Привычно твердя слова молитвы, Семен думал о том, что и завтра, когда он уже окажется в райском саду, здесь на Большом острове посреди Ярозера, точно так же начнется новый день: будет накрапывать дождь, а может быть светить яркое солнце, общинники соберутся на службу в церковь, наставники прочитают проповедь, мать будет доить корову, отец – работать в огороде, сестренка Арина играть в куклы, вся жизнь будет идти своим установленным чередом, но только без него. Конечно, его ожидает общение с праведниками в раю, а на девятый и сороковой день, а потом каждый год, он, а вернее его душа, сможет посещать остров и свой дом. Но все равно в памяти своих родных и друзей он очень скоро превратится из живого человека со своими чувствами, достоинствами и недостатками в плоскую фотографию, запечатлевшую его улыбающееся лицо. Произойдет то же, что и с дядей Семена – Петром, который умер восемь лет назад, и чья выцветшая фотография висела в гостиной рядом с большими черно-белыми портретами дедушки и бабушки Семена, которых он не помнил. И его избранность ничего не изменит в этом.
Семен крепко зажмурился, отгоняя от себя греховные мысли. И тут же ему на плечо легла длинная и сухая ладонь наставника Еремея.
– Искушение? – шепотом спросил он, как будто угадав мысли своего духовного сына.
– Да, отец, – немного помявшись, также шепотом признался Семен.
– Борись с ним молитвой и поклонами. С каждой минутой демоны будут все сильнее мучить тебя, они не хотят допустить твоего Посвящения, ведь когда ты окажешься на небесах, они потеряют возможность завладеть еще одной душой. А завладеть душой Избранного для них – настоящий праздник.
– Этого не будет, отец! – с горячностью воскликнул Семен и, обратив взгляд к иконам, принялся самозабвенно молиться, после каждой молитвы крестясь и кланяясь с таким усердием, что в тишине церкви разносились удары его лба об истоптанный деревянный пол. Сбоку на него украдкой смотрел Сергей Митрофанов.
Когда окончательно рассвело, общинники, выглядывая из своих домов, увидели, что от озера поднялся густой туман и укрыл собой весь остров. Молочно-белая завеса стояла над деревней, скрывала от людских глаз берег, рваные клочья тумана плавали между деревьями. Мир как будто застыл, укутанный этой пеленой, даже звуки казались приглушенными, доносившимися через толстый слой ваты. Едва слышен был шум волн и шелест деревьев в лесу. В этой ватной тишине вдруг громко и резко ударил колокол на колокольне церкви Исхода Праведных. Это был большой колокол, отлитый еще во времена императора Николая I и особенно чтимый в деревне. К его монотонным ударам вскоре добавился звон колоколов поменьше, и вот уже над островом поплыл торжественный перезвон.
Общинники, празднично одетые, ведя за руки маленьких детей, потянулись по дороге в сторону церкви. Все оживленно переговаривались, несмотря на плохую погоду, в воздухе чувствовалась атмосфера настоящего праздника. Позади всех, поддерживаемая под руки двумя соседями ковыляла толстая тетка Надя. Впрочем, сегодня не было обычной для утреннего богослужения спешки, люди шли спокойно, останавливались небольшими группками, чтобы поговорить. Обсуждали, конечно же, не только предстоящее таинство Посвящения, но и недавние чудесные и пугающие события: превращение воды в кровь, явление старца Аристофана Алексею Петрову и появление на острове демонов. Все сходились во мнении, что в ближайшее время стоит ожидать каких-то великих и грозных изменений в жизни общины, ждали напутственных слов от наставников.
