что от них сбежали демоны, мало того что впервые за всю историю общины не удалось провести таинство Посвящения Избранного, мало того, что его духовный сын, которому он доверял едва ли не как самому себе, оказался засланным чекистом, так еще теперь вся эта компания вместе с предателем Смородковым как сквозь землю провалилась. Оставив женщин и детей молиться в церкви, вся мужская часть общины вдоль и поперек несколько раз прочесала остров, но никаких следов беглецов обнаружено не было.
Сейчас Илья чувствовал жуткую усталость и опустошенность, которые навалились на него за сегодняшний день. Он понимал, что уже стал худшим старшим наставником за все века существования общины. Более того, он понимал, что бегство Сергея Митрофанова с острова может означать разгром общины, арест и тюрьму для него и других наставников. Конечно, были у них и могущественные заступники, облеченные властью, но обращаться к ним за помощью и расписываться в своем бессилии Илье не хотелось. Он и так постоянно ругал себя и за то, что был так слеп по отношению к Сергею, и за то, что растерялся во время таинства Посвящения и за то, что не смог должным образом организовать погоню и дал демонам и Смородкову ускользнуть. Найти их на острове не удалось, все лодки общинников были на месте, оставалось предположить, что либо в каком-то укромном месте у Сергея было спрятано плавательное средство, либо что их забрали с острова его сообщники, которым он каким-то образом сумел подать сигнал. От безысходности Илья нервно скрипел зубами.
Подобные чувства испытывали и другие наставники. Все понимали, что ответственность за то, что община праведных оказалась на краю гибели, целиком лежит на них.
– Может быть, еще раз обыщем восточный берег? – неуверенно предложил Фрол. Пистолет Митрофанова торчал у него из-за пояса.
– И заросли у Лисьего мыса, – поддержал его Игнат.
– Два раза уже искали и там, и там, – нервно бросил Илья. – Я боюсь, что их уже нет на острове и теперь нам нужно думать о том, как отвести удар от общины.
– Посмотрите туда! – неожиданно сказал наставник Еремей.
Вдоль кромки воды к ним шел человек. Алешка Петров сразу узнал его – это был старец Аристофан, в длинном черном балахоне, подпоясанный черным же поясом, с накинутым на голову капюшоном. Он медленно приближался к общинникам, и им казалось, что старец не идет, а как будто плывет над землей. Его глаза смотрели строго и одновременно ласково, заглядывая прямо в души своих последователей.
– Не может быть… – пробормотал наставник Фрол.
Алешка снова грохнулся на колени. Через мгновение за ним последовал старший наставник Илья, а потом и все остальные.
– Встаньте, дети мои! – повелительно сказал Аристофан, подойдя к ним на расстояние нескольких шагов. – Встаньте, наставники общины праведных, встань, Избранный юноша, встаньте и остальные верные!
Когда все поднялись на ноги, по-прежнему трепеща от страха и волнения, старец продолжил:
– Тревога и скорбь сжимают мое сердце. Тяжелые дни наступили для общины праведных, буря грозит опрокинуть корабль спасения. И в этот час испытаний вместо наставников, которые должны поддерживать падающих и увещевать сомневающихся, как это было на протяжении многих веков, я вижу лишь кучку испуганных и растерянных людей, не способных взять на себя ответственность за судьбу общины. Вместо того, чтобы молиться нашему Творцу о помощи в борьбе с демонами, они тщетно рассчитывают на свои человеческие силы, а когда демоны ускользают от них, чтобы погубить общину, они опускают руки и сдаются на милость врагам!
К концу речи, тихий голос старца окреп и звенел сталью. Наставники в ужасе стояли перед ним как провинившиеся дети, не смея поднять головы и взглянуть в лицо Аристофану.
– Прости нас, отец… – еле слышно проговорил старший наставник Илья, когда молчание стало невыносимым.
– Не того я ждал от тех, в чьи руки доверил судьбу общины!