Проходя мимо церкви Исхода Праведных, общинники крестились и кланялись, а затем углублялись по тропинке в лес, направляясь через кладбище к скрытой от посторонних глаз поляне на берегу внутреннего озерца. На ней уже много веков подряд в присутствии всей общины проводилось таинство Посвящения Избранных. Таинство, установленное еще старцем Аристофаном, обычно происходило один-два раз в год, но всегда по одному и тому же сценарию. Неприметная, на первый взгляд, поляна видела больше человеческой крови, чем многие поля сражений великих войн. Видела она и религиозный экстаз Избранных, жаждущих встречи с Творцом, и слезы боли и страдания некрепких в вере матерей и сестер. За долгую историю общины были попытки Избранных в последний момент избежать грозящей им участи, но всегда, стараниями наставников и Небесных Крестных, таинство завершалось так, как должно было завершиться.
Здесь, у Поляны Избранных, берег темного озера круто обрывался, пропадая в его неизведанных мрачных глубинах. Над обрывом был установлен деревянный помост, который надлежало перестраивать раз в десять лет, в день памяти пророка Моисея. На нем и происходили ритуальные убийства, после чего тела Избранных сбрасывались в чернильные воды озера. Несмотря на его незначительные размеры, трупы никогда не всплывали, что расценивалось как еще одно доказательство истинности веры праведных. Даже зимой, в самые лютые морозы, вода в озере не замерзала, сохраняя свой чернильный цвет.
Общинники располагались полукругом около помоста. Впереди всех – наставники. Дети с самого начала приучались к этому кровавому зрелищу и искренне считали его великим праздником. Сегодня помимо привычного помоста для посвящения на поляне стояло еще одно сооружение – небольшой, примерно три на три метра, но высокий – в два человеческих роста, наскоро сколоченный из неотесанных бревен сруб без крыши с одним вырубленным в стене, обращенной к помосту, входом. Сруб был со всех сторон обложен сухим хворостом.
Когда последние общинники – тетка Надя со своими соседями – подошли к Поляне Избранных и встали в торжественном молчании, ожидая начала таинства, колокола на невидимой за деревьями церкви разом смолкли. Из тумана со стороны деревни показалась процессия: впереди шли наставники Фрол и Игнат, одетые, не смотря на холодную погоду, в одни снежно-белые рубахи, подвязанные поясами и такие же белые холщевые штаны. За ними шестеро мужчин, среди которых были отшельник Артур Григорян и Избранный Алексей Петров, вели демонов – Артема, Олега и Машу. Их руки были крепко связаны за спиной, а на головы надеты мешки. Все шли молча, лишь Маша тихо всхлипывала, спотыкаясь о корни, пересекавшие тропинку.
Демонов привели на поляну и поставили в ряд около сруба лицом к помосту. Когда с них сняли мешки, по толпе общинников пробежал шепот.
– Совсем молоденькие ведь, демоны-то, – вздохнула старуха Никифоровна. – И на простых людей похожи. Вот ведь хитра эта нечистая сила… Старуха сплюнула себе под ноги и перекрестилась.
Ребята стояли, потрясенно оглядываясь вокруг себя. Когда им на головы одели мешки, они поняли, что ничего хорошего ждать не приходится, что сейчас их скорее всего поведут в какой-нибудь овраг и там прикончат. Олег даже попытался сопротивляться, но со связанными руками сделать ничего не мог и только получил несколько мощных ударов под дых. Артем умолял наставников отпустить хотя бы Машу, предлагал за это любые деньги, но ни Фрол, ни Игнат разговаривать с демонами не стали.
Поэтому вдвойне удивительно было для ребят увидеть большую толпу, которая с изумлением и недоверием внимательно разглядывала их. Вообще картина была сюрреалистичной – старый лес с кривыми деревьями, среди которых как приведения плавали клочья тумана, темная, будто масляная вода небольшого озера, около сотни выстроившихся полукругом молчаливых людей, некоторые в непонятной старинной одежде.
– Да сколько же вас тут… – прошептал Олег, оглядывая собравшихся. Артем и Маша молчали, также пристально разглядывая толпу. Судя по виду общинников, надеяться на проявление милосердия и здравого смысла с их стороны не приходилось.