– Мы готовы принять смерть, лишь бы искупить свою вину и спасти общину, – неожиданно твердо сказал наставник Игнат.
– Принять смерть, – с иронией повторил старец. – Этим вы ничем не поможете своим детям. Вы не знаете, как поступить и что делать дальше, именно поэтому я сейчас здесь, среди вас. Я не допущу гибели общины и осквернения святой земли острова. Вы сможете искупить свою вину. Я покажу вам, где прячутся демоны, а вы убьете их и тем спасете общину от гибели.
– Да, отец! – ответил за все старший наставник Илья. – Мы готовы, веди нас!
В этот момент слабый колокольный звон из монастыря долетел до слуха мужчин, и в ту же минуту порыв свежего ветра прорвался сквозь окружавший остров туман, обдал их лица водяной пылью и слегка приподнял капюшон на голове старца Аристофана. Все наставники по-прежнему боялись поднять глаза, и только наставник Фрол в этот момент взглянул на старца. Аристофан быстрым движением поправил капюшон, но Фрол смертельно побледнел и нервно сглотнул вставший в горле комок.
Старец больше не сказал ни слова и, развернувшись, твердой походкой отправился по едва приметной тропинке вглубь острова. За ним потянулись остальные, во главе со старшим наставником Ильей. Сзади шел наставник Фрол, сосредоточенно кусая губы и то и дело бросая испуганный взгляд вперед, на скрывающуюся за деревьями спину старца Аристофана.
Глава ХI
Сергей и Олег лежали в густой траве за старым полусгнившим пнем. Трава была мокрая от дождя, воздух – сырым от тумана, от земли тянуло холодом, пробиравшимся под мокрую одежду. Однако согреться они не могли – чтобы получить шанс живыми выбраться с острова, нужно было затаившись дождаться темноты и попробовать проникнуть в избу Сергея, надеясь, что общинники не обнаружили спрятанную в тайнике в подполе радиостанцию. За их спинами, в неглубокой ложбинке, заросшей непролазным кустарником, находился вход, вернее лаз, в тайное убежище, которое им показал Семен. Это было что-то вроде выкопанной в земле неглубокой пещеры, наполовину обвалившейся, сырой и грязной. Сейчас там прятались Артем, Маша и Семен. Олег и Сергей вылезли наружу, чтобы не дать преследователям застать себя врасплох, если их убежище будет обнаружено.
– А тебя на самом деле Серегой зовут? – шепотом просил Олег.
– Да, Серегой, фамилия у меня, правда, совсем другая. А имя при работе под прикрытием нам почти всегда свое оставляют, чтобы не ошибся ненароком, на чужое имя не отозвался.
– Давно тебя сюда забросили?
– Полгода еще не прошло.
– Ого, – тихо присвистнул Олег. – Все равно долго. Неужели за это время не нашел ничего на этих сектантов?
– Честно говоря, здесь очень строгая иерархия, новички почти ничего не знают об общине. В таинствах не участвуют. Мне пришлось потрудиться, книги их священные учить, молитвы читать, чтобы меня поощрили за усердие и такую важную миссию доверили как убийство Избранного.
– Ты кстати молодец, так правдоподобно играл, я думал, ты сейчас этого парня прикончишь, а потом собственноручно нас сжигать будешь.
– Спасибо, – улыбнулся Сергей. – Причем знаешь что интересно, в обычной жизни все эти сектанты ничем предосудительным не занимаются, наоборот, у них развита взаимопомощь, никакого бытового насилия нет, кажется, что это настоящая крепкая христианская община. Но когда начинаешь глубже копать, сначала всплывают разные безобидные странности – они, например, почитают всякую гадость – лягушек, кузнечиков, мух каких-то. Руководители общины – наставники – тонкие психологи, они умеют манипулировать сознанием, промывают мозги так, что новые общинники все свои деньги до копейки им сами отдают, вроде как жертвуют на развитие общины. А под конец выясняется, что в среднем раз в год они приносят в жертву первенцев мужского пола, которым исполнилось восемнадцать лет. Первенцев скотины они тоже, кстати, убивают.