Через несколько минут внимание людей привлекла новая процессия, появившаяся из тумана. Во главе со старшим наставником Ильей, также облаченным в белые одежды, но подпоясанным красным вышитым поясом с висящим на нем ножом в ножнах, торжественно шли Семен Смородков и Сергей Митрофанов. На обоих были белые балахоны, из-под которых, впрочем, выглядывала повседневная одежда. Замыкал шествие наставник Еремей. На его обычно суровом лице застыло благодатное выражение, придававшее ему несколько безумный вид.
– Избранный, Избранный, – зашептались в толпе. Олег подумал, что может быть наступил благоприятный для побега момент, однако Артур Григорян, Алексей Петров и охранявшие их мужчины ни на минуту не ослабили своего внимания.
Все общинники заметили, как сильно нервничает Семен. Он постоянно вертел головой, высматривая кого-то в толпе, руки беспорядочно блуждали по телу, кадык перекатывался вверх-вниз, когда он с усилием, судорожно глотал. Невооруженным глазом была видна его напряженная внутренняя борьба. Сергей, напротив, был само воплощенное спокойствие: губы плотно сжаты, ясный твердый взгляд направлен вперед.
Они остановились неподалеку от помоста. Старший наставник Илья поднялся на него и из под густых черных бровей оглядел свое духовное стадо. Все разговоры мгновенно смолкли. Сегодня от Ильи ждали не только обычного в таких случаях торжественного поучения, но и ответа на тревоги и волнения общины, объяснения недавних событий. Старший наставник заметил в толпе мать Семена – Ольгу Филипповну. Она стояла на дальнем краю полукруга, опираясь на руку мужа, и только мертвенная бледность лица выдавала ее волнение. Илья знал, что это одна из самых верных дочерей острова, материнский инстинкт не заглушит в ней живой веры в избранность сына.
Громким голосом с едва заметной хрипотцой старший наставник начал свою речь.
– Дети мои, сегодня великий день! Сегодня мы вновь увидим воочию, как исполняется на нашей благословенной земле пророческое слово святого и праведного старца Аристофана, который говорил о том, что община верных будет существовать до тех пор, пока будет совершаться великое и страшное таинство Посвящения Избранных. И никакие демонические силы не могут помешать исполнению промысла нашего Творца.
Сегодня мы славим Семена Смородкова – Избранного, который достиг возраста совершеннолетия и теперь достоин вслед за безвинными праведниками, павшими от меча ангела в земле Египетской, вслед за бесчисленными Избранными, жившими на нашем острове, переселиться с грешной земли в райские кущи. Там он будет вечно услаждаться общением с ангелами, святыми и лицезрением подножия престола Творца. И он станет наравне с бесплотными ангелами молить его о милости к нам, несчастным грешникам.
Дети мои, Семен, которого вы знаете от рождения, всю свою жизнь был хорошим духовным сыном нашей общины и примером для подражания. Он помогал ближним, усердно молился и учился, нес многочисленные послушания. Поэтому сегодня я с особенной радостью передаю его из своих рук в руки его нового отца – Небесного Крестного Сергея Митрофанова. Своей праведной жизнью Сергей заслужил эту великую честь. Сегодня он достигнет просветления и станет полноправным членом нашей общины.
Дети мои, мы видим исполнение и другого пророчества старца Аристофана – пророчества о том, что нечистые силы будут постоянно осаждать наш корабль спасения. За последние тихие и спокойные годы мы стали забывать об опасностях, которые подстерегают всех нас даже здесь, на этом острове, над которым разлита благодать Творца. Но темные силы не дремлют. В самых разных формах – от искушения ленью и непослушанием до открытого вторжения демонических существ на нашу жизнь – они стремятся помешать делу спасения Праведных. Мы должны все время бодрствовать, оставаться на страже, чтобы не потерять ненароком самое важное, что есть у нас – наши бессмертные души.