– Но зачем они это делают?
– Долго объяснять, тут целая религиозная система, вывернутое наизнанку и до неузнаваемости извращенное христианство. Основной сюжет для них – это исход евреев из Египта, от него все и пляшет.
За их спинами послышался шорох. Олег и Сергей одновременно обернулись, готовые защищаться, но из убежища выбрался Семен Смородков. Он был с ног до головы испачкан землей.
– Как обстановка? – спросил он.
– Пока спокойно, – ответил Олег. – А ты зачем вылез? – Олег не до конца доверял Семену, постоянно ожидая от него предательства.
– Могу кого-нибудь из вас подменить, – он посмотрел на Олега и добавил. – Да не бойся ты, я вас не выдам. Не хочется мне больше посвящение проходить.
– Ну да, а несколько часов назад ты сам готов был на нож броситься.
– Оставь его, Олег, – сказал Сергей. – У парня явно перелом в душе происходит. Когда человек в глаза смерти смотрит, он может совершенно другим стать. Поверь мне, уж я-то знаю.
– Я правда умирать не хочу, – сказал Семен. – Наставники нас, Избранных, всю жизнь к этому моменту готовят. Рассказывают, что мы особенные, что наша жизнь здесь временная и короткая, а основная жизнь будет на небе, со святыми и праведниками. И вот там нам хорошо будет. Только для этого почему-то надо не трудиться долгие годы, не ближним помогать, а как ты сказал, в один прекрасный день на нож броситься. И в сам этот день все у меня пошло не так, как наставники говорили, я чувствовал совсем не то, что должен был, и думал совсем о другом. Жить мне, что ли, захотелось. Умирать-то не страшно, страшно, что каким бы Избранным ты не был, твои родные и близкие здесь на земле очень скоро о тебе забудут. Для чего же тогда все это? Бессмыслица какая-то.
– Хорошо, что ты вовремя разобрался, – сказал Сергей. – Хотя если бы не я, лежал бы ты сейчас на дне озера.
– Да, – смущенно ответил Семен. – Спасибо большое.
– Слушай, а что это за место, где мы прячемся? – спросил Олег. – Ты сам эту пещеру выкопал?
– Нет конечно! Я ее нашел, давно еще, в детстве. Ее отшельник выкопал.
– Какой отшельник?
– Наставник Фрол рассказывал нам, что почти сто лет назад, сразу после революции, сюда с большой земли пришел один монах. Я не помню, как его звали. Он вроде бы был большим праведником, поэтому поселился на острове. Я только сейчас понимать начинаю, что в рассказе наставника Фрола что-то не вязалось. Монах был праведником, но при этом жил он отшельником, в общину приходил только за спичками, а все остальное время проводил в пещере, которую сам выкопал где-то в глубине острова. Прожил он здесь недолго, несколько лет. Пришел как-то раз в деревню и умер на пороге церкви, его на кладбище похоронили.
– А про эту пещеру, получается, никто на острове больше не знает?
– Видимо да. Может кто-то и знал, где она находится, да только все те, кто этого монаха видел, давно уже поумирали.
– Как же ты ее нашел?
Семен засмущался.
– Я люблю один по острову бродить. Вы не подумайте, я не дурачок какой-нибудь, я нормально с людьми общаюсь, у меня друзья есть. Но мне с самого детства говорили о том, что я Избранный, не такой как все. И я действительно в это верил, любил бывать один, любоваться природой, этим великим Господним творением. Поэтому и гулял часто по острову один, иногда мог на целый день в чащу уйти, тут думается легче, можно как будто с Богом один на один разговаривать. Даже в церкви такого чувства нет. И вот как-то раз наткнулся я на эту пещеру. Как сейчас помню – день был вот такой же дождливый, промозглый, я пока по лесу пробирался весь промок. Стал перелезать вон через то поваленное дерево, поскользнулся и упал головой прямо во вход в пещеру. Так-то ее заметить невозможно – вон как вход травой и кустами зарос. Я сначала решил, что это нора чья-то, а потом залез внутрь и понял, что эта пещера того самого отшельника. В ней даже какие-то вещи его остались, ложки полусгнившие, доски на которых он спал.