В последнее время вы видели множество великих и чудесных знамений, все они войдут в летописи нашей общины, и ваши внуки и правнуки будут слушать рассказы о том, что происходило в эти дни. Эти знамения говорят нам о том, что Творец, святой пророк Моисей, святой и праведный старец Аристофан не оставляют нас своим попечением, они незримо, а порой и зримо, присутствуют среди общины праведных. И с их помощью, с их заступничеством, мы должны справиться с новым испытанием, выпавшим на нашу долю. Мы должны уничтожить коварных демонов, явившихся к нам под личиной этих людей!
С этими словами Илья указал на пленников, стоявших около сруба. Немного передохнув, он продолжил.
– Сегодня вместе с Посвящением Избранного Семена Смородкова состоится и еще одно великое событие – казнь демонов. Она совершится так, как совершалась в прежние времена – демоны сгорят в огне и отправятся туда, где им самое место – в адское пекло. Восславим же все вместе нашего небесного Творца, и пусть не будет препятствий для исполнения его воли!
Закончив говорить, Илья еще раз оглядел свое духовное стадо. Ему удалось снять гнетущее напряжение, на лицах многих общинников появились улыбки, они снова с уверенностью смотрели в завтрашний день и верили своим наставникам. Илье в этот момент больше всего хотелось, чтобы и сам он был таким же простодушным верующим человеком, чтобы груз ответственности хоть ненадолго упал с его плеч. Он уже собрался начать таинство Посвящения, когда над толпой вдруг прозвучал звенящий от волнения голос Артема.
– Прошу вас, опомнитесь! Мы не демоны, мы такие же обычные люди, как и вы! За что вы хотите принести нас в жертву?
Стоявший рядом с Артемом Артур Григорян с силой ударил парня в живот, а потом наотмашь по лицу. Артем сполз по стене сруба на землю. Из разбитого носа потекла кровь. Почти никто из общинников не обернулся в их сторону. Все взгляды были прикованы к помосту, по которому к старшему наставнику медленно поднимались Семен и Сергей. Избранный немного успокоился, его руки больше не тряслись, но движения были скованными и заторможенными. Начал действовать травяной отвар, которым наставники традиционно поили Избранных перед Посвящением. Смородков невидящим взглядом смотрел перед собой. Поднявшись на площадку, нависавшую над темными водами озера, Семен и Сергей встали с двух сторон от Ильи. Старший наставник поднял вверх руки, обращаясь к Творцу. Его глаза были закрыты, губы шептали молитву. Примеру Ильи последовали Семен и Сергей, затем другие наставники, стоявшие около помоста, а потом и простые общинники. Только мужчины, сторожившие демонов, ни на секунду не прикрыли глаз, хотя они также повторяли вслух давно заученные слова.
Олег с ужасом смотрел на эту картину, ему не верилось в реальность происходящего. Артем с трудом поднялся с земли и встал рядом с друзьями. Он лихорадочно искал пути к спасению и не находил их. Маша перестала плакать, ее душила злость на Артема, затащившего их на этот проклятый остров.
Общинники закончили молиться и вновь сосредоточились на действии, разворачивающемся на помосте. Старший наставник Илья вынул из ножен длинный и массивный ритуальный нож с красивой изогнутой рукоятью и почерневшим от времени и пролитой крови лезвием. Сергей опустился перед ним на колени, склонив голову. Илья как святыней благословил Митрофанова этим ножом. Сергей встал на ноги, и Илья передал ему древний клинок. Затем наставник подошел к Семену.
– Благословляю тебя, сын мой! – громко сказал он, подводя парня к самому краю помоста. Семен стоял над озером лицом к толпе общинников, за его спиной над темной водой клубился туман, и едва видные за ним застыли недвижимые деревья на дальнем берегу. И тут как будто из самой глубины мертвого озера до слуха Семена донесся едва различимый тихий смех. Он с удивлением обернулся через плечо, но гладь воды оставалась спокойной. Этот смех окончательно разрушил ту иллюзию, которую строил Смородков вокруг своего Посвящения. Когда он повернулся к Илье, тот заметил в глазах парня непонимание и страх. Но было уже слишком поздно. Сергей Митрофанов, твердый и напряженный как пружина, подошел вплотную к Семену и в последний раз посмотрел в глаза своему крестнику. Они были примерно одного роста, хотя Митрофанов – намного более коренастый и крепкий.