– И ты никому не рассказал об этой пещере? – спросил Олег.
– Нет, – Семен засмущался еще больше. – Мне нравилось это место, в нем чувствуется особенная святость. Я часто приходил сюда один и подолгу размышлял, бывало даже засыпал тут рядом на земле. Если бы я рассказал наставникам или друзьям, они бы объявили это место святым, и оно перестало бы быть только моим.
– А ведь ты серьезно, по вашим меркам, провинился, – усмехнулся Сергей. – Скрыть такое дело от наставников – великий грех.
– Я знаю. Но все мы люди, все грешим. Тем более, что я собирался рассказать о нем перед Посвящением, но там совсем другие мысли в голову полезли, не до того было.
– Тихо! – вдруг шикнул на Семена Олег. – Я что-то слышал. Все напрягли слух и в наступившей тишине отчетливо услышали хруст веток под ногами людей и приглушенные разговоры.
– Быстро, лезьте в пещеру! – шепотом скомандовал Сергей. Олег и Семен по мокрой траве поползли к своему укрытию, а Сергей замер на месте, лишь еще сильнее прижался к земле, пытаясь слиться с окружавшими зарослями.
Из леса на поляну вышли их преследователи. Впереди бодрой походкой двигался старик в черном балахоне с капюшоном. Сначала Сергей подумал, что это наставник Феофил, но приглядевшись, понял, что никогда не видел этого человека, хотя его лицо казалось смутно знакомым. За ним шли наставники во главе с Ильей, а за ними еще десяток мужчин-общинников. На середине поляны старец остановился. Его пронзительный, колючий взгляд, казалось, был устремлен прямо на Сергея, сжавшегося за трухлявым пнем.
– Они там, – коротко сказал старец, указывая на вход в пещеру.
– Где там? – переспросил, напрягая зрение, Илья.
– Маловерные глупцы! – воскликнул старец. – Неужели вы настолько слепы, что не видите даже того, на что вам указывают пальцем?
Неожиданно громким и крепким голосом он сказал:
– Выходите из своего укрытия, проклятые демоны! Сейчас вы примите смерть, достойную нечестивых слуг сатаны!!!
Сергей понял, что прятаться больше нет смысла. Он медленно встал, глядя на толпу общинников и судорожно пытаясь придумать план дальнейших действий. За его спиной из пещеры отшельника вылезли Семен, Олег, Артем и Маша. Умирать в темном грязном подземелье им не хотелось. Несколько секунд преследователи и их жертвы молча смотрели друг на друга, их разделяло не больше десятка метров. Олег понимал, что бежать дальше было бессмысленно – если он и Сергей еще могли рассчитывать на свою выносливость, то Маша, да и Артем с Семеном точно не уйдут от этой толпы.
– Что нам с ними делать, отец? – спросил Аристофана наставник Илья. – Сжигать?
– На это больше нет времени, дети мои. Демоны показали свое коварство и умение выпутываться из веревок. Убейте их прямо сейчас. Фрол, сделай свое дело!
Вперед вышел наставник Фрол, держа в руке «Макаров» Сергея. Олег понял, что наставник умеет обращаться с оружием, хотя на секунду ему показалось, что вытянутая рука Фрола слегка дрожала. Наставник снял пистолет с предохранителя и целился в грудь Сергея, стоявшего ближе всего к нему. Никто из ребят не двигался с места, понимая, что наступает развязка этой страшной трагедии. Маша почти потеряла сознание, безвольно повиснув на руках Артема. Олег прикидывал, сможет ли он добежать до Фрола, используя падающее тело Сергея как прикрытие.
– Хватит тянуть, убей их! – стальным голосом проговорил Аристофан. Но наставник Фрол неожиданно сделал шаг вперед, развернулся и направил ствол «Макарова» в голову старца.
– Что ты делаешь? – в ужасе спросил Илья.
– Отойдите от него, братья! – дрожащим голосом сказал Фрол. – Он не тот, за кого себя выдает.
– Что ты несешь??? – закричал наставник Игнат. – Это же старец Аристофан, наш духовный отец и учитель.
– Отдай пистолет, сумасшедший! – сказал старший наставник Илья. – Ты не понимаешь, что делаешь, это демоны повредили твой рассудок.
– Нет, Илья, не подходи ко мне, – забормотал Фрол, переводя пистолет с Аристофана на Илью и обратно. – Я знаю, что говорю. Это не старец Аристофан. Я видел у него под капюшоном рога.
– Ты одержим демонами!!! – крикнул Игнат, срываясь на визг.
– Пусть он снимет капюшон, – сказал Фрол. – Тогда мы увидим, кто прав. – Лицо его исказилось от напряжения, глаза блуждали по лицам общинников, губы посинели и дрожали. Было видно, что наставник переживает жесточайшую душевную борьбу, в которой на карту поставлен его рассудок и сама жизнь. Взгляд его остановился на любимом ученике – Алешке Петрове, испуганно переминавшимся с ноги на ногу за спинами наставников.
– Сын мой, – неожиданно мягко сказал Аристофан. – Успокойся. Демоны подчинили себе твой разум, они заставляют тебя видеть то, чего на самом деле нет. Отдай пистолет Илье. Ты принесешь покаяние и будешь прощен, ведь в этом нет твоей вины.
Наставник Фрол, как будто не выдержал внутреннего напряжения. Рука с пистолетом начала опускаться, и Илья уже сделал шаг вперед, чтобы забрать оружие, но Алешка Петров, будто прочитав что-то в глазах Фрола, вдруг подскочил со спины к старцу Аристофану и одним движением сорвал тяжелый черный капюшон с его головы. Старец молниеносно обернулся, и неуловимым движением ударив Алешку в грудь, отшвырнул его на несколько метров. Парень налетел спиной на молодую осинку, сломал ее и остался лежать в мокрой траве, не подавая признаков жизни.
Аристофан оглядел общинников и понял, что опоздал. Все взгляды были прикованы к тому, что скрывал капюшон. Среди густых белых волос старца торчали два кривых маленьких рога, один из которых казался немного больше другого.
– Что за чертовщина! – прошептал Еремей. Сначала наставники, а потом и все остальные начали пятиться от Аристофана, и вскоре он остался один в середине пустого круга. Илья, Игнат и Еремей встали рядом с Фролом, который по-прежнему держал в дрожащей руке направленный на Аристофана пистолет. Сергей, Семен, Олег, Артем и Маша, про которых все забыли, могли бы воспользоваться этим замешательством и сбежать, но и они были поражены столь неожиданным поворотом и, затаив дыхание, смотрели на рогатого старца. А тот вдруг начал неуловимо меняться – лицо приобрело жесткое хищное выражение, глаза засверкали холодным стальным огнем, казалось, что его нос и подбородок еще больше заострились.
– Маловерные трусы! – глухим изменившимся голосом проговорил он. – Вы показали себя недостойными веры своих отцов, дедов и прадедов! Вы понесете наказание и будете лишены великой благодати, что много веков оберегала этот остров! Но сначала я покараю тех, кто пришел сюда незваными гостями, кто осмелился посягнуть на мою власть над островом и над людьми!