Сергей поднял ритуальный нож, чтобы, как учил его Илья, одним ударом вонзить его в сердце Избранного. Через мгновение рука Сергея опустилась, но Семен, вместо того, чтобы падать с помоста в воды озера, остался стоять на краю помоста. Старший наставник Илья, а за ним и все общинники с удивлением увидели, что нож с глухим стуком упал на доски помоста к ногам участников таинства. Илья еще не успел понять, что произошло, когда Сергей Митрофанов резко развернулся и, выхватив из-под своего балахона пистолет Макарова, направил его в грудь старшему наставнику.
– Климентов Илья Юрьевич, прекратите церемонию, – негромко, но так, чтобы вся поляна слышала его, произнес Сергей. – Я сотрудник Федеральной службы безопасности, а Вы задерживаетесь по обвинению в организации массовых убийств.
Несколько секунд длилось молчание. Безмолвствовала толпа общинников, Артем, Олег и Маша радостно смотрели на своего неожиданного спасителя, по-прежнему непонимающе глядел на пистолет старший наставник Илья.
– Как ты мог, Сергей… – наконец прошептал он, понимая, какую ошибку совершил и насколько был слеп, принимая в общину этого человека.
Видя, что ничего не происходит, Сергей обратился к собравшимся людям.
– Сейчас вы все должны разойтись по домам и вернуться к своим обычным делам. Вам ничего не угрожает, если вы будете слушаться меня и выполнять то, что я говорю. Обвинения против простых общинников выдвигаться не будет. Все наставники остаются здесь и стоят у меня на виду. Всем понятно?
Ответом ему было молчание. Никто не уходил с поляны.
– Хорошо, – пробормотал Сергей и подошел ближе к Илье, продолжая держать его на мушке. – Спускайся вниз.
Илья медленно развернулся и начал спускаться к толпе. Сергей тоже подошел к краю помоста и мрачным взглядом окинул собравшихся.
– Сергей, осторожно! – неожиданно крикнул Семен Смородков, по-прежнему стоявший на противоположной стороне помоста. Сергей обернулся, но сделать ничего не успел: наставники Еремей и Игнат, бесшумно поднявшиеся по поддерживающим помост столбам, навалились на него сзади. Игнат выбил пистолет, а мускулистый Еремей после недолгой борьбы столкнул Митрофанова с помоста. Падая, Сергей успел сгруппироваться и, приземлившись, тут же вскочил на ноги. «Макаров» упал на лестницу недалеко от Ильи, тот попытался поднять его, но неловким движением ноги отбросил еще дальше. Немного побалансировав на краю доски, пистолет упал в траву с другой стороны помоста. За ним тут же бросились наставник Фрол и несколько общинников.
Толпа заволновалась и грозно подалась в сторону Сергея Митрофанова. В этот момент Олег, которому удалось, воспользовавшись всеобщим замешательством, немного растянуть веревку, высвободил руки и четким ударом свалил на землю Артура Григоряна, оставшегося в одиночестве около пленников. Падая, Артур ударился головой о сруб и остался неподвижно лежать у ног Олега. Благодаря тому, что все внимание общинников было привлечено к Сергею, Олег мгновенно развязал своих друзей. Они уже собрались бежать в лес, когда увидели, что Митрофанов выскочил на тропинку, ведущую к деревне. Он тоже увидел, что друзьям удалось освободиться.
– Бегите за мной! – крикнул он им. – Нам надо попасть в мою избу!