Общинники в ужасе смотрели на того, образу которого они с детства привыкли поклоняться. Им казалось, что старец стал увеличиваться в размерах, он будто вытянулся вверх и теперь на голову возвышался даже над далеко не низким наставником Еремеем. Одновременно что-то странное стало происходить вокруг них. Туман, так и не растаявший, хотя день уже приближался в вечеру, взвихрился вокруг старца. Сквозь лесную чащу на поляну налетел сильный поры ветра, затем еще и еще один. Далеко в лесу что-то завыло и застонало, затрещали, сгибаясь, могучие деревья.
– Мне не нужно ваше человеческое оружие, чтобы сокрушить моих врагов! – голос Аристофана перекрывал рев поднявшейся бури. «Макаров» выпал из ослабевшей руки Фрола и будто подхваченный порывом ветра отлетел в сторону и упал в траву. Сам наставник едва стоял на ногах, поддерживаемый с двух сторон Ильей и Еремеем.
Старец Аристофан стал уже почти вдвое выше всех прочих людей. Его глаза приобрели красный отблеск, и Артем с ужасом понял, что они принадлежат тому же существу, что он видел ночью в монастырской библиотеке. Подхваченная все усиливавшимся ветром, его одежда развевалась во все стороны, капюшон балахона бил по спине и подобно пойманной птице пытался вырваться на свободу.
– Я призову моих верных сынов, настоящих Избранных, которые не убоялись принять свою судьбу и не утратили веру в меня! Это мое воинство, мои духовные дети!
Наставники, несмотря на ужас, который нарастал в каждом из них, переглянулись, пытаясь понять, о ком говорит Аристофан. Один из пришедших с ними общинников – маленький и обычно молчаливый Виктор Бычков, по прозвищу Бычок, не выдержав напряжения с громким криком бросился с поляны напролом через чащу, преодолевая бешенное сопротивление ветра. А ветер, казалось, дул со всех сторон, он будто гнал туман, зависший над островом, на эту поляну и тот чудовищной воронкой вращался вокруг старца Аристофана. В его облике оставалось все меньше человеческого, голос стал хриплым и каркающим.
Сквозь рев бури до поляны со стороны деревни долетел новый звук. Это был низкий протяжный вой, от которого закладывало уши, а кровь буквально стыла в жилах. В этом вое таилась непередаваемая вселенская тоска, как будто вся мировая скорбь, все то, что веками, скрываясь в непроглядной тьме, пугая человечество, нашло свое выражение в одном звуке. В нем слышался тоскливый волчий вой, что осенними ночами летит над глухой непролазной тайгой, завывания ветра в трубах полуразрушенного брошенного дома, плач обезумевшего от горя человека и последний стон умирающего.
А в тот момент, когда зародился этот жуткий звук, в черном озере в самом сердце острова, недалеко от Поляны Избранных, по мертвой маслянистой глади воды прошла едва заметная рябь. Усилившись, она превратилась в маленькие волны, которые прокатывались по озерцу, исчезая у его заболоченных и заросших травой берегов. Закачались полусгнившие ветви деревьев и ряска, плавающая на поверхности. А через секунду из-под воды у берега показалась первая голова. Это была человеческая голова с копной темных густых волос, по которым стекала казавшаяся черной вода. Лицо человека было синим, вздувшимся, с выпученными глазами и неестественно огромными губами, из которых торчал кончик черного языка. Утопленник двигался к берегу, постепенно из воды показывалось все его раздутое тело, с налипшими водорослями и полусгнившими листьями. На груди напротив сердца была видна глубокая рана, нанесенная ритуальным кинжалом.