Не раздумывая, Олег, Артем и Маша кинулись мимо растерянной толпы. Особенно сообразительные мужики готовы были броситься в погоню, Илья, Еремей и Игнат бегом спускались вниз, но вдруг в самую середину общинников, разбежавшись с помоста прыгнул Семен Смородков, внеся в происходящее еще большую сумятицу. Каким-то чудом ему удалось не сломать себе ноги, хотя, падая, он придавил нескольких человек. Мгновенно вскочив, Семен продрался сквозь толпу и побежал следом за Сергеем и демонами. Только когда он скрылся за первыми деревьями, наставники, в том числе и Фрол, нашедший наконец пистолет в высокой траве, кинулись за беглецами.
Олег достаточно быстро догнал Сергея.
– Зачем мы туда бежим? – задыхаясь на бегу спросил он.
– У меня там радиостанция и оружие. Мы сможем забаррикадироваться и дождаться прихода помощи.
Больше они не разговаривали. Вскоре показалась пустые деревенские дома. Пробежали мимо церкви и устремились по улице к избе Митрофанова. Сергей и Олег оторвались вперед, Артем, подгонявший бежавшую изо всех сил Машу, увидел, что их догоняет Семен и остановился, готовый драться и прикрывать остальных, но Семен со словами: «Отойди, я с вами!» пробежал мимо, и Артем последовал за ним. Сергей и Олег добежали до крыльца и оглянулись. Маша, Артем и Семен подбегали к ним, а в начале улицы, у церкви, уже показались преследователи – впереди бежали наставник Еремей и Алешка Петров, за ними наставники Илья, Игнат и Фрол, размахивавший «Макаровым».
Взлетев на крыльцо, Сергей дернул незапертую дверь, ввалился в избу и замер пораженный. За его столом сидел старый наставник Феофил, а рядом с ним стояли, держа в руках охотничьи ружья, двое молодых парней – дети соседей Сергея.
– А вот и четвертый демон! – довольно проскрипел Феофил. – Убейте его!
Парни вскинули ружья, но Сергей сразу понял, что обращаться с ними они не умеют – пальцы дрожали на спусковых крючках. Оружие, особенно огнестрельное, было в общине под запретом. Если кто-то приносил его с собой с большой земли, наставники сразу же отбирали стволы и публично выбрасывали смертоносный металл в воды Ярозера. Например, Артур Григорян при вступлении в общину сдал старшему наставнику Илье целый арсенал, включая боевой автомат. С холодным оружием было проще, но и его хранение, не обусловленное бытовой необходимостью, активно порицалось наставниками. Поэтому многие из выросших на острове общинников не только не умели обращаться с огнестрельным оружием, но и никогда не видели его в действии.
– Назад! – заорал Сергей, отбрасывая напиравших на него с крыльца Олега и Семена. – Там засада!
В этот момент грохнул выстрел, и пуля расщепила дверной косяк около головы Митрофанова. Едкий дым наполнил избу. Олег и Сергей скатились с крыльца.
– Что нам теперь делать? – задыхаясь спросил подбежавший Артем. – Они нас сейчас прямо тут убьют, – даже сруб жечь не понадобится.
– Бегите за мной! – неожиданно сказал Семен. – Я знаю, где нам спрятаться! Главное хоть немного от них оторваться.
Друзья с недоверием посмотрели на Семена – хотя он только что спасся от жертвоприношения, все же он был одним из общинников, да и грудь под ритуальный нож подставлял вполне добровольно. Быстрее всех в ситуации сориентировался Сергей.
– Показывай! – коротко скомандовал он Семену. В этот момент на крыльцо выскочили парни с ружьями. На дороге беглецы стали бы для них легкой мишенью, даже не смотря на слабое владение навыками стрельбы.
Семен неожиданно перемахнул низкий заборчик, отделявший во дворе Митрофанова заросший палисадник, и укрылся за углом избы. За ним последовали остальные, став на некоторое время невидимыми для преследователей. Дом Сергея отделял от соседней избы неглубокий сухой овраг. Беглецы кубарем скатились в него и ведомые Семеном начали пробираться между зарослями крапивы и чертополоха. Выбравшись из дебрей, они оказались в рощице между деревенскими задворками и берегом Ярозера. Времени на то, чтобы оглядеться не было, оставалось только надеяться, что туман помешает преследователям проследить за их перемещениями.
– Нам нужно бежать к лодкам, а не в другую сторону! – громким шепотом сказал Олег, поймав за плечо ломившегося вперед Семена.
– Нет, они наверняка выставили там караул и ждут, что именно туда мы и отправимся. Нам нужно немного переждать, затаиться.
– Где мы можем спрятаться на этом крошечном острове? – спросил Сергей.
– Есть одно место, я проведу вас.
Не задавая вопросов, но каждую минуту опасаясь предательства своего молодого проводника, беглецы продолжили путь. Семен вывел их на пустынный берег Ярозера. Тут и там среди отшлифованных водой валунов и крупной гальки валялись высохшие ветки плавника, казавшиеся в обрамлении тумана диковинными существами, выползшими из озерных глубин и протягивающими к небу свои скрюченные конечности. Над водой плыл едва слышный тревожный колокольный перезвон из далекого монастыря, напоминая о том, что где-то там, за пределами этой водной преграды, существует нормальная жизнь без человеческих жертвоприношений, огненных срубов, Избранных и наставников.
Пробежав немного по открытому берегу и обойдя таким образом завалы бурелома, беглецы снова углубились в лес. Смородков ориентировался по одному ему известным меткам и уверенно вел остальных через чащу. Они старались бежать осторожно, поэтому других звуков, кроме хруста веток под ногами, шуршания прошлогодней листвы, да прерывистого дыхания, не было слышно. Лишь однажды Олегу показалось, что со стороны деревни доносится шум погони, однако преследователи так и не появились. Тяжелее всех приходилось Маше. Сергей, Олег и Артем по очереди как могли помогали ей, расчищая путь от толстых веток и обходя стволы поваленных деревьев.
Прошел почти час сумасшедшей гонки по лесу, и даже знакомый с островом Сергей уже давно потерял всякое представление о направлении движения, когда Семен неожиданно остановился на ничем не примечательной вытянутой поляне, напоминавшей просеку. Она заросла высокой травой почти в человеческий рост. Под ногами то и дело попадались травяные кочки, наводящие на мысль о болоте.
– Это здесь, – сказал, остановившись, Семен. Он прошелся по поляне, внимательно вглядываясь в лесные заросли. А потом внезапно присел и исчез из виду.
Глава Х
Этим утром произошло еще много событий. В страшный своей мертвой тишиной предрассветный час игумен Свято-Троицкого монастыря отец Анисим видел сон. Будто стоял он на стене своего монастыря и тревожно смотрел на ведущую к обители дорогу. Рядом на стенах – вся его братия: отец Всеволод, отец Михаил, все здесь. Однако вместо привычных монашеских облачений на каждом сверкающая воинская броня, на головах – шлемы, в руках – обнаженные мечи. Отец Анисим поднял руку к глазам и с удивлением обнаружил, что и сам сжимает рукоять меча. И тут же он ощутил непривычную тяжесть доспехов на своих старых плечах, холодную сталь шлема на неожиданно взмокшем лбу. Только ветер, свистевший в монастырских бойницах, нарушал напряженную тишину. Монахи ждали неприятеля.
Оглядывая духовное воинство, игумен Анисим заметил, что рядом с его братией, в таких же блестящих доспехах и с оружием в руках, стоят незнакомые ему люди. С каждой минутой он видел их все больше и вот уже вся ширина монастырских стен занята этими воинами. Тогда Анисим узнал некоторых из них – их лица, вернее лики, он видел на старых иконах, убереженных старушками на своих чердаках – это были настоятели и подвижники прошлого, стяжавшие духовную славу монастыря и позднее причисленные к лику святых. А посередине воинства, у надвратной башни в самых ярких доспехах, сверкавших несмотря на то, что на небе не было солнца, стоял святой митрополит Макарий – основатель и покровитель монастыря.