А следом из бездонных глубин озерца поднимались новые мертвецы. Они были в большей или меньшей мере затронуты разложением, но все это были Избранные – молодые восемнадцатилетние парни с пронзенными сердцами. Первые утопленники уже выбрались на берег и направились вглубь леса, а из-под воды продолжали показываться все новые и новые головы – на многих из них синяя вздувшаяся кожа облезала гниющими струпьями, другие уже превратились в гладкие, отполированные водой черепа. Здесь были сотни и сотни мертвецов – все те, кого за долгие века отправили на дно озера кровавые сектанты, обезумившие в своем религиозном рвении и поклонении истинному демону, которого они считали святым и праведным старцем Аристофаном.
Продираясь сквозь дремучий лес, незрячие, с вытекшими глазами, мертвецы шли на зов своего повелителя. За ними оставался мокрый след, ветви деревьев вырывали куски плоти из разложившихся тел, но не могли остановить это чудовищное шествие. Последними вышли из озера и заковыляли по лесу голые скелеты, чьи кости были скреплены друг с другом лишь древней темной силой, пробудившей от многовекового сна это дьявольское воинство.
Тем временем Аристофан почти полностью утратил человеческий облик: его лицо потемнело, казалось, что череп покрыт уже не кожей, а матовой гладкой чешуей. На руках появились длинные загнутые когти, рога увеличились и заострились, глаза горели сатанинским огнем. Это был настоящий демон, исчадие ада, единственная цель которого – нести в мир смерть и разрушение.
Люди на поляне были парализованы ужасом, никто даже не пытался бежать. Некоторые падали на колени и начинали молиться. Жуткий вой усилился, он резал барабанные перепонки, звучал прямо в голове, от него сводило скулы и болели зубы. Не стихала и буря – казалось, что все ветра мира бились и кружились вокруг маленького островка суши посередине Ярозера.
На поляну вступили первые мертвецы. Наставники с ужасом смотрели на них, многие общинники узнавали в обезображенных водой трупах своих соседей, друзей, родственников – Избранных, которые безропотно и с радостью принимали свой конец от рук фанатиков.
– Убейте их! – проскрежетал демон Аристофан, указывая адскому воинству на Артема и его друзей. Устремив невидящие глаза на своих жертв, мертвецы двинулись в их сторону.
Из толпы общинников нерешительно вышел пожилой, но крепкий седоволосый мужчина. Он подошел к одному из шедших впереди мертвецов и преодолевая ужас и отвращение взял его за руку, на которой еще оставались клочки какой-то одежды.
– Миша, сынок, это ты? – пытаясь заглянуть в глаза своему сыну, спросил мужчина. Мертвец, не замечая, что ему мешают, продолжал механически переставлять ноги. Его отец, обезумивший от того, что вновь увидел своего сына, принесенного в жертву в прошлом году, плакал, бормотал что-то невнятное, продолжая цепляться за мокрую и холодную руку мертвеца. Наконец тот заметил помеху и повернул к отцу распухшее синее лицо. Мужчина отшатнулся, увидев вместо глаз черные мокрые провалы, но было уже поздно. С нечеловеческой силой оживший мертвец схватил его за горло, поднял над землей, а затем сжал руку, ломая одновременно позвоночник и кадык. Бездыханное тело упало на землю, а мертвец продолжил двигаться вперед.
Олег и Сергей приготовились дать отпор подступавшим к ним мертвецам, хотя прекрасно понимали, что силы неравны. Артем бережно уложил на землю потерявшую сознание Машу и приготовился защищать ее, пока хватит сил, но вдруг почувствовал странное тепло, которое разливалось в районе сердца. Казалось, что кто-то положил во внутренний карман его куртки теплую лампочку. Артем посмотрел на грудь и с удивлением увидел, что куртка просвечивается, как будто под ней действительно горела лампочка. Забыв на секунду о том, что происходит вокруг, Артем залез в карман и вынул оттуда маленькую иконку, которую нашел в заброшенной лесной часовне. Сейчас она источала мягкий теплый свет, похожий на то свечение, которое указало ему на тайник. Более того – икона сама изменилась, изображение Артемия Веркольского прояснилось, очистилось и выглядело так, будто было написано совсем недавно.