Все они встали на защиту святыни, каждый, как ныне живущий, так и живший многие века назад, был готов отдать жизнь за монастырь, за очаг православия в этой далекой северной, но все-таки русской, земле, за свою праведную веру. Они как дозорные на сторожевой башне ждали появления неприятеля, страшного в своей неотвратимости. Откуда он должен был явиться? Из бескрайних монгольских степей? Из суровых скандинавских стран? А может быть из далекой гордой Москвы или из богатого вольного Новгорода? Но пуста была единственная ведущая к монастырю дорога, и только ветер свистел над головами монахов.
И вдруг со стороны озера, там где стена была ниже всего, над настороженно замершей обителью, разнесся страшный крик. Тут же все воинство пришло в движение – монахи побежали по стенам туда, откуда донесся крик, и игумен Анисим побежал вместе со всеми, увлекаемый людской массой, с ужасом вспоминая, что именно тот участок стены он, настоятель Свято-Троицкого монастыря, не успел окончательно восстановить, все откладывал на потом, ведь в тот угол монастыря почти не заглядывали туристы и на парадных открытках его не было видно…
А поверхность Ярозера бурлила, как будто в воде двигались тысячи и тысячи каких-то существ. Монахи замерли, со страхом глядя на озеро. А из него на берег начали выбираться отвратительные создания – большие, намного выше людей, покрытые черными мокрыми волосами, с неестественно длинными руками, на которые они опирались при ходьбе. И только их глаза горели адским красным огнем. Отряхнувшись и оглядевшись эти чудовища двинулись к монастырским стенам и, цепляясь за старинные камни длинными серпообразными когтями, поползли наверх.
И когда прямо напротив отца Анисима между двумя каменными зубцами показалась отвратительная морда, напоминавшая одновременно и человека, и собаку, игумен вспомнил, где он видел этих существ – на задней стене монастырского храма на огромной старинной фреске, изображавшей Страшный Суд, эти черти или песьеглавцы, тащили в геену огненную души грешников. И тогда тяжесть прожитых лет, хозяйственные заботы, финансовые вопросы и административная ответственность вдруг оставили игумена, он вдохнул полной грудью, взмахнул мечом и проснулся.
Над Ярозером клубился туман, обитель только-только просыпалась. Босой и в одном подряснике бежал настоятель по монастырю, созывая братию в храм на молитву. И тревожный колокольный звон поплыл над округой, как свет маяка пронзая туман, пугая демонов и вселяя надежду в отчаявшихся. И рассеивался туман, уползал в гнилые болота и глубокие овраги, светлела вода в озере, превращаясь из свинцово-серой в светло-голубую, отражая прояснявшееся небо. Только над Большим островом, почти посередине озера, туман остался, он как будто даже сгустился, поднялся столбом и гигантской свечкой раскачивался над озерной гладью. А вся монастырская братия, встав на колени, молилась, чтобы отвратить беду и остановить темные силы, готовые совершить нечто ужасное.
* * *
На втором этаже опрятного двухэтажного особнячка в одном из прилегавших к центральной площади переулков Златоустьинска с раннего утра горел свет. Особняк, построенный незадолго до революции братьями солепромышленниками Лебедевыми, последние два десятка лет принадлежал районному отделу ФСБ. Назначенный год назад его начальником молодой майор Андрей Юрьевич Полесский сидел за столом и нервно барабанил пальцами по закрытому ноутбуку. Перед ним стоял его заместитель и старый приятель Игорь, вместе с Андреем переведенный на это место из Москвы.
– Сегодня утром Сергей не вышел на связь, – докладывал Игорь. – Мы проверили оборудование, все в порядке. Я боюсь, что у него могло что-то случиться.